Евангелие от Матфея, Глава 22, стих 13. Толкования стиха

Подобающая одежда усматривается, конечно, в сердце, а не на теле, поскольку если бы она была внешней, то не осталась бы не замеченной слугами. А вот какой должна быть эта одежда, узнайте из таких слов: Священники Твои облекутся правдою (Пс. 131:9). Об этом же облачении правдою говорит апостол: только бы нам и одетым не оказаться нагими (2 Кор. 5:3). Вот так он, скрывшийся от слуг, оказался обнаруженным Господом. Был спрошен и молчал, был связан и выброшен - осужден один из многих.

Как не пожелавшего надеть предложенную ему от царя одежду, выгоняли из ярко освещенных палат царского пира наружу во внешнюю (кромешную) тьму, где он от холода и досады скрежетал зубами, так на Страшном Суде будут извергнуты из сонма спасаемых в Церкви Христовой нераскаянные грешники, загрязнившие своей греховной нечистотой одежду крещения.

Связывание рук и ног есть прекращение всякого действия. Ибо злым не предоставляется уже никакое деяние, потому что исполнилось время чужих Богу, когда они не совершали ничего доброго. А тьмой внешней Он называет то, что совершенно далеко от божественной добродетели и славы.

13. «Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов». Тогда решением совести связываются ноги и руки у тех, которые не хотели быть связанными для нечестивых дел исправлением жизни. Или яснее: тогда свяжет наказание тех, которых не вязало уклонение от добрых дел. Ибо ноги тех, которые не хотят посетить больного, и руки, которые ничего не дают от благостяжания нуждающимся, уже связаны волей. Следовательно, те, которые ныне связываются пороком добровольно, тогда против воли связываются наказанием. Но хорошо говорится, что он выбрасывается во тьму внешнюю. Потому что «внутренней» тьмою мы называем слепоту сердца, а «внешней» тьмою — вечную ночь осуждения. Итак, тогда каждый осужденный отсылается не во внутреннюю, а во внешнюю тьму потому, что там против воли отсылается в ночь осуждения тот, кто здесь добровольно пал в слепоту сердца. Где предсказывается плач и скрежет зубов для того, чтобы там скрежетали те зубы, которые здесь услаждались обжорством; чтобы там обливались слезами те глаза, которые здесь вращались от непозволенных пожеланий, так как подвергнутся частному наказанию порознь все члены, которые здесь служили в частности различным порокам.

Тогда рече царь слугам Ангелам, служащим для наказания. Говорит о будущем, как о совершившемся, по обычаю притч. Связавше ему руце и нозе, возмите его и вверзите во тму кромешнюю Связыванием называет прекращение деятельности, совершаемой руками и ногами. Тогда прекратится совершение каких бы то ни было грехов и ни одно действие не возможно для умилостивления, Настоящая жизнь есть время деятельности, а будущая – воздаяния. Связываются ноги, которые шествовали ко греху, и руки, которые совершали всякую неправду. Ту будет плачь и скрежет зубомТогда рече царь слугам Чтобы кто-либо не подумал, что таким наказанием будет просто тьма, т.е. лишение только света, присоединил, что там будет плач и скрежет зубов, указывая на страшные и нетерпимые муки. Послушаем же и мы, осквернившие свою душу порочной жизнью после омовения Божественным Крещением, и убоимся того, что нас не только изгоняют из брачного пира, но и пошлют на строжайшее наказание. Итак, нужно заботиться об одежде внутренней, а не о внешней, потому что заботясь о внешней, мы не будем в состоянии заботиться о внутренней. Может быть, кто-либо спросит, почему Церковь не соединяется лучше с Отцом, чем с Сыном? И услышит конечно: потому что вочеловечившийся Сын жил среди нее и потому что соединенная с Сыном, она соединяется и с Отцом, так как Сын сказал: Аз и Отец едино есма (Ин. 10:30), и: видевый Мене, виде Отца (Ин. 14:9).

Сказал царь слугам, указывая на недостойного: Связавше ему руце и нозе, возмите его, и вверзите во тьму кромешнюю (Мф. 22:13). Связанием рук и ног означается отъятие всякой возможности к преуспеянию духовному. Точно: приходит в это состояние принявший ложное направление, устремившийся прямо из состояния греховности, и еще в этом состоянии, к любви, которая совершает соединение человека с Богом, но человека, уже предочищенного покаянием. Ввержением во тьму кромешную означается ниспадение ума и сердца в заблуждение и самообольщение. При заблуждении и самообольщении каждая мысль, каждое чувство вполне мрачны, вполне враждебны Богу. Слуги, власти которых предается несчастный, — демоны: хотя они и заражены безумною ненавистью к Богу, но вместе пребывают Его слугами по Его неограниченным всемогуществу и премудрости; они овладевают только теми человеками, которые за произвольное их поведение предаются власти демонов. Предается этой власти вступивший в направление, воспрещенное Богом, как увлеченный самомнением, как произвольно отвергший повиновение Богу.
*** Не устремись безрассудно, не рассмотрев тщательно риз твоих, в ветхом, смрадном рубище, на брак к Сыну Божию, на соединение с Ним, хотя ты и призван на этот брак, на который призван каждый христианин. Есть такие слуги у этого Домовладыки, которые свяжут тебе руки и ноги, и ввергнут во тьму кромешную, чуждую Бога (Мф. 22:11-15). Слуги, власти которых предается дерзостный, неочищенный покаянием, напыщенный самомнением и высокоумием искатель любви и прочих возвышенных духовных состояний, — демоны, ангелы отверженные. Тьма кромешная — слепота духа человеческого, состояние страстное, плотское. Грех и падшие духи властвуют в человеке, находящемся в этом состоянии. Он лишен нравственной свободы: руки и ноги его связаны. Связанием рук и ног означается утрата способности к богоугодному жительству и к духовному преуспеянию. В этом состоянии находятся все самообольщенные. Из этого бедственного состояния выходит человек с сознанием своего заблуждения, отвержением его, вступлением в спасительное поприще покаяния.
.

Связанные руки и ноги, плач очей и скрежет зубов, ты понимай в смысле доказательства истины воскресения или, может быть, и так, что руки и ноги связываются ему для того, чтобы они перестали делать зло и устремляться к пролитию крови. А в плаче очей и скрежете зубов образно через телесные члены показывается величина мучений.

