Евангелие от Матфея, Глава 1, стих 16. Толкования стиха

История младенчества Иисуса Христа, в начале сколько можно сокровенная, но потом возвещенная св. евангелистами целому миру, есть необходимое и достойное своей цели вступление в историю общественного служения Иисуса Христа. Пример евангелистов Марка и Иоанна показывает, что она могла не быть столько важной для частных целей благовествователей, как последняя история. Мог и сам Господь наш по своим причинам молчать о ней тогда, когда неверие иудейское не хотело в нем признать ничего более, кроме сына Иосифова: но в полном составе истории откровения всемирного царства Божия необходимо было, чтобы хотя несколько было пролито света и на первые дни божественного его Основателя. Без того, в каком мраке представлялся бы нам первый естественный вопрос в истории евангельской, как и откуда произошел божественный наш Спаситель? Далее история младенчества Иисуса Христа открывает нам план первых предначертаний Промысла; которыми должно было начаться великое дело Сына Божия: показывает первых лиц удостоенных в нем участия; – средства, которыми они были к тому приготовлены; – основания, на коих опиралась их уверенность, когда они действовали в пользу Иисуса. Соображение этих предначертаний необходимо сообщает более ясности истории служения Иисуса Христа. В них отразился дух церкви ветхозаветной с своим приготовительным влиянием на сердца людей в чертах самых возвышеннейших. Целая история жизни Иисуса Христа не показывает нам таких высоких людей между учителями закона, какие представляются на немногих страницах истории младенчества Иисуса Христа. И одними этими страницами успокаивается возбужденная неверием и маловерием Иудеев, встречающихся в последующей истории Иисуса Христа, мысль сомнения – стоило ли труда так много заботиться о доме израилевом, когда он так худо понял свое назначение?

История младенчества Иисуса Христа преимущественно сосредоточивается в тесном кругу потомков древнего царского дома, с которым соединены были все надежды народа Иудейского, в семействе Иосифа, потомка Давидова. Нам неизлишне будет войти в более подробное рассмотрение семейственного, политического и нравственного состояния этих потомков Давидовых.

Семейство потомков Давидовых состояло во время Иисуса Христа из следующих лиц; Иосифа, Марии, жены его¹ и сестры ее, также Марии, вероятно по своему мужу прозывавшейся Клеоповою² с детьми³. Кроме того оно состояло в родстве с домом одного благочестивого священника Захарии: Мария Иосифова и Елизавета, жена Захарии, были между собою родственницы⁴.

Дом Давидов, которого мы имеем две родовые линии, идущие до Иисуса Христа – одна – через Соломона, другая – через другого сына Давидова, Нафана, представляется в сие время по внешнему состоянию в самом уничиженном виде, по внутреннему по большой части – в таком, какого мог желать от него Мессия. В заключении обеих родословных линий у евангелистов стоит Иосиф, муж Мариин, мнимый отец Иисуса Христа⁵. Он был столько беден, что снискивал себе пропитание плотничной работой: жил в Назарете, одном не важном галилейском городке. Предание уверяет, что он уже был в преклонных летах в то время, когда был призван послужить Мессии. Сколько открывает нам лицо его священный Бытописатель – это был муж высокой добродетели. Св. Златоустый в одном том его намерении, что он хотел тайно пустить Марию, которую подозревал в преступлении, подвергавшем ее законной смерти, видит действие выше закона, предварявшее к благодати знамение высокого жития, многое любомудрие (на еван. Матф. бесед. 18). Он столько был добр, что скорее мог не доверить собственному суждению и чувствам, нежели чистоте другого; столько покорен воле Божией, что не мог отказываться ни от каких ее распоряжений; и понимая важность своего служения, не смел сам сделать и шагу произвольно (Матф. 2:22). Так как такое любомудрие приобретается только многолетними внутренними подвигами, то его характер в эти годы уже мог достигнуть полного своего образования – быть всегда равным, как низкая доля его не подавляла, так и высокий жребий его не должен был надмевать. Спокойное величие потомка знаменитых царей просиявало в лице его и в то время, когда он не думал быть чем-нибудь более плотника: теперь этому величию соответствовало его особенное назначение – быть воспитателем и хранителем Отрочати, которого давно желали видеть древние цари и патриархи. Иосиф не изменит себе. Завидный жребий его! Для него отказались бы Давиды от престолов своих. Соломоны от всех богатств своих. Иосиф, воспитанный в училище нищеты и уничижения, не ошибется в том, как обходиться ему с Тем, Кто, так сказать, пред глазами его сокрыл лучи своего божественного величия в таком уничиженном виде.

