Евангелие от Марка, Глава 15, стих 45. Толкования стиха

Получив разрешение от Пилата, Иосиф с почестями погребает тело Иисусово. В этом едином и безпримерном торжестве погребения Богочеловека, Единороднаго Сына Божия и Спасителя мира, участвовал, как добавляет св. Иоанн, Никодим один из начальников иудейских, также тайный ученик Иисуса, ночью приходивший к Нему. Он и теперь пришел и принес смешение смирны* и алой-по, литр яко сто (Иоан. XIX, 39). Литр равняется 12 унциям, а по другим 20— 24 лотам. Такое количество благовоний потребно было для того, чтобы намастить тело Иисуса по обычаю иудеев. Это нама-щение тела/умершаго было совершаемо, как для выражения почтения и любви к усопшему, так и для предохранения тела его от быстраго тления и гниения. Для этой последней цели употреблялось собственно бальзамирование, требовавшее для своего совершения по крайней мере тридцатидневнаго срока (Быт. 2. 2; 2 Пар. XVI, 14 и др ). Когда же не намеревались бальзамировать тело, или не было времени для того, то обыкновенно умащали и осыпали его благовониями, и, завернув в чистое полотно, полагали во гробе. Так поступили и с телом Господа Иосиф Аримафейский и Никодим, когда обвили его плащаницею. По сравнению с подробностями, какия описаны в XI главе Иоаннова евангелия о воскресении Лазаря и какия указаны в XX гл. у того же евангелиста, надо полагать, что пречистое тело Господа сначало было обвито пеленами, священная голова повита сударем, т. е. платом, а сверху сего все пречистое тело было завернуто в плащаницу, которая имела вид савана. (См. Опыт изуч. ев. Иоанна, Г. Властова II, стр. 227).

Снявши тело Иисуса с креста, намастивши его благовониями и обвивши плащаницею, Иосиф с Никодимом положили его во гробе изсеченном из камня и привалили камень над двери гроба. Св. Лука добавляет, что в этом гробе никто не был положен (XXIII, 53), а Иоанн, кроме сего, указывает, что он находился в саду, который принадлежал, вероятно, как и гроб (Мф. XXVII, 60), Иосифу и был в том месте, где был распят Иисус, т. е. недалеко от горы Голгофы, может быть на одном из ея склонов. (Иоанн. XIX. 41). Для уяснения смысла этого повествования нужно помнить, что евреи, как и другие восточные народы, обычно погребали мертвецов своих не в могильных ямах, засыпаемых землей, как у нас, а в пещерах, вход в которыя и заграждался камнями. Пещеры эти строились из кирпичей и камней, или же высекались в горах и скалах, которыми окружаемы были и селения палестинския (Лук. 7, 12; Иоан. 11, 31; 38, 44) В знак почтения к телам усопших был обычай украшать эти пещеры, или раскрашивать их (Матф. 23, 27, 29), или обсаживать деревьями; для этого погребальныя пещеры высекались иногда в садах, особенно у людей богатых. Пещеры, в которых погребали евреи умерших, были по большей части семейныя, так чтобы в них можно было положить не одно тело, а несколько. (Быт. 50, 5; 4 Цар. 13, 21; Иез. 32, 23, 27). Во внутренних стенах пещеры высекались каменныя ложи или скамьи, на которых обычно и были полагаемы тела усопших, обвитыя в чистыя плащаницы. Вход в пещеру или устье ея обыкновенно заваливались камнем, чтобы погребенныя тела не сделались добычей плотоядных животных и птиц. (См. Чт. в общ. люб. дух. просв. 1887 г. I т. стр. 278—279).