Слыша о мраке, не подумай, что он тем только и наказывается, что отсылается в темное место; нет, здесь еще "будет плач и скрежет зубов". А эти слова указывают на нестерпимые муки. Обратите внимание на это все вы, которые, приняв участие в таинствах и будучи призваны на брак, облекаете душу нечистыми делами! Послушайте, откуда вы призваны: с распутья! Что вы были? Хромые и слепые по душе, - что гораздо хуже слепоты телесной. Почтите человеколюбие Призвавшего; и пусть никто да не остается в нечистой одежде, но каждый из нас пусть позаботится об одеянии души своей. Послушайте жены, послушайте мужья! Нам нужна не эта златотканая одежда, украшающая наше тело, но одежда, которая бы украшала душу. Но нам трудно облечься в эту одежду, пока мы будем носить первую. Нельзя украшать вместе и душу, и тело. Нельзя вместе работать мамоне и служить, как должно Христу. Итак, оставим эту худую привычку, которая господствует над нами. Ты, конечно, не снес бы великодушно, если бы кто украсил дом золотыми занавесами, а тебя заставил сидеть в рубище, почти нагим. Но вот ты теперь сам это делаешь с собой, украшая жилище души твоей, т. е. тело, бесчисленными дорогими одеждами, а душу оставляя в рубище. Неужели ты не знаешь, что царю надобно более украшаться, нежели городу? Поэтому-то для города приготавливают одежду изо льна, а для царя - порфиру и диадему. Так и ты должен прикрывать тело наиболее дешевой одеждой, а ум одевать в порфиру, украшать венцом, и сажать на высоком и блистательном троне. А теперь делаешь совсем наоборот: разнообразно украшаешь свой город, а царя - ум оставляешь влачиться в узах за необузданными страстями. Неужели ты не понимаешь, что ты зван на брак, и на брак Божий? Неужели не представляешь, что званную в этот торжественный чертог душу твою надобно будет ввести облеченной и украшенной золотыми одеждами? Хочешь ли, я покажу тебе одетых в брачную одежду? Припомни тех святых, о которых я недавно говорил вам, - святых, облеченных во власяницы, живущих в пустынях. Они-то особенно носят эти брачные одежды. А отсюда очевидно, что какие бы ты ни давал им порфирные одежды, они не согласятся взять их; но как царь, если бы кто велел ему надеть худую одежду бедняка, отвергнул бы ее с презрением, так отвергнут и они его багряницу. И это они делают не по чему-либо другому, а потому, что знают красоту своей одежды. Потому же презирают они и пышное одеяние, как паутину. Вретище научило их этому. Действительно, они гораздо выше и славнее самого царя. Если бы ты мог отворить двери сердца их и увидеть душу их и всю красоту внутреннюю, - ты упал бы на землю, будучи не в состоянии вынести сияния красоты, светлости тех одежд и блеска их совести. Мы можем указать на великих и чудных мужей древности; но так как на людей простых видимые примеры действуют сильнее, то я посылаю вас, поэтому, в самые обители этих святых. У них нет никакой печали; но как бы на небесах устроив себе хижины, они так же далеко обитают от бедствий настоящей жизни и, ополчившись против дьявола, борются с ним так легко, как будто играют. Устроив, таким образом, жилища себе, они избегают городов, общественных собраний и домов, потому что воюющему не годится сидеть в доме, но, как намеревающемуся тотчас переселиться, должно жить в таком жилище, которое легко оставит. Таковы все те, которые живут не так, как мы. Мы живем не как в воинских лагерях, а как в мирном городе. Кто, в самом деле, живя в стане воинском, полагает основание и строит дом, который спустя немного времени намеревается оставить? Никто. А если бы кто и решился на это, того убьют, как изменника. Кто, в лагере, закупает десятины земли и замышляет о торговле? Никто, конечно. И совершенно справедливо, - говорят же: ты пришел воевать, а не торговать. Итак, что ты так заботишься о месте, которое скоро должен оставить? Делай это, когда возвратишься в отечество. Это же самое и тебе скажу теперь я: поступай так тогда, когда возвратишься в вышний град. Еще более: там тебе вовсе не нужно будет трудиться, потому что Царь все для тебя устроит. Здесь же довольно выкопать яму и воткнуть кол, а строить ничего не нужно. Послушай, какая жизнь у кочующих скифов, какой образ жизни ведут номады? Так надобно жить и христианам: обходить вселенную, воюя с дьяволом и освобождая плененных им, и забывать все житейское. Человек! Для чего ты готовишь дом? Для того ли, чтобы больше связать себя? Для чего закапываешь сокровище и вызываешь против себя врага? Для чего строишь стены и готовишь себе тюрьму? Если это кажется тебе трудным, пойдем в обители святых, и узнаем легкость труда на деле. Устроив хижины, они, если нужно будет оставить их, так же оставляют, как воины во время мира оставляют лагерь. Поистине они живут как в лагере, или еще гораздо приятнее. Приятнее видеть пустыню, усеянную хижинами монашескими, нежели видеть стан воинов, которые раскидывают в поле шатры, втыкают копья и на концы их вешают красные плащи, видеть множество людей с медными шлемами на головах, выпуклость ярко блещущих щитов, людей, с головы до ног покрытых железными латами, наскоро устроенные царские палатки, обширное ровное поле, и пирующих и играющих на трубах воинов. Это зрелище не столько увеселяет, как то, о котором я теперь говорю. Если мы пойдем в пустыню посмотреть палатки воинов Христовых, то не увидим ни растянутых покровов, ни острых копий, ни золотых тканей, покрывающих палатку царскую; но как если бы кто, распростерши на земле, более обширной и неизмеримой, чем наша, многие небеса, представил бы зрелище новое и изумляющее, так и там можно видеть то же самое. Их обитель ничем не хуже небес, потому что к ним сходят ангелы, и даже сам Господь ангелов. Если Господь и ангелы приходили к Аврааму, человеку женатому и озабоченному воспитанием детей, приходили потому, что знали его странноприимство, то - когда обретают большую добродетель и находят человека отрешившегося от тела и в плоти плоть презирающего, - гораздо более пребывают здесь и веселятся радостью им свойственной. Трапеза святых свободна от всякого излишества и исполнена благочестия. Нет у них потоков крови, они не рассекают мяса; нет головных болей; нет приправ в кушаньях; нет ни тяжелого запаха и неприятного курева, ни беспрестанного беганья и шума, ни суматохи и криков несносных, а только хлеб и вода, вода из чистого источника, хлеб от трудов праведных. Если же они захотят лучше приготовить пищу, то ягоды составляют их лакомство; и здесь более удовольствия, чем на царских обедах. Нет здесь никакого страха и трепета; не обвиняет начальник, не раздражает жена, не печалит сын, не утомляет чрезмерный смех, не делает напыщенными толпа льстецов; но трапеза их - трапеза ангелов, свободная от всякого подобного смятения. Постелью служит им просто трава, как сделал Христос, напитав народ в пустыне; а многие спят и, не имея крова, но вместо кровли им служит небо и луна вместо светильника, который не имеет нужды ни в масле, ни в том, кто бы поправлял его; и для них-то одних недаром светит луна. Смотря на такую трапезу с неба, и ангелы веселятся и радуются. В самом деле, если они радуются и об одном грешнике кающемся (Лк. 15:7), то чего не сделают для стольких праведников, подражающих им самим? Там нет господина и раба: все рабы, и все свободные. Не думай, что я говорю иносказательно. Они и рабы друг другу, и владыки друг над другом. С наступлением вечера им не о чем сокрушаться, как это бывает со многими из людей, когда они размышляют о дневных неприятностях. После ужина им не нужно бояться разбойников, запирать двери, налагать засовы, или опасаться чего-либо другого, чего обыкновенно боятся многие, гася осторожно светильники, чтобы искра не зажгла дом. И разговор их исполнен такого же спокойствия. Они не говорят о том, о чем, совершенно и не касающемся нас, разговариваем мы, например: тот-то сделан начальником, тот лишен начальства, тот умер, а другой получил наследство, и тому подобное; но всегда разговаривают и любомудрствуют о будущем, и как бы обитающие в другом мире, как бы переселившиеся на самое небо и живущие там, всегда рассуждают о небесном: о лоне Авраама, о венцах святых, о ликовании со Христом; а о настоящем нет у них ни помина, ни слова. И как мы не считаем достойным нашего разговора то, что делают муравьи в своих муравейниках, так и они не говорят о том, что делаем мы, а говорят о небесном царстве, о настоящей брани, о кознях дьявола, о великих подвигах, совершенных святыми. Итак, если мы сравним себя с ними, чем лучше будем муравьев? Как