Другое лицо в истории евангельской из дома Давидова, которое притом еще более обращает на себя внимание, нежели сам Иосиф, есть Дева Мария. То, что было в старце плодом многих лет его жизни, раскрылось быстро в сердце юной девы – и еще в большем блеске – от особенных действий в ней благодати. То же смирение, та же покорность распоряжениям божественным, та же благость сердечная: – только все глубже было основано в сердце, более носило на себе характер божественного и все украшалось еще чистотою души девственной. Такова была юная дева: годы обещали еще более украсить эту избранницу Божию. Провидение всегда имеет людей, которым сообщает нарочито большую меру сил, нежели другим, и дает этим силам гораздо быстрейшее развитие для своих особенных целей. Но еще никогда сила нравственного чувства не сообщаема была душе человеческой в таком обилии и ни в ком она так быстро не представлялась раскрытой, как в юной Марии, истинно благодатной Марии. Ее и обязанность, может быть, была не та только, чтобы дать плоть Богочеловеку, но чтобы отчасти и притом еще более,– и долее – нежели Иосиф, способствовать развитию и образованию сил, которые принадлежали человеческому естеству Сына Божия и раскрывались не иначе как в постепенности, не всегда путем вышеестественным.

Как бы поэтому было желательно иметь более точные сведения о первых годах жизни пресвятой Девы!... Но жизнеописатели Иисуса Христа, занятые одним его лицем, не оставили нам ничего собственно касающегося до его матери. Собраны были некоторыми лицами, впрочем уже довольно отдаленными от времен пресв. Девы, сохранившиеся предания о некоторых обстоятельствах в первоначальной жизни, но к истине примешивались вымыслы, иногда даже нелепые, вообще разноречащие. Мы не говорим уже о некоторых сочинениях гностических, сюда относящихся: о рождении Марии, о Марии и ее бабке: мы укажем только два более чистые источника преданий о Марии, которыми, как кажется, пользовался и Св. Григорий Нисский в своем сочинении о рождестве Господа нашего Иисуса Христа. Это суть: первоевангелие Иакова, и книга о рождении Девы, выданная еретиком Селевком (манихеем) от имени апостола Матфея. Если св. Григорий не имел в виду каких-нибудь других жизнеописаний Девы Марии кроме сих; то видно, что и он пользовался ими с разбором. Черты его истории Девы Марии кратко можно представить в таком виде: отец Божией Матери был богатый человек: его супруга была бесплодна. Долго Анна просила Бога, чтобы Он благословил ее чрево; наконец молитва ее была услышана; она родила дочь и посвятила ее храму: жрецы воспитывали ее в храме. Когда исполнились годы ее воспитания, они рассуждали между собой, что с ней делать, – и решили отдать ее в виде супруги какому-нибудь престарелому мужу с тем, чтобы он был хранителем ее девства. Для сего был избран из той же фамилии Иосиф, которому она и была обручена. Эта история гораздо проще и вероятнее, чем те, которые находятся в других жизнеописаниях.

