Евангелие от Матфея, Глава 27, стих 15. Толкования стиха

Пилат, видя упорство первосвященников, предлагает по крайней мере даровать Иисусу свободу, как обыкновенно дается она в пасху какому-нибудь злодею. Таким образом могло и определение Синедриона остаться в своей силе, и обвиненный – остаться в живых. А чтобы сколько-нибудь удовлетворить их ненависти к Иисусу, Пилат положил бичевать Его. Но народ кричал по наставлению первосвященников: отпусти не Иисуса, а Варавву.

Когда Пилат недоумевал, как ему поступить в этом случае, присылает к нему жена (Прокла во святых у греков, 27 октября, но с этим именем нет у нас). Она только сейчас видела сон, по которому принимает сильное участие в Праведнике. Просит, не именуя Праведника, чтобы Он не был осужден, что видно за Пилатом водилось (Мф. 27:19).

Пилат еще сильнее стал расположен дать свободу Иисусу. Мысль – осудить на смерть какого-нибудь Бога могла тревожить и язычника.

Но сильнее стали наступать и первосвященники. Они начали прямо обвинять Иисуса в возмущениях. Он развращает народ, говорили они, запрещает Кесарю дань давать. Т. е. они начали выводить следствия из первого своего обвинения (Лк. 23:2). Настаивая на это обвинение, они упомянули, что Иисус пришел с таким учением из Галилеи.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 223-224++

Узнав, что Ирод не осудил Иисуса, а только поглумился над Ним, Пилат вышел на Лифостротон и, обращаясь к первосвященникам, начальникам народным и народу, сказал: «Вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ; и вот, я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его; и Ирод также, ибо я посылал Его к нему; и ничего не найдено в Нем достойного смерти (Лк. 23:14—15). Итак, я должен отпустить Erо. Но если вы все-таки считаете Его виновным в чем-то и подлежащим наказанию, то, если хотите, я накажу Его, но, наказав... отпущу (Лк. 23:16)».

Хорош судья? Признать Обвиняемого невиновным во взводимых на Него преступлениях, и тут же, в угоду злобным обвинителям, подвергнуть Его наказанию?! Он хотел, как говорится, угодить и нашим и вашим, но ошибся в расчете: первосвященники, заметив колебание в нем, стали еще более настойчивыми в своих домогательствах; никакими уступками нельзя было насытить их жажду крови, только смерть Иисуса могла удовлетворить их.

Но Пилат все-таки надеялся устроить дело так, чтобы обе стороны остались им довольны. Собравшаяся толпа народа напомнила ему про установившийся обычай освобождать перед пасхой от присужденного наказания одного из содержащихся под стражей и отпускать его на свободу; и хотя он знал, что народ намерен просить его отпустить Варавву, осужденного за возмущение в городе и убийство, однако думал, что если предложит отпустить вместо Вараввы Иисуса Христа, то народ воспользуется таким удобным случаем для освобождения своего Галилейского Пророка. Поэтому он обратился к народу с вопросом: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?

Историки не уверены, что бытовал обычай ежегодной праздничной амнистии для одного преступника. Но у нас нет никаких оснований сомневаться в том, что в тот раз на Пасху было именно так, как рассказано в нашем Евангелии. То есть существовала возможность не только оправдать, но и освободить Иисуса даже в случае признания Его мнимой вины. Возможно, «обычай отпускать народу одного узника, которого хотели», был введен Пилатом, который не хотел обострять отношений с ненавидевшим его народом и священниками. 

Обычай бе игемону (правитель имела, обычай). Начало этого обычая неизвестно, и о нем нигде еще не упоминается. Вероятно, он введен Римлянами для приобретения расположения Иудеев к себе. Подобныя милости несколько льстили народу и самолюбию их и мирили его с игом чужой власти (Мих.).

По случаю праздника –хотя о такой праздничной амнистии известно только из Евангелий, а не из независимых источников, нет серьезных оснований сомневаться в исторической достоверности рассказа. В пользу этого говорят некоторые косвенные намеки в Талмуде. Возможно, это было нововведение Пилата, который, хотя и был, судя по еврейским источникам, «несгибаемым, безжалостным и упрямым» человеком, не хотел обострять свои и так напряженные отношения с еврейским религиозным истеблишментом.

