Евангелие от Марка, Глава 14, стих 46. Толкования стиха

В это время приходит предатель со стражей храма, взятой у первосвященников и с отрядом римской когорты и коварно лобызает Учителя: но его знака не видали, или страже Он не был известен; Иисус Сам выходит и объявляет Себя. Но Божественное величие, небесное спокойствие, с каким Он предавал Себя, напоминая о чудесах, какие творил Он, произвело на стражу Иудейскую, которая прежде отказывалась схватить Его и которая не знала, кого она должна взять, такое впечатление, что они пали на землю. Иисуса захватывают. Петр хочет защищаться: берется за нож, взятый с вечери и уже ударил одного, но Иисус запрещает (не 12 апостолов, а 12 легионов ангелов могли бы защитить Его). Воины хотят захватить и учеников, но Иисус их останавливает и говорит, что напрасно и против Него пришли они с оружием; ученики разбегаются. Юноша оставил свою одежду в руках воинов, когда они хотели схватить его.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 220++

65.По этому условному знаку берут Его под стражу пришедшие с кольями. Но Владыку всех удерживает не оружие, а тайна нашего спасения. Ему было достаточно обратиться к ним с вопросом: «Зачем мне легионы ангелов, на что небесное воинство?» И они отступили назад и пали на землю (Ин. 18:6). Достаточно голоса Господа, чтобы внушить страх и трепет. Этот рассказ приводит ученик, возлежавший у груди Иисуса (Ин. 13:23), для доказательства Его божественного величия. Толпа наложила руки на Господа и связала узами с Его согласия. О безумные, о неверующие! Не так завладевают Премудростью, не так удерживают Правду!

Здесь один ев. Иоанн передает, что когда солдаты (после лобзания Иуды, которое должно было служить для них знаком, кого они должны брать) приблизились к Иисусу, Он спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назарянина. Иисус говорить им: это Я. По этому слову толпа отступила назад и пала на землю. Проявивши над воинами Свое божественное всемогущество и тем показавши им, что если Он будет взят ими, то не вследствие их могущества и власти над Ним, но вследствие добровольнаго с Его стороны предания Себя на смерть, — Господь снова обращается к толпе с тем вопросом, позволяет ей Себя взять и просит лишь оставить в покое учеников. Это последнее, по замечанию евангелиста, необходимо было для того, чтобы сбылось сказанное И. Христом в первосвященнической молитве 17, 12. И действительно, для учеников соблазном служило уже и то, что их Учитель впадает в руки грешников; если же к этому присоединилось бы еще и взятие их воинами, вера не выдержала бы искушения. Что было далее, передается с большею или меньшею подробностью всеми евангелистами. Воины приступают взять Иисуса, ученики намереваются защищать Его оружием, и один из них (Петр, сообщает ев. Иоанн) отсекает, одному рабу архиерейскому ухо (Малху, у Иоанна); но Господь обличает неразумную ревность Петра и (говорит ев. Лука) прикосновением к урезанному уху исцеляет его. К этому евв. Матфей и Марк присоединяют речь И. Христа, обращенную к пришедшим взять Его, в которой Он выясняет им, что ни их многочисленность, ни мечи и колья, с которыми они пришли ваять Его, не в силах были бы совершить этого, если бы Он добровольно ие предавал им Себя. А ев. Марк один разсказывает о юноше, желавшем следовать за Иисусом, но бежавшем, когда воины хотели Его схватить. Этот юноша, который одет был лишь одним покрывалом ночным, очевидно, был потревожен от сна и поднят с постели шумом проходившей около дома его в сад Гефсиманский толпы. Был ли это сам ев. Марк или кто-либо другой, но во всяком случае нужно предполагать, что он был из числа если не верующих в Господа, то живо возбужденных к вере в Него, вследствие чего для него дорого было знать, чем кончится вся эта Гефсиманская история.

