Евангелие от Марка, Глава 14, стих 12. Толкования стиха

В первый день Праздника Опресноков. По вербальному значению это было бы 15-е число месяца Нисана, но по контексту {стр. 285} явно имеется в виду предыдущий день 14-го Нисана. Согласно хронологии Синоптических Евангелий (ср. Мф. 26:17, Лк. 22:7), Тайная Вечеря была пасхальной трапезой и происходила вечером 14-го Нисана; однако согласно Ин. 19:14 кануном Пасхи была пятница Распятия, следовательно, Тайная Вечеря приходится на вечер 13-го Нисана — но тогда она не могла быть пасхальной трапезой. Даже если бы не было хронологического указания Ио, очевидно, что казнь не могла произойти в высокоторжественный день 15 Нисана. Попытки примирить эти противоречия основываются на том, что тексты Кумрана свидетельствуют о принятом этой религиозной группой альтернативном (солнечном) календаре, в соответствии с которым пасхальная трапеза всегда справлялась вечером фиксированного дня недели, а именно, четверга; если предположить, что первохристианская община во главе с Иисусом придерживалась того же календаря, все получает объяснение — Тайная Вечеря, как всегда, совершается в четверг, а официальная дата Пасхи приходит днем позже. Ср. А. Jaubert, La date de la Сunе. Calendrier biblique et liturgie chrittienne, Paris, 1957, p. 79–136; A. Strobel, Der Termin des Todes Jesu, uberschau und Lasungsvorschlag unter Einschlufl des Qumrankalenders, Zeitschrift fur die neutestamentliche Wissenschaft…, 51, 1960, S. 69–101; Matthew. A New Translation with an Introduction and Notes by W. F. Albright and С. S. Mann, Garden City, New York, 1971, pp. 319–320. Разумеется, такое объяснение остается сугубо гипотетическим (см. J. Maier-K. Schubert, Die Qumran-Essener, Munchen-Basel, 1973, S. 122–123).

Где Ты велишь нам приготовить Тебе пасхальную трапезу? Поскольку за пасхальной трапезой должно было присутствовать не меньше десяти человек, составляющих т. н. миньян, помещение должно было быть вместительным; еврейская традиция, приверженная к детальной регламентации всего обрядового, требовала площади, равной примерно 23 квадратным метрам (10 раз по 10 локтей).

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 207++

Наступал праздник пасхи, установленный в воспоминание освобождения евреев от ига египетского. По закону (Исх. 12:2—20), в четырнадцатый день первого весеннего лунного месяца, нисана, каждая еврейская семья (или две малых семьи вместе) обязана была испечь на огне годовалого агнца (ягненка или козленка) и в ночь того же дня съесть его с пресным хлебом и горькими травами; этот агнец и назывался пасхой. На другой день начинался семидневный праздник опресноков, названный так потому, что как в эти дни, так и в день пасхи, евреям предписывалось есть пресный хлеб и даже не держать в домах своих ничего квасного. Из повествований первых трех Евангелистов (Мф. 26:17, Лк. 22:7) мы знаем, что Иисус накануне Своей смерти, то есть в четверг, ел со Своими Апостолами пасху. А из Евангелия Иоанна нам известно, что члены синедриона, приведя в пятницу утром Иисуса к Пилату, не вошли к нему, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху (Ин. 18:28); следовательно, они, а с ними и все евреи, ели пасху в пятницу вечером, уже после погребения Иисуса¹. Надо полагать, что если Иисус признал необходимым в последний раз совершить ветхозаветную пасху, то совершил ее в тот самый вечер, в какой и надлежало, то есть 14-го нисана. Не следует забывать, что у евреев день (то есть сутки) начинался с заходом солнца; следовательно, 14-е нисана началось не в нашу пятницу, а в наш четверг после захода солнца, но этот вечер нашего четверга у евреев считался началом пятницы. Поэтому следует считать, что Тайная Вечеря происходила по еврейскому счету — в самом начале пятницы, а по нашему счету — в конце четверга, после захода солнца. И распят Иисус в пятницу же, 14-го нисана, в девять часов утра по нашему счету или в три часа по еврейскому. В тот год все евреи ели пасху, по нашему счету, в пятницу вечером, после погребения Иисуса, а по еврейскому счету это было уже начало субботы, 15-е нисана. Полагают, что всенародное празднование пасхи в тот год было отложено до 15го нисана для того, чтобы первый день опресноков не приходился в канун субботы. Правильно ли это последнее предположение или нет — для нас безразлично; достаточно знать, что Иисус со Своими Апостолами ел пасху 14-го нисана, а все прочие евреи — 15-го нисана.