 Едва только первосвященники вышли из претории с жалким позволением сократить жизнь распятых новым мучительным средством, перед Пилатом явился другой проситель, желавший иметь позволение снять со креста и предать погребению тело Иисусово. То был Иосиф Аримафейский. Не покажется излишним, если мы предварительно скажем несколько слов об этом св. муже, которому Провидение предоставило уникальную честь — оказать Самому Сыну Божьему последнее благодеяние в Его земной жизни.
   Аримафей, отечество Иосифа, — древний Гараматаим (1 Цар. 1:1), место рождения Самуила-пророка, или, что вернее, Рама (по сиро-халдейски Армафа), город в колене Вениаминовом, упоминаемый св. Матфеем (Мф. 2:18). Великое богатство (Мф. 27:57) делало Иосифа лицом значительным в то время, когда в Иерусалиме все можно было купить за деньги, начиная от должности последнего мытаря до сана первосвященника. Кроме этого, Иосиф принадлежал к числу знатнейших членов синедриона (Мк. 15:43; Лк. 23:50) и вместе с другими благомыслящими советниками, вероятно, составлял в синедрионе оппозицию приверженцам Каиафы. Это оппозиционное общество, чьи благородные усилия к поддержанию падающего отечества во время последних междоусобий, предшествовавших разрушению Иерусалима, с такой благодарностью вспоминаются иудейским историком Иосифом Флавием, искренне заботилось о благе народа иудейского. Ни почести, ни богатства, заставлявшие многих саддукеев вовсе оставить надежду на Промысл о народе еврейском, нисколько не препятствовали Иосифу ожидать пришествия Мессии и воздыхать со многими истинными израильтянами о Его святом царстве (Лк. 23:51; Мк. 10:43). Если он, подобно прочим, думал об этом царстве с некоторыми предрассудками, представляя его земным и чувственным, то не был однако же, подобно прочим, упорен в своих мнениях; с ревностью искал наставления и всегда готов был слушать тех, которые могли открыть ему истину. Эта-то ревность сблизила его с Иисусом Христом. Несмотря на то, что синедрион ненавидел и преследовал Пророка Галилейского, что Небесное Царство, Им проповедуемое, было совершенно противоположно земному царству, ожидаемому народом иудейским, что все беседы Его были о духовной нищете, столь противной людям, обладающим благами века сего, — Иосиф сделался искренним последователем и учеником Иисусовым (Мф. 27:57). Недостаток этого ученика состоял в том, что он, опасаясь преследования первосвященников, хранил в тайне свою расположенность к Учителю и свои отношения с Ним (Ин. 19:38), — недостаток в общем-то извинительный, потому что Господь, щадя слабость человеческую и предвидя плохие последствия для Иосифа, нетребовал от него и ему подобных, чтобы они признавали Его всенародно Мессией, тем более вступались за Него в синедрионе. В последних действиях синедриона против Иисуса Христа, а равно и в суде над Ним Иосиф не участвовал (Лк. 23:51) — или потому, что, не видя никаких средств спасти невиновного, не хотел быть свидетелем Его осуждения; или потому, что хитрость первосвященников нашла средство совершенно отстранить его от этого дела. Впрочем, бездействие в то время, когда столь ужасным образом решилась судьба Иисуса, без сомнения, было весьма тяжело для сердца благородного, которое стыдится малодушия, — оставить без защиты невинного даже и тогда, когда знает, что спасти его нельзя. 

