Евангелие от Матфея, Глава 12, стих 24. Толкования стиха

Фарисеи, желая прекратить в народе толки об Иисусе, как о Христе (то есть о Мессии), стали распускать слух, будто Он изгоняет бесов силой веельзевула, князя бесовского, будто Сам Он имеет в Себе духа нечистого (Мк. 3:30), и даже называли Его веельзевулом.

Сколь точно сказано: Дивились, ибо они еще не знали Его. Ведь никто не может верно судить о каком-либо произведении, если не узнает того, кто сотворил это произведение. Например, если ученик какого-нибудь мастера создает великое произведение, мы удивляемся тому, что чей-то ученик смог создать такое произведение. Но если бы то же самое выполнил сам мастер, мы бы так не дивились. Что же великого в том, что опытнейший мастер может создать великое творение? Таким образом, какое бы произведение ни сотворил Бог, оно все равно будет меньше Его силы. Поэтому когда Сын Божий творил чудо, это должно было вызывать не изумление, а веру. Ты хочешь знать, потому ли они дивились, что не познали Его? Послушай, что они говорят: Не сын ли это Давидов¹? Если бы они познали го, то не говорили бы: "Это сын Давидов", но сказали бы: "Это – Сын Божий". Фарисеи же, услышав сие, сказали: он изгоняет бесов не иначе, как силою вельзевула, князя бесовского. Давайте посмотрим. Фарисеи сказали это или только подумали? Основание для этого вопроса в том, что Он говорит: Фарисеи, услышав сие, сказали. В следующем же стихе говорится: Но Иисус, зная помышления их, а не сказано: "услышав слова их". Что же тогда? Возможно, они сказали что-то, но сказали из злого умысла. Ведь люди часто говорят о ком-либо то, что не является правдой, но не вследствие дурного умысла, чтобы унизить человека, а из-за незнания правды. Фарисеи же сказали неправду о Христе из дурных помыслов, вовсе не потому, что не знали истины, но чтобы при помощи таких уничижительных речей отвратить людей от веры во Христа. Они видели, что толпа удивляется и говорит: Не сын ли это Давидов? Эти слова принадлежали тем, кто близок к вере. Поэтому фарисеи, побужденные ревностью, чтобы люди, увидев Его чудо, не уверовали в Него, сказали: "Что вас так поразило, мужи, что за излишние слова вы говорите, решив, что это сын Давидов? Мы точно знаем, что Он изгоняет демонов не иначе, как силою вельзевула, князя бесовского". Они сказали так не потому,что не знали правды. Они прекрасно знали, что сатанинский дух не способен творить подобные чудеса.

Чудо исцеления бесноватаго слепонемого произвело сильное действие на народ, так что он пришел к мысли: исцеливший не есть ли Христос? Такое настроение умов не могло понравиться врагам Иисуса, книжникам и фарисеям, а между тем очевидно было для всех, что исцеление бесноватаго есть дело божественное. Тогда они стараются перетолковать это чудо пред народом, приписывая его действию в Иисусе силы веельзевула, князя бесовскаго. В обличение такой клеветы И. Христос сначала делает два возражения: 1) если Он силою веельзевула изгоняет бесов, то, значит, сатана возстал на самаго себя, что нелепо, потому что в таком случае не могло бы существовать и царство сатаны (25—26); 2) если изгнание бесов И. Христом фарисеи приписывают силе веельзевула, то также должны объяснять и изгнание бесов сынами их¹, что они однако не делают и не сделают (27). После того Господь высказывает верное суждение о чудесах Своих изгнания бесов: Он совершает их, конечно, Духом Святым (у Лк. образно: перстом Божиим, ст. 20), и отсюда свидетели этих чудес должны бы были заключить, что царство сатаны, прежде мучившаго людей, а теперь изгоняемаго из них, кончилось и наступило царствие Божие (28). Ст. 29 раскрывает необходимость такого умозаключевия: если из уз сатаиы вырываются связанные им, то, значит, в дом сильнаго, т.-е. сатаны, вошел Сильнейший его, т.-е. Мессия, Который связал сильнаго и теперь свободно расхищает его имение. После сего И. Христос говорить: ,кто не со Мною, тот против Меня, и кто не собирает со Мною, тот расточает» (образ во втором изречении заимствован от жатвы). Если эти слова считать продолжением опровержения клеветы фарисеев, будто Иисус изгоняет бесов силою веельзевула, то смысл их будет тот, что между веельзевулом и Христом общаго не может быть ничего, потому что и в отношениях людей ко Христу не может быть средняго; кто не со Христом, тот против Него. Если же этот стих ставить в связь не с предыдущим, а с последующим, то здесь будет предостережение и угроза тем, которые сейчас были в нерешительном состоянии — слушаться ли им фарисеев или стать на сторону Христа.

