Евангелие от Матфея, Глава 13, стих 4. Толкования стиха

И иное упало при дороге. Что это за дорога? Это мир, через который проходят все, кто рождается: ведь это дорога, путешествие и переход для всех, кто идет от Бога и спешит к Нему. Поэтому и пророк говорил: Ибо насельник я у Тебя на земле и странник, как и отцы мои (Пс. 39:13). Как путник не заботится в пути ни о чем, кроме насущных нужд, так и человек в этом шествии по миру не должен ни о чем тревожиться, кроме того, в чем имеет насущную необходимость. Тот, кто возлагает свои надежды на мир и услаждается им, подобен пропащему человеку, который не имеет ни отчизны, ни дома, ни семьи, к которой спешил бы. Но в каком бы месте он ни оказался, то место и становится его домом. Что же за земля при этой дороге? Это – человек, живущий согласно этому миру, кто знает все о том, что принадлежит миру, и ничего о том, что Божие. Но днями и ночами он думает об одном и желает одного: сытно поесть и попить и предаться телесной нечистоте. Отсюда и рождаются все дурные дела.

Придорожная пыль

Одни семена падают у дороги и либо погибают под ногами путников, либо их уносят птицы. Придорожная почва твердая, невспаханная. К сожалению, таковы многие сердца. Они иссушены постоянным стрессом и заботой о внешнем и практически невосприимчивы к Благой Вести. У таких людей обычно есть достаток, власть, положение в обществе; чтобы этого достичь, они были вынуждены одеться в броню невосприимчивости к чужим бедам, преступить нравственные законы, пройти по головам конкурентов. Это ожесточает, заключает в рамки мира, который живет по законам, чрезвычайно далеким от евангельских. А стремление сохранить достигнутое и подняться еще выше не позволяет критически взглянуть на свою жизнь. Жизнь тяжела и несправедлива, и мы незаметно для себя каменеем, ожесточаемся – и попадаем в замкнутый круг: если люди всю жизнь жили по жестоким законам, добиваясь успеха, им непонятно, почему надо кардинально измениться в соответствии с Евангелием. Человек сам ожесточает сердце свое (Притч. 28:14), и оно уже не может воспринять духовную истину. Слово благовестия похищается еще до того, как проникнет в сердца таких слушателей, уничтожается всем их образом мыслей.

Люди, принадлежащие к этому «типу почвы», гордятся житейской мудростью, деловитостью, умением ориентироваться в ситуации. Они уже нашли ответы (в основном очень поверхностные) на немногочисленные волнующие их вопросы, и истина Евангелия им не нужна – она лишь ставит под сомнение все, чем они так комфортно жили раньше. Вопросы о Боге, о смысле жизни, о смерти ставят их в тупик; не побуждают к размышлению, а вытесняются в подсознание как неудобные и мешающие жить «здесь и сейчас». Эти люди не обязательно воинствующие атеисты, они просто не испытывают к христианству никакого интереса, им «все равно» – и это самое ужасное. Апостол Павел, когда еще был раввином Савлом, гнал христианскую Церковь (см.: Деян. 9), и эта его ревность о Боге, пусть и неправая, позволила ему стать одним из самых ярких проповедников Евангелия. Сегодняшнее общество индифферентно, и разбить эту толщу слежавшейся земли очень трудно. Нередко такие люди называют себя красивым словом «агностики» (те, кто не знает, существует Бог или нет), и это позволяет им пребывать в состоянии безразличного равнодушия, разрушить которое могут только очень серьезные жизненные кризисы.

Святитель Феофан Затворник пишет: «У кого есть искренняя любовь к истине, того она изведет из тьмы заблуждения и приведет к свету истины. Пример – святой апостол Павел. Он искренне любил истину, всей душой был предан тому, что считал истинным, без всякой корысти. Потому, как только была ему указана истина не в том, что он считал истинным, он в ту же минуту бросил это ветхое, оказавшееся не истинным, и всем сердцем прилепился к новому, зримо явленному истинным… Истина о Христе ясна как день: взыщи и обрящешь. Помощь же свыше всегда готова искреннему искателю. Неверующий уже осужден (Ин. 3:18). За что же? За то, что, когда кругом свет, он остается во тьме».

