Евангелие от Марка, Глава 15, стих 43. Толкования стиха

Пришел Иосиф из Аримафеи, иудейского города вблизи Иерусалима, член синедриона, как свидетельствует св. Марк, человек благочестивый, потаенный ученик Христов, по свидетельству св. Иоанна, который не участвовал в осуждении Господа (Лк. 23:51). Пришедши к Пилату, он испросил у него тело Иисусово для погребения. По обычаю римлян, тела распятых оставались на крестах и делались добычей птиц, но можно было, испросив разрешения начальства, предавать их погребению.

Пришел к Пилату Иосиф из Аримафеи (города близь Иерусалима), член синедриона, человек благочестивый, тайный ученик Христов, который не участвовал в осуждении Господа. Он испросил у Пилата тело Иисусово для погребения. По обычаю римлян, тела распятых оставались на крестах и делались добычею птиц. Страстная седмица

А между тем пред Пилатом явился новый проситель, желавший иметь позволение снять со креста и предать погребению тело Иисусово. То был Иосиф Аримафейский.    Аримафея, отечество Иосифа, есть древняя, Рама, место рождения пророка Самуила, город в колене Вениаминовом, упоминаемый евангелистом Матфеем (Мф. 2:18). Иосиф был богатый человек высокого характера и непорочной жизни. Великое богатство делало его лицом значительным тем более, что в то время в Иерусалиме все можно было купить за деньги, начиная от должности последнего мытаря и кончая саном первосвященника. Кроме того, Иосиф принадлежал к числу самых видных членов синедриона и вместе с другими благомыслящими советниками, вероятно, составлял оппозицию партии Каиафы. Он был тайным учеником Иисуса Христа и в последних покушениях синедриона против Спасителя, а равно и в суде над Ним не участвовал (Лк. 23:51) — потому ли, что, не видя никаких средств спасти Невинного, не хотел быть свидетелем Его осуждения, или потому, что хитрость первосвященников нашла средство совершенно устранить его от этого дела. Несомненно однако, что это вынужденное бездействие было тяжело для благородного сердца, которое стыдится малодушия, — оставить без защиты невинного, даже когда нет надежды спасти его. И вот когда все было кончено и на кресте висело только бездыханное тело Спасителя, скорбь и негодование внушили Иосифу смелость. Теперь было слишком поздно заявлять о своем сочувствии к Иисусу Христу как живому Пророку; оставалось только оказать Ему последний долг дружбы и уважения — спасти от посрамления по крайней мере смертные останки Его, ибо, в противном случае, иудеи, без сомнения, бросили бы Пречистое Тело в общую яму вместе со всеми казненными преступниками.    Иосиф «осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова»    Эта решимость была сопряжена с серьезною опасностью — не со стороны Пилата, от которого можно было ожидать благосклонного решения в пользу Иисуса Христа, признаваемого им за праведника, а со стороны первосвященников, кои в малейшем знаке уважения к Спасителю видели измену своим замыслам, а на попытку погрести Его с честью могли смотреть не иначе, как на возмущение против синедриона, тем более опасное, что его предпринимал теперь знаменитый член синедриона, пример которого мог повлиять на народ, и без того приверженный к памяти Иисуса.    Однако Иосиф не остановился перед этой опасностью и, презрев страх, явился в претории римской.