Из последующего поведения Иуды и предложенного Ему Иисусом вопроса можно заключить, что он намеревался, отделившись от отряда, подойти к Иисусу с обычным приветствием, поцеловать Его, затем отойти к Апостолам и тем скрыть свое предательство. Но это ему не удалось. Когда он поспешно подошел к Иисусу и растерянно сказал: Равви! Равви! — то Иисус кротко спросил его: друг, для чего ты пришел? . Не зная, что сказать, Иуда в смущении произнес: радуйся, Равви! и поцеловал Его .

Чтобы показать Иуде, что он не может скрыть своего предательства, Иисус сказал: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?

Между тем, стража приблизилась к Иисусу, и Он, желая показать, что Сам добровольно отдается ей, спросил: кого ищете?

Хотя отряд не знал, за кем послан, но в нем находились старейшины народа (члены синедриона), пришедшие, быть может, для того, чтобы наблюдать и за Иудой, как он исполнит секретное поручение, не обманет ли он? Эти-то старейшины, на вопрос Иисуса — кого ищете? — ответили: Иисуса Назорея (Ин. 18:4—5). Трудно предполагать, что прибывшие с отрядом старейшины не узнали Иисуса; скорее можно думать, что они притворились не узнавшими Его, любопытствуя видеть, что Он при таких обстоятельствах предпримет. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его, которому, вследствие обнаружения предательства, не удалось присоединиться к Апостолам.

«Это Я, кого вы ищете», — громко сказал Иисус старейшинам и всему явившемуся за Ним отряду.

Стражникам внушено было действовать осторожно; им сказано было, что Того, за Кем они посланы, придется взять хитростью, обманом, так как Он имеет приверженцев, которые могут заступиться за Него и укрыть Его. И каково же было удивление стражников, когда Иисус говорит им: «Это Я, Кого приказано вам взять; берите же Меня!»

Неожиданность такого ответа, сила духа, проявленная при этом Иисусом, произвели на стражников необычайное действие: они отступили назад и пали на землю¹. Эта могучая сила заставила жадных до наживы торгашей безмолвно подчиниться Иисусу и без сопротивления очистить храм. Та же сила духа подчинила себе озлобленных фарисеев, схвативших камни, чтобы убить Иисуса: руки их опустились и камни выпали на них. И теперь толпа, пришедшая с мечами и дрекольями, чтобы взять какого-то важного преступника, пораженная той же силой, отступила и в испуге припала на землю.

В это время стали собираться вокруг Иисуса остальные восемь Апостолов. Стражники очнулись от охватившего их ужаса; некоторые из них подошли к Иисусу ближе, другие же, по-видимому, хотели предупредить сопротивление со стороны учеников Его, и для этого захватить и их всех. Тогда Иисус опять спросил их: кого ищете? — и когда ему ответили по-прежнему — Иисуса Назорея, — то сказал им: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут.

Приводя эти слова Иисуса, Евангелист Иоанн от себя поясняет, что в эту самую ночь Иисус, молясь за Своих учеников, чтобы Отец Небесный сохранил их, сказал: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого. И эти слова должны были сбыться, и действительно сбылись: стража оставила Апостолов и приступила к Иисусу.