Они были уязвлены завистью к Его славе и потому не удержались от величайшей клеветы, приписывая веельзевулу дела Божественной природы и говоря: Он изгоняет бесов не собственною силою, а силою веельзевула, как родственного Ему и друга. И в другом случае они также говорили: веельзевула имать (Мк. 3:22).

Сей не изгонит бесы, токмо о веелъзевуле князе бесовстем (Он изгоняет бесов не иначе, как силою веельзевула, князя бесовскаго). Это говорили фарисеи, когда слышали слова народа об И. Христе: не это ли Христов, сын Давидов? Они сами не верили в И. Христа, как Мессию, старались, чтобы и народ не верил. Но если не верить, то как же объяснить те чудеса, которыя творил Иисус Христос? И вот они придумывают объяснение, что будто бы И. Христос творит чудеса силою злого духа, а чрез это, конечно, возбуждали в народе, вместо зарождавшейся веры в Него, страх и ненависть к Нему. Чит. подобное в объясн. Мф. 9:34. Объяснение слова веельзевул чит. в объясн. Мф. 10:25.

Казалось бы, что важного сказал народ? Однако фарисеи и того не перенесли. Так они, как заметил я выше, всегда мучатся благодеяниями, оказанными ближним, и ничто их так не огорчает, как спасение людей. Хотя Христос удалился и дал успокоиться их гневу, но зло опять воспламенилось, как скоро новое оказано благодеяние, и фарисеи досадовали более дьявола. Тот вышел из тела, пошел и убежал, ничего не говоря; а они то покушаются умертвить Его, то стараются оклеветать; когда не удалось им сделать первого, то хотят помрачить Его славу. Такова-то зависть! Нет зла хуже ее. Блудник, например, по крайней мере получает некоторое удовольствие, и в короткое время совершает свой грех; а завистливый мучит и терзает себя прежде того, кому завидует, и никогда не оставляет своего греха, но всегда остается в нем. Свинья любит валяться в грязи, демоны — вредить нам; так и завистливый радуется несчастию ближнего. Когда случится с ближним что-либо неприятное, тогда он покоен и весел, почитая чужие несчастия своим счастьем, а благополучие других своим злополучием и ищет не того, что ему могло бы быть приятно, но того, что ближнего может опечалить. Такие люди недостойны ли того, чтобы побить их камнями и замучить, как бешеных собак, как злобных демонов, как самих фурий? Как жуки питаются навозом, так и они, будучи некоторым образом общими врагами и противниками природы, находят для себя пищу в несчастиях других. Другие жалеют и бессловесное животное, когда его убивают, а ты неистовствуешь, дрожишь и бледнеешь, видя человека благополучным. Может ли быть что хуже такого бешенства? Вот почему блудники и мытари могли войти в царствие Божие, а завистники, находившиеся внутри его, выгнаны, по словам Спасителя: сынове же царствия изгнани будут (Мф. 8:12). Первые, освободившись от своих пороков, получили то, чего никогда и не ожидали; последние лишились и тех благ, какие имели. Да и совершенно справедливо. Зависть превращает человека в дьявола, и делает его лютым демоном. От нее произошло первое убийство, от нее презрена природа, от нее осквернена земля, от нее впоследствии разверзшеюся землею поглощены живые Дафан, Корей и Авирон и погиб весь тот народ. Но, может быть, кто-нибудь скажет: порицать зависть легко; а надобно позаботиться о том, как избавиться от этой болезни. Как же можем мы освободиться от этого порока? Когда помыслим, что входить в Церковь не позволено как блуднику, так и завистнику, и притом гораздо более последнему, нежели первому. А ныне зависть не считают и пороком, почему и не заботятся избавиться от нее; но если откроется, что она зло, то легко оставим ее. Итак, плачь и стенай, рыдай и моли Бога; научись относиться к ней, как к тяжкому греху, и каяться в нем. Если так поступишь, то вскоре исцелишься от этого недуга. Но кто ж не знает, скажешь, что зависть есть порок? Правда, всякий знает это, но не всякий страсть эту ставит на ряду с блудом и прелюбодеянием. Осуждал ли кто себя когда-нибудь за то, что предавался жестокой зависти, умолял ли когда Бога, чтобы помиловал его за этот недуг? Никто никогда. Напротив, обладаемый гнуснейшею из всех страстью, если постился и дал нищему мелкую монету, то думает, что он ничего худого не сделал, хотя бы тысячекратно завидовал. Отчего сделался таким преступником Каин, отчего Исав, отчего дети Лавановы, отчего сыны Иакова, отчего Корей, Дафан и Авирон с соумышленниками, отчего Мариам, отчего Аарон, отчего сам дьявол? Вместе с тем представь и то, что ты не тому наносишь вред, кому завидуешь, а поражаешь мечем себя самого. В самом деле, какое зло причинил Авелю Каин? Ему против воли ускорил вход в царствие, а себя подверг бесчисленным бедствиям. Какой вред нанес Иакову Исав? Тот не обогатился ли и не наслаждался ли бесчисленными благами, а этот, после злоумышления своего, не принужден ли был выйти из дома родительского и скитаться в стране чужой? Что худого сделали Иосифу сыновья Иаковлевы, хотя едва не пролили крови? Не претерпели ли они голода и не были ли в крайнем бедствии, тогда как тот сделался царем всего Египта? Чем больше завидуешь, тем большие блага доставляешь тому, кому завидуешь. Бог за всем смотрит, и когда видит обиженным не обижающего, то его еще более возвышает и прославляет, а тебя наказывает. Если Он не оставляет без наказания тех, которые радуются несчастию своих врагов, как-то сказано: не радуйся падению врагов твоих, да не увидит Бог, и не угодно Ему будет (Притч. 