Евангелие от Марка, Глава 14, стих 38. Толкования стиха

Иисус, доселе так мужественный, теперь как бы падает под бременем скорби. Давно ли говорил: ныне прославился Сын Человеческий, – дерзайте, Аз победих мир. Теперь готов молиться Отцу: да мимо идет от Него чаша сия. Что же так сильно гнело дух Иисуса и что так скоро изменило Его состояние? Конечно не одно чувство телесных страданий, ожидавших Его пред смертью, хотя и смерть для праведника не должна быть тяжелее, нежели для грешника. Говорят же, что преступник сам ищет наказания для успокоения совести. Телесные страдания выдерживали и обыкновенные люди без волнения. – Но Он умирал, как грешник, носящий на Себе грехи всех, как долженствующий понести на Себе весь гнев правосудия Божия, следовательно как совершенно лишенный Божественной помощи и подкрепления. Теперь наступали эти мгновения, в которые Он должен был чувствовать Себя оставленным от Бога. Это и было причиной столь быстрой перемены в Его внутреннем расположении духа. Этому смятению уже предшествовали подобные состояния ранее (Ин. 12:27) и на последней вечери (13:21).

Мрачные чувства обуревают душу чистейшего Праведника. Он отрывается от учеников и обращается снова к молитве. Молитва Его доходила до такого напряжения, что не пот, а кровь выступала из пор Его тела и падала каплями. В ней совершилось тайное жертвоприношение Сына Отцу, которое потом должно было совершиться явно перед всеми. Молитвой Он передал всего Себя в волю Отца и то, чего ужасалась душа Его, с сего времени стало для Него неизбежностью послушания. Для утешения Сына Человеческого явился ангел.

Между тем ученики предаются покою; напрасно три раза оставлял Он молитву и, приходя к ученикам, напоминал им о бдении и молитве, что дух бодр, но плоть немощна: поэтому нужна Божественная помощь к побеждению искушений.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 219 -220++

Современный человек привык считать ночь прежде всего временем заслуженного отдыха. Если же по своей воле он остается бодрствующим, то это связано либо с рабочей необходимостью, либо с каким-то празднеством, либо с чем-то подобным. Люди Библии и отцы, конечно, спали, как и все люди, однако ночь была для них также и излюбленным временем для молитвы.

* * *

Сколько раз в псалмах говорится о том, что молящийся размышляет о Законе Господнем не только днем, но и ночьюСм. Пс. 1:2., что и ночью простирает он руки свои в молитве к БогуСм. Пс. 76:3, Пс. 133:2., что он и в полночь вставал славословить Тебя за праведные суды Твои… (Пс. 118:62). Как мы уже видели, и Христос имел обыкновение подниматься на гору, чтобы молиться всю ночьСм. Лк. 6:12., или утром «весьма рано» удаляться «в пустынное место» и там молитьсяСм. Мк. 1:35..

Господь настойчиво увещевает Своих учеников бодрствовать и молиться (Мк. 14:38, Лк. 21:36), к этому добавляется и другой мотив: не знаете, когда наступит это время (Мк. 13:33), то есть время возвращения Сына Человеческого, и, ослабленные сном, можете впасть в искушение (Мф. 26:41).

И апостол, который, по его собственному свидетельству, проводил многие ночи в бдении (2 Кор. 6:5,11: 27), настойчиво увещевает: Будьте постоянны в молитве, бодрствуя в ней с благодарением (Кол. 4:2, 6: 18). Не в последнюю очередь именно этими молитвенными бдениями христианин отличается от сонных детей века сего.

Но вы, братия, не во тьме,

чтобы день застал вас, как тать.

Ибо все вы — сыны света и сыны дня:

мы — не сыны ночи, ни тьмы.

Итак, не будем спать, как и прочие,

но будем бодрствовать и трезвиться.

Ибо спящие спят ночью,

и упивающиеся упиваются ночью.

Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся,

облекшись в броню веры и любви

и в шлем надежды спасения

(1 Фес. 5:4 и след.).

Древняя Церковь всем сердцем приняла этот пример Христа и апостолов и на практике последовала их увещеваниям. Бдение является одним из самых древних обычаев Первоначальной Церкви.

