Евангелие от Марка, Глава 14, стих 26. Толкования стиха

Пасхальная Тайная Вечеря Спасителя с учениками закончилась пением установленных на этот случай псалмов Давида, после чего все направились на гору Елеонскую, или Масличную, находившуюся недалеко от города. Наступал конец мессианского подвига Господа и, зная это, Он со всею определенностью предупреждает учеников, что именно в эту ночь Он будет предан, а они соблазнятся о Ним и рассеются. Одна уже мысль о том, что они могут изменить дорогому, любимому Учителю и покинуть Его в тяжелую, опасную минуту, взволновала их до глубины души и с негодованием они спешат отклонить от себя это подозрение, обещая лучше умереть, чем отречься от своего Равви. Увы! Грустная действительность должна была в самом скором времени пока­зать всю тщету этих самонадеянных обещаний.

Достигнув подошвы горы Елеонской и перейдя небольшой Кедронский поток, Господь с учениками вошел в находившийся здесь Гефсиманский сад. Это было уединенное место, тихий укромный уголок, где Спаситель любил бывать для молитвы и для задушевных бесед с учениками. Неудивительно, что Он направился именно сюда. Перед грозной минутой надвигающейся смерти, перед решительным моментом Своей жизни и Своего служения необходимо было укрепиться духом, собрать все Свои душевные силы, а это можно было сделать только в молитве, в мистическом единении с Вечным Небесным Отцом. В течение всей Своей земной жизни в этой молитве к Отцу Спаситель черпал укрепляющую силу. Он всегда жил в Отце, Его волю творил, Его поручение испол­нял. Вполне естественно, что и теперь, в тяжелую минуту предсмертной тоски и борения, Он в Нем ищет опоры и ук­репления. Гефсиманский сад, удаленный от городской сутолоки, был самым подходящим местом для последней тихой, уединенной молитвы. 

Предсказание Иисуса о том, что все апостолы в эту же ночь разбегутся, а Петр трижды отречется

Окончив молитву Свою, Иисус пошел с Апостолами далее и перешел поток Кедрон; за этим потоком был сад, называемый Гефсимания, куда и направлялся Иисус.

  Ктому не много имам глаголати с вами: грядет бо сего мира князь (дьявол, действовавший против Иисуса Христа через Иуду и первосвященников), хотя во Мне не имать ничесоже» (ему принадлежащего).

  (В это самое время, вероятно, первосвященники начали снаряжать стражу свою в вооруженный поход против безоружного общества Иисусова.)

  «Но да разумеет мир, яко люблю Отца, и якоже заповеда Мне Отец, тако творю: восстаните, идем отсюду» (навстречу князю тьмы с его воинством, туда, где предатель намерен предать Меня, хотя мы, зная об этом, могли бы уклониться в другое место и избегнуть предания).

  При восстании от вечери надлежало, по обычаю, пропеть несколько псалмов. Святой обычай этот выполнен был теперь тем с большим чувством, что псалмы пасхальные как бы нарочно избраны были для выражения того, что теперь совершалось над Сыном Человеческим. Можно ли было без глубокого умиления петь: «камень, егоже небрегоша зиждущии, сей бысть во главу угла: от Господа бысть сие, и есть дивно во очию нашею?» (Пс. 117:22-23). «Не умру, но жив буду, и повем дела Господня! Честна пред Господем смерть преподобных Его!» (Пс. 115:6). Окончив пение, Господь с учениками пошел вон из города, в любимое место пребывания Своего, то есть на гору Елеонскую, в Гефсиманию. Не краткий путь был со-кращен продолжением трогательных бесед с учениками, которые тем глубже запечатлевались в их душе, чем более они потрясены и умилены были чрезвычайными событиями на пасхальной вечери. Как прежде Господь любил от видимых предметов восходить к невидимым, так поступил и теперь. Проходя мимо виноградников, которыми усеяны были все ребра склоны Елеонской и которые теперь покрыты были цветом и разливали благоухание, Он начал беседовать о Себе, как о виноградной лозе.

Во время вечери иудеи пели псалмы, так называемые аллилуиа (113 – 118). При пении сих псалмов и пошел Господь с учениками на близ лежавшую от Иерусалима, гору Елеонскую (о горе чит. в объясн. Мк. 11:1). Св. Златоуст при сем замечает: „Да слышать те, которые принимают пищу и встают от трапезы без молитвы. Христос возблагодарил прежде, нежели предложил трапезу ученикам, дабы и мы благодарили. Возблагодарил и воспел после трапезы, дабы и мы делали то же самое».

Ветхой трапезе противополагается новая. Иисус учреждает Евхаристию (ст. 22–24). Смысл Евхаристии – приобщение к страстям. Иисус дает Свое Тело и Свою Кровь, за многих изливаемую в снедь ученикам. В крови – завет, естественно противополагаемый Ветхому, хотя слово «Новый» (καινή) и отсутствует в кодексах א, В, L, Ѳ. Страдания – искупительные. Слова: «за многих» (ὑπὲρ πολλῶν) надо понимать так же, как ἀντὶ πολλῶν в Мк. 10:45. Но и евхаристическая трапеза как приобщение учеников к страстям Христовым есть предвосхищение большего: предвкушение нового вина в Царстве Божием (ст. 25).