Высший Совет, как мы уже знаем, обосновал свое требованеие смертной казни Иисуса Христа ссылкой на богохульство. «Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета», благочестивый иудей, «который ожидал Царствия Божия», очевидно не разделял решения Синедриона. Таким образом, когда он просил у Пилата тело Иисуса, он ставил себя в опасное положение прослыть сообщником казненного преступника. Чем Иосиф мог обосновать свою просьбу перед Пилатом? Может быть, нежелательностью оттягивать погребение из климатических соображений; может быть, ссылаясь на ветхозаветную заповедь, не позволявшую оставлять казненного на ночь: «Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве, то тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день, ибо проклят пред Богом всякий повешенный на дереве, и не оскверняй земли твоей, которую Господь Бог твой дает тебе в удел» (Втор. 21:22–23:21). Возможно, Иосиф хотел предотвратить захоронение Иисуса в общей могиле. Как бы то ни было, он «осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова». Надо сказать, что часто тела преступников не погребали вовсе, их просто снимали с распятия и оставляли на растерзание стервятникам и диким собакам. Возможно, Голгофу потому так и назвали Лобной, то есть Черепа, что она была усыпана черепами распятых. Но Иосиф, будучи праведным и тайным почитателем Иисуса, решился на Его захоронение. После снятия с креста тело Иисуса было просто положено в могилу, не будучи ни обмыто, ни помазано. Это явствует из слова Самого Господа, сказанного в Вифании, когда некая женщина возлила Ему на голову драгоценное миро: «Она сделала, что могла: предварила помазать тело Мое к погребению» (Мк. 14:8). Далее мы увидим, что только «по прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его» (Мк. 16:1). Иосиф же «купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба». Иосиф просто не имел времени соблюсти обычай надлежащего приготовления тела к погребению: омовения и помазания. Ведь Иисус умер в девятом часу, то есть около трех часов пополудни. А примерно в шесть часов вместе с заходом солнца должна была начаться суббота. Как сказано в Евангелии, «уже настал вечер ... перед субботою». А по закону о субботе запрещалось выполнять какую-либо работу. Иосиф спешил. Он должен был дойти до дворца Ирода, чтобы там попросить аудиенции у Пилата. После этого Пилат, чтобы к своему удивлению удостовериться в смерти Иисуса, должен был позвать за сотником отряда, проводившего казнь, – а этот отряд находился в своих казармах, в крепости Антония. Только после всего этого Пилат разрешил Иосифу снять тело Иисуса и предать его погребению. Иосиф же должен был еще пойти купить плащаницу, то есть погребальное полотно, и озаботиться о гробнице, высеченной в скале. Вблизи Голгофы тогда были такие гробницы. В этом может удостовериться сегодня посетитель Храма Гроба Господня в Иерусалиме. Предположение, будто Иосиф при погребении воспользовался собственной фамильной гробницей, маловероятно. Против этого говорит и сам текст Евангелия и логика: Сказано просто, что он «положил Его во гробе» (буквально «в некоей гробнице»). И действительно, с какой стати уважаемый, почтенный (euvsch,mwn), то есть достаточно богатый собственник и член Высшего Совета стал бы приобретать фамильную гробницу возле места казней? Скорее всего, Иосиф Аримафейский похоронил Иисуса в одной из тех гробниц, которые уже существовали около Голгофы, и которые по прошествии одного года освобождались. Дело в том, что останки ежегодно изымались из гробниц и помещались в оссуарии, в погребальные урны для костей. Положив тело Иисуса в гробнице, Иосиф привалил ко входу в неё камень. Иосиф Аримафейский своим поступком навеки остался в памяти человечества. Сначала безвестный римский сотник, а потом Иосиф – удивительно, как быстро начали сбываться слова Иисуса о том, что как только Он вознесен будет от земли, Он всех привлечет к Себе (Ин. 12:32).

В шестой час Он был распят, в девятый испустил дух, до захода солнца был погребен. На протяжении субботы Он остается во гробе, где положил Его Иосиф Аримафейский (Ср. Мф. 27:57-60; Лк. 23:50-53;Ин. 19:38-42.).

