Евангелие от Матфея, Глава 23, стих 26. Толкования стиха

Наружной чистоте сосуда, о которой заботились фарисеи, противопоставляется то, что внутри сосуда . пища, добытая хищением и несправедливостью. Надо заботиться об этой внутренней чистоте, прежде всего, о том, чтобы добывать себе хлеб насущный честным путем.

Конечно, здесь идет речь не о чашах и блюдах, а о том, чтобы человек очистил свое сердце, свой ум, выправил свою волю, и чтобы та правда, которая живет в глубинах его души, нашла себе выражение вовне.

Посредством символов закон учил чистоте жизни. И у иудеев был один такой обычай из древних преданий - омывать чаши и блюда (Мф. 23:25.), чтобы они содержались чистыми от прикосновения грешников и, таким образом, сами иудеи избегали бы общения с грешниками, не касаясь той утвари, к которой прикасались те. Скорее же, благодаря таким обычаям они учились избегать самого греха. Но тщательно соблюдающие эти обычаи, похищая и наживаясь, чиня насилие, становились скверными из-за этих дел. Итак, Господь говорит: «Избегай этой несправедливости, фарисей слепой (Мф. 23:26), не видящий, что творишь. Чисто у тебя в чаше и на блюде - то, что получено не от несправедливости. Ибо праведность очищает сосуд краше, чем вода». Фрагменты 117 SC 258:170-72

Имеются ли в Священном Писании тексты, объясняющие состояние души при Умном Делании? "Многие наставники умного делания, объясняя состояние души при возсылаемой из глубины сердца молитве, приводили свидетельства Писания." "Например: Пр. Симеон Новый Богослов: «очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтоб чиста была и внешность их» (Мф. 23:26)."

«иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем» (Мф. 5:28); ибо хотя тело и бездейственно, но было допущено греху мысленно совершиться. Но когда душа внутри чрез молитву и трезвение, и памятствование о смерти, и печаль по Бозе, и плач – отвергает прилог лукавого, тогда и тело совоспринимает освящение, становясь бездейственным на зло. И это – именно то, что говорит Господь: что не тот, кто со вне очистил чашу, тот и извнутри ее очистил, но делайте внутреннюю сторону чаши чистой, и тогда она вся будет чистой. Потому что, если ты приложишь тщание, дабы внутреннее твое делание было по Богу, тогда ты победишь страсти, приходящие со вне. Ибо если корень свят, святы и ветви; и если свята закваска, то свято и тесто. Ибо Павел говорит: «Духом ходите, и похоти плотския не совершайте» (Гал. 5:16).

Когда очищается душа, то очищается и тело, а когда очищается тело, то не очищается этим и душа, Поэтому нужно очистить душу, чтобы стало чистым и тело.