Мысль ясна. Повествование о страстях начинается с противопоставления ненависти и любви в ожидании неминуемой смерти. Первое противопоставление усугубляется другим: Пасхи Ветхого Завета и нового вина в Царстве Божием. Пасхе Ветхого Завета как трапезе единения и любви в пределах народа полагает конец присутствие предателя. Но в новой, евхаристической, трапезе Иисус делает учеников причастниками Своих страстей. Евхаристия есть предвкушение большего. Таинственное участие в страстях Христовых есть основание для участия в славе Царства.

Как и положено, трапеза завершается пением второй части великого халлеля. Иисус с учениками уходят на Масличную гору. В пасхальную ночь передвижение разрешалось, но нельзя было покидать пределов так называемого большого Иерусалима. Масличная гора входила в него, а Вифания, где Иисус раньше проводил ночи, была уже за его чертой.

Но вот вечеря и прощальная беседа кончилась, и Христос сказал ученикам: «встаньте, пойдемте отсюда». Они встали и вместе с своим божественным Учителем запели один из псалмов сладостного певца Израилева, и звуки этой священной песни торжественно разносились по безмолвной тишине темной восточной ночи. После песнопения Он еще раз обратился к ученикам своим с словом назидания и утешения

Поток Кедрский, гора Елеонская – кому не известны эти имена? Еще в детстве, в первый раз знакомясь с жизнью древнего богоизбранного народа иудейского, мы слышали их вместе с именами Иордана, Мертвого моря, горы Кармила и др., и глубоко напечатлелось в нашем сознании рядом с ними представление о местности, смежной с центром иудейской жизни, Иерусалимом. Но в то время как из детства привыкли мы рисовать в своем воображении поток Кедрский как поток в собственном смысле слова, быстро и с шумом катящийся среди глубокого каменистого русла с севера на юг на восточной стороне Иерусалима, на самом деле это лишь сухое, безводное, в различных местах неодинаковой глубины и ширины, русло, или долина, окаймляющая Иерусалим с северной, восточной и отчасти с южной стороны. Среди различных названий этой долины См. Dr. T. Toblers Topogr. v. Ierusalem. B. II, s. 16–17. древнейшее и популярнейшее бесспорно библейское имя потока Кедрского, или долины Кедрской קדרין – темный, мрачный. Сюда во времена второго храма был проведен подземный канал из резервуара, устроенного под жертвенником всесожжений. Кровь жертвенных животных этим каналом стекала в другой резервуар, в потоке Кедрском, где ее продавали для удобрения садов. В талмудическом трактате Middoth (III, 2) говорится: «на юго-западном углу жертвенника всесожжений были две ямы, подобные ноздрям, которыми кровь, излитая на западное и южное основание жертвенника, текла в канал и отсюда в поток Кедрский». См. Mischna ed. Surenh. pars V. pag. 355. Сравн. Joma V, 6 (pars II. pag. 236).. Под этим именем упоминается она в Ветхом и Новом Завете, так называют ее Иосиф Флавий, Евсевий, Иероним и др.2 Цар. 15:23; 3 Цар. 2:37. I. Flavii Bell. jud. V, 2, 3; V, 4, 2; VI, 3, 2: ϕάραγξ Κεδρών. Euseb. et Hieron. (onomast. 426): Cedron appellatur torrent sive vallis Cedron juxta Ierusalem. Так, между прочим, называется она и в недавно открытом «Peregrinatio ad loca sancta saeculi IV exeuntis». См. Прав. Пал. Сб. вып. 20, стр. 184. Но уже очень рано христианское предание называет ее долиною Иосафатовою, может быть, относя к ней пророчество Иоиля о суде Божием над языческими народами в долине Иосафатовой (Иоил. 3:12), и это имя после становится столь же распространенным, как и имя долины Кедрской «Долина, называемая Иосафатова», – говорит древнейший из дошедших до нас путеводитель по св. земле, Бордоский путник. См. Прав. Пал. Сб. вып. 2, стр. 30. «Там есть долина Иосафатова», – читаем у Феодосия (ок. 530 г.), – «там будет судить Господь праведных и грешных». См. Itinera hieros. et descr. terrae s., ed. T. Tobler et Aug. Molinier, p. 66. Сравн. соответств. Выражения Аркульфа, Беды, Виллибальда, Бернарда и др. Ibid., pp. 158, 161,220, 265, 291,316 и др..