«Бодрствуйте о жизни вашей: да не погаснут светильники вашиСр. Мф. 25:8., и чресла ваши да не будут развязаныСм. Лк. 12:35., но будьте готовы, ибо не знаете часа, в который приходит Господь ваш»Учение двенадцати апостолов, глава XVI (Цит. изд. С. 25). Последняя ссылка на Мф. 24:42–44..

Настоящий христианин подобен солдату. «Молитва — оплот веры, наш щит и меч против подстерегающего повсюду врага». «Итак, да не ходим никогда безоружными».

«Днем будем помнить о бдении, а ночью о бодрствовании. С оружием веры да сохраним знамя нашего Водителя, да будем в молитвах ожидать трубы ангельской!»Тертуллиан. О молитве, 29 (Цит. изд. С. 306).

Эта «эсхатологическая черта» ожидания Второго Пришествия Господа среди первых христиан, чья вера нередко проходила через испытания кровавыми гонениями, перешла к тем «воинам Христовым», коими считали себя древние монахи.

«Можно видеть, как они живут, затерянные в пустыне, ожидающие возвращения Христа, как законные сыновья ожидают возвращения отца, или как войска ожидают возвращения царя, или как преданные слуги ожидают своего господина и освободителя. Они не заботятся об одежде, не беспокоятся о пище, но проводят время в пении гимновСр. Еф. 5:19. и в ожидании пришествия Христа»Historia Monachorum in Aegypto, Prol. 7 (Festugiere)..

Этому ожиданию подчинен у них распорядок каждого дня.

«Что касается ночного сна, то молись с вечера два часа, считая их от захождения солнцаТо есть приблизительно от 18.00 до 20.00., а кончив славословие Богу, спи шесть часовОт 20.00 до 2.00., потом встань на бдение и бодрствуй остальные четыре часаОт 2.00 до 6.00.. И в летнее время так же; но сократи славословие и читай менее псалмов, ввиду краткости ночей»Святые преподобные отцы Варсануфий и Иоанн. Подвижническия наставления, 22 (Цит. по изд.: Добротолюбие. Т. 2. Репринтное изд. YMCA-PRESS. Paris, 1988. С. 565).

Для измерения времени вместо точных часов, коих, разумеется, еще не было, служило то число стихов псалмов, которое, как знали по опыту, можно было прочесть за один часBarsanuphios und Johannes, Epistula 147.. Шесть часов сна, половина ночиТам же. Epistula 158. В скитской пустыни было принято спать третью часть ночи, то есть приблизительно четыре часа; ср. Evagrios, Vita D (с примечанием)., были вполне разумным количеством. Конечно, чтобы вставать ночью, требовалось определенное усилие воли. Нет ничего удивительного в том, что со временем первоначальное рвение ослабевало даже среди духовенства. По этой причине великий аскет Нил Анкирский настоятельно увещевает дьякона Иордана:

«Если сам Христос, Господин всего, желая научить нас бдению и молитве, проводил всю ночь в молитве к Богу (Лк. 6:12), также около полуночи Павел и Сила, молясь, воспевали Бога (Деян. 16:25), и пророк говорит: В полночь вставал славословить Тебя за праведные суды Твои (Пс. 118:62), то удивляюсь я, как ты спишь и храпишь всю ночь, и совесть твоя не осуждает тебя! Прими же, наконец, решение стряхнуть с себя сон, ведущий к смерти, и предайся неусыпной молитве и псалмопению»Nil von Ankyra, Epistula, III, 127 (PG 79,444 A).

* * *

Молитвенное бдение, которое и отцам-то давалось не без труда, требующее постоянного усилия воли, никогда не было простым аскетическим испытанием сил «ради победы над природой». Ибо природа, так подавляемая, рано или поздно отстояла бы свои права.

Человек Библии и отцы имели различные основания для столь высокой оценки молитвенного бдения. Мы уже говорили об эсхатологическом «ожидании Господа», которое должно быть присуще каждому христианину. Оно придает времени совершенно новое качество, сообщая устойчивую цель его бесконечному потоку и запечатлевая таким образом всю жизнь, направленную к этой цели. Одно дело — «проживать свой день», и совсем другое — жить, как мудрые, дорожа временем (Еф. 5:15), памятуя о том, что мы не знаем «дня Господня»!