Ожесточение сердца встречается и у верующих. Если мы слышим обращенное к нам слово Божие и не принимаем его, если мы уходим из храма в том же состоянии, в каком пришли, значит, наше сердце покрывает твердая корка.

Святитель Тихон Задонский говорит: «Многие говорят, что ходят в церковь на молитву, славословие, воспевают Бога и благодарят, но это им не приносит пользы. Это значит, что они устами поют и благодарят Бога, но сердцем отстоят от Него, как говорит о них Бог: Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня (Мф. 15:8), – и беззаконной жизнью бесчестят и хулят имя Божие… Разве они веруют в Бога? Нет. Истинная вера приносит добрые плоды и удаляется от злых дел. А они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются (Тит. 1:16), как учит апостол».

Подлинное слышание Евангелия может коренным образом изменить жизнь. Это произошло, например, с преподобным Антонием Великим, который услышал в храме: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф. 19:21). В этих словах прозвучал для него явственно голос Божий. Преподобный Антоний оставил все, что у него было, и ушел в пустыню, став родоначальником отшельничества. Это не означает, что каждый из нас должен поступить так же радикально. Но если мы делим жизнь на две непересекающиеся области – духовную и «светскую», значит, Евангелие не достигает наших сердец.

Христос возвещает нам слово, о котором апостол Павел говорит: …слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов и судит помышления и намерения сердечные (Евр. 4:12). Каждая истинная встреча с ним должна стать изменением, преображением нашего существа в иное качество, перерождением из плотской жизни в духовную, ведь рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (Ин. 3:6). Если бы нас кормили раз в неделю, по воскресеньям с 10 до 12, мы бы очень скоро умерли от голода. В духовной нашей жизни происходит то же самое, если мы ограничиваемся посещением храма и не питаем душу благодатью Божией: рано или поздно наступает истощение, душа становится черствой и умирает.

О необходимости регулярного духовного насыщения Священным Писанием говорит святитель Тихон Задонский: «Всем христианам, которые хотят иметь истинную и живую веру, хранить ее до конца и так спастись, нужно прилежное чтение или слушание Священного Писания. Как идущему по дороге или делающему что‑нибудь нужен свет, так идущим к вечной жизни и подвизающимся в вере и благочестии нужен светильник слова Божьего, чтобы не заблудились и не сбились на путь нечестивых. И как тело каждый день укрепляется пищей, чтобы не ослабело и, ослабев, не погибло, так нужно каждый день укреплять душу духовной пищей слова Божьего, чтобы душа, истаяв от голода, не ослабела и не погибла. Слеп человек… и требует просвещения, слаб он, и потому нужно ему подкрепление; ленив и уныл, и потому нужно ему поощрение и утешение – все это он получает из слова Божьего. Следовательно, заблуждаются те христиане, которые от этого Божественного правила удаляются и ходят, как слепые или находящиеся во тьме, и в конце концов, если во тьме и останутся, впадут в ров погибели». Можно читать Новый Завет, хорошо знать его, но не жить им. А если мы не живем им, это означает, что мы так и не услышали Благую Весть. Кто ходит в храм по привычке, рано или поздно впадает в очень опасное состояние, которое святые отцы называют «окамененным нечувствием».

Сам Христос далее изъяснил эту и следующие притчи, однако скажем и мы по своим силам. Путем называется здесь нерадивый, который слушает слово учения, но по своему нерадению не скрывает его в сердце своем, а подобно утоптанному и потому твердому пути держит его как бы на поверхности. Птицы (небесные) – это демоны, обитающие в воздухе (так как Писание называет и воздух небом); носясь вверху такого человека, они похищают то, что посеяно в его сердце, как нескрытое. «Позобаша», т. е. отняли и испортили.