Начинаясь на севере Иерусалима, недалеко от гробниц судей См. Paläst. v. Ed. Robinson. B. II, s. 32. Tobler. Topogr. B. II, s. 19., долина Иосафатова направляется к востоку, проходит на севере гробниц царских и против северовосточного угла города сразу поворачивает к югу. В этом направлении идет она на всем протяжении восточной стороны города, затем соединяется с долиною Гион и, наконец, под именем Wady en-Nar продолжает свой путь к Мертвому морю. В северной своей части долина представляет широкую котловину, по мере же направления с севера на юг она становится уже и глубже. Западная крутая сторона ее у ворот св. Стефана достигает высоты 100 футов Здесь можно заметить первые правильные следы течения воды или русла потока, который, быть может, когда-то в большой массе наполнял долину Кедрскую, а теперь только в зимы, обильные дождем, бежит он день, много два, в виде небольшого ручейка. Вероятно, он принял теперь подземное течение.. Еще южнее, на месте гроба Авессалома, долина представляет лишь ущелье между горами, в 40–50 шагов шириною Tobler. Topogr. B. II, s. 20..

С самых отдаленных времен долина Иосафатова была местом кладбища. Прах несметных человеческих поколений, начиная с древнейших обитателей Иерусалима, иевусеев, а также прах столько раз подвергавшегося разрушению священного города, обрушиваясь с крутых высот, совершенно засыпал дно долины. Покрывающий ее сплошной пласт мусора так толст, что английский инженер Варрен, производивший здесь раскопки, на глубине 80 футов не мог открыть свежего грунта. Теперь на западной стороне, по откосу Мории, лепятся магометанские могилы, а на востоке склон горы Елеонской усеян гробницами еврейскими. «Фантастический памятник Авессалома и строгая гробница Захарии господствуют над этими грудами надгробных камней, испещренных еврейскими надписями» Путеш. по св. земле Авр. Норова, ч. I, стр. 113. Ср. Erm. Pierotti. Ierusalem explored. Vol. I, p. 168 и др. Th. Hart. Horne. The biblical keepsake, p. 77–81..

Два моста или, точнее говоря, две каменные насыпи устроены в долине Кедрской. Шесть шагов ширины и шестнадцать длины Tobler. Topogr. B. II, s. 35., выгнутый аркою каменный верхний мост лежит под воротами св. Стефана. Другой мост, нижний, находится ниже гробницы Авессалома. Он построен подобно первому, выгнут, несколько шагов в ширину, и его площадь на северной стороне на 11, а на южной на 20,5 футов поднимается над дном долины Ibid., s. 34.. Оба моста ведут на западный склон горы Масличной, или Елеонской, профиль которой красиво обозначается на горизонте. На расстоянии одного субботнего пути от Иерусалима Деян. 1:12. По Иосифу Флавию (Antiqu. XX, 8, 6), Масличная гора удалена от Иерусалима на 5 стадий. По Евхерию, гора Масличная отстоит от Иерусалима на 1000 шагов. См. Itinera hieros. ed. Tobl. et Molin., p. 52. То же говорит и Беда. Ibid., p. 221. Феодосий это расстояние измеряет в 7 стадий, или один миллиарий (Stadia septem, sive milliarium unum). Ibid. p. 66. В Itiner. Bernardi на 1000 шагов удалена от Иерусалима долина Иосафатова. Ibid., p. 316. поднимается она своими тремя округленными вершинами, средняя из которых господствует над двумя другими подобно голове над плечами человеческого тела Real-Encyklop. v. Dr. Herzog. B. 10. Art. Oelberg. v. Arnold.. Возвышаясь на 175 футов над Сионом и на 600 футов над дном долины Кедрской, эта средняя вершина освящена преданием как место вознесения Господа Иисуса Христа Деян. 1:12. и уже Константином Великим отмечена особым памятником Евсевия Памфила «Четыре книги о жизни блаж. ц. Константина» кн. III, гл. 41.. Теперь здесь осьмиугольная мусульманская мечеть и монастырь дервишей, с минарета которого прекрасный вид на Иерусалим и его окрестности. Другая вершина, к северу, издавна носит имя Галилеи или viri galilei. Здесь стояли «мужи галилейские» и долго смотрели на небо, скрывшее от них вознесшегося Учителя и Господа Деян. 1:9–11.. К югу от горы вознесения, третья вершина носит имя горы соблазна как место, с которым предание связывает идолослужение Соломона 3 Цар. 11:7–8..