Бдение рождает в молящемся то «трезвение», что предохраняет христианина от сонливости и от обольщения сынами тьмы. А трезвение духа, «утончающее» его, в отличие от сна, дух «огрубляющего», делает бодрствующего восприимчивым к видению тайн Божиих.

«От того, кто, как Иаков, бодрствовал над стадом своимСр. Быт. 31:40., удаляется сон, а если ненадолго и овладевает им, то такой сон подобен бдению. Горение сердца не позволяет ему провалиться в сон. Ибо он поет псалмы вместе с Давидом: Просвети очи мои, да не усну я сном смертным (Пс. 12:4).

Кто дошел до этой меры и вкусил ее сладости, поймет сказанные слова. Воистину такой человек не упьется физическим сном, но удовольствуется лишь тем сном, что требует природа»Barsanuphios und Johannes, Epistula 321..

О том, что имеется в виду под этой «мерой» и ее «сладостью», можно догадаться по слову отца монахов преподобного Антония Великого, донесенному до нас Иоанном Кассианом, который слышал его от аввы Исаака:

«А чтобы вы получили представление об истинной молитве, я расскажу вам не о своем опыте, а об опыте блаженного Антония. Мы знаем, что он иногда стоял на молитве до того, что когда во время молитвы в восхищении ума взошедшее солнце начинало его жечь, мы слышали, что он в горячности духа взывал:

„Солнце, что ты препятствуешь мне, как будто для того и восходишь, чтобы отвлечь меня от блеска этого истинного света?“»Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 9 (Цит. изд. Гл. 31, с. 343)..

И Евагрий уверяет нас, что лишь с трудом дух наш способен днем видеть духовно постигаемый мир, поскольку при свете солнца чувства наши отвлекаются отчетливо видимыми вещами и тем самым рассеивают внимание духа. Ночью же, во время молитвы, этот мир открывается ему в созерцании, весь озаренный светом…Evagrios,KephalaiaGnostikaV,42 (Guillaumont). Сам Евагрий получил это откровение духовного мира ночью, когда, бодрствуя, размышлял над текстом одного из пророковEvagrios, Vita J..

* * *

Сегодня те немногие, кто еще совершают «молитвенное бдение», то есть встают глубокой ночью и совместно читают молитвы, — это лишь члены строгих, так называемых созерцательных орденов. Современная жизнь, отмеряемая по часам минутами и секундами, со всеми ее стрессами не очень-то благоприятствует этой практике. Жизнь человека в древности текла спокойнее. День между восходом солнца (около шести часов) и заходом (около восемнадцати часов) был разделен на части, по три часа в каждой; поэтому в древности время молитвы приходилось на третий, шестой и девятый час, то есть на 9.00,12.00 и 15.00.

В эти «последние времена» даже большинство членов орденов должны довольствоваться меньшим. И все же пример Христа и правило, изложенное в письме отшельника Иоанна Газского, которое мы цитировали, указывают нам на то, о чем, по сути, идет речь и каким даже сегодня может быть «молитвенное бдение». Конечно, едва ли и Сам Христос проводил в молитве каждую ночь. Однако Он, несомненно, имел обычай удаляться для молитвы поздним вечером, после захода солнца, или «вставать рано, еще в полной тьме», как делал уже благочестивый псалмопевец. Именно это время и отцы чаще всего отводили для молитвы. Каждый должен находить время, руководствуясь своим опытом, следуя совету духовного отца, который должен учитывать возраст, здоровье и духовную зрелость. Во всяком случае, безусловно одно: без усилия бодрствования невозможно достичь того «трезвения» духа, которому монах Исихий с Синайской горы воздает столь восторженную хвалу:

«Сколь блага, приятна, светла, сладостна, вседобротна, яснозрачна (веселолица) и прекрасна добродетель трезвения, Тобою, Христе Боже, благоуправляемая и человеческим умом в великом смирении бодренно проходимая! Ибо она до моря и глубины созерцаний простирает ветви свои и до рек сладких божественных тайн — отрасли свои… (Пс. 79:12). Трезвение подобно лествице Иакова, наверху которой восседает Бог и по которой ходят ангелы…»Преподобный Исихий, пресвитер Иерусалимский, к Феодулу. Душеполезное и спасительное слово о трезвении и молитве, 50/51 (Цит. по изд.: Добротолюбие. Т. 2. Репринтное изд. YMCA-PRESS. Paris, 1988. С. 169).