Поставленный в необходимость опять решать неприятное ему дело и желая как-нибудь спасти невинного, по его убеждению, человека, а также и поддержать достоинство своего первого оправдательного приговора, Пилат попытался обратиться к чувству сострадания и благородства народа. По установившемуся обычаю, римский правитель по случаю пасхи освобождал какого-нибудь узника, по желанию и выбору народа. Зная, что все обвинение против Иисуса есть дело первосвященников и старейшин и что народ еще недавно обнаруживал восторженную привязан­ность к Христу, он предположил назначить для праздничного освобождения двух узников, именно Христа и закоснелого раз­бойника и убийцу –Варавву, в надежде, что народ предпочтет Того, кого он еще недавно с восторгом приветствовал как сына Давидова.

Решительный шаг уже проигран. Чувствуя, что почва под его ногами начинает колебаться, Пилат ищет поддержки для себя в одном обычае, соблюдавшемся в Иерусалиме именно в это время, пред праздником Пасхи. «Есть у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху», – говорит он иудеям. «Хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского» Ин. 18:39..

Древнеиудейский ли это обычай, или он введен только римлянами с целью расположить к себе народ – вопрос этот решают различно. Некоторые не только считали этот обычай чисто иудейским, но и относили его начало в глубокую древность, придавая ему значение воспоминания об освобождении из рабства египетского. Однако ни в священных ветхозаветных книгах, ни в Талмуде мы не находим подтверждения для такого мнения. Нигде не видно ни малейшего намека на существование такого обычая у древних иудеев. Равным образом и только что приведенные слова прокуратора: ἔστι δέ συνήθεια ὑμῖν есть у вас обычай далеки от указания на иудейское начало обычая. Вырывать их из связи с дальнейшими словами мы не имеем права, а в этой связи они имеют только тот смысл, что Пилат и, вероятно, некоторые его предшественники имели такой обычай. Не находя объяснения этого обычая в древнеиудейской истории, мы должны обратиться к грекам и римлянам, у которых, действительно, было обыкновение в известные праздничные и торжественные дни давать свободу заключенным. Такое обыкновение, по свидетельству Ливия, соблюдалось во время римского праздника Lectisternia, в день рождения императора и в другие царские дни Liv. V, с. 13: vinctis quoque demta in eos dies vincula; religioni deinde fuisse, quibus eam opem Dii tulissent, vinciri. Сравн. Euseb. de martyr. Palaest. c. 2. n. 3.. У греков тоже самое практиковалось на так называемых θεσμοφορία, празднествах в честь Цереры как законодательницы Νόμος ἐν τοῖς θεσμοφορίοις λύεσθαι τούς δεσμώτας. Marcellin in Hermog. Сравн. Meursii Attic. 6, 21 и Panathen. c. 26. См. R. Hofmann. Das Leben Jesu nach d. Apokr., s. 360.. Таким образом, находя корень обычая в жизни древних греков и римлян, мы должны признать, что последними он был пересажен и на иудейскую почву. Может быть, приурочивая этот обычай к празднику Пасхи, римляне руководились здесь и тем значением, какое имел этот праздник у иудеев, служа для них напоминанием об освобождении от египетского рабства См. Friedlieb, Archäolog. d. Leidensgesch., s. 112.. 

Мнение Ирода еще более утвердило Пилата в убеждении в невиновности Христа. Но когда он заявил об этом Синедриону, последний снова начал требовать смерти Христа. Слабовольный Пилат не нашел в себе решимости прямо отказать

Синедриону в его незаконном требовании. Он стал искать выхода, который удовлетворил бы несколько и Синедрион, и спас бы жизнь Христу. Пилат хотел воспользоваться обычаем отпускать перед праздником Пасхи одного из узников, по выбору народа. В это время содержался под стражей очень видный государственный преступник – Варавва, обвиненный за многие убийства и возмущение народа против римского владычества на смертную казнь. Когда Пилат предложил отпустить Иисуса, члены Синедриона, а под их влиянием и собравшийся к этому времени народ, стали кричать: Не Его, но Варавву (Ин. 18:40).