Далее Христос укоряет книжников и фарисеев и за безумие их, - за то, что они внушали неуважение к важнейшим заповедям. Правда, прежде Он говорил, по-видимому, противное, то есть, что они связуют бремена тяжко и бедне носима (Мф. 23:4); но они и это в свою очередь делали, и, с другой стороны, употребляли все средства к развращению своих последователей, требуя от них исправности в маловажных делах и, вместе, оказывая пренебрежение к важнейшим обязанностям. Одесятствуете бо, говорит Спаситель, мятву, и копр, и кимин, и остависте вящшая закона, суд и милость и веру. Сия подобаше творити, и онех не оставляти (ст. 23). Здесь совершенно справедливо можно было сказать: где десятина, там и милостыня; какой же вред в том, чтобы подавать милостыню? Но Спаситель не порицает книжников и фарисеев за то, что они в этом соблюдали закон: нет, Он не говорит так. Вот причина, почему именно здесь Он говорит: сия подобаше творити. Но Он не делает этого прибавления там, где начинает говорить о вещах чистых и нечистых, а вместо того, различает внутреннюю чистоту от внешней, и показывает, что за внутреннею чистотою необходимо следует и внешняя, но не наоборот. Рассуждая о человеколюбии, Он не делает такого различения, как по вышепоказанной причине, так и потому, что еще не пришло время прямо и явно отменить предписания закона. Но начавши говорить о соблюдении телесных очищений, Он яснее опровергает эти обряды. И потому о милостыне говорит: сия подобаше творити, и онех не оставляти; а об очищениях не так. Как же? Очищаете, говорит, внешнее сткляницы и блюда, внутрьуду же суть полни хищения и неправды. Очисти прежде внутреннее сткляницы, да будет и внешнее чисто. Здесь Христос, говоря о стклянице и блюде, объясняет мысль Свою указанием на вещь, всем известную и очевидную. Далее, чтобы показать, что нет никакого вреда от несоблюдения очищений телесных, а напротив величайшее наказание бывает следствием небрежения об очищении души, то есть о добродетели, Спаситель назвал телесные очищения комаром, так как они были маловажны и ничтожны, а действия, очищающие душу - верблюдом, так как последние были невыносимы. Потому и говорит: оцеждающии комара, вельблюда же пожирающе (ст. 24). Наружные очищения были предписаны законом только ради внутренних, ради милости и суда; а потому даже и в ветхом завете не приносили никакой пользы, как скоро оставались одни. Так как маловажное учреждено было ради важнейшего, а между тем последнее было оставлено и предметом служило только первое, то от этого и не выходило, еще и в то время, никакого добра: внутреннее очищение не следовало за внешним, тогда как напротив внешнее необходимо уже следует за внутренним. Итак, из слов Спасителя видно, что и прежде пришествия благодати, очищения телесные не были в числе дел важных и достойных особенного попечения, а требовалось нечто другое. Если же таковы были эти обязанности еще прежде благодати, то тем более оказались они бесполезными после возвещения высоких заповедей новозаветных и уже вовсе не надлежало оставлять их в силе. Итак, жизнь порочная во всяком случае есть тяжкое зло; но особенно она вредна тогда, когда порочный совсем не думает о том, что он имеет нужду в исправлении; а еще пагубнее бывает она тогда, когда такой человек почитает себя способным к тому, чтобы и других исправлять: указывая на это Христос и называет книжников слепыми вождями слепых. В самом деле, если уже величайшее несчастие и бедствие, когда слепец не находит нужным иметь путеводителя, то в какую пропасть низвергнет то, когда он захочет еще руководить других? Все эти обличения Спаситель направляет к тому, чтобы указать на чрезмерное, до неистовства доходившее славолюбие книжников и фарисеев, на этот жестокий недуг, от которого они сходили с ума. Действительно, для них причиною всех зол было то, что они все делали напоказ. Это и от веры отвело их, и расположило к нерадению об истиной добродетели, и побудило заботиться об одних только телесных очищениях, не стараясь об очищении души. Поэтому-то Христос, желая привести их к истинной добродетели и к очищению души, и напоминает о милости, и о суде, и о вере. Вот силы, которыми держится жизнь наша! Вот добродетели, очищающие душу: правда, человеколюбие, истина! Человеколюбие побуждает нас прощать другим, и не дает нам быть чрезмерно жестокими к согрешающим и непреклонными к прощению (а таким образом мы приобретаем двоякую пользу: и делаемся человеколюбивы, и сами за то снискиваем великое человеколюбие Бога всяческих), и располагает нас соболезновать страждущим и оказывать им помощь. А истина не допускает нас обманывать и лукавить. Но как в том случае, когда Христос говорит: сия подобаше творити, и онех не оставляти, Он говорит это не с тем намерением, чтобы ввести наблюдение ветхозаветных правил, - это мы показали выше, - так и тогда, когда говорит о блюде и чаше: очисти внутреннее сткляницы и блюда, да будет и внешнее чисто, не предписывает прежней мелочной разборчивости, напротив всеми словами хочет показать, что она совершенно излишня. Он не сказал: очистите и внешнее, но - внутреннее: за этим, без сомнения, последует и то. А впрочем, Христос говорит не о чаше и блюде, но рассуждает о душе и теле, под словом: внешнее разумея тело, а под словом: внутреннее - душу.

См. Мф. 23:23 Христос говорит не о чаше и блюде, но рассуждает о душе и теле, под словом: внешнее разумея тело, а под словом: внутреннее - душу. Если же в блюде важно внутреннее, то тем более в тебе. Но вы, говорит Он, поступаете напротив: соблюдая маловажное и внешнее, нерадите о важном и внутреннем; отсюда происходит тот величайший вред, что вы, считая себя исполнившими все, прочее пренебрегаете; а пренебрегая, и не заботитесь; или не принимаетесь за его исполнение.