Приготовление пасхи для Иисуса и апостолов

Апостолы Петр и Иоанн спросили Иисуса: «Где хочешь есть пасху? скажи, мы пойдем туда и приготовим».

В первый день опресноков. Праздник опресноков обыкновенно начинался на другой день Пасхи (см. объясн. 1 ст.), но и самый день Пасхи назывался опресночным, потому что пасхального агнца полагалось вкушать с пресным хлебом; также назывался сим днем и канун Пасхи, потому что начинали есть пресный хлеб с вечера этого дня. По толкованию Зигабена и Феофилакта, здесь разумеется день, предшествовавший Пасхе, т. е. 13-е число марта, четверг, и они говорят, что назван этот день так евангелистами, как канун сих дней. Подтверждение сему мнению находится в Евангелии Иоанна в словах: пред праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его страданий и смерти и пр. (13:1), и то обстоятельство, что приготовление пасхального агнца начиналось некоторыми, особенно галилеянами, и в 13-й день Нисана (Хр. Чт. 1867 г.). Гди хощещи, шедше уготоваем, да яси пасху (где хочешь есть пасху? мы пойдем и приготовим). Приготовим, т. е. приготовим все, что полагается для совершения ее (Чит. в объясн. 1 ст.).

Отрывок Мк. 14:12–26 можно тоже рассматривать как единое целое. Он начинается с приготовления Пасхи и заканчивается выходом на гору Елеонскую по совершении трапезы. На вопрос учеников, где хочет Иисус есть Пасху, Он посылает двоих и дает им указания. Нет никакого основания предполагать предварительный сговор между Иисусом и человеком, несущим кувшин воды (Мк. 14:13–16). Случай – аналогичный тому, который мы имели с осленком при входе Иисуса в Иерусалим (ср. 11:2–6). Приближается час Голгофского страдания. На пути Иисуса – веяние чуда. Таково впечатление непредвзятого читателя.

Ученики приготовляют Пасху (ст. 12–16). Но заданию явно противополагается дальнейшее течение событий.

Марк говорит о первом дне праздника Пресных хлебов как о дне, когда в жертву приносили пасхальных барашков. Эти слова создают большие проблемы, потому что барашков приносили в жертву и готовили пасхальную трапезу не 15-го нисана, а накануне, во второй половине дня 14-го нисана. Некоторые ученые, убежденные в большей достоверности хронологии Иоанна (у него события происходят на день раньше, чем у синоптиков), считают эти слова Марка отголоском более древней традиции. Но из всего дальнейшего рассказа абсолютно ясно, что Марк, как и остальные синоптики, убежден в том, что последний ужин Иисуса с учениками был пасхальным седером. Но так как 15-е нисана начиналось вечером 14-го нисана, возможно, Марк применялся к понятиям своих читателей, которые рассматривали эти события как происходившие в один день. Другие полагают, что, так как 14-го нисана в доме уже не должно было быть ничего квасного, этот день в народе мог считаться неофициальным первым днем праздника Пресных хлебов.

Слово Пасха, или по-еврейски Пе́сах (арам. Пасха) – это глагол: «он прошел мимо». Люди вспоминали, как ангел‑губитель, уничтожавший египетских первенцев, прошел, по великой милости Бога, мимо домов, где жили евреи (Исх. 12:27).

Как уже было сказано выше, примерно с полудня или с двух часов пополудни во дворе Храма начиналось принесение в жертву барашков, которые тоже назывались Пасхами. Когда-то этот праздник был семейным, но затем, после реформы Иосии, пасхальная трапеза совершалась прямо во дворе Храма. К I веку, когда народ перестал вмещаться там, ее стали проводить в городе, по домам, но барашков по‑прежнему убивали во Дворе священников. В отличие от других жертвоприношений, заклание производилось не священником, а самим жертвователем – хозяином дома или кем-то вместо него. Кровь жертвы сцеживалась и шла по специальному трубопроводу в Кедронскую долину, где почва была поэтому очень плодородной, а крестьяне платили Храму особый налог за ее удобрение.

Праздник Пасхи был символом радости и свободы, и на Пасху все должны были сытно и вкусно поесть, причем были обязаны съесть барашка полностью, запрещалось оставлять несъеденной хотя бы часть. Поэтому люди собирались семьями или группами по 9-15 человек. Иосиф Флавий сообщает в «Иудейской войне», что на Пасху 70 г. было заклано 265 500 барашков (VI, 9, 3). Эта цифра сильно преувеличена, как часто бывает у Иосифа, по даже если уменьшить ее на один или два порядка, картина того, что происходило в этот день в Храме, очень впечатляет.