Все однако же соглашаются 1) в том, что она была плодом молитв матери и отца, не имевших у себя долго детей: в св. истории – много таких примеров, и во всех случаях такого рода распоряжения Промысла имели предметом своим что-либо особенное; 2) в том, что она получила воспитание при храме: пример также не необычайный в древности и во времена Марии (Лк. 2:37). Но здесь особенно достойно внимания замечание одного из тех сказаний, что Мария была питаема в храме ангелами: может быть, эти слова суть не что иное, как образное выражение той же мысли, какую заключает в себе другое сказание: «Мария имела ежедневные видения и обращалась каждый день с ангелами»; 3) в том, что она обрекла себя всегдашнему девству, несмотря на общее предубеждение своих соотечественников против безбрачной жизни. Эти обстоятельства дополняют нам начертание характера Приснодевы и способ его раскрытия: представляют нам в ней существо особого рода, более небесное, нежели земное – черта, которая ставит ее в истинном свете, в которой нет ничего преувеличенного.

У Марии, матери Господней, была сестра именем также Мария, вероятно по своему мужу прозывавшаяся Клеоповою (Ин. 19:25), которая была матерью четырех известных в евангельской истории учеников И.Христа: Иакова меньшего, Иосии, Симона и Иуды, а может быть еще нескольких дочерей (Мк. 6:3)⁶. Из сих детей ее нам известнее других по частным обстоятельствам своей жизни до призвания И.Христом, Иаков, по свидетельствам христианских писателей, назорей от чрева матери своей, уважаемый самыми Иудеями за свои аскетические добродетели, которых начало, без сомнения, было положено еще в его иудействе. Он не вкушал от мяс, не намащал тела своего елеем и в банях не мылся; колена его от частого припадания к Богу в молитвах о себе и за других покрыты были наростами, – так описывает его трудническую жизнь Евсевий; Иероним присовокупляет к сему, что он соблюдал и девство. Всего более свидетельствует о духе его, впрочем уже просветленном христианством, его послание. Мы не знаем, насколько были подобны Иакову в таком подвижничестве его братья: но все заставляет думать, что они не были далеки от него. Иуда был также в числе апостолов, как и Иаков: Симон был преемником Иакова в епископстве иерусалимском.

По поводу этого места император Юлиан поставил нам на вид разногласие евангелистов, — именно: почему евангелист Матфей назвал Иосифа сыном Иакова, а Лука евангелист назвал его сыном Илия (Heli); он не понимал, что по обычаю, описанному в Писаниях (non intelligens consuetudinem Scripturarum), один был отцом ему по природе, а другой — по благодати. В самом деле, ведь мы знаем заповедь, данную от Моисея по повелению Божию, о том, чтобы, если брат или родственник умрет бездетным, то другой брат или родственник должен взять его жену для восстановления семени брата или родственника своего. Об этом более подробно рассуждали Африкан, составитель летописей, и Евсевий Кесарийский в книгах: diafwniaj euaggeliwn.

Слыша слово мужа, ты не подумай вдруг о браке, но припомни обыкновение Писания называть женихов мужьями, а невест — женами.

Евангелист Матфей поместил в своем Евангелии родословие не самой Богородицы, Девы Марии, а Иосифа, которому она была обручена. Это так объясняет св. Златоуст: „Иудеи не имели обыкновения вести родословие по женскому колену. Между тем из родословия Иосифа видно родословие и Пресвятой Богородицы, так как они были родственниками: по закону иудейскому не позволено было брать жену не только из другого колена, но и из другого рода вь том же колене. Кроме того, Евангелист не хотел, чтобы при самом начале известно было иудеям, что Христос родился от девы. Если бы тогда это сделалось известным им, то они, перетолковав в худую сторону, побили бы Св. Марию камнями (4 Бес. на Матф).

Иосиф (евр.Йосе́ф) – это было очень распространенное имя. Здесь впервые нарушается привычная модель: «А родил Б». Вместо этого в греческом тексте стоит: «Иосиф, муж Марии, от которой был рожден Иисус». В отличие от предыдущих женщин Мария стоит особняком и даже, возможно, включена в генеалогический список. По крайней мере, некоторые ученые склоняются к такому мнению. Ведь если читатель внимательно пересчитает имена третьей части родословной, он обнаружит только тринадцать имен. Называемого Христом –Христос здесь все еще остается титулом (греческое слово «Христос» переводится «Помазанник»), а не вторым личным именем, как вскоре его станет воспринимать большинство христиан.