Пришел (прииде), т. е. на Голгофу, к месту распятия И. Христа, чтобы взять тело Его для погребения. Из (от) Аримофея, – из города, который находился невдалеке от Иерусалима. По всей вероятности, это был город Рама, где родился пророк Самуил (Мф. 2:18). Благообразен совитник, т. е. знаменитый и влиятельный член верховного судилища у Евреев – Синедриона, а, по сказанию евангелистов Матфея, Луки и Иоанна (Мф. 27:57; Лк. 23:50; Ин. 19:38), человек добрый и правдивый и, подобно Никодиму (Ин. 3 гл.), тайный из страха от Иудеев ученик Христов. Из страха от Иудеев, т. е. из опасения насмешек и преследования со стороны их. Оба они не принимали участия в богоубийственном совете Синедриона (см. ст. 1). О Никодиме известно, что он однажды вслух всего Синедриона, осуждавшего И. Христа, сказал: „судит ли наш закон человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает» (Ин. 7:50–52)? „Не видя никаких средств спасти невинного Господа, пишет один из толкователей, Иосиф и Никодим не были в заседаниях Синедриона против Него, а, быть может, хитрые первосвященники, подозревая их в сношении с И. Христом, нашли средство и устранить их от сих заседаний». Св. Златоуст пишет об Иосифе: „Он отваживался теперь на явную смерть, ибо возбуждал всеобщую против себя ненависть, когда обнаруживал свою любовь к Иисусу и дерзнул просить тело Его и не прежде отступил, пока принял оное, – дерзнул даже не только принять тело и погребсти его, но и положить в своем новом гробе». Прежде Иосиф и Никодим боялись показывать себя учениками Христовыми, но теперь они уверовали во Христа, открыто и небоязненно показывают веру делом погребения Его «. И той бе чая (который и сам ожидал) царствия Божия, т. е. считал Иисуса Христа за обещанного Мессию и ожидал открытия Им царства Своего. Ожидал, вероятно, как почти и все тогда, даже и сами Апостолы до известного времени, открытии земного царства Мессии (Лк. 24:21). Дерзнув вниде (вошел) к Пилату, и проси (просил) телесе Иисусова. Обыкновенно распятых оставались на крестах и делались добычей хищных птиц или бросались в ближайший ров на съедение зверям; но можно было, испросив позволение начальства, снимать и погребать их. Так как на другой день, в субботу, у Евреев приходился праздник Пасхи, то, как повествует св. Иоанн (Ин. 19:31 и др.), они просили позволения у Пилата ускорить смерть распятых, перебив их голени, и снять тела их. Воспользовался всем этим и Иосиф, особенно когда узнал, что И. Христос уже умер, и просил у Пилата позволения снять и погребсти тело Его. Никодим не являлся к Пилату с просьбой о погребении, с одной стороны, потому что довольно было явиться и одному Иосифу, как хозяину той гробницы, где предполагалось погребение Господа; с другой стороны, тогда, как Иосиф ходатайствовал пред Пилатом, он употребил это время на приготовление вещей, необходимых для погребения. Пилат же дивися (удивился), аще уже умре (что Он уже умер). Удивился, потому что распятые мучились на кресте иногда по нескольку суток (24 ст.); скорая смерть И. Христа произошла от предшествовавших страданий Его в саду Гефсиманском, у Каиафы и Пилата, и наконец от кровотечения из ран (см. ст. 37). Пилат предварительно справился, действительно ли умер И. Христос, – призвав сотника, вопроси его, аще уже умре (давно ли умер). „Господь умер. Некому воздать Ему последний долг, пишет один духовный писатель (Воск. Чт. 29 г.). Кто осмелится почтить погребением Того, Который умер на кресте, яко злодий? Кто осмелится идти наперекор приговору начальников и всего народа, – идти наперекор всеобщему мнению? Не значит ли это сильнее слов обличить в неправде и преступлении Его судей и распинателей и потому обратить их злобу на себя? Кто отважится приступить с почтением к кресту Казнённого, когда и неразлучные ученики Его оставили Его, лишь только Он был взят под стражу? Кто решится явить себя учеником Распятого, когда и самый ревностный из учеников – Петр отрекся от Него? Если незнатные и бедные ученики не решались на это, хотя, по незнатности своей, они легко могли избегнуть преследований, как люди неопасные; то как решиться вельможе, члену того судилища, которое приговорило Господа к смерти? И, однако ж, Иосиф решается... Но если великое мужество нужно было для того, чтобы победить страх и пренебречь опасностью, то не менее нужно было мужества, чтобы победить стыд, хотя и ложный. Представьте на месте казни, между трупами двух разбойников, на позорном древе крестном, висит тело человека, который казнен, как обманщик и возмутитель, этого человека, обезчещеннаго болие всих сынов человеческих (Ис. 53:3), погребает с великой честью богатый и знатный человек, снимает с креста, помазывает благовониями, покрывает чистой плащаницей и полагает в своем саду, в новом гробе, который приготовлен был им для себя. Для совершения такого подвига потребно было истинное мужество и самоотвержение. Что же могло подвигнуть Иосифа на такой великий подвиг? Крепкая вера и любовь к Господу. Другие видят в И. Христе обманщика, возмутителя, чародея; Иосиф по-прежнему видит в Нем, даже поруганном и распятом, пророка, обещанного Избавителя. Иосиф видит Господа одиноким, всеми оставленным, дух его возмущается, сердце ноет от жалости, и он забывает и страх и стыд, и спешит снять драгоценное тело с позорного древа, увлечь с места казни и скрыть от наглых взоров, публично почтив Его погребальными почестями в виду всех поруганий. Таков подвиг Иосифа, достойный нашего удивления, ублажения и подражания!» Пилат отдал (даде) тело Иосифу, «Отдавая Тело Господа друзьям Его, один из духовных писателей, Пилат снисхождением к Мертвецу как бы вознаграждал несправедливость, оказанную Ему живому».