Западный склон горы Елеонской покрыт кое-где скривившимися от старости, обнаженными оливковыми и фиговыми деревьями. У подошвы ее, тотчас у дороги, ведущей из ворот св. Стефана чрез верхний мост к Вифании и Иерихону, находится четырехугольное пространство, обнесенное высокою каменною стеною, 160 футов в длину на западной стороне и 150 футов в ширину на северной Ierusalem v. Dr. Sepp. B. I, s. 678. Handwörterbuch d. bibl. Altert.v. Dr. Riehm. 1884. B. I, s. 508. Art. Gethsemane.. Вся площадь внутри этой ограды деревянными решетками разделена на несколько палисадников с дорожками, усыпанными песком и симметрично разбитыми цветочными клумбами. Здесь же растут восемь масличных деревьев, самых старших между деревьями горы Елеонской. На своих пнях, 18–20 и даже 21 фут в обхвате Ibid., и на бесчисленных корнях они носят выразительную печать тысячелетнего существования. Их огромные пни состоят из многочисленных толстых отраслей, как бы сросшихся под одною корою в одно дерево и напоминающих собою группу колонн, соединенных вместе. Цветы и различные кустарники растут у самого подножия деревьев и прикрывают собою от солнечного жара их громадные корни, протянувшиеся на несколько саженей по земле. Это сад Гефсиманский. В нем указывают и скалу, где спали ученики Господа во время последней молитвы их Учителя, и место предательского поцелуя Иуды. Несколько шагов к северу от ограды Гефсиманского сада, разделяемый от последнего только дорогой, стоит погребальный вертеп Божией Матери, а направо от него маленькая дверь ведет в пещеру, в которой, по преданию, провел Спаситель томительные часы пред предательством Иуды. Теперь здесь капелла, и вся пещера носит имя antrum agoniae – грот агонии.

Вот та местность, которая 18 с половиной веков назад, в ночь на 14 Нисана 34 года нашей эры, была свидетельницею завязки события, равного которому не может быть в истории. Чрез эту самую долину Кедрскую, или Иосафатову в ту великую ночь с четверга на пятницу перешел Своими стопами Господь Иисус Христос с одиннадцатью из апостолов после пасхальной вечери в сионской горнице. На этом же склоне горы Масличной был тот сад Гефсиманский, который приютил Его на несколько часов, прежде чем поцелуй Иуды Искариотского отдал Его в руки врагов Мф. 26:30–36; Мк. 14:26–32; Лк. 22:39; Ин. 18:1.. Правда, вид этой местности теперь не соответствует той картине, какую представляла она во дни земной жизни Господа Иисуса Христа. По Иосифу Флавию, уже Помпей уничтожил много садов в окрестности Иерусалима Antiqu. XIV, 4, 2.. Тит для сооружения насыпей против крепости Антония, не находя деревьев вблизи города, должен был искать их уже в отдаленной окрестности Bell. jud. V, 12, 4., и римское войско выстригло наголо пространство на 90 стадий вокруг Иерусалима Bell. jud. VI, 1, 1.. На этих же деревьях, и именно на горе Елеонской, были распяты тысячи побежденных иудеев. После нового завоевания, при Адриане, деревья были столь же мало пощажены. Не удивительно, что после стольких опустошений гора Масличная бедна теперь растительностью. Не так было в великую ночь страданий Господа. Темная зелень виноградников, смешиваясь с зеленью фиговых и по местам тутовых деревьев и часто переплетаясь с серебристым блеском оливок, густо покрывала оба склона горы. На западной стороне, залитая мягким лунным светом В полнолуние Нисана, или Авива, соответствующего второй половине нашего марта и первой апреля, праздновали иудеи свою Пасху (Исх. гл. 12, 13, 23. Лев. гл. 23)., она походила на чудный фантастический ковер, который, начинаясь на вершине горы, скатился вниз по ее склону и другим краем своим затерялся в тенистой Гефсимании. Глубоко ошибся бы и тот, кто стал бы судить о картине Гефсиманского сада в ночь страданий Господа по тому месту и тем восьми деревьям, которые носят это имя теперь. Гефсимания, слово, означающее тиски, давильню для добывания масла из оливок נת שׁנמנא. Некоторые, с меньшею вероятностью, производят так: ני שׁמנא – масличное поле. См. Biblisch. Realwörterbuch. v. Dr. Winer B. I, s. 424. Art. Gethsemane. Cp. o Гефсимании Handwörterbuch d. Bibl. Altert. v. Aug. Riehm. B. I, s. 508. Biblisch. Wörterbuch herausg. v. H. Zeller. B. I, s. 494. A Dictionary of the Bible, edit. by Will. Smith. vol. 1, p. 684. Bibel-lexicon v. Dr. Schenkel. B. II, s. 450. «Опыт библ. словаря собственных имен» П. Солярского, стр. 414. The bibl. keepsake by Hartwell Horne p. 101–104. Pierotti, Ierusalem explored. Vol. I, p. 178 и др., тогда служила названием тех масличных рощ, которыми густо было покрыто западное подножие горы Елеонской. Эти рощи составляли собственность святилища, но ничем не огороженные Нынешняя стена Гефсиманского сада построена в 1848 году. См. Ierusalem v. Dr. Sepp. B. I. s. 681., они были доступны для всех и не раз под своею тенью давали приют бедным пришельцам, из разных мест собравшимся на праздник в священный город.