Кроме того, во время трапезы каждый должен был выпить четыре бокала вина. Бедняки, у которых не было денег, получали специальную помощь на приобретение всего необходимого. Кроме того, считалось очень богоугодным пригласить к себе на праздник неимущих.

Проводить пасхальную трапезу можно было только в Иерусалиме, в пределах его городских стен. Поэтому паломники договаривались с местными жителями, которые предоставляли им свободные комнаты или позволяли проводить пасхальную трапезу во дворе или на крыше дома. Деньги за помещение брать не разрешалось, но хозяевам в виде компенсации обычно оставлялись шкуры убитых животных.

Ученики спросили Иисуса, где Он хочет есть Пасху, чтобы они пошли и приготовили все необходимое для праздника. Они должны были купить барашка, принести его в жертву, разделать тушу, не ломая костей, и приготовить его. Обычно барашка жарили или запекали на углях. Кроме того, на пасхальном столе должны были быть горькие травы, пресный хлеб, красное вино, харо́сет (кашица из фруктов с орехами). Ученики также должны были накрыть на стол и расставить обеденные ложа.

Прошла среда, которую Спаситель провел в уединении, и приблизился день, «в который надлежало закалать пасхального агнца». Закон назначал для заклания пасхального агнца день 14-го нисана, время «между вечерами» или около солнечного заката. Но касательно смысла этого выражения книжники и законники спорили и разделялись во мнениях. По одним выражение это нужно понимать в смысле промежутка между солнечным закатом и сумерками; по другим – в смысле промежутка между явным наклоном солнца к небосклону и действительным закатом. Последнее мнение по-видимому более правильно, и агнца вероятно закалали вскоре после вечернего жертвоприношения (в девятом часу), так что после всех приготовлений закланного агнца пасхальная вечеря могла совершаться в обычный час ужина и таким образом еще в пределах 14-го нисана. Весь этот день проходил в Иерусалиме и окрестностях чрезвычайно шумно и хлопотливо, потому что не только местные жители, но все бесчисленные богомольцы хлопотали о закупке и заклании агнца, так что в этот день иногда закалялось более двухсот тысяч агнцев. Позаботились о том же и ученики, и еще в четверг утром 13 нисана спросили своего Учителя, где бы Он желал есть пасху.

Наступил последний день земной жизни Христа Спасителя перед Его крестными страданиями и смертью. Это был четверг, 13 число месяца нисана, соответствующего по нашему счислению концу марта и началу апреля. 14 нисана (праздник Пасхи еврейской) приходилось в тот год на пятницу. Сутки у евреев, как и у нас теперь по церковному счислению, начинались с вечера, с заходом солнца, и таким образом вечером в четверг, 13 нисана, нужно было по закону «вкушать пасху». Но евреи в тот год, по распоряжению членов Синедриона, перенесли празднование Пасхи на 15 нисана, субботу, и, следовательно, «вкушали пасху» в пятницу вечером, как это видно из Евангелия Иоанна Богослова (18, 28). Делалось такое перенесение времени празднования Пасхи, наверное, для придания большей торжественности празднику, соединяя его с еженедельным праздником – субботой. Но Христос исполнил точно закон, и вкусил с апостолами пасху в четверг вечером, 13 нисана. 

Наступала пасха, величайший праздник Израиля, установленный в память чудного изведения еврейского народа из египетского рабства. С ним соединялось также воспоминание об избавлении от погибели первенцев еврейских кровью пасхального агнца (Исх. 12:17–27). Эти радостные события, положившие начало самостоятельности народа, делали праздник пасхи особенно дорогим и вожделенным сердцу каждого израильтянина. Знаменательный обряд заклания и снедения агнца, заповеданный Моисеем (Исх. 12:3–11), придавал пасхальной вечери исключительную торжественность. Для обозначения поспешного выхода из Египта евреи присутствовали за этой вечерией, одетые по-дорожному, с жезлами в руках (12, 11). Празднество начиналось чашей вина, которая символизировала физическое освобождение из рабства. Отец семейства или старший в доме брал в правую руку эту чашу с красным вином, разбавленным водою. Вино непременно употреблялось красное, в воспоминание агничей крови, спасшей первенцев израильских от погубления, и разведенное водою, потому что пить его должны были все, и женщины, и дети. Держа чашу, глава семейства произносил благословение в таких словах: «нынешний день был временем нашего исшествия из Египта. Да будет благословен Господь!» – и, отведав из чаши, передавал ее домочадцам. По умовении рук в пиршественную комнату вносили попраздничному убранный стол с горькими травами, напоминавшими потомкам Израиля горькую жизнь предков их в Египте (1, 14). Затем на стол полагали хлеб, пасхального агнца, испеченного на огне без преломления костей (12, 8, 46), особо приготовленное мясо, а также жидкое блюдо из разных плодов для обмакивания в нем трав и кусков снедаемого. глава семейства брал со стола горькие травы и в воспоминание горечи рабства в Египте съедал их и раздавал вкушать другим.