Вожди слепые безумны в этом: очищаютъ внешность чаши и блюда, между темъ какъ внутри оне полны хищенiя и неправды. Реформируют человека и общество, стирая и гладя им одежду, костюмы, меняя им униформу. Воистину, они не знают человека и того, что в человеке. Евангельская же и богочеловеческая истина и принцип: человек реформируется изнутри, чтобы и снаружи быть реформированным; духовно всем сердцем перерождается и перевоспитывается, чтобы и дела его и поступки были евангельскими. Все остальные педагогики, какого бы рода или какого бы века они ни были, это только дрессировка, полировка, фарисейство в онтологическом смысле; феноменолистическая педагогика. В этом и трагедия европейской гуманистической и гоминистической педагогики, реформистики, феноменалистики, фарисеистики. На этом построена вся европейская гоминистическая культура, эта самая обезображивающая дрессировка, ибо она превратила европейского человека в робота, лишив его того, что составляет его бессмертное и божественное величие: души и Бога. Это фарисейский тип человека, весь оповерхностнен, весь увнешненен и овнешненен, весь сведен на тело, и еще: на кожу, на одежду. Страшно сказать: европейское человечество превратило себя в гардероб. После того, как оно прежде всего свело человека на тело, оно его наконец должно было свести на еду и одежду. Стоит только вспомнить это немецкое изречение: «Человек есть то, что он ест». Так дошли до метафизического ада, хотя постоянно твердили о физике, держались физики, величали физику и жили ради физического. Дошли до первоначальной диаволовой гносеологии: феноменализма. А она лукаво и искусно запутала человека в свой субтильный и философский демонизм, который практически проявился как конкретный фарисеизм. А конкретный фарисеизм и есть ад для человеческой души. Отсюда скорбные слова Спасителя: Горе вамъ. «Горе» - ouai, мука за мукой идет, и скорбь за скорбью, и весь ад за ними, когда вы чашу человеческого существа чистите только извне, а она изнутри полна хищения и неправды.

καθάρισον aor. imper. act. от καθαpi ζω очищать. Aor. imper. указывает на специфическое действие, έντός внутри, έκτός снаружи. Об этом фрагменте см. Carson, 481-82.

Фарисей слепой! Ты совсем не думаешь о том, что имеешь нужду в исправлении; мало того: ты считаешь себя вправе даже других исправлять. Опомнись, очисти прежде внутренность чаши и блюда, сделай так, что пища в блюде твоем и питье в чаше твоей были приобретены не хищением и неправдой, а честным трудом, загради потоки в источнике, — и тогда только уже само собой произойдет то, чтобы чиста была и внешность их. Иначе не поможет тебе наружная чистота. Твоя собственная внутренность, твоя душа полна всякой нечистоты. "Ты стараешься сделать благолепной внешность сосуда, говорит блаженный Феофилакт, т.е. внешность твоего существа, между тем как внутренность твоя полна нечистоты." "Если в блюде важно внутреннее, то тем более в тебе самом" (святой Иоанн Златоуст).

«Очисти прежде внутренность» и пр.: сделай так, чтобы пища в блюде твоем и питие в чаше твоей были приобретены не хищением и неправдой, а честным трудом и тогда (и только тогда) можешь достигнуть того, что и внешность блюда и чаши будет действительно чиста, иначе и при внешней чистоте блюда и чаши они не будут действительно чисты внутренно, действительно, так сказать, нравственно. — Св. Златоуст разумеет здесь не только очищение блюда и чаши, но — очищение тела и души, под внешностью разумея тело, а под внутренностью — душу. «Если в блюде важно внутреннее, то тем более в тебе. Но вы, говорит Он, поступаете напротив: соблюдая маловажное и внешнее, не радите о важном и внутреннем. Отсюда происходит тот величайший вред, что вы, почитая себя все исполнившими, прочее пренебрегаете, а пренебрегая, не заботитесь или не принимаетесь исполнять то... Наружные очищения были предписаны законом ради внутренних, а между тем книжники и фарисеи, оставив сие последнее, заботились только о первом; от этого и не выходило никакого добра, потому что внутреннее очищение не следовало за внешним, тогда как, наоборот, внешнее необходимо уже следует за внутренним» (Злат.).

Кто имеет в своем сердце страстные и злые помыслы, тот пред Богом, испытывающим сердца и утробы, отвратительный, прелюбодейный и нечистый. Так решил Сам Бог, говоря о злых помышлениях: «Это оскверняет человека» (Мф. 15:20). И Соломон говорит: «Мерзость Господеви помысл неправедный» (Притч. 15:26). Если же ты, духовник, освободишь кающегося от таких помыслов, очистишь внутреннее его души от нечистоты, то когда оно станет чистым, то станут, конечно, чистыми и все его внешние деяния и действия, как сказал Господь: «Очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их». И если освятишь корень, которым является сердце, то, конечно, святыми станут и ветви, которыми являются результаты и дела: «И если корень свят, то и ветви» (Рим. 11:16). Руководство к исповеди.