Но если не вид местности, то, по крайней мере, место осталось то же самое. Если восемь старых масличных дерев среди цветочных гряд нынешнего Гефсиманского сада не в состоянии живо пробудить в нашем воображении картину подлинной Гефсимании в ночь страданий Господа, то все же они приблизительно указывают действительное место ее. Предание, на котором лежит печать глубокой древности, никогда не искало Гефсимании где-нибудь в другом месте, а всегда именно здесь, вблизи этих восьми ветеранов. Бордоский путник, не называя Гефсимании, указывает, однако место предательства довольно ясно. «Если идти из Иерусалима, – говорит он, – в ворота, находящиеся на востоке, чтобы подняться на гору Масличную, (есть) долина, называемая Иосафатова. На левой стороне, где виноградники, находится камень, где Иуда Искариот предал Христа... Отсюда всходишь на гору Масличную, где Господь пред страстью учил учеников». Место предательства здесь указывается внизу, в долине Иосафатовой, близ дороги, ведущей из восточных ворот города на гору Елеонскую, т.е. вблизи нынешнего Гефсиманского сада Так понимает эти слова Бордоского путника и издатель его путешествия В. Н. Хитрово. См. Прав. Пал. Сб. вып. 2, стр. 30.. По словам знатной паломницы конца IV века, приходят на место моления о чаше, а потом в Гефсиманию, спустившись с Имвомона (место вознесения Господа на горе Елеонской), а место предательства «находится в начале долины Иосафата» Прав. Пал. Сб. вып. 20, стр. 156–157. 184. Сравн. стр. 251.. В долине же Гефсиманской, «расположенной между горою Сион и горою Масличною, и называющеюся еще долиною Иосафатовою», указывает место предательства и Антонин Мартир Antonini Martyris perambulatio locorum sanctorum XVII. См. Itinera hieros. ed. Tobl. et Molin., p. 100.. Там же, при входе в погребальный вертеп Пресвятой Богородицы, Беда видел на правой стороне «вделанный в стену камень, на котором молился Господь в ту ночь, когда был предан, и следы колен Его отпечатлелись как бы на воске» Beda venerabilis de locis s. c. V. Ibid., p. 221.. Виллибальд, выражаясь в общем смысле, помещает «церковь, где молился Господь пред страданиями Своими, на горе Масличной» In monte Oliveti est nunc ecclesia, ubi Dominus ante passionem suam orabat. Но о церкви вознесения, которую предание всегда указывало именно на горе Масличной, он выражается иначе: et inde venit ad ecclesiam in ipso monte, ubi Dominus ascendit in celum. См. ibid., p. 266.. В «Commemoratorium de casis Dei vel monasteriis» Гефсимания называется весью (villa) и указывается в той же долине Иосафатовой Ibid., p. 302.. В той же «веси» Гефсиманской, в долине Иосафата, помещает вместе с церковью Пресвятой Девы Марии «церковь, в которой Господь был предан», и монах Бернард Itinerarium Bern. mon. Fr. c. XIII. Ibid., p. 316.. Древнейший из наших паломников во св. землю о Гефсимании говорит так: «Гепсимания же есть село, идеже есть гроб святыя Богородицы близь града Иерусалима на потоце Кидарьстем в удоле плачевнем, и есть от Иерусалима межи востока лиць летним и зимным» Прав. Пал. Сб. вып. 3, стр. 35.. В «сказании» Иоанна Фоки Ibid. вып. 23, стр. 44., в «хождении Игнатия Смолнянина» Ibid. вып. 12, стр. 19–20., в «хожении инока Зосимы» Ibid. вып. 24, стр. 22., в «хожении гостя Василья» Ibid. вып. 6, стр. 11., в «рассказе о путешествии по св. местам Даниила митрополита Ефесского» Ibid. вып. 8, стр. 44–45., в «хождении купца Василия Познякова» Ibid. вып. 18, стр. 58. То же и в пересказе его, в «хождении Трифона Коробейникова». Ibid. вып. 27, стр. 40–41., в «Проскинитарии Арсения Суханова» Ibid. вып. 21, стр. 189. и во многих других памятниках место великих событий, окончившихся предательством Иуды, указывается то в долине Иосафатовой, то за потоком Кедрским, то на пути из Иерусалима на гору Елеонскую, т.е. различными выражениями, но, по существу дела, одинаково: приблизительно там же, где указывают его и теперь; причем место это, как и теперь, ставится в связи с храмом Успения Пресвятой Богородицы.