   К числу необыкновенных событий, последовавших за смертью Иисуса Христа, нужно отнести и то, что тайные ученики Его вдруг одушевились чрезвычайным мужеством. Презирая стыд объявить себя перед целым иудейским народом последователем Иисуса, уже казненного, Иосиф твердо решил оказать Ему последний долг дружбы и уважения — спасти от посрамления, по крайней мере, смертные останки своего Наставника.
   Решимость эта была сопряжена с немалой опасностью — не со стороны Пилата, от которого можно было ожидать благосклонного отношения к просьбе в пользу Иисуса, ибо он считал Его праведником, а со стороны первосвященников, которые в малейшем знаке уважения к Иисусу Христу видели противодействие своим замыслам, а на покушение погребсти Его с честью могли взирать не иначе, как на выступление против синедриона тем более опасное, что его совершал теперь знаменитый член синедриона, чей пример был весьма важен для народа, и без того приверженного к памяти Иисуса.
   Однако же Иосиф, раз и навсегда презрев страх, явился в претории римской с дерзновением, свойственным великодушию. Прошение его было для Пилата первым известием, что Иисус Христос уже умер. Игемон весьма удивился такой скорой смерти, потому что из многих опытов знал, что распятые остаются в живых гораздо дольше. Не имея никакой причины сомневаться в истинности свидетельства Иосифова о смерти Иисуса, он желал однако же знать ее подробности. Для этого немедленно был призван сотник, стоявший на страже у креста Иисусова. «Давно ли Он умер?» — спросил Пилат. И, получив надлежащий ответ, повелел отдать Иосифу тело Иисусово для погребения.
   Едва ли в этом случае в душе Пилата снова не возникла мысль о сверхъестественном союзе Иисуса Христа с Божеством. Скорая смерть Его на кресте могла служить для язычника признаком благоволения к Нему богов. Об этом же свидетельствовали и чудесные знамения, если только Пилат был внимателен к ним. Во всяком случае, известие о скорой смерти Господа облегчало совесть судьи, которая должна была страдать, представляя страдания на кресте Праведника, им невинно осужденного. Подобное облегчение принесло и прошение Иосифа. Соглашаясь на погребение Иисуса, отдавая тело Его друзьям, Пилат таким снисхождением к мертвому как бы исправлял несправедливость по отношению к живому. Само невнимание к вражде первосвященников, которые позволение, данное Иосифу, почитали, без сомнения, новым для себя посрамлением, было как бы жертвой, которую Пилат принес памяти Праведника.
   Едва только воины успели нанести телу Иисуса Христа последний удар своей бесчеловечности, Иосиф явился на Голгофу. Вместе с ним пришел Никодим (Ин. 19. 39), тот самый, который приходил некогда к Иисусу Христу ночью и слушал Его высокую беседу о духовном возрождении, необходимом для людей, желающих войти в царство Мессии (Ин. 3:1-21), тот самый, который однажды перед всем синедрионом, осуждавшим Иисуса, сказал: «Судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает?» (Ин. 7:51). Подобно Иосифу, Никодим был богат и заседал в верховном совете иудейском (Ин. 3:1); подобно ему, принадлежал тайно к числу последователей Иисуса Христа и не открывал всех своих мыслей о Нем, боясь первосвященников (Ин. 19:39); и подобно ему, хотел теперь благородным самоотвержением загладить прежнее малодушие, иногда почти неизбежное, но всегда тягостное для сердец великодушных. Если Никодим не разделил с Иосифом дерзновения явиться в преторию Пилата с просьбой о погребении, то не по недостатку усердия, а по нужде: он в это время подготавливал вещи, необходимых для погребения.

Пилат из уважения к сановному просителю согласился на его просьбу, пред­варительно удостоверившись в действительности смерти Распятого, и благообразный Иосиф быстро приступил к делу.

Тогда последний, не теряя ни минуты, спешит назад к Голгофе и по дороге покупает плащаницу Мк. 15:46. Сравн. Мф. 27:59; Лк. 23:53; Ин. 19:40: пелены., необходимейшую вещь при погребении. Библия дает мало указаний, по которым мы могли бы воспроизвести все подробности процесса древнееврейского погребения. Конечно, забота об этом печальном обряде падала на ближайших родственников или друзей умершего Быт. 25:9; 35:29; 464; Суд. 16:31; Тов. 6:15; 14:12 и дал. Мф. 8:21 и др.. Ученики предавали земле тело своего учителя Мк. 6:29.. Закон Моисеев считал всякий труп нечистым, и прикосновение к нему оскверняло человека на 7 дней Чис. 19:11.. Поэтому погребение совершалось в тот же день смерти, до захода солнца, и вообще отличалось поспешностью Деян. 5:6–10.. «Мертвому прежде всего закрывали глаза и рот, – говорит Маймонид, – потом его омывали, помазывали ароматическими веществами и обвивали кусками белого холста» Tract. Ebel. c. 4. § 1. См. Friedlieb, s. 171.. Эти краткие указания древнееврейского ученого отчасти находят для себя подтверждение и разъяснение в Библии. Обычай закрывать глаза умершему практиковался уже в глубокой древности Быт. 46:4. Может быть, при этом умершего целовали. Быт. 50:1.. Было в ходу и омовение трупа Деян. 9:37.. После этого его завертывали в чистый σινδών Мк. 15:46. – хлопчатобумажную материю белого цвета; голову обвивали особым куском той же материи, который назывался σουδάριον Ин. 20:7; 11:44. Погребение нагим считалось позором для всего народа, поэтому для умерших бедняков покупались погребальные пелены за счет казны.. На труп и между повязками клали ароматические вещества, обилие и ценность которых, конечно, зависели от знатности и состояния погребавших Так, при погребении Ирода было 500 носильщиков для этих благовоний. Antiqu. XVII, 8, 3, Bell. jud. I, 33, 9.; иногда благовониями и умащали тело умершего 2 Пар. 16:14; Ин. 19:40. Сравн. 12:7; Мк. 16:1; Лк. 24:1.. Но это не было то египетское бальзамирование, длинный процесс которого, по Геродоту (II, 86), продолжался 70 дней и которое было совершено над телами Иакова и Иосифа в Египте. В Палестине обычай бальзамировать тела прекратился вместе с патриархами.