муравьи заботятся о вещественном, так и мы. И пусть бы заботились мы только об этом, а то еще гораздо о худшем, - потому что заботимся не о необходимом только, как муравьи, но и об излишнем. Муравьи трудятся и труд их безукоризнен, а мы всегда трудимся из любостяжания, и подражаем труду не муравьев, а волков и леопардов, даже являемся еще и их хуже. Им так судила природа добывать пищу; нас же Бог почтил и разумом и справедливостью, а мы стали хуже зверей. Мы сделались хуже бессловесных животных, а праведные равны ангелам, будучи странниками и пришельцами на этой земле. У них все отлично от нашего: и одежда, и пища, и жилище, и обувь, и речь. И если бы кто послушал разговор праведных и наш, тот хорошо узнал бы, что они граждане небесные, а мы недостойны даже и земли. Поэтому, когда кто облеченный достоинством приходит к ним, то здесь совершенно пропадает вся надменность. Этот самый земледелец, неопытный ни в чем житейском, сидит на траве, на грязной подстилке, рядом с полководцем, который много мечтает о власти своей, - потому что здесь некому величать его и поселять в нем гордость. Здесь бывает то же самое, как если бы кто пришел к золотых дел мастеру, или в розовый цветник: как здесь пришедший получает некоторый блеск и от золота, и от роз, так и приходящие к праведным, получая некоторую пользу от блеска их, освобождаются несколько от прежней своей гордости. Или, как тот, кто взойдет на высокое место, хотя бы был и очень мал, кажется большим, так и те, восходя в беседе к высоким помыслам праведников, и сами кажутся такими же, пока остаются с ними, а когда уходят, то, спустившись с этой высоты, опять становятся низкими. Ничто у святых царь, ничто начальник; но как мы смеемся над детьми, в игре представляющими царя или начальника, так и они презирают гордость тех, которые внушают страх собой. Отсюда очевидно, что если бы кто стал давать им царство для охранения, они не согласились бы принять; взяли бы, может быть, если бы не заботились о большем царстве и не почитали первого делом временным. Итак, почему мы не спешим к столь великому блаженству, не идем к этим ангелам? Почему не надеваем чистых одежд и не торжествуем этих браков, но остаемся бедными, нисколько не лучшими нищих, сидящих на распутьях и даже еще хуже и беднее их? Действительно, неправедно обогащающиеся гораздо хуже нищих, и лучше просить, нежели похищать, так как первое простительно, а последнее влечет за собой наказание. Тот, кто просит, нисколько не оскорбляет Бога; а кто похищает, оскорбляет и Бога, и людей, и часто только тратит труды при хищении, а всеми плодами пользуются другие. Итак, зная это, оставим всякое любостяжание и будем приобретать сокровище нетленное, восхищая со всяким тщанием царство небесное, - потому что невозможно, невозможно ленивому войти в это царство. О, если бы мы все, сделавшись прилежными и бдительными, получили его, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Царь, вошедши посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте в тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных. Здесь конец нынешнему чтению из Евангелия. Но и христиане из язычников и последующие за ними уже христианские роды также не все войдут в Царство Христово. Те из них, которые не сохранят в чистоте светлой брачной одежды невинности и святости, которую они получили при Крещении, – или, после осквернения ее грехами, не очистят слезами покаяния, – будут на Страшном Суде извержены во тьму кромешную, где будет вечный плач и скрежет зубов. Вот толкование приведенной притчи.¹ «Друг, как ты вошел сюда, не имея брачной одежды? И сказал слугам своим: связав ему руки и ноги, выбросьте его во тьму кромешную; там будет плачь и скрежет зубом, ибо много званых, но мало избранных. Христос Бог, Жизнодавец наш, уподобляет Себя Жениху Святому, прекрасному, светоносному, вечному, благоволившему обручиться вечным, нетленным, жизненным обручением в будущей неконечной жизни и в здешней, земной, предобручающему Себя верной душе. Чтобы обручиться с душами верными, но осквернившими одеяние душ своих грехами бесчисленными, исказившими образ Божий и от Бога удалившимися, сделавшимися чужими для Него по грехам. Господь даровал им прекрасную, нетленную духовную одежду в Таинстве Крещения и запечатлении Духом Святым чрез помазание святым миром. Но человек снова осквернил и одежду Крещения и опять удалился от Бога, и оделся в смердящее рубище страстей, разорвав и обесчестив свое обручение с Богом, Господь по милосердию Своему благоволил снова дать ему одежду брачную в искреннем покаянии и в причащении Святых Христовых Тайн, и человек опять получает брачную одежду и соединяется теснейшим образом с Небесным Женихом с тем, чтобы беречься всячески опять не загрязнить одежды брачной и жить в святости. Кто же эти, обрученные Христу – Жениху Небесному, души? Где они? – Эти души вы, братья и сестры. Спрашиваю вас: чисто ли, украшено ли ваше брачное одеяние? Украсили ли вы ваши души добрыми делами – простотою, кротостию, благостию, смирением, милосердием, непамятозлобием, терпением, воздержанием, святыней и целомудрием? С чем вы явитесь на брачную Вечерю, в Царствие Небесное, готовитесь ли вы непрестанно туда, где ожидает нас прекрасный Жених – Царь всех человеков и всех святых? Готовьтесь немедленно: время течет и приближает вас к концу жизни, а потом придется делать расчет с Домовладыкою Праведным за всю жизнь. Ей, говорю, будем все готовиться, чтобы приобресть одеяние души чистое, святое, угодное Небесному Жениху. Аминь. 19 октября»². «Никто да не думает, что грех есть нечто маловажное; нет, грех страшное зло, убивающее душу ныне и в будущем веке. Грешник в будущем веке связывается по рукам и по ногам (говорится о душе) и ввергается во тьму кромешную, как говорит Спаситель: связавше ему руце и нозе, возмите его и вверзите во тму кромешнюю 13, т. е. он совершенно теряет свободу всех сил душевных, которые, будучи созданы для свободной деятельности, терпят через это какую-то убийственную бездейственность для всякого добра: в душе сознает грешник свои силы и в то же время чувствует, что силы его связаны нерасторжимыми какими-то цепями: пленицами своих грехов кийждо затязается Притч. 5:22; к этому прибавьте страшное мучение от самих грехов, от сознания безрассудства своего во время земной жизни, от представления прогневанного Творца. И в нынешнем веке грех связывает и убивает душу; кто из богобоящихся не знает, какая скорбь и теснота поражает их душу, какой мучительно палящий огонь свирепеет в груди их, когда сделан ими какой-либо грех? Но связывая и убивая душу временно, грех убивает ее и вечно, если мы здесь не раскаемся от всего сердца в наших грехах и беззакониях. Вот и опытное доказательство того, что грех убивает душу временно и вечно. Если случится кому-либо из богобоязненных людей отойти ко сну, не раскаявшись в том грехе или в тех грехах, которые сделаны днем и мучили душу, то мучение это будет сопровождать человека целую ночь дотоле, пока он сердечно не покается в грехе и не омоет своего сердца слезами. (Это опыт). Мучение греха будет пробуждать его от сладкого сна, потому что душа будет в тесноте, связанная пленицами греха. Теперь положим, что человека, отшедшего ко сну в каком-нибудь грехе и мучимого грехом, постигнет ночью смерть: не явно ли, что душа отойдет в тот век в мучении, и так как после смерти нет места покаянию, то она будет мучиться там смотря по мере своих грехов. Об этом свидетельствует и Священное Писание Мф. 25:46; Рим. 2:6, 9; 2 Кор. 5:10 и др.»³. «Святые Божии человеки имели просвещенна очеса сердца (Еф. 1:18) и этими очами ясно созерцали нужды нашей растленной грехом природы, ясно видели, о чем нам нужно молиться, чего просить, за что благодарить, как славить Господа, и – оставили нам превосходнейшие образцы молитв всякого рода. – О! Как хороши эти молитвы! – Мы же в отношении к этим бисерам бываем большею частию как свиньи (См.: Мф. 7:6) – не чувствуем, не знаем цены их, потому, например, что знаем цену пище и питию, цену модной одежде, хорошо меблированной квартире, цену театрам, цену музыке, цену светской литературе, именно: цену романам, этому красноречивому многословию и – увы! – драгоценный бисер молитв попираем ногами своими. Тогда как все светское находит просторный приют в сердцах большей части, молитва – увы – не находит и тесного уголка в них, не вмещается в них. А когда она попросится к нам и взойдет хотя одною ногою, ее тотчас выталкивают, как нищего, как человека, не имеющего одеяния брачнаго»⁴.