Начало - Мф. 13:9 Итак, есть такие слова, которые (хотя) посеваются в слушателей, но корни их бывают бесплодны, и есть такие, которые производят корни с плодами. Три зерна упали в трех слушателей и не принесли плода. «Вот, вышел сеятель сеять семя; и когда... сеял... иное упало на места каменистые... иное упало среди терниев ...иное упало на землю добрую» (ср. Мф. 13:3—8). Хотя сеятель один и земля, производящая корни, (тоже) одна, тем не менее (при сеянии) открылись четыре (разных) случая, и один (только) последний оказался добрым и плодоносным. Далее, так как земля по своей природе и производительности была одинакова, и святое семя приняла из святых рук, то почему оказались три (различных) случая, когда семя (не?) произросло, и почему (одно семя принесло) плод в тридцать крат, а (другое) в шестьдесят, и почему тому, кто имеет, дано будет? Потом, зачем (сеятель) сеял при дороге, где растоптанное семя собрали птицы, и зачем сеятель посеял семя свое на землю каменистую? Сеятель был один и семя свое сеял одинаково и без приноровления (к почве), но каждая земля по своему свойству проявила семя в своих плодах. Итак, этими словами Господь ясно научил, что Его Евангелие ни одного свободного человека не принуждает силой к тому, чтобы делаться праведником, и что бесплодные слушатели также не лишены посева святых Его слов.     «Упавшее при дороге» (семя) подобно тем душам, которые неправо отвергают семя, как и тот (раб), который получил один талант и оказал пренебрежение к благому его Подателю (Мф. 25:14—25). И так как эта земля не хотела принять семени Его, то все лукавые прохожие потоптали его; потому в ней не было места для наставника и учителя, дабы он, подобно земледельцу, пришел вспахать грубую ее почву и посеять в ней новые семена. Диавола же сравнил с птицами, потому что он похищает семя. Сим местом показывает также и то, что диавол не отнимет насильно из сердца учение, преподанное человеку, потому что, согласно подобию, каким (Господь) воспользовался (здесь), голос Евангелия остановился только у врат слуха*, как и зерно пшеничное осталось на поверхности той земли, которая не восприняла в лоно свое семян, брошенных на нее. Ведь птицам невозможно добраться до семени, которое земля скрывает в недрах своих. *Т.е. такого человека, который отвергает семя Слова Божия.

Он был внутри дома, вращался в доме, сообщал апостолам таинства (священнодействия = sacramenta). Итак, чтобы сеять толпам, Сеющий слово Божие вышел из дома Своего. Но этот сеятель, который сеет, обозначается именем Сына Божия и сеющим слово Отца среди народов. Вместе с тем обрати внимание на то, что это есть первая притча, соединенная с толкованием. Поэтому нам нужно воздержаться в толковании там, где Господь сам изъясняет слова Свои и на вопрос учеников отвечает разъяснением внутреннего значения, и искать большего или меньшего значения сравнительно с тем, что ясно показано Им самим.