Несмотря на такую древность и такое постоянство предания относительно места евангельского Гефсиманского сада, недавно было высказано мнение, отрицающее подлинность нынешней Гефсимании. Три года назад в одном английском журнале было помещено «сообщение» Эдуарда Фалькенера под заглавием «The site of Gethsemane» См. Proceedings of the Society of Biblical Archaeology. Vol. IX. 17th Sessiou, 7th Meeting, 7th июня 1887, p. 49–358., сущность которого состоит в следующем. Независимо от библейского рассказа, свидетельство в пользу (нынешнего, всеми признаваемого) положения Гефсимании дается только восемью оливковыми деревьями, огороженными на берегу Кедрона. Эти деревья, без сомнения, очень большой древности, но никто не решится сказать, что они существовали 1887 лет назад Ibid. p. 351.. Поэтому, для установления подлинного места Гефсимании, автор статьи обращается исключительно к евангельскому рассказу и – надо отдать честь его изобретательности – толкует слова св. бытописателей совершенно оригинально. Три первые евангелиста говорят, что после тайной вечери Господь с учениками пошел «на гору Елеонскую» Мф. 26:30; Мк. 14:26; Лк. 22:39., между тем, относительно нынешней Гефсимании, которая «находится в долине, у самого потока, проходящего в центре этой долины», никоим образом нельзя сказать, что она находится на горе. Далее, из слов евангелиста Иоанна: «знал же это место и Иуда, предатель Его; потому что Иисус часто собирался там с учениками своими» Ин. 18:2., следует, что место это было уединенное; но этого нельзя сказать о нынешнем месте, чрез которое прежде проходила дорога по направлению к Вифании, Вефаваре и Иерихону. Наконец, большая часть прощальной беседы была произнесена Спасителем уже вне горницы Это ясно из Ин. 14:31.; но такая длинная речь не могла занять лишь то короткое время, какое требовалось для прогулки от этой горницы до места нынешней Гефсимании; притом Иисусу Христу пришлось бы в таком случае вести беседу в то время, когда проходил Он чрез шумный город, окруженный толпою народа, из всех частей страны собравшегося на праздник, и потом когда сходил по крутой тропинке, идущей вниз к Кедрону Proceedings of the society of Biblical Archaeology Vol. IX, p. 352–353..

Создав такие противоречия, Фалькенер устраняет их своим особым построением порядка событий великой ночи. Прервав Свою беседу словами: «встаньте, пойдем отсюда» Ин. 14:31., Спаситель с 11 апостолами отправляется на вершину горы Елеонской. Об этом говорят синоптики, это же естественно нужно допустить и в виду того, что гора Масличная для Господа Иисуса Христа была излюбленным местом, с которым были тесно связаны многие важные события Его земной жизни. Здесь, вдали от городского шума и постороннего взгляда, Он мог беседовать с Богом Отцом, «наслаждаясь спокойною уединенностью места, чистым воздухом и прекрасным видом города» Proceedings, Vol. IX, p. 356.. С этим городом соединялось так много воспоминаний; естественно поэтому желание бросить еще один последний, прощальный взгляд на него, а это можно сделать лишь с вершины горы Елеонской. Здесь продолжает Господь Свою прощальную беседу Ин. гл. 15–17. и, окончив ее, идет «с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел (Он) Сам и ученики Его» Ibid. XVIII, 1.. Итак, чрез долину Иосафатову в эту ночь Господь Иисус Христос перешел два раза: когда от сионской горницы направлялся к горе Масличной, и на обратном пути, с горы в Гефсиманию. Место последней поэтому Фалькенер ищет на восточном склоне Сиона, на западной стороне потока Кедрского, не указывая его, впрочем, более точно.

Нетрудно видеть, какое значение могут иметь все эти соображения Фалькенера и основанное на них заключение. Что нынешние 8 оливковых деревьев не существовали во дни земной жизни Господа Иисуса Христа, это очевидно для каждого, и потому напрасный труд еще доказывать эту мысль свидетельствами из И. Флавия К этому прибегает автор статьи. См. стр. 351. Первое упоминание об этих оливковых деревьях мы находим лишь 3 века назад у Маундрелля и Кварезмия. См. A Dictionary of the Bible by W Smith. Vol. 1, p. 684.. Но странно считать эти деревья единственным указателем места Гефсимании, странно после того, как мы видели, какой длинный и непрерывный ряд свидетельств, начиная с IV века, настойчиво говорит о подлинности нынешней Гефсимании. Оставить без внимания эти данные мы не имеем никакого права уже потому, что, руководясь одним евангельским рассказом, нельзя точно указать интересующее нас место. Пример самого автора статьи лучше всего показывает, как произвольно может распорядиться этим материалом ничем не сдерживаемая фантазия, особенно если ею руководит заранее намеченная цель.