Царство небесное – брачный пир Сына Божия – принадлежит всем; оно для всех людей, от самого лучшего до самого худшего, от самого мудрого до самого простого. Ибо никто из людей не приходит в этот мир без главной отличительной черты человеческой, без того что человека делает особым существом. А это – богообразная душа. Богообразностью своей каждый человек есть гость, приглашенный на брачный пир Сына Божия. Всех, кого найдете, зовите на брачный пир (стих 9). Слуги это и делают: Собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых (стих 10). Злых? Да, ибо и само их присутствие на браке Сына Божия и их участие в победе и торжестве над грехом, смертью, и диаволом, очищает их от всякого греха, и они из злых делаются добрыми: благодатная сила воскресения Христова настолько располагает их к добру Христову, к царству небесному Христову, что они преображаются из злых в добрых. Что это так, показывает дальнейший ход притчи: Царь – Бог наказывает человека, который присутствует на браке Сына Божия без брачной одежды. Это что значит? Без брачной одежды = без креста и крещения, без плодов победы над смертью, и остальных евангельских дел и сил, без того, во что облачается христианин. Во что? – во Христа: «Все вы, во Христа крестившiеся, во Христа облеклись» (Гал. 3:27). «Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» (Рим. 8:9). Одетый не в брачную одежду это человек, который весь остался рабом греха, смерти и диавола; чья душа вся расползлась во грехах, смерти и демонах. А где его место? В вечном царстве греха, смерти и диавола: в аду, где плач и скрежет зубов. Святой Златоуст благовествует: Ты спросишь: Почему царство небесное называется браком? Чтобы ты познал попечение Божие о нас, Божию любовь к нам, великолепие во всем. Да, чтобы ты познал, что там нет ничего скорбного и печального, и что там все исполнено духовной радостью. Поэтому и Иоанн Креститель называет Господа Христа женихом (Ин. 3:29); поэтому и апостол Павел говорит: «обручил вас единому Мужу» (2 Кор. 11:2); и еще: «Тайна сiя велика; я говорю по отношенiю ко Христу и к Церкви» (Еф. 5:32).