Какой же плод этого семени? Три части его погибают и одна только остается. И сеющу ему, ова падоша при пути; и приидоша птицы, и позобаша я (ст. 4). Христос не сказал, что Он сам бросил, но что семя упало. Другая же на камень, идеже не имеяху земли многи: и абие прозябоша, зане не имеяху глубину земли; солнцу же возсиявшу, присвянуша, и зане не имеяху корения, изсхоша. Другая же падоша в тернии, и взыде терние, и подави их. Другая же падоша на земли добрей, и даяху плод: ово убо сто, ово же шестьдесят, ово же тридесять. Имеяй ушы слышати, да слышит (ст. 5-9). Четвертая часть уцелела, да и та не одинаковый принесла плод, но большое и здесь различие. Из этих слов видно, что Христос предлагал учение Свое всем без различия. Как сеятель не различает находящейся пред ним нивы, но просто и без всякого различия бросает семена, так и Он не различает ни богатого, ни бедного, ни мудрого, ни невежду, ни беспечного, ни заботливого, ни мужественного, ни робкого; но всем проповедал, исполняя Свое дело, хотя и наперед знал, какие от этого будут плоды, чтобы можно было Ему сказать: что Мне еще нужно было сделать, и не сделал (Ис. 5:4)? Пророки говорят о народе, как о винограде: виноград бысть возлюбленному; и: виноград из Египта пренесл (Ис. 5:1, Пс. 79:9). А Христос говорит о народе, как о семени. Что же Он показывает этим? То, что теперь народ будет скоро и легко повиноваться, и тотчас даст плод. Когда же ты слышишь, что изыде сеяй сеяти, то не почитай этого тождесловием. Сеятель выходит часто и для другого дела, например: вспахать землю, или истребить негодную траву, или исторгнуть терние, или сделать другое что-нибудь подобное; но Христос вышел для сеяния. Отчего же, скажи мне, погибла большая часть семени? Это произошло не от сеявшего, но от земли приемлющей, т. е. от души не внимавшей. Но почему не говорит Он, что иное семя приняли беспечные, и погубили его; другое приняли богатые, и подавили его; иное слабые, и пренебрегли его? Он не хочет сделать им сильного упрека, чтобы не ввергнуть их в отчаяние, но предоставляет обличение собственной совести слушателей. Впрочем, это случилось не только с семенем, но и с неводом. И в нем было много бесполезного. Настоящую притчу Христос предлагает для укрепления и наставления учеников Своих, чтобы они не унывали, хотя и большинство приемлющих слово их погибнут. То же было и с самим Господом; и хотя Он наперед знал, что так именно будет, не переставал однакож сеять. Но благоразумно ли, скажешь, сеять в тернии, на каменистом месте, при дороге? Конечно, в отношении к семенам и земле это было бы не благоразумно; но в отношении к душам и учению это весьма похвально. Если бы земледелец стал так делать, то справедливо заслуживал бы порицания, потому что камню нельзя сделаться землею, и дороге не быть дорогой, и тернию не быть тернием; но не то бывает с существами разумными. И камню можно измениться и стать плодородною землею; и дорога может быть не открытой для всякого проходящего и не попираться его ногами, а может сделаться тучною нивою; и терние может быть истреблено, и семена могут расти беспрепятственно. Если бы это было невозможно, то Христос и не сеял бы. Если же такое изменение происходило не во всех, то причиною этого не сеятель, но те, которые не хотели измениться. Христос исполнил Свое дело; если же они пренебрегли Его учением, то явивший столь великое человеколюбие не виновен в том. Заметь еще и то, что не один путь погибели, но разные, и отстоящие далеко друг от друга. Те, которые подобны дороге, это - нерадивые, беспечные и ленивые, а камень изображает только слабейших.