24:17), то тем более не оставит без наказания завидующих не причинившим им никакого вреда. Итак, отсечем от себя зверя многоглавого: много ведь видов зависти. Если любящий любящего его не имеет никакого преимущества пред мытарем, то где станет ненавидящий ничем не обидевшего его? Как избежит геенны, сделавшись хуже язычников? Жестоко болезную о том, что мы, обязанные подражать ангелам и даже Владыке ангелов, ревнуем дьяволу. Много зависти есть ведь и в церкви, и более в нас, нежели в управляемых нами, — почему и мы сами имеем нужду в увещании. За что, скажи мне, завидуешь ты ближнему? За то ли, что его уважают и хорошо говорят об нем? Но ты не представляешь себе, сколько зла приносят почести беспечным? Таких людей они доводят до тщеславия, до гордости, до надменности, до высокоумия, делают нерадивейшими, а сверх этих зол еще и скоро они увядают, и, что всего хуже, — происходящее от них зло навсегда остается, а удовольствие, лишь только появится, как и отлетает. Итак, из-за этого ты завидуешь, скажи мне? Но тот, кому ты завидуешь, в большей доверенности у начальника, делает все, что хочет, мстит оскорбляющим его, благодетельствует льстецам и имеет великую силу. Так говорить свойственно людям мирским, прикованным к земле. Духовного человека ничто огорчить не может. Какое в самом деле тот ему сделает зло? Лишит ли его сана? Что же? Если справедливо, то еще доставит ему пользу. Ничто, ведь, так не раздражает Бога, как священнослужение недостойное. Если же несправедливо, то осуждение опять падает не на него, а на самого обидчика. Кто страдает несправедливо и переносит великодушно, тот приобретает чрез это большее дерзновение у Бога. Итак, будем заботиться не о том, чтобы достигнуть могущества, почестей и власти, но о том, чтобы отличиться добродетелью и любомудрием. Власть побуждает делать многое, Богу неугодное, и надобно иметь очень мужественную душу, чтобы пользоваться властью, как следует. Тот, кто лишен власти, волею и неволею любомудрствует; а облеченный ею терпит то же, что и человек, который, живя с хорошею и красивою девицею, обязался никогда не посмотреть на нее с вожделением. Такова власть! Вот почему она даже против воли делает многих обидчиками, у многих возбуждает гнев, снимает узду с языка и отворяет двери уст, как бы ветром раздувая душу, и как ладью погружая ее в самую глубину зол. Итак, что же ты дивишься человеку, находящемуся в такой опасности, и называешь его счастливым? Какое безумие! Кроме того, подумай еще и о том, сколько врагов и клеветников, сколько ласкателей как бы держат его в осаде. Такое ли состояние, скажи мне, можно назвать блаженным? И кто назовет? Но такой человек в славе у народа, скажешь ты? Что ж? Народ — не Бог, Которому он должен дать отчет. Поэтому, указывая на народ, ты говоришь только о новых отмелях, подводных камнях, скалах и утесах. Уважение народное, чем более оно делает знаменитым, тем с большими соединено опасностями, заботами и печалями. Такой человек, имея столь жестокого господина, совсем не может отдохнуть или приостановиться. Что я говорю — приостановиться или отдохнуть? Такой, имея и тысячи заслуг, с трудом входит в царство. Поистине, ничто столько не унижает людей, как слава народная, делающая их боязливыми, подлыми, льстецами и лицемерами. Почему, например, фарисеи называли Христа беснующимся? Не потому ли, что желали народной славы? Почему народ произносил правильное об Нем мнение? Не потому ли, что Он не страдал этой болезнью? Ничто, истинно ничто так не делает людей законопреступными и несмысленными, как желание славы народной. Равным образом ничто так не делает славными и мужественными, как презрение ее. Потому и надобно иметь чрезвычайно мужественную душу тому, кто хочет противостоять такой буре, силе ветра. Любящий славу, когда он находится в счастливых обстоятельствах, ставит себя превыше всех, а когда в несчастных, то готов сам себя зарыть в землю. Это для него и геенна и царство, когда он поглощен этой страстью. Итак, скажи мне, достойно ли это зависти? Напротив, не достойно ли рыданий и слез? Это для всякого очевидно. Завидуя имеющему такую славу, ты поступаешь подобно тому, кто, увидев связанного, наказываемого бичами и влекомого бесчисленными зверями, завидует его ранам и язвам. Поистине, сколько людей в народе, столько и для честолюбца уз, столько владык, и что всего хуже, каждый из них имеет свое особое мнение и всякий дает о служащем приговор, какой случится, ничего не разбирая; а что вздумает один или двое, то и все утверждают. Не ужаснее ли это всякого волнения, всякой бури? Ищущий славы то вдруг от радости поднимается вверх, то снова легко погружается, бывает всегда в тревоге, и никогда в покое. Еще не выходя на зрелище, и готовясь произнести речь, он беспокоится и трепещет, а после зрелища или умирает от уныния, или, опять, предается безмерной радости, — что хуже самой печали. А что радость не менее пагубна, чем печаль, это очевидно из ее действия на душу. Радость делает душу легкомысленною, надменною и непостоянною. Это можно видеть и на древних мужах. Когда напр. Давид был добр: тогда ли, когда радовался, или когда был в тесных обстоятельствах? Иудейский народ когда был добродетелен: тогда ли, когда стенал и призывал Бога, или когда в пустыне радовался и покланялся тельцу? Потому-то и Соломон, знавший лучше всех, что такое радость, говорит: благо ходити в дом плача, нежели в дом смеха (Еккл. 7:3). Потому и Христос ублажает скорбящих, говоря: блажени плачущии (Мф. 5:4); а радующихся почитает несчастными: горе вам смеющимся, яко восплачете (Лк. 6:25)! И весьма справедливо. Во время забав душа бывает слабее и изнеженнее; а во время скорби укрепляется, делается целомудренною, освобождается от всех страстей, становится возвышеннее и мужественнее. Итак, зная все это, будем убегать славы народной и удовольствия, происходящего от нее, чтобы достигнуть истинной и вечной славы, которой все мы и да сподобимся благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