Когда труп был таким образом приготовлен, его клали не в гроб, подобный нашим, а на открытый одр, или носилки מטה – 2 Цар. 3:31; 2 Пар. 16:14; Лк. 7:14.. Такой погребальный одр царей нередко был очень богато украшен Antiqu. XVII, 8, 3., а за ним следовала многочисленная толпа, с громким плачем провожавшая умершего Быт. 56:10; 2 Цар. 3:31–34; Иер. 22:18. Сравн. 34:5.. Эту обязанность в позднейшее время стали исполнять женщины-плакальщицы по специальности Иер. 9:17.. Они начинали свой вопль еще в доме умершего, притом так, что причитания и выкрикивания одной подхватывались и повторялись хором всех остальных, соответственно делению каждого стиха такой плачевой песни на две половины В Библии мы находим песни (Давида) на смерть Саула, Ионафана и Авенира. 2 Цар. 1:19–27; 3:33–34. См. еще 2 Пар. 35:25.. Эта печальная вокальная музыка, иногда с присоединением и инструментальной – особых траурных свирелей Мф. 9:23; 11:17., следовала за носилками умершего до самого места погребения. 

С длинным куском тонкого полотна Σινδών καθαρά. Мф. 27:59. в руках, спешит Иосиф от Пилата к Голгофе. Между тем, последняя за это время совершенно изменила свой вид. Не видно стражи, которая, исполнив приказ Пилата, считала свое дело оконченным. Рассеялась и многочисленная толпа, еще недавно теснившаяся здесь. Чудесные события, сопровождавшие смерть Богочеловека, заставили этих легкомысленных людей инстинктивно почувствовать нечто великое и необычайное и, «бия себя в грудь», разойтись по домам Лк. 23:48.. Умолк и голос вожаков толпы, которым теперь оставалось лишь торжествовать успех своего дела. Тихо на Голгофе. Лишь несколько взоров с мольбою покоятся на Умершем и несколько сердец бьются быстрее обыкновенного, с нетерпением ожидая возвращения Иосифа. Здесь стоят Мария Магдалина, Мария, мать Иакова меньшого и Иосии, может быть, еще некоторые из преданных Спасителю галилейских женщин Мф. 27:55–56, 61; Мк. 15:40–41, 47.. Здесь же, вероятно, стоят в ожидании и ученик, которого так любил Умерший, и святая Матерь, оставленная Сыном на попечение этого ученика. Здесь же, наконец, и другой тайный ученик Господа, приходивший к Нему для ночной беседы Никодим. С радостью выслушав добрую весть от возвратившегося Иосифа, поспешно приступают они к отданию последнего долга на земле Умершему. Не грубые руки палачей-солдат, а любящая рука Иосифа снимает тело с креста. Новая высеченная в скале гробница была окружена тенистым садом, и последний находился так недалеко от Голгофы, что евангелист Иоанн прямо помещает его там, где был распят Иисус Христос Ин. 19:41.. Такая близость места, гораздо более удобного для совершения необходимых приготовлений к погребению, чем открытая вершина Голгофы, вероятно, побудила тотчас же, после снятия с креста, перенесть тело Господа в сад Иосифа. И вот здесь, омыв запекшиеся кровью раны, завертывают Его в чистый σινδών плащаницу, а царственную главу – в особый плат (σουράριον), обильно пересыпая погребальные пелены (ὀθόνια) 100 литрами принесенных Никодимом смирны и алоя Ibid. ст. 39–40.. После этого, молчаливые и погруженные в глубокую скорбь, Иосиф и Никодим тихо поднимают святое тело и, войдя в гробницу, бережно кладут его на единственное высеченное здесь ложе Гроб Господень имел именно такое ложе в виде скамьи, а не loculi. Это