Вопрос. О чем говорит Господь: «Вышел сеятель сеять. И одно упало у дороги, другое на камень, иное в терн. То, что было при дороге, поклевали прилетевшие птицы небесные. Что на камне – так как не было глубокого слоя земли, не было корня, – то, пробившись, засохло. А что в терн – задохнулось». Так об этом говорит Священное Писание. Ответ. Вышел сеятель сеять – вышел от Отца Христос, превечный Бог. Ибо Он – сеятель нашего спасения. Семя – божественное и животворящее слово. Нива – это все человечество; волы – Апостолы; плуг – крест; ярмо – соединение, сладостная струна любви, которая связует, но и склоняет выи богословцев. Сеятель вышел сеять не пшеницу, не ячмень, ни что другое, что в земле и для чрева, но веру к Отцу, Сыну и Святому Духу и надежду воскресения, и любовь к Богу и к ближнему нелицемерную. Христос вышел сеять, держа десять упряжек волов, как сказал великий Исайя, ибо не перестают десять упряжек волов доводить до совершения единую житницу. Десять упряжек умственно понимаемых волов являют у Божества святой лик апостольский. Двенадцать – Апостолов пред страстями. Семь – те, кто со Стефаном (архидиаконом) были выбраны после Святого Воскресения. О двадцатом слышали с неба – Савл. «Савл, что ты Меня гонишь?» – внезапно обезоружив того, кто стал воевать против единоплеменного Израиля, вооружив его на бой за Христа. Вот умственно понимаемые воины. Двенадцать волов распахали ниву души, ниву человечества, и во Христе засеяли подсолнечную верой к Нему. Сделали наше земное смешение (состав тела) единым сосудом, способным принять Божественный раствор крови и воды, излившийся во спасение нам от удара копьем. Сеятель и благодетель нашего состава - Христос, Который прежде Своего воплощения создал нас из небытия. Нас, ставших скверными и вместилищами худшего, Он, сокрушив смерть, вновь обновляет, и делает не принимающими примеси зла, бессмертными, блаженными, присносущими в нашей совокупности и виде. Он – глина (глиняный сосуд), которая из нашей глины стала плотью, держа животекущую (проточную) воду Своего Божества, которую Иоанн Предтеча, как бы нося проповеданием Крещения, увидев Иисуса, возопил: «Вот, Агнец Божий, вземляй (поднимающий, и этим разрушающий) грехи всего мира», – Крестом и излитием крови и воды. Опять же об этом, когда ученики спросили Иисуса, где Ему приготовить иудейскую пасху, сказал: «Идите в этот город, и вы встретите человека, несущего глиняный сосуд с водой, и скажете ему: Учитель сказал: «У тебя сотворю Пасху с учениками Моими». Он покажет горницу большую устланную, там и приготовьте». Это и стало наяву. Такое разумеется в сравнении: муж, который несет глиняный сосуд воды, – это Иоанн Креститель, проповедующий крещение в покаяние. Город – горний Иерусалим, граждане которого – Иоанни другие – собрание праведников святых. Горница, застеленная цветными половиками, которые украшены, как звездами, различными изображениями, может быть уподоблена нашему царскому помосту (алтарю), который состоит из различных украшений. А то, что Апостолы и Пророки могут быть сравнены с волами, на это явно указывает апостол Павел, который (под святым двадцатым числом) весьма сильно говорит: «Не обуздаешь вола молотящего» И тотчас прибавляет: «Разве о волах беспокоится Бог? Во всяком случае говорит о нас – ибо нас ради написано». Но вернемся опять к возвышенному Исайе, последовав за его пророчеством: «Не прекращают десять упряжей волов творить одну житницу». И тотчас прибавлено: «Посеявший шесть спудов, пожнет три меры». Увы, мыслить ли нам, что столь великое было согрешение, что хотя было посеяно шесть спудов, собрано только три меры? Не сказано: «произведет три спуда», но всего лишь «три меры», что очень мало. Однако войдем за внутреннюю завесу написанного, и найдем то, что этим сказано. Шестью спудами будет засеяна церковная нива человеческая: четырьмя книгами слова о Боге, еще книгой Деяния Апостольского, и шестой – писаниями великого апостола Павла, едиными по уставу. От этих шести и ими плод приносят те, кто в оглашении (церковном научении и просвещении) следует за святыми. Сеются три веры – вера к Отцу, вера к Сыну, вера к Святому Духу. Вышел сеятель сеять, не пшеницу, хлеб творящую, но животворящую веру. Но не во всех проросло семя: одно упало «при пути», а не на самом Пути – они не совершенны о Христе, не веруют в Него прямо. Сам Он сказал: «Я – путь жизни». «Недалеко от пути» ариане, как и эллины или иудеи, но они не на пути, а при пути, то есть вне Христа. То, что они исповедуют (признают) Христа, ведет их близ пути, а то, что тем хуже хулят Христа, что Он мол не равен Отцу, отбрасывает их от живого Пути. Так что птицы небесные – диаволы – слетаются и склевывают Божий семена из сердца ненаставленных. Ибо Сам Господь повелел всем творить в согласии с Его