Евангелие от Марка, Глава 10, стих 32. Толкования стиха

Перед праздником пасхи, когда в Иерусалим стекались отвсюду Иудеи, Господь вознамерился идти туда с учениками, по-видимому не прямо из Ефрема, а взяв несколько на восток, чрез Иерихон, чтобы соединиться с толпами или караванами других поклонников, идущих в Иерусалим; так как он намеривался на этот раз торжественно вступить в сей город.

Ученики, представляя себе опасность появления в Иерусалиме после того, как там столько были вооружены против Иисуса, шли в страхе и беспокойстве (Мк. 10:32). Сам Господь шел впереди. Вскоре соединились с прочими путешественниками в Иерусалим. Имя Иисуса, известное всякому, начало приводить в движение поклонников. Это могло затмить в умах учеников страх опасности и даже разогреть их собственные мечты о царстве Мессии. Тогда Господь, отозвав своих ближайших учеников, именно 12, от прочих, стал говорить им в предостережение, что именно ожидает его теперь в Иерусалиме. Он сказал им, что он будет предан в руки своих врагов, в руки самого Синедриона, что Синедрион (первосвященники и книжники) осудят его на смерть, однако же сами не предадут Его смерти, а предадут Его в руки язычников т.е. римскому начальству над Иудеей. Но и язычники не вдруг исполнят над ним приговор Синедриона, но наперед поругаются над Ним, будут бичевать Его, оплюют Его и потом уже умертвят Его. Все это, прибавил Господь, должно совершиться во исполнение пророчеств: а в заключение всего Сын Человеческий воскреснет из мертвых в третий день (менее, чем Лазарь, будет в гробе).¹

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 187++

Настоящее повествование евангелисты начинают словами: „и восходя в Иерусалим» (Мф.), „когда были они на пути, восходя в Иерусалим» (Мк.). Эти выражения евангелистов можно понимать так, что теперь И. Христос с Своими последователями перешел Иордан и вступил на дорогу в Иерусалим, идущую чрез Иерихон (ср. Мф. 19:15. Мк. 10:17. § 94). И вот, когда таким образом для учеников Господа ясно было, что Учитель их намерен итти в Иерусалим на праздник Пасхи, сердца их исполнились страхом и тревожным предчувствием: „Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе" (Мк.), Также чувствовали они себя и в тот раз, когда Господь приглашал их итти в Иудею для воскрешения Лазаря (Ин. 11:7—8. 16). Но Господь теперь уже не успокаивает их, как в тот раз (Ин. 11:9—10), а, отозвав двенадцать, дает им ясное и определенное предсказание того, что ожидает Его в Иерусалиме, И при таком-то ясном предведении и предсказании апостолам ожидавших Его в Иерусалиме мучений и смерти Иисус идет впереди их; этим Он и вселял мужество в Своих последователях и показывал им, что когда час Его настал, Он добровольно идет на смерть.

Ев. Лука замечает, что ученики «ничего не поняли" из предсказания Господа о Своей смерти и воскресении: „слова сии для них были сокровенныя и они не разумели сказаннаго».

Неизвестно, сколько времени оставался Иисус в пустыне; но с приближением праздника пасхи Он признал необходимым оставить Свое уединение и идти в Иерусалим. Когда Он в сопровождении учеников тронулся в путь, то все спутники Его считали, что Он идет на явную смерть, и потому в ужасе и страхе следовали за Ним, шедшим на этот раз впереди всех.

Беседа Иисуса с апостолами о предстоящих смерти и воскресении Его

В продолжение этого пути, когда все, удрученные горем, шли молча, Иисус подозвал к Себе двенадцать Апостолов и сказал им: «Ваше предчувствие не обманывает вас; да, мы идем в Иерусалим, и там свершится все предсказанное пророками о Сыне Человеческом: предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и оскорбят Его, и оплюют Его, и будут бить, и убьют Его: и в третий день воскреснет» (Лк. 18:32—33).

Не в первый раз говорил им об этом Иисус, но как прежде, так и теперь они не могли уразуметь сказанного. В лице Петра они признали уже Иисуса за Христа, Сына Божия, но не могли и мысли допустить, чтобы Мессия, Сын Божий, мог быть убит; а если Он не может быть убит, то как же Он воскреснет? Если же Иисус будет убит, то, значит, Он не Мессия, не Сын Божий! Так Кто же Он? — Эти вопросы напрашивались на разрешение, но Апостолы не в силах были ответить на них; слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного (Лк. 18:34).

Вслед за тем Господь и ученики Его отправились в Иудею, но без поспешности однако же, которая, по-видимому, теперь не была уже и нужна. Достигли пределов Иерихона, откуда до самого Иерусалима оставалось не более шести часов пути, а до Вифании еще менее. Дорога была покрыта путешественниками, со всех сторон стекавшимися в Иерусалим на приближающийся праздник. Учитель шел один (Мк. 10:32), впереди Своих учеников, которые следовали за Ним на некотором расстоянии, размышляя и беседуя между собой о будущем. Внутреннее состояние их, по замечанию Евангелиста Марка, было весьма расстроено (Мк. 10:32). Сколько можно судить по соображению обстоятельств (Ин. 11:8; Мк. 10:35), в душе их боролись теперь между собой два чувства: желание как можно скорее видеть открытие царства Мессии и разделить со своим Учителем славу Его земного владычества над всем миром и нежелание подвергнуться страшным опасностям, которые, по общему понятию, почитались при этом неизбежными. Слова Иисуса Христа еще в одной из бесед в Галилее обещавшего соделать их, в награду за пожертвование и труды, судьями Израиля и посадить на 12-ти престолах (Мф. 19:27-30) (обещание, заключавшее в себе высший духовный смысл, но учениками понятое буквально), надежда, что настоящий путь в Иерусалим будет последним и с наступлением праздника пасхи откроется царство Мессии — их Учителя, примечание всеобщего расположения в народе к гражданским и религиозным переменам, и в частности, сильного расположения к Иисусу Христу и другие обстоятельства наполняли воображение учеников мыслями самыми восхитительными. Но когда воображение утихало и от будущих неопределенных надежд обращались к суровой действительности прошедшего и настоящего, когда начинали беспристрастно судить о положении вещей, своей беззащитности, бедности, силе и злобе своих врагов — тогда невольно приходили к недоумениям и опасению, делались малодушны и боязливы. И ужасахуся, и во след идуще, бояхуся.