Это был тот Иосиф, который раньше скрывался, а теперь, после смерти Христовой, проявил большую смелость. Ведь он был не безызвестен и не из незаметных, но один из совета и весьма знатен. Отсюда особенно можно уяснить его мужество (Ср. Лк. 23:50.). Ведь он выдал себя на смерть, навлекая всеобщую вражду своей преданностью Иисусу: тем, что и тело попросить осмелился, и не отступился, пока не добился своего. К тому же он не только получил тело Иисуса, не только богато похоронил, но и положил его в собственной новой гробнице, чем проявил свою любовь и мужество (Ср. Мф. 27:60; Мк. 15:46; Лк. 23:53.).

έλθών aor. act. part, (сопутств.), см. ст. 21. ευσχήμων выдающийся, благородный, влиятельный, богатый (Тауlor), βουλευτής советник, член синедриона (Swete). προσδεχόμενος praes. med. (dep.) part, от προσδέχομαι ждать, ожидать. Part, в перифр. конструкции. τολμήσας aor. act.part, (temp.) от τολμάω осмеливаться, иметь храбрость, быть достаточно смелым. "Он призвал всю свою храбрость" (BAGD). είσήλθεν aor. ind. act. от εισέρχομαιвходить, ήτήσατο aor. ind. med. от αίτέω, см. ст. 8.

Тот факт, что членами ""синедриона были и благочестивые люди, такие, как Иосиф, а не только те, о которых говорится в рассказе о судилище (меру благочестия они определяли для себя сами), указывает на существование разномыслия даже в среде иудейской религиозной верхушки в тот период. Поскольку Иосиф верил в грядущее Царство, он, вероятно, не был "саддукеем, в отличие от многих своих коллег.

  «Знаменитый член совета»: т. е. один из влиятельных и пользующихся почетом, член верховного еврейского судилища — Синедриона. — «Который и сам ожидал Царствия Божия»: который ожидал открытия в это время Царства Мессии и самого Господа Иисуса вероятно считал Мессиею. Ожидал он вероятно, как и все почти тогда, как и сами Апостолы до времени, открытия чувственного Царства Мессии. Но, как видно, разрушение этого ожидания смертью Иисуса Христа (ср. Лк. 24:21) не поколебало сильно его любви к Господу и он, несмотря на то, что мог подвергнуться гонению или неприятностям от сочленов своих, решился отдать последние погребальные почести Распятому.