Если нужно рассмотреть все, сказанное в евангельских речениях, в нравственном смысле, то мы скажем, что есть некое духовное питие и духовная пища, которые мы обретаем в речениях Писаний закона и пророков. Итак, всякое речение, которым мы духовно утоляем жажду, или всякое повествование, которым мы питаемся, суть сосуды пития и пищи. Поэтому мы увещаемся в том, чтобы не иметь заботы о речениях или повествованиях, которые снаружи (Мф. 23:27), но о тех, которые внутри, чтобы наше сердце наполнялось чистыми чувствами, утоляющими жажду и голод, а не словами и их украшенными сплетениями, потому что Царство Божие не в слове, а в силе (1 Кор. 4:20). Так, например, у того, кто старается произнести сплетенную речь больше, чем преисполненную спасительного смысла, чаша его повествования чиста снаружи, а внутри преисполнена нечистоты пустословия. Если же нужно привести и третье истолкование, согласное с предыдущими, мы скажем, что Писание закона и пророков суть чаши духовных напитков души и блюда необходимой для верующих людей пищи или подносы (Лк. 11:39)¹ мудро приправленных кушаний. И книжники и фарисеи этих чаш, и блюд, и подносов закона и пророков стараются о внешнем и обыденном смысле и стремятся выставить его чистым и святым; а ученики Христовы стремятся расчистить внутренний и духовный смысл и освятить его знанием и внушающим доверие истолкованием, чтобы вкушать и пить очищенный внутри закон и пророков и слышать и воспринимать внутренний и тайный смысл, стремясь превзойти внешние смыслы слов.

См. Мф. 15:19.

Это значит: прекрати хищения и невоздержность (неправду), тогда то, что ты будешь есть и пить, чем наполняются разные сосуды, будет чисто, и тебе не встретится надобности много рассуждать и заботиться о внешней, наружной чистоте сосудов. По поводу слов Спасителя в этом стихе ведутся иногда очень мелочные рассуждения о том, разумел ли Он здесь людей или сосуды, приглашал ли людей быть чистыми, или говорил о чистоте сосудов. При сравнении стиха с указанными параллелями Евангелия Луки, действительно, возникают некоторые затруднения. Но они, вообще, не важны. Вся речь, очевидно, образная и Христос приглашает, собственно, к нравственной чистоте людей, а не говорит о том, что они должны очищать сосуды.

ФАРИСЕЙ СЛЕПОЙ! Ты совсем не думаешь о том, что имеешь нужду в исправлении; мало того, ты считаешь себя даже способным еще других исправлять. Опомнись, ОЧИСТИ ПРЕЖДЕ ВНУТРЕННОСТЬ ЧАШИ И БЛЮДА, сделай так, чтобы пища в блюде твоем и питие в чаше твоей были приобретены не хищением и неправдой, а честным трудом, загради потоки в источнике, - и только тогда уже само собою произойдет то, ЧТОБЫ ЧИСТА БЫЛА И ВНЕШНОСТЬ ИХ. Иначе не поможет тебе наружная чистота. Твоя собственная внутренность, твоя душа полна всякой нечистоты. "Ты стараешься сделать благолепной внешность сосуда, - говорит блаженный Феофилакт, - т.е. внешность твоего существа, между тем внутренность твоя полна нечистоты". "Если в блюде важно внутреннее, то тем более в тебе самом" (свт. Иоанн Златоуст).

Очисти внутреннее, чтоб и внешнее чисто было. Внешнее поведение у нас в общежитии всегда почти исправно: боимся суда людского и сдерживаемся. Если же и внешне предаются порокам, то это уж последнее дело; значит стыд всякий потерян. Но при исправности поведения видимого, не всегда бывает исправен внутренний строй мыслей и чувств. Там дается полная свобода самоугодию, которое наружно и удовлетворяется, насколько это сносит людской глаз и насколько можно прикрыть от него дела свои. Это точь в точь гроб раскрашенный. Вместе с тем внутренняя нечистота делает нечистым и внешнее. Очисти же это внутреннее, тогда и внешнее станет чисто и весь будешь чист, сделаешься сосудом, годным на всякое доброе употребление домовладыке. Дивиться надо, отчего это внутреннее остается в пренебрежении: ведь погибели себе никто не хочет. Верно, враг держит такую душу в ослеплении: что это ничего, - лишь бы явных грехов не было, или научает ее отлагать на завтра главное дело - завтра займемся серьезно собою, как следует, а ныне пусть душа поусладится страстными мыслями и мечтами, если не делами. Постережемся, как бы не устареть в этом настроении и как бы исправление для нас также не стало невозможным, как переучивание старика.

Ты, - как бы так говорит Господь,- стараешься сделать благолепным свое внешнее состояние, но твоя внутренность, душа, полна скверны, ибо ты похищаешь и обижаешь. Должно омыть внутреннее, то есть душу, и вместе с чистотой душевной просияет и внешнее, телесное состояние.