Евангелие от Матфея, Глава 25, стих 24. Толкования стиха

Возможно, вместо того, чтобы поблагодарить Бога за талант, третий раб позавидовал двум другим, получившим больше. Он тоже потратил силы – на закапывание своего таланта: вырыть яму в каменистой почве Палестины совсем непросто. Но эта видимость работы не нужна господину, и потому он называет раба «лукавым и ленивым». Часто люди прекрасно знают, чего от них хочет Бог, но поступают наоборот, действуя по своей, как им кажется, более правильной воле. По сути, это – непослушание Богу, восстание против Него. Третий раб, принимая самостоятельное решение и идя против воли господина, попытался распорядиться своей жизнью сам, стать своим собственным господином, и именно этот грех восстания выявляется и осуждается в притче. Суд состоит не только в наказании и поощрении, но и прежде всего в раскрытии того, что мы имеем: Каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть (1 Кор. 3:13).

Господин говорит этому рабу: Надлежало тебе отдать серебро мое торгующим.

Святитель Василий Великий спрашивает: «Что значит отдать серебро в оборот (см.: Лк. 19:23), как говорит Господь? Как есть торгующие, принимающие серебро для приращения, так и принявший благодать должен передать ее имеющему в ней потребность, или сделать с нею то же, что сказано у апостола об учении: передай верным людям, которые были бы способны и других научить (2 Тим. 2:2). Это относится не только к учению, но и ко всякому делу».

Даже если бы третий раб, говоря сегодняшним языком, вложил средства в банк, он получил бы прибыль, поскольку в то время ростовщики брали деньги под 6 % годовых, а одалживали под 12 %. Однако в те нестабильные времена многие считали, что закопать ценности в землю надежнее. Владелец был один на один со своим сокровищем – о кладе никто не знал, и это гарантировало его сохранность и неприкосновенность. Раб закапывает дар, как бы боясь показать свой талант, свою веру в Бога. А наша вера всегда должна проявляться вовне, мы должны свидетельствовать о ней своими делами. Апостол Иаков говорит: Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто‑нибудь из вас скажет им: «идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто‑нибудь: «ты имеешь веру, а я имею дела»: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: «веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим». Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Подобно и Раав блудница не делами ли оправдалась, приняв соглядатаев и отпустив их другим путем? Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва (Иак. 2:14–26). Если христиане не приносят плода, это означает, что у них нет настоящей веры. К сожалению, мы часто пытаемся сохранить свою веру в некой «частной сфере», которая существует параллельно с другими областями нашей жизни. Мы полагаем, что христианство – наше личное дело, личные отношения с Богом. А то и стыдимся веры, поскольку она может выделить нас из толпы, сделать белой вороной, привлечь ненужное внимание. Мы знаем, где зарыто наше сокровище веры, и обращаемся к нему по мере надобности. Однако Христос говорит: …кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк. 8:38). Господь хочет, чтобы наша вера приносила плоды. Вера – это свободный выбор, а выбор может привести и к победе, и к поражению, всегда есть риск неудачи: крещеному человеку никто не может дать гарантии, что он обязательно спасется. Надо сознательно и свободно отважиться на этот риск. Так поступил Авраам, оставивший землю отца своего и отправившийся в новую страну. Так поступил Моисей, который повел целый народ в неизвестность мертвой пустыни. Так поступал каждый из тех, кого мы называем святыми: несмотря на то, что окружающий мир жил совершенно другими ценностями, они делали свой выбор, доверяя обетованиям Христа. Такие же мужчины и женщины, как мы, святые пускали в дело дарованные Богом таланты, и это преображало их жизнь. Христос говорит, что мы должны не бояться идти на риск, жить верой, а не тем, что предлагают нам житейский разум, окружающий мир, наши чувства – но не Бог.

Раб, имевший один талант, очевидно, был обыкновенным человеком, он не украл эти деньги, не потратил на себя, а просто сберег и, когда вернулся господин, отдал ему. Может быть, он чувствовал себя неудачником рядом с получившими больше талантов, боялся или стеснялся действовать. Боялся, так как считал господина жестоким? Но он не понял своего господина. У Бога есть ожидания в отношении каждого из нас, однако Бог не жесток, Он понимает, прощает и милует. Бог заповедует нам быть верными Ему, и если мы храним верность, Он Сам умножает наши ресурсы. Для Бога неприемлема наша духовная леность.