Поелику треблаженный Иосиф сподобился погребсти тело Господне, Евангелисты же о нем ни на одном другом месте не писали: посему здесь все, что до него касается, подробно они нам показали. И во-первых, имя его Иосиф, отечество же от Аримафеа, то есть, житель Аримафейский, — которое место отечество было Пророка Самуила; нравом благообразен, то есть, честен и благоговеен, якоже и Богоглаголивый Лука вместо благообразен говорит: муж благ и праведен (Лк. 23:50); достоинство его — советник, то есть, в совете находившийся, един от старейшин, отправлявший сию должность, — надсматривал и отправлял дела судебные. О богатстве его засвидетельствовал Матфей, говоря: прииде человек богат от Аримафеа, именем Иосиф (Мф. 27:57). А какая его была вера, объявил Марко, пиша: иже и той бе чая царствия Божия, то есть, был истинный и льсти непричастный Израильтянин, чающий пришествия Мессии. Матфей же называет его учеником Господним: иже и той учися у Иисуса (Мф. 27:57). Равно и Иоанн: Иосиф, иже от Аримафеа, сый ученик Иисусов, потаен же страха ради Иудейска (Ин. 19:38). Все же, что касается до Иосифа, Богодухновенные Евангелисты показали не ради другой причины, разве только для уверения и утверждения в повествуемой ими истине. Сей убо Иосиф дерзнул и, вшед к Пилату, испросил тело Иисуса Христа, да оное погребет. Но для чего ж сказано дерзнул? Ибо, в самом деле, дерзость была просить мертвого тела единого из распятых, осужденника, чтобы то погребсти с великолепием и честию; дерзость, когда хотел почтить Того, Коему все Иудеи поругались, презрели Его и осудили на крестную смерть; а он, сый ученик Христов, потаенный страха ради Иудейска, быв великодушен, отвергнул тогда страх и оттряс всякую робость, показал себя учеником Иисуса Христа и, дерзнув, просил у Пилата тело Учителя своего.

Еще один знаменитый человек был из Аримафеи, или Рамафаим-Цофима, с горы Ефремовой. Это был пророк Самуил (1 Цар. 1:1). Сего же Иосифа упоминают все четыре Евангелиста, и притом исключительно в связи с погребением умершего Господа. Иоанн называет его «ученик Иисуса, но тайный из страха от Иудеев» (Ин. 19:38); Лука – «человек добрый и правдивый» (Лк. 23:50); Матфей – «богатый человек» (Мф. 27:57). (Евангелист именует Иосифа богатым не из тщеславия, как бы для того, чтобы показать, что среди учеников Господа были и богатые люди; «но чтобы показать, как мог он получить от Пилата тело Иисусово. Се, человеку бедному и незнаменитому было невозможно проникнуть к Пилату, представителю римских властей» (Блж. Иероним. Толкование на Евангелие от Матфея). Прииде Иосиф, иже от Аримафеа, благообразен советник, иже и той бе чая Царствия Божия, дерзнув вниде к Пилату, и проси телесе Иисусова. Иосиф был благообразен душою, то есть боялся Бога и ожидал Царствия Божия. Кроме своих исключительных душевных свойств, Иосиф, в то же время, обладал богатством и общественным положением. Марк и Лука называют его членом совета. Значит, он, подобно Никодиму, был одним из народных старейшин. И он, подобно Никодиму, был тайным почитателем и учеником Господа нашего Иисуса Христа. Но, хотя сии два человека были тайными последователями учения Христова, все же они были готовы, следуя за Христом, подвергнуть себя опасности. Никодим однажды в глаза сказал озлобленным старейшинам иудейским, когда те искали случай убить Христа: судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает? Еще большей опасности подверг себя Иосиф Аримафейский, заботясь о теле Христовом тогда, когда явные ученики Господа разбежались и когда иудейские волки, поразив Пастыря, могли в любой момент броситься на овец. А что дело Иосифа было опасным, и сам Евангелист подчеркивает словом осмелился (дерзнув). Таким образом, нужна была более чем храбрость, нужно было дерзновение, чтобы войти к наместнику кесаря и просить у него тела одного из распятых осужденных. Но Иосиф, «как великодушный, отбросил тогда страх и отряс всякую робость, и явил себя учеником Иисуса Христа» (Никифор).

Иосиф из Аримафеи. Возможно, из иудейского города Рамы, родного города пророка Самуила (1 Цар. 1,1), находившегося в тридцати двух километрах к северо-западу от Иерусалима. совета. Т.е. синедриона (см. ком. к 14,53). Царствия Божия. См. ком. к 1,15. Иосиф, несомненно, был благочестивым фарисеем, но одновременно и тайным последователем Иисуса. осмелился войти. Очевидно, для Иосифа это было первое деяние веры, но оно было совершено в тот момент, когда ученики Иисуса бежали. Иосиф нарушил решение синедриона и тем самым поставил под угрозу свое будущее.