Обрете (находит) их, Апостолов, спящими. Как могли спать апостолы в такое время, когда они знали, что в эту ночь Господь будет предан на смерть, и когда Господь изъявлял пред ними желание, чтобы они побыли с Ним и бодрствовали? Св. еванг. Лука, повествуя о сем событии, говорит, что апостолы уснули от печали (Лк. 22:45): опыты подтверждают, что великая печаль производит большой сон. С другой стороны, молитва Господа продолжалась долго, и апостолы не могли удержаться от сна. И говорит Петру: Симоне, спиши ли (Симон, ты спишь?) не возмогл еси (не мог ты) единаго часа побдети (бодрствовать)? Говорит Петру, потому что он так недавно и так решительно обещал Господу умереть за Него; а теперь – предался сну. „Как же ты уверял, что готов умереть за Меня, а между тем и малого времени не мог бодрствовать со Мной?» как бы так говорил Господь Петру. Упрек относительно сна, конечно, касался и прочих апостолов; ибо Господь сказал по Евангелию Матфея: так ли не могли вы (26:40)? Бдите (бодрствуйте) и духовно и телесно, и молитеся, да не внидете в напасть (да не впадете в искушение) дух убо бодр, плоть же немощна. Бодрствуйте, потому что апостолам предстояло великое искушение, когда возьмут и предадут И. Христа на суд и смерть. Господь как бы так говорит этими словами апостолам: „Вам угрожает опасность. Враг невидимый и враги видимые приближаются с отчаянными усилиями, чтобы поразить Главу новосозданной церкви и разрушить ее основание. Вашей вере предстоит трудное испытание. Вам должно увидеть вашего Учителя в узах, в страданиях на кресте, и для себя ожидать подобного. Да не внидете в напасть (не впадете в искушение). Если бдением и молитвой укрепите веру, то пройдете сквозь искушение невредимы. Посему можно, прибавляет толкователь, думать, что если бы Петр исполнил в точности наставление своего Божественного Учителя и укрепился в бдении и молитве, то во время опасности сохранил бы спокойную непоколебимость и не перешел бы от неуместного дерзновения к малодушной робости» (Филар.). Дух бодр, плоть немощна. Душа ваша, Я знаю, как бы так говорит Господь, любит Меня и готова к борьбе с искушением; но природа человеческая немощна и при недостаточном бодрствовании и малейшем ослаблении в молитве способна и к великому падению „, Дух добр, плоть немощна. Кто на ce6е не испытал этих слов Господа? пишет святит. Филарет (Черниг.). Когда начинаем мы думать о жизни земной, столь суетной, и о жизни загробной, столь грозной для грешника; то сколько рождается в нас благих намерений, святых чувств, великих предприятий! это значит, что дух бодр, что искра еще не погасла в нас. Но затем скоро узнаем, что плоть немощна. Бедное человечество!».

Не спите, молитесь, чтобы устоять в испытании – эти слова Иисуса означают, что ученики должны молиться не о том, чтобы избежать испытания, но чтобы выдержать его. Их молитва должна напоминать молитву самого Иисуса, они должны просить Бога дать им силы пережить этот час, выдержать испытание, ставя при этом на первое место не собственную волю, но волю Бога. Дух отважен, но бессильна плоть – существует много споров по поводу того, чей дух имеется в виду: Божий или человеческий. Если Божий, то ему противопоставляется извечная слабость человеческой природы – «плоти». Если же это человеческий дух, то известно, что он часто полон готовности и рвения (ср. ст. 29, 31), но ему противостоит та же человеческая природа (ср. Ис. 31:3; Гал. 5:17; Рим. 7:14-19).

Зато люди, даже ближайшие Его последователи и ученики, и не помышляли оказать Ему какое-либо утешение или подкрепление. Когда Спаситель возвратился из глубины чащи к своим ученикам, то они – спали! Спал даже и Петр, и к нему особенно Спаситель обратился с кротким укором: «Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение». И тут же, как бы в извинение этой человеческой немощи, Христос с благостным снисхождением добавить: «Дух бодр, плоть же немощна».