διακόνοις dat.pl. от διάκονος раб, слуга. Indir. obj. δήσαντες aor. act. part, от δέω связывать. Сопутств. part, со знач. imper. έκβάλετε aor. imper. act. от έκβάλλω выбрасывать, έξωτερος адъективная форма сравн. от adv., которая употреблена в знач. superl.: самый дальний, предельный, "самая дальняя тьма" (BAGD; см. Мф. 8:12). Одним из отличительных признаков и формой жизни в заточении являлась темнота (BAFCS, 3:199). εσται fut. ind. med. (dep.) от ειμί. κλαυθμός громкий крик, вопли, βρυγμός скрип, скрежет зубов.

И приговор этот не замедлил: тогда царь сказал слугам, распорядителям брачного пира: связавши ему руки и ноги, возьмите, удалите его отсюда и бросьте во тьму внешнюю, в самую глубокую и мрачную темницу; там в этой непросветной тьме будет плач и скрежет зубов, неутешный плач позднего, бесплодного раскаяния, и скрежет злобы на себя самого, скрежет погибельного отчаяния. Эту притчу Господь заключил тем же изречением, каким закончил притчу о злых виноградарях: ибо много званных, а мало избранных. К числу этих званных, но не избранных, принадлежат не только те, которые вовсе не пошли на брачный пир, но многие и из тех, которые пришли на пир, но не захотели облечься в брачную одежду... Недостойный гость молчал... Онемеет язык грешника, когда он предстанет на Суд Божий. Не дерзнет он оправдываться, когда откроются его очи и он увидит все зло, какое оскверняет его душу. Обличаемый Богом, обличаемый совестью, он будет в безмолвном трепете ждать изречение приговора Суда Божия. И Суд сей незамедлит. Избежать его он не может. Скажет Царь: "связавши ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю." И тогда для изгнанника Царства Божия, для грешника нераскаянного, наступит "ночь, когда никто не может делать" (Ин. 9:4), наступит пора, когда уже невозможно будет покаяние и исправление, ибо он сам не хотел жить во свете, не стремился к свету жизни и стал сыном тьмы и вечной погибели. Смерть свяжет ему все деятельные силы души. "Слыша о мраке, (святой Иоанн Златоуст) не подумай, что он тем только и был наказан, что был отослан в темное место; нет, здесь еще будет плач и скрежет зубов, что показывает нестерпимые муки. Обратите на это внимание все вы, которые, приняв участие в таинствах, и будучи призваны на брак, облекаете душу нечистыми делами! Послушайте, откуда вы призваны? С распутья. Что вы были? Хромые и слепые по душе, что гораздо хуже слепоты телесной. Почтите же человеколюбие Призвавшего; никто да не приходит в нечистой одежде, но каждый пусть позаботится об одеянии своей души. Послушайте жены, послушайте мужья! Вам нужна не эта злототканная одежда, украшающая ваше тело, но одежда, которая бы украшала душу. Но нам трудно облечься в эту одежду, доколе мы будем носить первую. Нельзя украшать вместе и душу и тело, нельзя! Нельзя вместе работать мамоне и служить Христу, как должно. Итак, оставим эту худую привычку, которая у нас господствует. Ты, конечно, не снес бы великодушно, если бы кто украсил дом золотыми занавесями, а тебя заставил сидеть в рубище, почти нагим. Но вот, ты теперь сам это делаешь, украшая жилище своей души, т.е. тело, бесчисленными одеждами, а душу, оставляя в рубище. Неужели ты не понимаешь, что душу твою званную в торжественный чертог надобно будет ввести облеченной и украшенной золотыми одеждами? Хочешь ли, я покажу тебе одетых таким образом, одетых в брачную одежду? Припомни святых, облеченных в власяницы, живущих в пустынях. Они то особенно носят брачные одежды. Ты увидишь, что они не согласятся взять порфиры, если будешь давать им; но, как царь, если бы кто велел ему надеть худую одежду бедняка, отвергнул бы ее с презрением, так отвергнут и они эту багряницу. И это они делают не по другому чему, как потому, что знают красоту своей одежды. Потому же презирают они и пышные одежды, как паутину. Если бы ты мог видеть сердце и душу их, ты упал бы и не вынес сияния красоты, светлость тех одежды и блеска их совести. Итак, если мы сравним себя с ними, чем лучше будем муравьев? Ничем. Ибо мы как муравьи заботимся о вещественном, но и хуже их, ибо они заботятся о необходимом, а мы заботимся и об излишнем. Муравьи трудятся, и труд их неукоризнен, а мы всегда трудимся из любостяжания." Грозно и другое слово Христово: "много званных, а мало избранных." Много людей, именующих себя христианами, но многие ли из них действительно войдут в Царство Небесное, на великую вечерю Христову? Сколько таких, которые остаются в той же одежде, в какой застал их на распутьях мира зов благодати спасающей — не переменив своего сердца, не исправив своей жизни... "Живи так, поучает святой Феофан, — чтобы Бог любви возлюбил тебя любовью вечной. Исходи на торговлю свою, но блюди, чтобы через стяжание мирских благ, не продать миру души своей. Исходи на поля свои, удобряй землю свою и сей семена, чтобы плодами их мог укрепить тело свое, но особенно сей на ниве души своей семена добродетели, да пожнешь от них плоды жизни вечной. Сохраняй чистой, незапятнанной одежду, полученную во святом крещении, до конца жизни твоей, да будешь достойным участником небесного брачного чертога, куда входят только те, которые имеют чистую одежду и светильники горящие в руках..." Выслушав эту притчу, народ должен был невольно подумать: "значит, нечему удивляться, что первосвященники не верят Иисусу: званных много, а избранных мало. Нет причины спрашивать: кто же наследует царство, если иудеи не войдут в него? Царь найдет себе гостей. Следовательно, нечего смотреть на фарисеев, а надобно слушать своей совести, идти на вечерю, но идти в брачной одежде. В этом — приличном одеянии, в благочестивой жизни — главное дело. У Бога нет лицеприятия, кто соблюдает веру и будет добр, тот непременно будет в царстве Мессии и получит спасение (Архиепископ Иннокентий). Читая Божественные притчи Господа, нельзя не удивляться той премудрой постепенности, с какой он раскрывает в них святые истины Своего учения. Так, в предшествующей притче о злых виноградарях, Он открывал Себя под образом единородного, возлюбленного сына домовладыки, доброго хозяина; в притче о званных на вечерю, Он является уже, как сын могущественного царя. В этой притче Он только прикровенно указал, что царствие Божие отнимется у иудеев "и дано будет народу, приносящему плоды его;" здесь под образом созванных с распутий, ясно изображает язычников, имеющих войти в царство Его. В первой, как бы в ветхозаветной притче, Он Сам является в образе последнего величайшего Пророка, венчающего Ветхий Завет; в последней Он уже восприемлет Свое царство, как Царь, издавна предвозвещенный, и зовет в это царство и иудеев и язычников. В той притче Закона, Он требует от людей плодов, исполнения долга; в этой — притче Благодати, Он Сам предлагает дары людям. Там Его оскорбляют неисполнением законных требований; здесь оскорбляют неприятием дара. Таким образом, эти две притчи дополняют одна другую, так что, где кончается первая, там начинается вторая. Приникнем же благоговейным вниманием к истолкованию притчи о званных на вечерю по руководству учителей Церкви. Царем называется здесь Бог Отец, Царь всего мира; Жених — Его единородный Сын, истинный Мессия Господь Иисус; брачный пир — учреждение царства Христова или Церкви Его в мире. Церковь Христова и есть Его непорочная невеста. И ветхозаветные пророки представляли открытие благодатного царства под образом брачного пира. "Видишь ли, говорит святой Иоанн Златоуст, великое сходство и вместе великое различие той и другой притчи? Ибо и эта притча показывает великое долготерпение Божие, великое Его попечение и нечестие иудеев. Она предвещает отпадение иудеев и призвание язычников, а также — какая казнь ожидает беспечных. Справедливо она предлагается после предыдущей притчи. Сказав, что царствие Божие "будет дано народу, приносящему плоды его," Иисус Христос показывает здесь, какому дастся народу. Там он изображается, призывающим прежде распятия Своего, а здесь, привлекающим их к Себе после распятия; тогда как надлежало бы их наказать тягчайшим образом, Он призывает и влечет их на брачный пир и удостаивает их величайшей почести. Как там не прежде