Сравнивая повествования всех четырех евангелистов, мы видим, что подробнее говорит о событиях после тайной вечери св. евангелист Иоанн; он один передает всю длинную прощальную беседу Господа с учениками, между тем как первые три бытописателя в своем рассказе очень кратки. Сказав, что после тайной вечери Господь Иисус Христос отправился «на гору Елеонскую», первые два евангелиста из Его речи приводят лишь предсказание об отречении апостола Петра и затем непосредственно продолжают: «пришли в селение называемое Гефсимания, и Он сказал ученикам своим: посидите здесь» и т. д. Только сопоставляя оба эти места (т.е. ст. 30 с 36-м 26 главы Матфея и ст. 26 с 32-м 14 гл. Марка), можно понять истинный смысл выражения «на гору Елеонскую»: оно употреблено лишь в смысле общего обозначения того направления, какое приняли оставившие сионскую горницу, а отнюдь не значит, что Господь с учениками в эту ночь был на вершине горы. Это еще более ясно из хода повествования св. евангелиста Луки. «И вышедши, – говорит он об Иисусе Христе, – пошел по обыкновению на гору Елеонскую. За Ним последовали и ученики Его. Пришедши же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение» и т. д. Лк. 22:39–40. Что под «местом» здесь разумеется то самое, что у двух первых евангелистов называется собственным именем Гефсимании, этого не отрицает и сам Фалькенер См. стр. 351.. Где же здесь речь о посещении вершины горы Елеонской, о возвращении с нее и вторичном переходе чрез поток Кедрский? Если евангелист Иоанн говорит, что «сказав сие (т.е. последние слова своей беседы), Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его», то опять же по ходу речи мы можем видеть в этих словах лишь более точное объяснение общего выражения синоптиков «на гору Елеонскую», толковать же их в смысле вторичного, обратного перехода долины Иосафатовой мы не имеем никакого права. Если бы Спаситель действительно был пред великими часами Своих страданий на горе Елеонской и именно там вел большую часть Своей прощальной беседы, то об этом не преминул бы заметить кто-нибудь из св. повествователей, между тем, мы видим совершенно противное: после тайной вечери Господь совершил только один путь – по направлению к горе Елеонской, чрез поток Кедрский, на место Гефсимании. Само собою понятно, какую цену может иметь здесь доказательство, взятое из фантастических соображений о приятности и удобстве места, о желании бросить последний взгляд на город и т. д. В параллель к ним мы считаем себя в праве выставить другого рода соображения: удобное ли было время, да и нужно ли было единородному Сыну Божию, пришедшему в мир совершить волю Своего Отца, любоваться красивым видом города, когда лишь несколько мгновений отделяли Его от окончательного исполнения этой Отчей воли? Те, едва доступные нашему пониманию, муки душевные, какие непосредственно после этого мы видим в саду Гефсиманском, плохо мирятся с этим наслаждением богатою природою и собственными воспоминаниями. Итак, желание Фалькенера видеть Господа Иисуса Христа в эту ночь на красивой горе Елеонской, а тем более – видеть в евангельском рассказе речь о двукратном переходе чрез долину Иосафатову мы считаем лишенным всякого основания.

Такое же достоинство имеют и другие замечания Фалькенера. Так, во 2 ст. 18 гл. Иоанна мы видим указание лишь на то, что место, куда отправился теперь Господь Иисус Христос, было любимым для Него местом, где не раз и прежде «собирался Он с учениками своими», и потому было известно и предателю; на особенную же уединенность, закрытость этого места здесь нет никакого намека. Это место могло быть и невдалеке от дороги, как нынешняя Гефсимания, и в то же время благодаря густым масличным рощам, было очень удобно для дружеской, интимной беседы даже такого большого собрания. Что касается, наконец, расстояния между сионскою горницею и местом нынешней Гефсимании, и его будто бы недостаточности для длинной прощальной беседы Спасителя, то об этом можно сказать следующее. Эту горницу тайной вечери предание, кроме нескольких единичных исключений, всегда указывало на Сионе, в юго-западном углу города, южнее нынешних Сионских ворот Прямо к югу против них, на расстоянии около 50 саженей, находится теперь группа зданий с куполом мечети Неби-Дауд (гроб Давида) («Неби(наби) Дауд» означает не «гроб Давида», а «пророк Давид» (арабск.). – Прим.ред.) посредине. Здесь, по самым древним христианским преданиям, стоял знаменитый храм Сионский, тот «Святый Сион», как называется он паломниками, которым обозначали место многих великих событий в истории земной жизни Спасителя и апостолов. Здесь же, между прочим, предполагается совершение тайной вечери и умовения ног. См. Breviarius de Hieros olyma, в Itinera latina, ed. Tobler et Molin., p. 58. Tbeodosius de terra sancta c. VI, ibid. p. 65. Beda venerabilis de locis sanctis c. III, ibid. p. 218. Itinerarium Bernardi monachi Franci. c. XII, ibid. p. 315. В последнем «церковь к югу, на горе Сион, где Господь омыл ноги ученикам Своим», называется, вероятно, вследствие ошибочного чтения, церковию св. Симеона (ecclesia ad meridiem, in monte Sion, quae dicitur sancti Symeonis, ubi Dominus lavit pedes discipulorum suorum). Наш игумен Даниил об этом месте так говорит: «ныне Сион гора вне стены градныя есть, на юг лиць от Иерусалима Сион. И ту есть был дом Иоанна Богословца на горе Сионьстей и на том месте создана была церкви велика клетьски; и есть от стены градныя яко довержет муж каменем малым до церкви святаго Сиона. И в той церкви Сионьстей ту есть храмина, за олтарем тая церкви, и в той храмине Христос умы ноги учеником Своим». См. Прав. Пал. Сб. вып. 3, стр. 58.. Тому, кто желал отсюда отправиться к месту нынешней Гефсимании, не было никакой необходимости идти шумным городом, как полагает Фалькенер, а нужно было обогнуть южную стену Иерусалима, чтобы потом или южнее, или близ нынешнего верхнего моста перейти долину Иосафатову. В том и другом случае путь был несколько длиннее предполагаемого Фалькенером и – так как мы не имеем никакого основания предполагать, чтобы путники особенно торопились, – мог занять время, достаточное для второй половины прощальной беседы Господа Иисуса Христа.