άκούσαντες aor. act. part, (temp.) от ακούω слышать, είπον aor. ind. act. от λέγω. άρχοντι dat. sing, от άρχων правитель, князь. Dat. с предл. означает: "под контролем" или "во власти", "в подчинении". О Вельзевуле см. TDNT; SB, 1:631-35; DA, 2:195-96; ABD, 1:639; DDD, 294-96.

Язычники использовали для изгнания духов магические заклинания. Во II в. "раввины все еще обвиняли Иисуса и иудео-христиан в использовании магии при совершении чудес. По ветхозаветному закону волшебство наказывалось смертной казнью (Исх. 22:18). Титул «веельзевул», «хозяин дома», вероятно, является аллюзией на Beelzebub (Be-ельзевув, «повелитель мух», возможно, искаженное от Baal-zebul), местное «божество Аккаронское» (4 Цар. 1:2,3). Этот титул враннем иудаизме относили к сатане (3авет Соломона).

Чудеса Христовы были для всех так очевидны, что отрицать их было невозможно, и вот фарисеи объясняют их силою князя бесовского, чтобы вместо веры в Господа в народе возбудить страх и ненависть к Нему за сношение с сатаной. Если Иисус исцелял бесноватых по условию с сатаной, чтобы обмануть людей, то ясно, что и другие чудеса Он, как враг Божий и друг сатаны, творит не Божией силой.