Далее следовала вторая общая чаша, символизирующая духовное освобождение. Прежде чем ее выпить, читали: «рабами были мы у фараона в Египта». Старший изъяснял значение пасхи и приглашал присутствовавших воспеть хвалу Богу; тогда все собрание пело 113-й и 114-й псалмы. После сего, по омовении рук, старший преломлял пресный хлеб в воспоминание поспешного бегства из Египта; опресноки – хлеб бедствия, не настоящий хлеб. Произнесши благословения, глава вечери вкушал горьких трав, мяса и агнца; примеру его следовали все присутствующие. Вечеря продолжалась, и среди беседы предлагалась третья чаша, выпиваемая за спасение евреев от войска египетского. Присутствующие благословляли имя господне и выражали надежду на будущую жизнь.

Наконец, выпивали четвертую чашу в память дарования торы на синае.

Была еще пятая чаша – чаша илии, пророческая. из нее в этот день не пьют. Чаша илии – самая красивая, часто сделана из драгоценных металлов; ее ставили на середину стола. Когда возглашали: «излей гнев свой...» – дети открывали входные двери, чтобы Илия мог войти, и следили, как будет убывать вино в пятой чаше, если Илия придет и невидимо будет пить из нее.

Чаша пророка илии символизировала обещание Бога избранным: Я введу вас в ту землю, о которой Я, подняв руку Мою, клялся дать ее Аврааму, Исааку и Иакову, и дам вам ее в наследие (Исх. 6:8). Чаша пророка илии – знак того, что кроме тех четырех раз, когда Господь избавлял свой народ во время исхода из Египта и жизни в земле обетованной, будет еще избавление – в будущем. избавление это связано именно с пророком илией потому, что именно он возвестит о пришествии Мессии: Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их (Мал. 4:5–6).

Празднество оканчивалось пением аллилуиа – пением псалмов 115–118. Ветхозаветная пасха начинала совершаться таким образом за 1609 лет до рождества Христова, и Господь Иисус Христос с учениками совершил эту пасху.

Но, если для простого израильтянина праздник пасхи соединял в себе радостные воспоминания о древних благодеяниях Божиих народу, то для Богочеловека, и особенно в наступающее время великих событий, он имел глубокий таинственный смысл. Пасхальный агнец служил прообразом Агнца непорочна и пречиста Христа (1 Пет. 1:19), вземлющего на себя грехи мира (Ин. 1:29); заклание сего агнца со всеми обрядами, предписанными законом, предызображало крестную смерть искупителя (19, 36), а выход израильтян из Египта предвещал избавление рода человеческого кровью Ходатая Новаго Завета (Евр. 9:15) от рабства мысленному фараону, имущему державу смерти сиречь диаволу (2, 14). Господь знал, что каждый раз, празднуя пасху, он предпраздновал свои страдания и смерть, а теперь приближался час, когда прообразование должно было уступить место самой истине. Всеведущий видел, что завтра, перед тем временем, как иудеи соберутся на пасхальную вечерю для вкушения прообразовательного агнца, он, истинная Пасха, уже будет заклан за грешное человечество (1 Кор. 5:7) и своею смертью запечатлеет и совершит весь сеновный закон, все прообразования и пророчества. Последняя пасхальная вечеря, естественно, должна была принять вид прощальной вечери небесного Учителя с учениками.

Преднамереваясь на последней вечере передать ученикам свои чувства, ясно и прямо возвестить недосказанное прежде (Ин. 16:25, 29) и преподать им страшные тайны Тела и Крови своей, Господь наш Иисус Христос восхотел окружить святое собрание таинственностью. Эта таинственность была тем необходимее, что, как известно, было всеведущему, не только состоялось определение синедриона взять Его хитростью и убить (Мф. 26:4), но что даже между избранными учениками скрывался предатель, условившийся в цене с врагами Господа и искавший лишь удобного случая для приведения в исполнение своего намерения (ст. 15:16). Внезапное нападение могло бы нарушить тишину святых минут и прекратить прощальную беседу в самый важный момент, что было бы для учеников потерей невознаградимой. Но предусмотрительная таинственность, укрыв святое общество от внимания злобствовавших, сделала прощальную вечерю для самого погибающего предателя трогательным предостережением, последним решительным призывом к покаянию.