ясно из того, что на третий день, придя к гробнице и наклонясь к низкому входу в пещеру, Мария увидела «двух Ангелов в белом одеянии, сидящих одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса» (Ин. 20:11–12). Этого нельзя было бы сказать о loculus.. Отдав таким образом последнюю земную дань Умершему, совместными усилиями они подкатывают сюда голал – большой камень, и закрывают им вход в гробничную камеру Так делали всегда с целью защитить место от хищничества диких зверей. Так как всякое, даже невольное прикосновение к гробнице делало еврея нечистым, то такие камни, особенно если гробницы имели место где-нибудь среди открытого поля, сверху покрывались белою или красною штукатуркою, чтобы их можно было видеть уже издали. В месяце Адаре, после дождливого времени, штукатурка подновлялась. – Отсюда уподобление фарисеев гробам повапленным (Мф. 23:27).. Быстро надвигающиеся сумерки, которыми уже начинался праздничный день, заставляют очень торопиться с погребением. Тем не менее, считая обряд неоконченным, присутствовавшие здесь женщины, возвратясь домой, приготовляют еще «благовония и масти» Лк. 23:56. с целью помазать ими тело, как только пройдет суббота. Но их забота была напрасна и их благовониям не пришлось уже коснуться пречистого тела Господа Иисуса Христа.

Это событие составляет последнее, конечное звено в истории страданий Господа Иисуса Христа. Еще несколько часов после него, и те, которым Провидение судило быть первыми последователями божественного Учителя, уже с радостью и страхом передавали друг другу весть о Его воскресении. – Но дойдя до этого конечного пункта в истории страданий Спасителя, мы далеко еще не выполнили задачи своего исследования. Где в современном нам Иерусалиме тот путь, которым прошел Господь Иисус Христос, среди многочисленной толпы, от судилища Пилата до места казни? Где Голгофа, это место ужаса и позора для древних иудеев, сделавшееся священным для всех христиан? Где, наконец, гроб Спасителя мира, эта величайшая святыня, привлекающая в Иерусалим тысячи пилигримов из всех стран света? – Эти вопросы настолько важны и обширны, что решение их требует самостоятельной главы.

***

После удостоверения в смерти распятых тела их должны были снять с крестов, чтобы они не омрачали праздничных дней. Тела разбойников, наверное, тут же на Голгофе и были зарыты. А о достойном погребении тела Иисуса Христа позаботилсиь два тайных ученика Христовых: Иосиф из Аримафеи и Никодим. Оба они были членами Синедриона. Евангелист Марк называет Иосифа «знаменитым членом совета», т. е. Синедриона, а по свидетельству евангелиста Луки, Иосиф, человек добрый и правдивый, не участвовал в заседаниях Синедриона, когда Христос беззаконно осужден был на смерть. Иосиф лично испросил у Пилата разрешение погребсти Христа невдалеке от Голгофы, в своем саду, в новой гробнице – пещере, заготовленной для себя. Вместе с Никодимом, приготовившим для погребения Христа около ста фунтов благовонного состава из смирны и алоэ, Иосиф снял тело Иисуса с Креста. Они благоговейно перенесли Его на руках в пещеру и там обвили Его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают Иудеи (19, 40). К входу в пещеру был привален большой камень. В погребении Христа принимали участие и некоторые благочестивые женщины, ученицы Христа.