«Иаков родил Иосифа, мужа Марии»: «из чего видно, что Христос происходит от Давида? Он родился не от мужа, но от одной жены, а родословия девы у евангелиста нет; итак, почему же можем знать, что Христос был потомок Давида?.. Бог Гавриилу повелевает идти к деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова (Лк. 1:27). Чего же желаешь яснее сего, когда слышишь, что дева была из дома Давидова? Отсюда видно, что и Иосиф происходил из сего же поколения. Ибо был закон, которым повелевалось брать жену не из иного, а из того же колена... У иудеев не позволено брать жену не только из другого колена, но из другого рода или племени. А посему слова: из дома Давидова, отнесем ли к деве, сказанное выше останется несомненным, или приложим к Иосифу, сказанное о нем будет относиться и к деве. Если Иосиф был из дома Давидова, то взял жену не из иного рода, а из того же, из которого происходил сам» (Злат., ср. Феофил.). — «Мужа Марии»: мужа только еще по обручению (см. прим. к Мф. 1:18). — «От которой родился»: ср. Гал. 4:4. — «Иисус, называемый Христос»: ср. прим. к Мф. 1:1.

В сих словах три заключаются неудоборешимости. Первое, почему Матфей назвал Иаковом отца Иосифова, а Лука Илиею? Второе, почему оба сии Евангелисты, описывая родословие Иисуса Христа, назвали Иосифа яко истинным отцем Его по плоти? Третье, почему между родословиями сих обоих, то есть Матфея и Луки, великое находится различие не токмо в именах, но и в числе? Первое недоумение решишь, если рассмотришь, что отец Иосифов, так как и другие прочие, имел два имени, назывался, то есть, Иаковом и Илиею; либо поелику он имел двух отцев, одного естественного, а другого законного, ибо Моисейский закон повелевал, чтобы брат умершего бесчадного брал его жену, и родившееся отроча называлось чадом умершего (Втор. 25:5). Касательно же второй неудоборешимости, не усомнишься, если познаешь: первое, что не только Иудеи, но и язычники никогда не писали женского родословия; второе, что Иудеи, будучи разделенными на дванадесять колен, не из другого, но из своего поимали себе жен; третье, что самое обручение называлось браком, хотя бы обрученные лица и чужды были совокупления, так как и Евангелист назвал Иосифа мужем Приснодевы Марии; четвертое, что оба сии Евангелисты, имея намерение представить Иисуса Христа, происшедшего от Авраама и от колена Иудова, тако написали. Ибо, описав родословие Иосифово, и порядок наблюли намерение исполнили, поколику Пресвятая Богородица, из неяже родися Христос, яко обрученная Иосифу, не от другого, но от Иосифова колена, то есть от колена Иудова, произошла. Посему они, описав родословие Иосифа, купно описали и родословие Приснодевы Мариам. Для решения же третьего недоумения нужно знать следующее: первое, поелику тогда иные были двуименные, а иные имели двух отцев, как показали; того для во Святом Писании сих повествований видим различные имена; второе, что Матфей не всегда наблюдал порядок от отца к сыну, но иногда от отца ко внуку и правнуку, оставив тех имена, как выше видели; притом более касался родословия царского, и иногда самых естественных бывших сыновей; но Лука писал от отца к сыну естественным порядком; третье же, что Матфей вел родословие Иосифа от Соломона (Мф. 1:7; Лк. 3:31), а Лука от другого Давидова сына, то есть Матфана. Подтверждают же сие и Григорий Назианзин, и Евсевий Кесарийский¹.

Библия, сообщая о первом грехопадении праро­дителей и последовавшем повреждении их природы, ставшей смертной, тленной, страстной (так назы­ваемом первородном грехе), прямо указывает и на закон наследственной, или родовой, преемственно­сти от предков к потомкам как добрых качеств, так и греховных страстей (так называемого родового греха), во многом определяющих характер, поведе­ние и весь нравственный и духовный облик жизни человека. По этому закону потомкам «передаются не только черты лица и особенности физической орга­низации, но и психические свойства и наклонности ближайших и отдаленных предков»¹.