Еванг. Лука здесь повествует так: Бывшие с Ним (И. Христом), т. е Апостолы, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи, не ударить ли нам мечем (Лк. 22:49), и не дождавшись ответа со стороны Господа, один из них ударил и пр. Это значит, что Апостолы, видя опасность своему Учителю со стороны Его врагов, забыв страх и опасность, вздумали-было защищать Его. Един же никто из стоящих тут, т. е. из Апостолов. Это, по сказанию еванг. Иоанна, был апост. Петр. евангелисты не называют его по имени, вероятно, потому, что в это время, когда писали свои Евангелия, он еще был жив, и указаниe его имени могло навлечь на него неприятности (Мих.). Извлек нож (мечь). Откуда у Петpa меч? Еванг. Лука повествует что, когда И. Христос предсказывал отречение Петру, то сказал следующее: когда Я посылал вас (на проповедь) без мишка, без сумы, без обуви, то ни в чем не имели вы недостатка; но теперь кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нит, продай одежду свою и купи мечь. Это значило, что до сего времени Апостолы были безопасны, но теперь, при взятии И. Христа, предстояла им великая опасность. Апостолы же сказали: Господи, здесь два меча. Господь сказал: довольно (Лк. 22:35–38), т. е. довольно не для отражения вооруженной толпы, но для напоминания ученикам о предстоявшей им опасности от нападения посланных Синедрионом (Мих.). Удари (ударил) раба apxиepeовa. Этот раб, по сказанию еванг. Иоанна, назывался Малхом (18:10). Быть может, он первый поднял руку на Господа Иисуса. У еванг. Матфея (Мф. 26:52, 53) здесь читаем: Тогда говорит ему, Петру, Иисус: возврати меч свой в его мисто, ибо вси, взявшие меч, мечем погибнут. Или ты думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более нежели двенадцать легионов Ангелов? Защищение мечом со стороны ап. Пeтpa, хотя и происходило от любви к Господу, но оно, с одной стороны, было бесполезно и опасно, а с другой, показывало в нем недостаток веры в божественную помощь и покорности воле Божией. Потому что, если бы нужно было освободиться, то Господь помолился бы, и Бог Отец послал бы Ему для защиты более нежели двенадцать легионов Ангелов. Легион – римский полк, значит вообще множество. Сказано двенадцать, может быть, в соответствии двенадцати лиц, на которых сделано нападение, т. е. И. Христа и 11-ти апостолов, кроме Иуды. Но да сбудется Писание (Мф.. 26:49), т. е. Писания пророков о том, что И. Христос, как Спаситель миpa, должен пострадать и умереть. Посему напрасна и защита со стороны Петра. Двенадцать легионов сказал Господь, чтобы больше успокоить Своих учеников, замечает св. Златоуст.

Сцена предательства рассказана подробно (ст. 43–49). Ужас усугубляется тем, что Иуда – один из Двенадцати (это подчеркнуто), усугубляется фактом его поцелуя – вопиющим противоречием формы и содержания, усугубляется словами предателя, обращенными к страже: «Возьмите Его, и, – дополняет Марк, – ведите осторожно» (ст. 44). Иисус открыто высказывает, что была полная возможность взять Его в храме, когда Он учил народ. Его хватают как разбойника: мера уничижения, объясняющаяся только тем, что таким образом исполняются Писания (ст. 48–49).

И вот Иисус арестован. Марк не называет имени ученика, попытавшегося оказать сопротивление (в Ин. 18:10-11 это Петр). Во всех остальных Евангелиях Иисус резко останавливает Своего ученика.

И в это самое время сквозь чащу дерев засветились огни и явилась целая толпа храмовых и первосвященнических служителей, которые, вооружившись мечами и кольями, тихо подкрадывались к саду, где, как указывал им предводительствовавший этим скопищем предатель, должен был находиться Христос. Такие предосторожности были совершенно излишни, так как Христос теперь готов был отдаться им Сам. Но самый этот дух безграничного самопожертвования был таким страшным обличителем совести нечестивых, что от простого заявления Христа, что это Он самый, которого они ищут, вся вооруженная толпа в ужасе рассеивалась и падала, тем более, что сам предатель два раза оказывался не в состоянии подать условленный им знак и цепенел во всем своем гнусном существе. Только уже в третий раз сатана вооружил его адским мужеством, и Иуда своими гнусными устами напечатлел предательский поцелуй. Тогда вооруженная толпа окружила Иисуса Христа и стала вязать Ему руки.

«А они возложили на Него руки и взяли Его». – А они наложили на Него руки....