призывает язычников, но иудеев, так и здесь. Как там, когда иудеи не хотели принять Его и даже, пришедшего к ним, убили, Он отдал другим виноградник: так и здесь когда они не хотели придти на брачный пир, Он позвал других. Может ли что быть хуже такой неблагодарности — быть званным на брачный пир и не придти? Кто не захотел пойти на брак, на брак к царю, царю, уготовляющему брак для сына? — ты спросишь: для чего царство небесное называется браком? Чтобы ты познал попечение Божие, любовь Его к нам, великолепие во всем, познал то, что там нет ничего печального и прискорбного, но все исполнено духовной радости. Поэтому и Иоанн называет Его Женихом, поэтому и Павел говорит: "я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистой девой" (2 Кор. 11:2). Здесь Христос предвозвещает и о воскресении. Прежде он говорил о смерти; теперь говорит, что после смерти будет брак, будет Жених. "Отец, говорит святой Григорий Великий, устроил брак царственному Сыну, сочетав с Ним, через таинство воплощения, святую Церковь." Этот брачный пир "брак Агнца" о котором говорится в Апокалипсисе, будет праздноваться, собственно, по кончине мира, когда откроется совершенное блаженство, искупленных кровью Господа праведников; но и в первом пришествии Господа на землю уже приведена к Нему невеста Его — Церковь, уже совершено обручение, открыта вечеря брачная, — предложены все благодатные дары Божии, — придите все, насладитесь пира веры, внидите в радость Господа своего! Все восприиме богатство Божией благости! Агнец Божий Христос Спаситель заклан; Его пречистое тело и Божественная кровь предлагаются в Его Церкви всем присутствующим — все готово; крещение, покаяние, все дары Божии и самое царство небесное. На эту вечерю, в недра Церкви Христовой, Бог звал евреев издавна: позвал Он их праотца Авраама, и Авраам не отрекся, возжелал видеть день Христос, и увидел и возрадовался. Звал и предков их, через Моисея, который дал им Закон, указующий путь к вере во Христа; звал через пророков, которые открывали им волю Божию, звал их самих через Иоанна, "который всех их посылал ко Христу, говоря: Ему должно расти, а мне умаляться;" потом — Самим Сыном, ибо Он говорит: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас;" "кто жаждет, иди ко Мне и пей" (Ин. 3:30; Мф. 11:28; Ин 7:37). Он звал их не одними словами, но и делами; звал по вознесении Своем через Петра и прочих Апостолов, ибо сказано: "содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных, содействовал и мне у язычников" (Гал. 2:8). И к чему Он их призывал? К трудам, подвигам, бедствиям? Нет, Он их призвал к веселью. Ибо Он говорит: "тельцы Мои и что откормлено, заколото." Какой пышный пир, какое великолепие! Но и это не обратило. Даже напротив, чем Он больше долготерпел им, тем более они ожесточались. Ибо они не пришли на брак по лености, а не потому, что заняты делами. Для духовных дел должно оставлять все другие занятия, даже необходимые. Но не это одно худо, что они не пришли, но вот что всего безрассуднее и ужаснее — они, пришедших весьма худо приняли, надругались над ними и убили, что гораздо хуже прежнего. Прежде приходили к ним требовать плодов и приходившие были ими убиты; теперь приходят от Убиенного ими, звать на брачный пир, и также они убивают их. Что может сравниться с такой жестокостью? Что может быть хуже этого? Это есть третья их вина. Первая вина та, что они убили пророков; вторая, что они убили Сына; наконец, третья, что призываемые от Убиенного ими на брачный пир, не идут, но представляют причины, которые хотя кажутся благовидными, но мы научаемся, что хотя бы удерживала нас необходимость, нужно духовное предпочитать всему." "Один ушел на поле свое, говорит блаженный Феофилакт, т.е. уклонился в плотоугодной роскошной жизни, а другой на свои купли, т.е. к жизни любостяжательной" (Святой Иоанн Златоуст). В притче не сказано, что звал на брачный пир и сам сын царев; по человечески судя, это было бы неприлично, не сообразно с его достоинством; но на самом деле Сын Царя Небесного так смирил Себя, что ради любви принял на Себя образ раба для приглашения званных. И вот до тех пор, пока эти званные только не хотели идти и оскорбляли посланных, дотоле Царь терпел и снисходил их лености и нерадению. Такое снисхождение слышится во всех беседах Апостола Петра к иудеям после Пятидесятницы: я знаю, братья, что вы сделали это по неведению, говорит он (Деян. 3:17). "Слуги, говорит святой Иларий, суть Апостолы, ибо они должны были напомнить тем, кого звали пророки. Вторично же посланные, это мужи и преемники апостольские." И Апостолы и их ученики первое свое благовестие о Христе Спасителе обращали к иудеям, но иудеи за исключением нескольких избранников благодати, отвергли их проповедь. В книге Деяний Апостольских мы часто встречаем такие известия: и наложили на них руки... посрамили их... побили их... Наконец, долготерпение Божие к народу иудейскому истощилось; Царь Небесный прогневался: "поскольку они не захотели придти, но убили пришедших к ним, то Он сжег города их и, послав войско, истребил их. Этим Господь предсказывает события, случившиеся при Веспасиане и Тите." В Священном Писании и нечестивые люди иногда называются слугами Божьими, если Бог через них карает преступников Своей воли; так об Ассириянах говорится: "о Асур, жезл гнева Моего!" О Навуходоносоре: "Навуходоносор раб Мой." В том же смысле и римские легионы названы в притче воинством Царя Небесного. Римляне истребили и город их, Иерусалим, который уже перестал быть градом Божиим, градом Великого Царя, который отрекся от него, не признал его более Своим: "се оставляется вам дом ваш пуст!" (Мф. 23:38). "Не тотчас после смерти Христа случилось истребление города, но спустя сорок лет, после того, как они убили Стефана, умертвили Иакова и надругались над Апостолами, чтобы видно было Его долготерпение. Видишь ли, как точно скоро исполнились самые события? Ибо еще при жизни Апостола Иоанна и многих других, бывших со Христом, это случилось и свидетелями этих событий были те, которые слышали это предсказание. Заметь особое попечение Божие. Он насадил виноград и, по убиении одних рабов, послал других; по убиению же этих, послал Сына, и по убиении Сына, призывает их на брак, а они не восхотели придти. После посылает других рабов, — они и этих убили. Тогда Он погубляет их, как зараженных неисцелимой болезнью. Что их болезнь была неисцельна, это доказывают не только дела их, но и то, что они совершали их тогда, когда уверовали и блудницы и мытари" (Святой Иоанн Златоуст). После всего этого совершается обращение ко Христу язычников. "Ученики говорил иудеям первым и прежде и после креста. Ибо прежде креста Иисус говорил: "идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева;" и после креста Он не просто сказал: "научите все народы," но "примите силу, когда сойдет на вас Дух Святой; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии, и даже до края земли" (Мф. 10:6, 28, 19, Деян. 1:8). Апостолы так и поступали. Но так как иудеи не переставали коварствовать против Апостолов, то Павел говорит им: "вам первым надлежало быть проповедану слову Божию; но как вы отвергаете его, и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам" (Деян. 13:46). Потому и Сам Господь говорит: "брачный пир готов, а званные не были достойны." Хотя Он и прежде знал об этом, но дабы не оставить иудеям никакого предлога к бесстыдному извинению, Сам пришел к ним первым и послал Своих Апостолов, чтобы им заградить уста, а нас научить исполнять все, что должно, хотя бы никто не получил от этого никакой пользы. Итак, говорит Он, поскольку "званные не были достойны, итак пойдите на распутья и всех, кого найдете, зовите на брачный пир," даже низких и презренных. Так как Он часто и раньше говорил, что блудницы и мытари наследуют небо, и первые будут последними, а последние первыми, что особенно оскорбляло иудеев, то теперь показывает, что все это делается справедливо. Ибо видеть, что язычники на их место вводятся в царство, было жесточайшим и гораздо сильнейшим прискорбием для иудеев, чем видеть разорение их города" (Святой Иоанн Златоуст).