обычаем, когда сказал: «Не разбрасывайте святыни Мои псам, не сыпьте бисера Моего перед свиньями». И еще: «Возьмите от него сребренник и дайте имеющему десять сребренников», – любому человеку, имеющему правую веру, будет даровано, и будет прибавлено от не имеющего веры, надежды и любви совершенных к Богу. «И то, что он думает, он имеет – будет отнято от него», – сказал Господь. То есть никакой пользы не будет от совершенных добрых дел, если служат Богу без правой веры. Ибо Сам Господь сказал: «Кто будет веровать и креститься, тот спасется», а не уверовавший осудится. Ничем не лучше, думаю, неверных зловерные и нечестивые еретики. А те, кто в тернии, думаю, что это евномиане: по причине их хулы их многие назовут беззаконниками, ибо они в безумие дерзают болтать о Христе, что Он, мол, создание и творение. Это как терние подавляет их и не позволяет прорасти и совершиться верой. Удачно подходит слово и к тем, кто в нашей Церкви раздавлен терновой материей забот о житейском и не силится, чтобы в них проросло и в конце концов сотворило плод Божественное семя. Другое пало не на камень, но в каменистую почву. Ведь Камень – это Христос, как сказал божественный Павел. Мне думается, что в каменистой почве те, у кого сердце окамененно и непокорно. Сердце человека мягче, чем камень, который есть самое жесткое по своей природе. Такой же природы и семя – оно мягкое по сравнению с камнем, но жестче, чем земля. С камнем Господь сопоставляет богомерзких последователей Македония и Марафона, которые возводят хулу на Духа и говорят ложные слова о Его созданиях. Они на себя навлекают кару Господню без прощения. Ибо Господь сказал: «Тот, кто скажет слово на Сына Человеческого, будет ему отпущено, а кто скажет на Святого Духа, не будет ему отпущено ни здесь, ни в будущем веке». У них земля не благоплодоносна, не приемлет семя, как христиане, но твердый камень, который обтесывается, чтобы огораживать святыню. Исповедовать, что Божий Сын, Бог Иисус Христос подобен по природе Отцу – это являет их размягченными, а то, что они отрицают, что Святой Дух – Бог – это делает их сердца каменными: они наполовину здоровы, но совершенно слепы, причисляя Творца к творению, и Владыку делая слугой и безмолвным рабом. Отлучая их от христианства, великий Апостол сказал: «Кто не имеет Духа Христова, тот не есть Его (Христов)». А иное семя, – сказал Господь, – упало на благую землю и дало плод: одно тридцать, одно шестьдесят, одно сто. С землей благой сравнивается правое и благоразумное сердце, очищенное от терна ереси, и сперва прозябающее траву веры, а затем – колос надежды, а после – зрелый плод совершившейся любви. На это указует и божественный Павел, утверждая, что лучшим является вера, надежда и любовь. Итак, тот кто верит – творит тридцать, кто надеется – шестьдесят, а кто стал совершенным благодаря любви, тот совершает из божественного плод сторицей, от единого семени трижды собирая плоды. Бога почитая, в Церкви возносимого, само Сущее духом разумеем, душой зрим, телом претерпеваем. На земле славим, из мертвых встаем, на небесах почиваем. Совершенный человек о Троице – он верен, кроток, любим всеми, смирен, милостив, человеколюбив, праведен, не щадя тела идет в Божественном, с жаждой Небесного, живя телом с людьми и являясь на земле «образом». Так что тридцать они собирают как живущие среди людей, шестьдесят – как служащие вместе с Ангелами, и сто – как общающиеся с Богом. Елеопомазанием они дают плод тридцать, Крещением – шестьдесят, и совершенным Миропомазанием – сто. Верующий во Отца творит тридцать, исповедующий Бога Сына равным Отцу творит шестьдесят, а Духом совершаемый, исповедующий Его (Духа) Богом, – совершенно творит сто. Некие люди из богомерзких сказали, что вера к Духу творит тридцать, к Сыну – шестьдесят, ко Отцу – сто. Они сами себя развращают, что считают нужным умалить Святой Дух, Отца и Сына превознося и славя более Него, высшими, по числу (по порядку) полагая Отца и Сына. Это весьма порочно для разума. Ибо сперва веруют не в Духа, а во Отца, потом – в Сына, и затем – в совершенный Святой Троицы Божественный и Святой Дух. Как и божественный Песнопевец, сказывая, что во всем сотворении мира была Троица, сказал: «Словом Господним небеса утверждены, и Духом уст Его вся сила их». Уст – Господа Отца; словом – Сыном, Дух Святой – полнота Святой Троицы. Его (Духа) Господство (то, что Он – Господь) явил Господь, когда воскрес из мертвых и сказал Своим ученикам: «Примите Дух Святой… Кому отпустите грехи, будут отпущены». Этим Он являет Господство Духа – что приятие Духа дарует власть отпускать грехи. Мы не должны теперь погибнуть вместе с еретиками, желая, чтобы южная царица (Савская), которая пришла с конца земли к Соломону, чтобы встретиться с премудростью, осудила нас за леность о лучшем.

