Евангелие от Марка, Глава 2, стих 28. Толкования стиха

Поэтому Сын Человеческий властен и над субботой. О словосочетании «Сын Человеческий» см. Словарь общих понятий. Здесь можно усмотреть первую герменевтическую парадигму Гиллеля — «от меньшего к большему» (кал ва-хомэр): если авторитета царя Давида было достаточно для отмены ритуального запрета, что{стр. 235}бы утолить голод его самого и сопровождающих его лиц, тем более это может сделать авторитет Сына Человеческого. Но характерным образом словосочетание и фразу в целом можно понимать иначе: человек вообще, человек как таковой важнее субботы.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 105-106++

Но в данном случае перед ними стоял Тот, Который властен и отменить ветхозаветную субботу, Который есть господин и субботы.

Разделение на главы полагает искусственную грань между двумя эпизодами, тесно между собой связанными. Отрывок Мк. 2:23–3:6 объединен единством темы. Тема – спор о субботе. Первый эпизод имеет место в поле (Мк. 2:23–28). Ученики, проходя с Иисусом по полю, срывали колосья. Присутствующие фарисеи усматривают нарушение субботы, приравнивая срывание колосьев к запрещенной в субботу жатве. Иисус дает ответ от Ветхого Завета. Нарушения закона были и в Ветхом Завете. Священный пример Давида доказывает возможность исключения (ст. 25–26) Имя Авиафара не отвечает указанию 1 Цар. 21:1, где стоит имя его отца Ахимелеха. Возможно, что в основании нашего текста Μк. лежит разночтение в тексте 1 Цар. . Приводимый Иисусом случай устанавливает преимущественную ценность интересов человека перед буквой закона. Этот вывод подчеркивается: суббота для человека, а не человек для субботы (ст. 27). Но таким общим выводом Иисус не ограничивается. Он прилагает его к Себе, поскольку ученики, срывавшие колосья, находились вместе с Ним. «Сын Человеческий есть Господин и субботы» (ст. 28). Либеральные толкователи часто понимали это слово в смысле обобщающем: Сын Человеческий есть всякий человек! Но в таком случае ст. 28 был бы повторением ст. 27, по существу излишним. И было бы странным понимать это наименование как общее понятие в ст. 28, после того, как оно в ближайшем контексте, в ст. 10, имело значение имени собственного. Мы и здесь стоим перед прикровенным богоявлением. Закон субботы дан Моисею от Бога, но Иисусу как Сыну Человеческому принадлежит власть и над субботой. Поскольку, однако, власть Сына Человеческого над субботой устанавливается как вывод из общего положения ст. 27, становится понятно то предпочтение, которое Иисус давал именно этому титулу. Сопоставление текстов показывает, как мы видели, что он чаще всего встречается там, где речь идет о страстях и о славе. Но само наименование «Сын Человеческий» содержит мысль о воплощении. И это неизбежно: воплощение есть условие и страстей, и прославления во Христе человеческого естества. Но в нашем месте приоткрывается и другая сторона. Воплощение есть проявление божественной любви. Иисус именует Себя Сыном Человеческим потому, что идет в среду людей и делает их нужды и их горести Своими нуждами и Своими горестями.

Этот стих представляет трудность для понимания. Мы знаем, что словосочетание «Сын человеческий» может означать «человек, человечество» (см. экскурс Сын человеческий (Мк. 2:10)). В каком смысле употреблены эти слова здесь? Действительно ли человек властен распоряжаться субботой? Или право распоряжаться субботой, быть ее господином дано единственному Сыну человеческому – Иисусу Христу? Окончательного ответа пока что не существует, хотя большинство ученых считает второй вариант предпочтительным.

А преследуемый ими Христос есть именно больше храма, и как Сын человеческий есть Господин субботы. Лучше бы им, вместо наблюдения подобных мелочей раввинства, помнить великое изречение пророка, что милость лучше жертвы (Ос. 6:6), человеколюбие выше бездушной обрядности.

господин и субботы. Бог имеет власть над всеми днями. Однако суббота оговаривалась особо, как день, посвященный Господу Богу (см. Исх. 16:23, 25; Лев. 23:3; Втор. 5:14), и поэтому господином (хозяином) субботнего времени был Бог. Называя Себя господином субботы, Иисус, тем самым, уравнивает Себя с Богом.

Все внимание книжников и фарисеев было направлено на соблюдение внешних требований закона, которые были ими развиты посредством произвольных толкований до мелочных подробностей, а внутренний смысл закона пренебрежен; здесь-то, в этой односторонности, и коренились то бессердечие и та жесткость души, с которыми они относились к ближним. Каким горькимупреком звучали слова Господа к этим самооболыценным законникам: еще ли бысте ведали, что есть: милости хощу, а не жертвы, николиже убо бысте осуждали неповинных. Еще пророк Осия (6, 6) говорил о важном значении в законе любви к ближним, но учители народа, читая, не разумели слов его. Наконец – так закончил Свою речь Иисус Христос – суббота человека ради быст, а не человек субботы ради, – она дана человеку в пользу, а не во вред, – дана для того, чтобы обратить к Богу и добродетели мысль, коснеющую во прахе земном, а не для того, чтобы «связывать законом руки стремящегося ко всему доброму». Тот, Кто боле церкви, пришел упразднить ветхозаветную сень, заменив ее самою истиною, а посему Господь есть и субботы Сын Человеческий, имеющий право не обязывать Своих учеников к соблюдению ее.

Проходя в субботу по полю, засеянному хлебом, ученики Спасителя стали срывать ко­лосья и есть их. В обычный день это не было предосудительным — закон разрешал путнику срывать колосья, запрещая лишь использова­ние серпа. Но субботу ограждали в буквальном смысле тысячи особых норм и правил. В этот день запрещались тридцать девять видов ра­боты, среди которых были такие, как жать, ве­ять, молотить и приготавливать муку. Своими действиями ученики нарушили четыре прави­ла закона. Может показаться чудовищным, но в глазах раввинов этот проступок был равен смертному греху. Фарисеи сразу же выступи­ли с обвинением. Очевидно, они ожидали, что Господь немедленно остановит учеников, но Он в ответ привел эпизод, описаный в Первой книге Царств. Давид бежал от преследования, спасая свою жизнь, и пришел в Номву, в ски­нию к священнику Ахимелеху. Будучи голод­ным, он потребовал пищи для себя и своих спутников, но у Ахимелеха не оказалось ни­чего, кроме священных хлебов предложения, есть которые, согласно закону, могли только священники. Несмотря на это, Давид взял хле­бы, ел сам и накормил людей, сопровождав­ших его.

Спаситель привел фарисеям пример из Священного Писания, показывающий, что че­ловеческая нужда может стоять выше закона. Из слов Христа вытекает крайне важный вы­вод: религия не является сводом норм и пра­вил. Церковь призывает особым образом отно­ситься к воскресному дню, но в христианстве есть несравненно более важные аспекты. Было бы очень просто, если бы человек являлся хри­стианином уже потому, что спешит в воскре­сенье в храм, произносит молитвы и читает Священное Писание. Как только мы забываем о любви, прощении, служении и милосердии, заменяем их соблюдением норм и правил, нас становится сложно считать христианами. По­тому как суть христианства заключается в слу­жении Богу и ближним по любви, а не в слепом фанатичном повиновении закону. Дай же нам, Господи, всегда помнить слова Христа Спаси­теля и не ставить закон выше дел любви!