С ними шел Иуда, который быстро приблизился к Спасителю, чтобы поздороваться с Ним и этим указать воинам, Кого нужно схватить. Господь кротко спросил Иуду: «Друг, для чего ты пришел?»(Мф. 26:50). Трижды в Евангелии используется это обращение «друг» В греческом тексте – товарищ, спутник, сотрапезник., и каждый раз оно имеет уважительное, но не собственно дружеское значение (в притче о брачном пире так обращается царь к дурному человеку, не пожелавшему надеть брачную одежду – см. Мф. 22:12: «Друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал», а в притче о работниках в винограднике так обращается хозяин к человеку, недовольному уравнением заработка – см. Мф. 20:13: «Друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною?»). Вопрос Христа можно назвать риторическим, потому что и для Спрашивающего, и для человека спрашиваемого был очевиден ответ. Это обращение Христа к Иуде напоминает вопросы Бога Адаму после грехопадения (Быт. 3:9, 11) и показывает, что можно через покаяние уклониться от погибельного пути, как бы далеко по нему человек ни зашел. Но Иуда отверг и эту возможность и, наклонившись к Иисусу, сказал: «Радуйся, Равви!» – и поцеловал Его, дав условленный знак воинам. Христос, показывая Иуде, что знает цену этого поцелуя, спросил: «Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?» (Лк. 22:48).

Митр. Антоний (Храповицкий) предполагает, что целование Иудино нужно было не только для того, чтобы в темноте не произошло ошибки и взяли Того, Кого хотели, но и в соответствии с нормами Закона. Иуда выступает в роли официально предающего (передающего) Христа в руки Синедриона, как ответственный свидетель вины, но не решается, как требовалось, сам возложить руки на Христа и препоручает это другим: «Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно. И, придя, тотчас подошел к Нему и говорит: Равви! Равви! и поцеловал Его. А они возложили на Него руки свои и взяли Его» (Мк. 14:44, 46) См.: Антоний (Храповицкий), митр. Иудино лобзание. [Электр. ресурс:(20.01.12).].

Этот арест – первый шаг последующего незаконного осуждения, и Господь сразу указывает на это. Арест был произведен без предварительного следствия. А его не было, что видно из судорожного ночного поиска начальниками хоть каких-нибудь свидетелей, готовых выступить с обвинением против Иисуса из Назарета. Следствие по делу Спасителя велось не обычным порядком (см.: Втор. 19:15–21): донос свидетелей (не менее двух-трех) – публичное слушание обвиняющих и обвиняемого – тщательная проверка судом свидетельств – суд (при наличии оснований для суда). Арест производился в случае предполагаемого сопротивления или бегства обвиняемого (см., например: Втор. 19:11–12); в большей же части случаев, пока вина не доказана, человек считался невиновным и даже необвиняемым См.: Лопухин А. П. Суд над Христом, рассматриваемый с юридической точки зрения. [Электр. ресурс:(23.07.12).]. В данном случае причин для ареста, тем более ночного, не было, на что и указывает Спаситель, когда говорит схватившим Его: «Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня. Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня, но теперь ваше время и власть тьмы» (Лк. 22:52–53).

Суд над Христом был устроен по замыслу (заговору) Синедриона и тем самым совершенно выпал из законных границ по содержанию Законодательство древней Иудеи – как гражданское, так и уголовное – было построено на четырех принципах: «Точность в обвинении, гласность в разбирательстве, полная свобода для подсудимого и обеспечение против всех опасностей или ошибок свидетелей». При этом особая осторожность в обвинении сопровождала дела, касающиеся жизни человека; судьи строго предостерегали свидетелей и опасались сами нанести неправедным обвинением вред человеку, являющемуся образом Божиим. В Мишне (трактат Makhoth) приведено слово Елеазара, сына Азарии: «Синедрион, раз в семь лет осуждающий человека на смерть, есть бойня». Характерно для Закона – как письменного, так и устного, – что руководственным правилом иудейского суда является милость (Цит. по: Лопухин А. П. Суд над Христом…)., при этом внешнюю форму легитимности начальники попытались хотя бы отчасти соблюсти, что мы увидим далее.