Давайте рассмотрим, воспользовавшись грубыми земными образами, что означает быть при дороге. Всякая дорога тверда и в некотором отношении бесполезна, так как ее попирают ногами все проходящие, и ни одно из семян не проникает в нее, но лежит на поверхности и предоставлено расхищению всевозможных птиц. Таким образом, те, кто имеет в себе твердый и как бы закостеневший ум, не принимают божественного семени, но стали дорогой, попираемой нечистыми духами, которые и означают птиц небесных. Под небом же мы мыслим здесь воздух, в котором вращаются духи лукавства и которыми расхищается и губится доброе семя. А что означают упавшие на каменистые места? Есть некоторые, кто имеет в себе простую и незамысловатую веру и не погрузил ум в испытание таинства. Их богопочитание пусто и не имеет корня. И если дела христиан движимы попутным ветром, то тогда они еще с трудом сохраняют в себе веру, в случае же разразившегося гонения их душа оказывается небранолюбивой.

σπείρει ν praes. act. inf. Inf. с предл. έν выражает одновременность действия: "в то время как он сеял" (BD, 208). έπεσε ν aor. ind. act. от πίπτω падать, έλθόντα aor. act. part, (temp.) nom.pl. п. от έρχομαι приходить. "Когда прилетели птицы..." κατέφαγεν aor. ind. act. от κατεσθίω съедать. Прист. вносит перфектное значение: "полностью съесть".

По некоторым сведениям в древней Палестине сев проходил следующим образом: сначала крестьяне сеяли, зачерпывая горстями зерно из специальной корзины и разбрасывая его по полю, и лишь после этого поле запахивалось. В этой притче рассказывается о целом ряде неудач, постигающих сеятеля. Одни зерна были склеваны птицами, другие погибли под жаркими лучами солнца, третьи задушены сорняками. Можно было бы добавить и другие опасности, подстерегающие земледельца: нашествие саранчи, сирокко и т.д. Возникает впечатление, что труд загублен, большая часть зерен погибла. Но это не так.

В такой стране как Галилея ничего не могло быть общеизвестнее и понятнее тех образов и картин, которые излагаются в этой притче; да и самый сеятель мог быть тут же на глазах у всех, засевая только что вспаханное поле на близ держащем косогоре, спускавшемся к озеру. Из рассеиваемых им семян, как хорошо было известно слушателям, «иное упало при дороге; и налетели птицы, и поклевали то. Иное упало на места каменистые», где не много было земли; и так как земля была не глубока, то оно скоро взошло, но, не имя надлежащего корня, скоро же и увяло, и засохло под палящими лучами солнца. «Иное упало в терние (которого как тогда, так и теперь много растет в Палестине), и терние заглушило его. Иное (наконец) упало на добрую землю, и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать». Закончив эту притчу, Спаситель многознаменательно прибавил: «кто имеет уши слышать, да слышит!» Прибавление было не излишне, по­тому что многие из слушателей, и имея уши для слышания, не имели достаточного разума для понимания притчи.