Итак, мы снова возвращаемся к нынешнему месту Гефсимании как несомненно подлинному. Эти 8 масличных деревьев не видели последней молитвы Спасителя мира, но зато под сению своею они видели сотни тысяч сынов человеческих, пришедших сюда от всех стран света с верою, что именно здесь провел последнюю ночь на земле единородный Сын Божий. И кто может поручиться, что эти восемь ветеранов не выросли, по общему свойству всех маслин, от корней и отпрысков тех самых деревьев, листва которых, залитая серебристыми лучами лунного света, служила Ему покровом в ту великую ночь См. The bibl. keepsake by Hart. Horne, p. 102.? Конечно, подлинный сад Гефсиманский не ограничивался незначительным пространством нынешнего, а был гораздо обширнее его; но что он был именно здесь или, точнее говоря, что и место нынешней Гефсимании входило в него, в этом, кроме древнего предания, убеждает нас, отчасти, и та пещера, которая теперь носит имя грота агонии.

27 шагов длины (на северной стороне) и 14 ширины, antrum agoniae в настоящее время занят капеллою. «Над скромным престолом изображен Спаситель, молящийся на коленях и принимающий чашу из рук Ангела. На боковой стене видны спящие три апостола» «Пут. пo св. земле» A. Норова, ч. I, стр. 118.. Заметные теперь латинские надписи и фрески, по мнению Сеппа, подновлены со времени крестовых походов Ierusalem. B. I, s. 680–681.. Крыша грота подпирается двумя естественными каменными столбами. Но что самое важное – грот до сих пор сохраняет свой первоначальный вид натуральной пещеры с единственным отверстием вверху, которое служит теперь окном. По форме своей он и теперь еще очень напоминает древнюю еврейскую масличную мельницу или давильню для выжимания масла из собранных зрелых маслин, ссыпавшихся в него чрез круглое отверстие вверху. Последнее обстоятельство позволяет видеть в нем ту самую маслобойню, которая дала всей местности имя Гефсимании; допустив же это, необходимо признать, что именно здесь, близ этой пещеры, должен был находиться подлинный сад Гефсиманский, и значит, если не на пространстве нынешней Гефсимании, то, во всяком случае, вблизи ее провел последнюю ночь на земле Господь Иисус Христос.

Пасхальная вечеря обыкновенно оканчивалась пением хвалебных псалмов. В этих псалмах (110–118) вдохновенным языком древних священных песнопений прославлялись чудные благодеяния Божии ветхому израилю, явленные в избавлении его из страны рабства. Но в устах сынов нового Израиля, святых апостолов, эти песнопения получали иной смысл, были новою песнью (Пс. 95:1), в которой возносилась хвала Богу Спасителю о спасении всего рода человеческого от духовного рабства греху и диаволу – лютее египетского. По окончании пения Господь в сопровождении учеников пошел к горе Елеонской, и, желая предупредить апостолов о том, что вскоре совершится с ними, сказал им: вси соблазнитеся о Мне в нощь сию, писано бо есть: поражу пастыря и разыдутся овцы.

Это пророчество находится у Захарии (13, 7) и, по толкованию блаженного Феофилакта, «поражение сына приписывается отцу в том смысле, что иудеи распяли Господа по изволению, т. е. по допущению отца», а овцами называются апостолы, «как люди незлобивые». Господь указал на древнее пророчество для того, чтобы «ученики не соблазнились и не вменили (предречение Его) себе в укор». С этой же целью он поспешил утешить их радостною вестью: по воскресении Моем, варяю вы в Галилеи, где и произошло одно из явлений воскресшего Господа (Мф. 28:16). Тогда Петр с самонадеянностью сказал Ему в ответ: аще и вси соблазнятся о Тебе, аз никогдаже соблажнюся. В такой самоуверенной речи, по изъяснению святителя Иоанна Златоуста, были «два преступления: первое то, что он противоречил, а второе, что предпочитал себя другим, или, лучше сказать, было и третье преступление то, что все приписывал самому себе». Для уврачевания недугующего гордостью ученика Господь предсказал ему падение: аминь глаголю тебе, яко ты днесь в нощь сию, прежде даже вторицею петель не возгласит, трикраты отвержешися Мене. и как точно исполнилось это предречение! но ослепленный самомнением Петр еще с большим усилием продолжал уверять: аще же ми есть с Тобою и умрети, не отвергуся Тебе. Прочие ученики, не испытав искушения и, по замечанию блаженного Феофилакта, «выражая тщетную горячность», обещали то, чего, по немощи своей, не могли исполнить, и говорили, что подобно Петру, не оставят своего Учителя ввиду грозящей Ему опасности.