«Услышав» говор народа — не это ли Христос, сын Давидов, фарисеи «сказали»: не Христу самому (ср. Мф. 12:25), а народу. — «Веельзевула князя бесовского» (ср. прим. к Мф. 9 и Мф. 10:25): фарисеи, решившиеся отвергнуть Иисуса Назарета, как особенного посланника Божия — Мессию, принуждены были тем самым приискать себе какое-либо объяснение тем необычайным делам, какие творил Иисус Христос, т.е. чудесам, каково, например, исцеление бесноватого, глухонемого и слепого. Чудо было так поразительно, что очевидно было, что обыкновенною силою человеческою или искусством оно не могло быть произведено. Народ подумал — не Мессия ли этот чудотворец, и если бы фарисеи не нашли для народа объяснения этой Его чудотворной силы, то влияние их на народ могло поколебаться и рухнуть. И они нашлись вынужденными смотреть на это чудо, как смотрел и народ, т.е. как на действие, превышающее обыкновенные силы человеческие, только производили его, как и другие чудеса Христовы, не от Бога, но от нечистой силы и тем старались возбудить в народе, вместо зарождавшейся веры в Него, как в Мессию, ненависть к Нему и боязнь Его, как имевшего сношения с нечистою силою, каковой страх и ненависть у нас, например, простой народ чувствует к так называемым колдунам.

(Ср. Мк. 3:22; Лк. 11:15–16). По Марку, это говорили не фарисеи, а книжники, пришедшие из Иерусалима. Так как многие книжники принадлежали к обществу фарисеев, то разноречия между евангелистами здесь нет. По Луке, не все фарисеи обвиняли Христа, а только «некоторые из них». Дальнейшая речь по буквальному переводу: Он не изгоняет бесов, если не в Веельзевуле, князе бесовском (ср. IX:34). Таким образом, выражение «не через» и «не силою» (как в русск. подчеркнутое) Веельзевула, а «в Веельзевуле», т. е. сообща с Веельзевулом. Обстоятельство, что упоминается не просто Веельзевул, но с прибавкою «князь бесовский», достаточно ясно показывает, что здесь разумеется, если, может быть, и не самый главный, то по крайней мере один из главных демонов, у которого, по понятиям фарисеев, были в подчинении другие бесы. Веельзевул, во всяком случае, считался злейшим и вместе с тем грязнейшим из демонских начальников. Поэтому и обвинение Христа в связи с ним было грязным и, как кажется, в глазах фарисеев и книжников особенно язвительным. Оно имело целью отвлечь от Христа народ и вызвать в нем вражду к Его деятельности, учению и чудесам.

ФАРИСЕИ ЖЕ, УСЛЫШАВ СИЕ (что говорит народ) СКАЗАЛИ народу: ОН ИЗГОНЯЕТ БЕСОВ НЕ ИНАЧЕ, КАК СИЛОЮ ВЕЕЛЬЗЕВУЛА, КНЯЗЯ БЕСОВСКОГО. Чудеса Христовы были для всех так очевидны, что отрицать их было невозможно, и вот фарисеи объясняют их силой князя бесовского, чтобы вместо веры в Господа в народе возбудить страх и ненависть к Нему за общение с сатаной. Если Иисус исцелял бесноватых по условию с сатаной, чтобы обмануть людей, то ясно, что и другие чудеса Он, как враг Божий и друг сатаны, творит не Божией силой. Фарисеи и раньше обвиняли в этом Господа, но Он тогда не обличал их, чтобы дать им время из еще больших чудес познать Его силу и из Его учения - Его величие. Но фарисеи не вразумлялись и повторяли свою поистине адскую, богохульную клевету, и потому Господь теперь восстал против нее со всей силой и, в то же время, со всей свойственной Ему кротостью, уча тем и нас поступать кротко с врагами и защищать себя со всяким долготерпением. И, прежде всего, Он доказывает Свою Божественность тем, что открывает их тайные помышления; имеющему беса несвойственно показывать столь великую кротость и знать тайны сердечные.

Книжники и фарисеи уже всегда с неприязнью смотрели на все это; у них было готово свое решение проблемы: Иисус потому изгонял бесов, что в союзе с бесовским князем.

Хотя Господь и удалился, но они, и издали, слушая, клевещут именно тогда, когда Он творит благодеяния людям. Таким образом, они были враги по природе, как дьявол.