Иосиф из Аримафеи. Аримафея или вернее — Рама, — иудейский город из котораго происходил Иосиф. Знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия. Иосиф был знаменитый член синедриона, он был человек честный и правдивый, и не участвовал в богоубийственном совете и деле врагов Иисусовых, хотя из опасения преследования со стороны иудеев, доселе был только тайным учеником Иисусовым, и при­надлежал к числу истинных Израильтян, которые ожидали царствия Божия. Осмелился. Т.е. пренебрегая всякою опасностью со сторо­ны первосвященников, которые на покушение посмотреть, как на возмущение против синедриона. Примечания к 12 Страстным Евангелиям

(См. Мф. 27:57) Знаменитый - правильнее: человек состоятельный и уважаемый (euschmwn). Член совета. Это выражение представляет собою отдельно стоящий эпитет. Оно обозначает члена Синедриона. Ожидал Царствия Божия - Царства Мессии, но, вероятно, как славного, внешнего, политического царства. Важно, во всяком случае, то, что не одни низшие классы народа симпатизировали новому Учителю, но и люди знатные. Осмелился. Ев. Марк один отмечает эту черту характера Иосифа. Бояться же он мог не столько Пилата, как своих же сотоварищей по Синедриону, которые, конечно, не простили бы ему заступничество за Христа, даже тогда, когда это заступничество касалось только права Христа на пристойное погребение.

... признал Христа Богом, почему и дерзнул на похвальный подвиг. Не стал он размышлять: вот я богат и могу потерять богатство, если буду просить тело Того, Кто осужден за присвоение Себе царской власти, и сделаюсь ненавистным у иудеев, — так ни о чем подобном не размышлял сам с собою, но, оставив все, как менее важное, просил одного — предать погребению тело Осужденного. Он был "знаменитый", то есть человек почтенный, благочестивый, безукоризненный. Что касается до звания советника, то это было некоторое достоинство или, лучше, служение и должность гражданская, которую имеющие должны были заведывать делами судилища, и здесь часто подвергались опасностям от злоупотреблений, свойственных сему месту. Пусть слышат богатые и занимающиеся делами общественными, как достоинство советника нисколько не препятствовало добродетели Иосифа.

(См. Мф. 27:58) Дерзнув, вниде к Пилату и проси телесе Иисусова . Чудная перемена в Иосифе! Пока Иисус был жив и окружен был славою Чудотворца и дивнаго Учителя, Иосиф опасался быть открытым почитателем Его. — Теперь, когда Иисус умер на кресте, когда всякий знак уважения к Нему мог казаться обидою Синедриону, Иосиф, член Синедриона, является в виду всех почитателем Иисуса. Сколько надобно было иметь смелости и твердости, чтобы отважиться на то, что позволил себе Иосиф! Он является к Пилату с просьбою дозволить ему погребсти Распятаго. — Хотя Пилат о признавал Иисуса невинным: однако не он ли предал Его на смерть, как ложнаго Царя иудейскаго? Далек ли же был Пилат, столько не твердый в добре, от того, чтобы просьбу Иосифа объявить за участие в замыслах возмутительных? Что же касается до Синедриона: то дело было очевидное, что он возстанет против Иосифа со всею злостию. Обычай древней иудейской набожности заботиться о погребений странников не мог защитить Иосифа от злобы Синедриона. Синедрион хотел видеть в Иисусе Христе только злодея. Он употребил столько труда, чтобы опозорить Иисуса в мнении народа; а член Синедриона в виду народа почетно погребает Его. Не измена ли это Синедриону? Не оскорбление ли это значению его в народе? И от кого же? В его глазах поступок Иосифа обида ему, Синедриону, и он отмстил потом Иосифу со всею злостию. — Иосиф видел это и решился на все. «Пусть, разсуждал он, Пилат и Синедрион думают о мне, что угодно; пусть возстанут на меня с ненавистию члены Синедриона: я сделаю свое дело, отдам последний долг моему Учителю; люди безжалостны были к Нему живому: как быть без жалости и к мертвому»? Иосиф решился на опасности. Откуда же такая смелость, откуда такая решимость в Иосифе, дотоле робком? О! как не припомнить и здесь пророчественныя слова Господа Иисуса: егда вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе (Ин. 12:32).