И — отделившись несколько от берега, Он стал поучать народ, поучал их много притчами. Во всём Евангелии не встречается столь обильного собрания притчей, такой полной нити драгоценнейших жемчужин, как в этой, 13-ой главе Евангелия от Матфея. Взору Спасителя, не вдалеке, на каком-нибудь холме, могло представиться зрелище хозяина, который засевал возделанное им поле. И вот, как бы указывая на него, Господь начал Свою первую дивную притчу, говоря: Слушайте! Вот вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, где земля не была вспахана, и потому семя не могло углубиться в ней, было потоптано прохожими, или же стало лёгкой добычей птиц, которые на Востоке целыми стаями сопровождают сеющего земледельца и стараются поклевать, бросаемые им хлебные зёрна: и налетели птицы и поклевали то. " Не сказал Господь, что сеятель намеренно бросил при дороге, замечает св. Златоуст, но, что семя само собой упало."

«Иное упало»: «Христос не сказал, что Он Сам (сеятель) бросил, но что семя упало» (Злат.). — «При дороге», которая идет через поле, следовательно, — на месте твердом, которое не было возделано, и на котором семя не попало в землю, но лежало на поверхности оной, где могли найти его птицы и поклевать.

(Ср. Мк. 4:8; Лк. 8:8). В настоящее время пшеница в Палестине дает урожай сам 12–16, но ячмень часто – 50, а урожай проса, которым питаются большей частью беднейшие классы, по временам бывает сам 150 или 200. Но урожаи были, повидимому, лучше во время Христа, чем теперь. «Сторичный урожай на востоке, – говорит Тренч, – не есть дело неслыханное, хотя вообще о нем упоминается как о чем-то чрезвычайном». У Луки (Лк. 8:8) просто: «принесло плод сторичный», причем размеры меньших урожаев опускаются.

И КОГДА ОН СЕЯЛ, ИНОЕ УПАЛО ПРИ ДОРОГЕ, где земля не была вспахана, и потому семя не могло углубиться в ней, было затоптано прохожими, или же стало легкой добычей птиц, которые на Востоке целыми стаями сопровождают сеющего земледельца и стараются склевать бросаемые им хлебные зерна: И НАЛЕТЕЛИ ПТИЦЫ И ПОКЛЕВАЛИ ТО. «Не сказал Господь, что сеятель намеренно бросил при дороге, – замечает святитель Златоуст, – но что семя само собой упало».

В Палестине существовало два способа сева. Сеятель широким движением руки разбрасывал зерно, расхаживая по полю. Конечно, если дул ветер, он мог захватить некоторые зерна и занести их куда угодно, иногда совсем за пределы поля. Второй способ был для ленивых, но тоже применялся довольно часто: на спину осла взваливали мешок с зерном, прорезали или прорывали в мешке дырку и водили осла вдоль поля взад и вперед, а зерно тем временем высыпалось через то отверстие. В этом случае часть зерна могла высыпаться в то время, когда осел пересекал дорогу-межу, делал на ней поворот или же шел по дороге на поле. В Палестине поля имели форму длинной полоски, а пространство между полосками - межа, было в правовом отношении дорогой; по ней и ходили, как по обычной тропинке, и потому она была утрамбована ногами бесчисленных прохожих, как тротуар. Вот это Иисус и имеет в виду под дорогой. Если зерно падало туда, а некоторая часть обязательно попала туда, каким бы образом ни сеял сеятель, у него было столько же шансов прорасти, как и на дороге.

Притча о сеятеле изображает разные отношения душ к слову Божию. На первом месте стоят те, которые совсем не внимают слову. Слышат, но слышанное не входит в душу, а ложится поверх ее, как семя при дороге. Слово не вмещается в них, потому что у них другой образ мыслей, другие правила, другие вкусы. Оттого оно скоро исчезает из памяти, забывается, как будто вовсе не было слышано.

Под упавшим "при дороге" разумеются люди беспечные и медлительные, которые совершенно не принимают слов, ибо мысль их — утоптанная и сухая, совершенно невспаханная дорога. Поэтому птицы небесные, или духи воздушные, то есть демоны, похищают у них слово.