«Многие из нас хотят найти Христа, но искать Его ленятся. Хотим мы сподобиться Его милосердия, но даром и без трудов хотим получить Его блага: ленясь, хотим быть прославленными; не трудясь, хотим обогатиться; лежа в лености, хотим достигнуть Неба; согрешая, хотим быть праведниками; совершая беззаконное, желаем быть упокоенными со святыми; упиваясь временной сладостью греха, ожидаем получить вечное наслаждение на Небе. О тщетные надежды! Тщетное ожидание! Не так получается желанное, не так!.. Прекрасно говорится: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6:33). Только работай с усердием Христу, и ты не будешь беден и голоден, потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом (Мф. 6:32)» (святитель Димитрий Ростовский).

Ленивый раб ведет себя так, словно этот талант был навязан ему как тяжелое бремя, а не дарован как благословение и знак доверия.

Об этой духовной опасности предупреждает святитель Феофан Затворник: «Кто не получал благ, или, вернее, что есть в нас и что бывает с нами, что не было бы благим для нас? А между тем все ли благодарны Богу и за все ли благодарят? Есть даже такие, которые позволяют себе спрашивать: „Зачем Бог дал жизнь? Лучше бы нам не быть“. Бог дал тебе бытие, чтобы ты вечно блаженствовал. Он дал тебе бытие даром, даром снабдил тебя и всеми способами к достижению вечного блаженства. Дело за тобой, стоит только немножко потрудиться ради этого. Говоришь: „Да у меня всё горести, бедность, болезни, напасти“. Что же, и это способствует стяжанию вечного блаженства: потерпи. Всю жизнь твою и мгновением нельзя назвать в сравнении с вечностью. Даже если бы и всю жизнь подряд пришлось страдать, и это ничто против вечности, а ты еще имеешь минуты утешения. Смотри не на настоящее, а на то, что готовится тебе в будущем, старайся сделать себя достойным этого, тогда и горестей не заметишь. Все они будут поглощаться несомненным упованием на вечные утешения, и благодарность не будет умолкать в устах твоих».

Третий раб стремится оправдаться, однако это оправдание на самом деле лишь ясно выражает его непослушание. Не выполнив порученного ему, он пытается переложить вину за это на других, и даже заходит так далеко, что делает ответственным за свою неудачу господина, обвиняя его в жестокости: „Господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое“».

Мы часто не хотим признавать свои ошибки, сваливая вину за неудачи на других людей или даже на Бога. Господин из притчи судит раба его же собственными словами, говоря: если ты действительно считаешь меня жестоким, надо было сделать все возможное, чтобы получить прибыль, а ты ничего не сделал, поэтому слова самооправдания – это не извинение, но попытка скрыть ленивую сущность, в основе которой эгоизм и самолюбие.

Святитель Тихон Задонский пишет: «Признак самолюбия – когда кто‑нибудь данное ему Богом дарование или скрывает, или не во славу Божью и пользу ближнего употребляет. Таковы те, которые богатство или хранят без всякого употребления, или тратят на свои прихоти, например, на великолепные строения, роскошь, тщеславие, украшение и прочее; также кто имеет разум и скрывает его или употребляет во зло, например на бесполезные сочинения, на коварную клевету и прочее, кто имеет здоровье и не хочет трудиться».

У многих из нас искаженный образ Бога, и, как в случае с третьим рабом, это приводит к неправильным отношениям с Ним; так, мы нередко ропщем на Бога, считая Его излишне жестоким.

О различных видах страха Божия рассуждает преподобный Иоанн Кассиан Римлянин: «Кто будет утвержден на основании совершенной любви, тот непременно взойдет на высшую степень того особенного страха, который рождается не от опасения наказаний и не от желания наград, но от великой любви. Это такой страх, которым сын страшится нежнейшего отца, или брат брата, или друг друга, или супруг супруги; здесь мы боимся не наказания или укоризн, но малейшего оскорбления любви и всегда находимся в величайшем опасении, чтобы не только каким‑нибудь поступком, но даже и словом не охладить горячности любви к нам».

Наконец, подходит получивший один талант и, не зная, чем оправдать свое нерадение, начинает обвинять самого господина: «Вот тебе твой талант! Он цел; я не растратил его; я верен был тебе, а если я не увеличил его, подобно другим, так в этом ты сам виноват: ты хочешь жать, где не сеял, и собирать там, где ничего не оставлял; ты жестокий господин! Почему ты дал другим больше, чем мне? Почему ты дал мне так мало? Стоило ли употреблять в дело и умножать такое ничтожное дарование? Будь доволен и тем, что я, боясь тебя, сохранил твое, остался верен тебе!»  