О наследственной передаче свойств человека как об очевидном факте говорит и религиозная, и меди­цинская, и историческая, и философская, и художе­ственная литература. В Ветхом Завете, например, находим такие слова: ужасен конец неправедного рода (Прем. 3:19) и, напротив: блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его. Сильно будет на земле семя его; род правых благословится (Пс. 111:1-2). Об этом говорят ветхозаветные пророки, все ветхозаветное учение, это явствует, например, и из вопроса Христу апостолов: Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? (Ин. 9:2)². Святитель Григорий Нисский писал: «Как преем­ством принадлежащего каждому роду продолжается естество живых существ, так что по закону природы рожденное есть то же с родившим, так и от челове­ка рождается человек, от страстного страстный, от грешника грешный» (О блаженствах. Слово 6).

Некоторые роды получают в Библии ярко вы­раженные характеристики: например, род Каина — каиниты (ср. Прем. 12:10) или, напротив, род Да­видов, из которого была Матерь Господа Иисуса Христа.

Но Церковь предупреждает при этом, чтобы ни­кто не презирал кого-либо по причине его происхо­ждения (см. Мф. 18:10). Даже в роду Иисуса Христа были блудницы Фамарь и Рахав, язычница Руфь, да и Вирсавия зачала от Давида не законным путем. По­этому святитель Иоанн Златоуст, указывая на Хри­ста, говорил: «Он показал, что не гнушается ничем нашим, научая тем и нас не стыдиться злонравия предков, но искать одного — добродетели» (Бесе­ды на Евангелие от Матфея. 3. 2), ибо «невозможно, совершенно невозможно чрез добродетели или по­роки предков быть честным или бесчестным... На­против, я должен сказать... что тот-то более и зна­менит, кто, будучи рожден не от добрых родителей, сделался добрым» (Там же. 4).

Насколько взаимосвязано духовное состояние ро­дителей и детей, указывает, например, в одном из пи­сем святитель Игнатий (Брянчанинов): «Ваша доб­родетель будет привлекать благословение Божие на Вашего сына; а за согрешение Ваше может разразить­ся над ним гнев Божий. Помните это и укрепляйтесь» (Избранные письма. Письмо от 24 мая 1848 г.).

Какова была человеческая природа Господа Иисуса Христа? Святитель Григорий Богослов пи­сал: «Христос воспринял худшее, чтобы дать лучшее, обнищал, чтобы нам обогатиться Его нищетой...» (Слово 1).

Святитель Иоанн Златоуст: «Он... облекается обессилившею и побежденною нашею природою, чтобы через нее сражаться и возобновить борьбу» (Творения. Т. 12. Кн. 1. Беседа 8-я).

Святитель Афанасий Великий: «Итак, тело, по­елику имело оно общую со всеми телами сущность и было телом человеческим, хотя, по необычайному чуду, образовалось из единыя Девы, однако же, буду­чи смертным, по закону подобных тел, подверглось смерти...» (Слово о воплощении Бога Слова и о при­шествии Его к нам во плоти. Гл. 4. §20).

Христос хотя и «был сыном того Адама, над кото­рым, как говорит Апостол, царствовала смерть» (Тол­кования прп. Ефрема Сирина на Четвероевангелие. Гл. 19), и «утомлялся, и алкал, и жаждал, и был в бо­рении, и плакал — по закону телесной природы» (Свт. Григорий Богослов. Слово 38), однако, как ро­жденный бессеменно (безмужно) от Пречистой Де­вы наитием Святого Духа, был, в отличие от всех лю­дей, изъят из потока наследственной греховности. Как пишет святитель Григорий Палама, Он «был единственным не зачатым в беззакониях, ни во гре­хах чревоносим» (Омилии. Омилия 16).