 Видим в Писаниях Ангелов, от Бога посылаемых для наказания человеков: сии-то убо казненосные Ангелы суть слуги, от Царя царей Бога повелеваемые (2 Цар. 24. Злат. в бесед. Кир. тож.). «Связавше же, говорит, ему руце и нозе», — для показания, что престают тамо действовать душевные силы во благо; так что человек не имеет ни малой силы к творению доброго дела. Почему и Соломон написал: «пленицами же своих грехов кийждо затязается» (Притч. 5:22). Поелику же Бог свет есть: того для, как отсутствие и недостаток сего вещественного света делает временную тьму, так отсутствие и отлучение пресущественного Бога творит оную вечную тьму, которую и кромешнею тьмою назвал, да покажет, что таковая тьма есть кроме, то есть вне, и весьма далеко отстоит от Бога. Тамо же всяка скорбь, и болезнь, и плач безутешный, скрежет зубом ужаснейший. Поелику же не имеющий брачной одежды, хотя был зван и верен, однако осужден был; потому что чуждым был всякой добродетели, того для Господь сказал и следующее:..

во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов. Иисус описывает вечную кару. Нейтральной полосы между раем и адом нет.

Видишь, что говорит Господь? Что на браки собираются те, кои прелагаются от зла и делаются добрыми и добродетельными; те же, которые имеют в себе какое-либо лукавство или зло, хотя и входят на браки, но извергаются и изгоняются со стыдом ангелами, которые здесь называются слугами. Те, которые остались седящими за брачною трапезою, суть святые. Впрочем, я знаю некоторых, которые думают, что под неимущим одеяния брачного должно здесь разуметь тех, которые осквернили тела свои блудами, прелюбодеяниями и убийствами, но это не так. Всякий оскверненный какою бы ни было страстию и греховною склонностию не имеет одеяния брачного. И что это справедливо, послушай, что говорит святой Павел: не льстите себе: ни блудницы... ни прелюбодеи... ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы (которые называются и идолослужителями), ни татие, ни пияницы, ни досадители, ни хищницы (но скажу и от себя, ни те, которые имеют ненависть или зависть к какому-либо брату), царствия Божия не наследят (1 Кор. 6:9–10), и не имеют части и места в брачном торжестве Господа нашего Иисуса Христа. Видишь, как всякая страсть и всякий грех оскверняют одежду души нашей и изгоняют нас из царства небесного?
*** Христос, как мы сказали, будет тогда и венцом, имеющим увенчать главы всех святых. Не приемля никакого изменения, но пребывая неизменным, Он будет являть Себя инаковым для одного и инаковым для другого; будет уделять Себя каждому, как подобает и как он того достоин. Сам Христос имеет быть тогда для всех и одеянием, таким одеянием, каким облещись подвизался каждый и облекся, находясь еще в сей жизни; и никак невозможно, чтобы кто-либо вошел на тот таинственный брак, не быв облечен в это пресветлое одеяние. Если же бы случилось такому, смешавшись с достойными, войти туда тайком (что, однако ж, никак невозможно), то он тотчас изгнан будет вон. И Владыка Христос, желая показать нам, что никому одетому в мрачные рубища невозможно пребыть на браке, истолковал это притчею, в которой, сказав: друже, како вшел еси семо, не имый одеяния брачна, прибавил потом: связавше ему руце и нозе, вверзите его во тьму кромешную (Мф. 22:12–13). Полагаю, что Господь сказал таким образом не потому, что тот мрачно одетый вошел на браки, утаившись от Бога, пред Коим ничего нет утаенного, но потому, что еще не пришло время открыть такое таинство, и Он не хотел сказать прямо, что туда на браки невозможно войти никому, кто не одет в одеяние Божества Моего, почему и прикрыл слово о том под таким образом. Но Апостол Павел прямо уже открыл сие, говоря: якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся и во образ небеснаго (1 Кор. 15:49).