Тут заключаются слова, которыми оправдывал себя ленивый раб. Он лгал, когда говорил, что убоялся, как бы не пропали деньги господина, и что господин очень взыскателен; это был только предлог, чтобы как-нибудь прикрыть свою леность: потому господин прямо называет его ленивым и при этом лукавым. Ленивый раб как бы хвалится тем, что он возвращает господину данный им талант в целости; но разве для того господин вручил ему талант, чтобы только сберечь его, а не приумножить? Так, напр., Господь дает богатство человеку не для того, чтобы он берег его у себя, но для того, чтобы благотворил ближним и чрез то умножал славу Божию; не затем Господь дает ум, дар слова, силы и способности телесныя и душевныя, чтобы человек ничего не делал, а для того, чтобы все это употреблял на пользу ближних и чрез то еще более укреплял эти дары Божии в самом себе, во славу Божию и во спасение себе. Наши ближние и есть торжники, умножающие наши таланты; лихва — это их добрыя дела, по нашему научению сделанныя, их благодарения Господу за то доброе, которое они чрез нас получили, их и наше чрез них, по их молитвам, вечное спасение (Тр. л.). Ленивый раб изображает собою грешников, а что он извинял себя, и не сознавался и не просил прощения, это означает упорство и нераскаянность иных из грешников.

Третий слуга возвращает доверенные ему деньги в целости и сохранности, но получает не похвалу, а резкий упрек. Слуга объясняет свое поведение тем, что не хотел рисковать деньгами господина. Ведь сделав неудачное вложение, он мог бы полностью потерять их, а зная крутой норов господина, он не надеялся на его снисхождение. Слуга, назвав господина безжалостным и применив к нему слова поговорки «жнешь там, где не сеял, и собираешь там, где не рассыпал», не клевещет на него: хозяин действительно жестокий и алчный человек. Тот не опровергает такую характеристику, но подхватывает слова слуги, заявляя, что в таком случае его вина еще возрастает: слуга знал, чего от него хочет господин, но не исполнил. Он негодный и ленивый слуга, потому что его поведение становится сознательным нарушением воли хозяина и не может быть оправдано безынициативностью. Может быть, он не смог бы удвоить доверенную ему сумму, но он должен был получить хоть какую‑нибудь прибыль, отдав деньги в рост пусть даже под малый процент. Слушателей притчи такое требование хозяина должно было поразить еще больше, ведь, согласно Закону, евреям запрещалось, давая деньги в долг, брать с них проценты (Лев. 25:35‑37; Втор. 15:1‑10; 23:19‑20; правда, ростовщичество не запрещалось по отношению к язычникам).

Но вот и другая сторона картины «Подошел и получивший один талант, и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь где ие разсыпал; и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое». Уже самыя эти слова своею дерзостью свидетельствуют о раздражении лениваго раба, боящагося получить за свою леность заслуженное наказание. Он сам виновен, и сам же наносит оскорбление. Напрасно, следовательно, дано было ему время, дан был ему ум, дана была ему сила. Все это, конечно, принадлежит его господину, а между тем он нисколько не воспользовался этими дарами. Если он действительно думал, что ему приходится иметь дело с человеком жестоким, то тем более необходимо было для него трудиться со всею настойчивостью. По какому же праву он так отзывается о господине, который показал к нему свое благоволение, когда поручил ему талант? Кроме того, господин уже обнаружил свою доброту по отношению к двум другим рабам, оказавшимся верными и трудолюбивыми, и теперь менее всего справедливо было обвинять его в жестокости и эгоизме. Поэтому совершенно справедливо господин немедленно произнес свой страшный приговор над ним. «Лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не разсыпал; посему надлежало тебе отдать се- ребро мое торгующим; и я, пршпед. получил бы мое с прибылью». Раб совершил два преступления; по своей злобе, он, оклеветал своего господина, называя его жестоким, и оказался ленивым, не воспользовавшись предоставленным ему временем для умножения ввереннаго ему серебра. Поэтому он и должен был подвергнуться заслуженному наказанию.

я знал тебя, что ты человек жестокий. Третий раб не хотел тратить усилий на то, чтобы умножать свой талант для пользы другого.