См. 2 Кор. 11:2 А о браке славного и прекрасного Сына царского повествует в Евангелиях (Мф. 22:1-14) Сам Жених, красный добротою паче всех сынов человеческих, как чистый и непорочный. Так Он в Себе Самом и Сам Собою совершил и то, что относится к Таинству Брака.

О связывании, узах, веревках много раз упоминается в Евангелиях (см. напр., Мк. 3:27; Мк. 5:3 и проч.); о связывании и развязывании Христос говорил несколько раз. Слов: «возьмите его за руки и ноги» (arate auton podwn kai ceirwn) нет в лучших кодексах. Некоторые думают, что слова «там будет плач и скрежет зубов» не суть слова изображенного в притче царя, а Самого Христа, прибавленные к притче.

И приговор этот не замедлил: ТОГДА СКАЗАЛ ЦАРЬ СЛУГАМ, распорядителям брачного пира: СВЯЗАВ ЕМУ РУКИ И НОГИ, ВОЗЬМИТЕ, удалите ЕГО отсюда И БРОСЬТЕ ВО ТЬМУ ВНЕШНЮЮ, в самую глубокую и мрачную темницу; ТАМ, в этой непросветной тьме, БУДЕТ ПЛАЧ И СКРЕЖЕТ ЗУБОВ, неутешный плач позднего, безплодного раскаяния, и скрежет злобы на себя самого, скрежет погибельного отчаяния. И Суд сей не умедлит. Избежать его он не может. Скажет Царь: «связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю». И тогда для изгнанника Царствия Божия, для грешника нераскаянного, «приходит ночь, когда никто» (человек) «не может делать» (Ин. 9:4), наступит пора, когда уже невозможно будет покаяние и исправление, ибо он сам не хотел жить во свете, не стремился к свету жизни и стал сыном тьмы и вечной погибели. Смерть свяжет ему все деятельные силы души. «Слыша о мраке, — говорит святитель Златоуст, — не подумай, что он тем только и был наказан, что был отослан в темное место; нет, здесь еще будет плач и скрежет зубов, что показывает нестерпимые муки. Обратите на это внимание все вы, которые, приняв участие в Таинствах и будучи призваны на брак, облекаете душу нечистыми делами! Послушайте, откуда вы призваны! С распутия. Что вы были? Хромые и слепые по душе, что гораздо хуже слепоты телесной. Почтите же человеколюбие Призвавшего; никто да не приходит в нечистой одежде, но каждый пусть позаботится об одеянии души своей. Послушайте жены, послушайте мужья! Вам нужна не эта златотканая одежда, украшающая ваше тело, но одежда, которая бы украшала душу. Но нам трудно облечься в эту одежду, доколе мы будем носить первую. Нельзя украшать вместе и душу, и тело, — нельзя! Нельзя вместе работать маммоне и служить Христу как должно. Итак, оставим эту худую привычку, которая у нас господствует. Ты, конечно, не снес бы великодушно, если бы кто украсил дом золотыми занавесами, а тебя заставил сидеть в рубище, почти нагим. Но вот, ты теперь сам это делаешь, украшая жилище души своей, т.е. тело, безчисленными одеждами, а душу оставляешь в рубище. Неужели ты не понимаешь, что званую в этот торжественный чертог душу твою надобно будет ввести облаченной и украшенной золотыми одеждами? Хочешь ли, я покажу тебе одетых таким образом, одетых в брачную одежду? Припомни святых, облаченных во власяницы, живущих в пустынях.     Они-то особенно носят брачные одежды. Ты увидишь, что они не согласятся взять порфиры, если будешь давать им; но как царь, если бы кто велел ему надеть худую одежду бедняка, отвергнул бы ее с презрением, так отвергнут и они его багряницу. И это они делают не по другому чему, как потому, что знают красоту своей одежды. Поэтому же презирают они и пышное одеяние, как паутину. Если бы ты мог отворить двери сердца их и увидеть душу их и всю красоту внутреннюю, ты упал бы на землю, не вынес бы сияния красоты, светлости тех одежд и блеска их совести. Итак, если мы сравним себя с ними, чем лучше будем муравьев? Ничем. Ибо, как муравьи заботятся о вещественном, так и мы. И пусть бы только об этом заботились мы, а то еще гораздо о худшем, потому что заботимся не только о необходимом, как муравьи, но и об излишнем. Муравьи трудятся и труд их неукоризнен, а мы всегда трудимся из любостяжания». «Я, — говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, — всегда содрогаюсь, когда вспоминаю слова: «друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде?» Особенно эти грозные слова должно приводить себе на память, когда готовимся приступить к Вечере Господней — к причащению Пречистых и Божественных Тайн Христовых. Никакая вечеря царская не может сравниться с этой пренебесной Вечерей Небесного Царя. С каким же страхом и трепетом, с какой чистотой сердца и души должны мы приступать к ней! «Никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми приходити, или приближитися, или служити Тебе, Царю славы..». (Молитва иерея во время Херувимской песни). Но благостный Царь славы Сам же и одежду предлагает всем, желающим приступить к Его духовной трапезе: эта одежда есть благодать покаяния. Прежде чем приступить к Трапезе Господней, приди к служителю Христову, очисти себя покаянием и облечешься в ризу правды, и если и недостоин, Господь, по милосердию Своему, удостоит тебя за твое смирение вкусить Его Безсмертной Трапезы»...

Далее, Господь говорит слугам, карающим ангелам: "свяжите ему руки и ноги", то есть способности души к действию. В настоящем веке мы можем поступать и действовать так или иначе, а в будущем силы душевные будут связаны, и нельзя нам будет сотворить какое-либо добро для умилостивления за грехи; "тогда будет скрежет зубов" - это бесплодное раскаяние.