  Такое расположение духа не могло укрыться от Сердцеведца. Поскольку главным источником боязни была нерешительность мыслей, незнание будущего, то Он нашел нужным еще раз с возможной ясностью повторить ученикам, чего они доселе не уразумели надлежащим образом, то есть что Его в Иерусалиме ожидает не престол, а крест, который однако же не прекратит дела Божьего и Его великой деятельности, а доставит спасение всему миру и Ему такую славу, которая несравненно выше всякой воображаемой ими славы и величия. Для того, подозвав учеников к Себе и уединившись от прочих путешественников, Господь начал говорить им так: се, восходим во Иерусалим и Сын Человеческий (так Он любил называть Себя) предан будет архиереям и книжникам, и осудят Его на смерть, предадят Его языком на поругание, биение и пропятие, и в третий день воскреснет! (Мф. 20:17-19; Мк. 10: 32–34; Лк. 18:31-34). Так решительно, так ясно и с такой подробностью обстоятельств никогда еще не было говорено Им о Своей будущей судьбе; в этих словах заключалась кратко вся история наступающих событий, все, что в них было и крайне печального, и вполне утешительного. «Учитель наш вскоре будет предан, осужден, умучен, распят, мертв; но потом должен воскреснуть со славой; значит (так должны были рассуждать ученики), напрасно мы предаемся теперь несбыточным мечтам о Его земном царстве, напрасно и страшимся за Него и за себя: судьбы Всевышнего должны совершиться!» Между тем, ученики Иисусовы не только не вывели из настоящего предсказания Его подобных заключений; но, по свидетельству Евангелиста, не поняли даже из него ни одного слова. И тии ни-чесоже от сих разумеша: и бе глагол сей сокровен от них, и неразумеваху глаголемых (Лк. 18:34).

  Непонятливость изумительная — для нас, кому теперь так трудно поставить себя в уме на место учеников Иисусовых и войти совершенно в их образ мыслей и чувствований; но в них самих все это происходило естественно. Не представляя себе никогда, сообразно народному верованию, что Мессия должен умереть, тем более умереть так, как предсказывал теперь Господь, — смертью самой поносной, на кресте, — ожидая, напротив, со дня на день открытия Его славного земного царства, ученики, при всей доброте их сердца, потому самому не могли уразуметь слов Его в прямом их смысле и как надлежало. Для объяснения этого представим, что кто-нибудь, будучи другом сына царева, слышал от него и от других, что отец назначил его своим наследником престола, видел не раз опыты особенного благоволения к нему отца; потом услышал от него же, что отец его, нимало не переменив ни своих мыслей о нем, ни любви к нему, позволит однако же некоторым развращенным людям подвергнуть его посрамлению, мучениям и самой смерти, имея возможность все это отвратить — такой человек, слыша все это, поверил ли бы сыну цареву — своему другу? Или, поверив ему, понял ли бы вдруг слова его, как должно? Не скорее ли бы согласился предположить в них какой-либо неизвестный для себя, иносказательный смысл, — особенно, если бы знал, что друг его любит выражаться языком притчей? — Подобное случилось и с апостолами: без сомнения, они представляли себе слова своего Учителя каким-либо непонятным для них иносказанием. — Но в таком случае к чему служило предсказание Господа о Своих страданиях и смерти? — Оно было полезно, хотя ученики и не поняли его. Кроме того, впоследствии яснейшим образом открылось из него, что Богочеловек провидел крест Свой со всеми его ужасами, имел потому всю возможность отклониться от него, и если подверг Себя смерти, то добровольно, для блага рода человеческого. Кроме сего, сами ученики, по крайней мере, некоторые из них, при наступлении страданий Учителя должны были привести себе на память настоящее предсказание и, видя точное исполнение со стороны его печальной, то есть по бедствиям, тем самым побуждались с благодушием ожидать исполнения и радостной части пророчества — о славном воскресении Господа. (Не этим ли самым предсказанием воодушевлен был впоследствии св. Иоанн, который, как увидим, во время страданий и смерти Иисусовой, несмотря на свою юность, покажет себя мужественнее всех прочих учеников Его?)

Новое, по счету третье (первое – в Мк. 8:31, второе в Мк. 9:31) предсказание Господа И. Христа о Своих страданиях, смерти и воскресении изложено у еванг. Марка теми же словами, как и у еванг. Матфея (Мф. 20:17–19), но только с некоторыми дополнительными особенностями. Равным образом и просьба сынов Зеведеевых, апостолов Иакова и Иоанна, ответ Господа на эту просьбу и наставление ученикам по сему случаю изложены у еванг. Марка совершенно сходно со сказанием св. Матфея об этом (Мф. 20:20–28 ст.), с тем только различием, что у св. Матфея просит за Апостолов мать их Соломия, а у евангелиста Марка они сами.

На пути в Иерусалим, – где скоро имел пострадать Господь, Он снова предсказывает своим ближайшим ученикам о предстоящих Ему страданиях. Бе варяя их (впереди их), т.е. Апостолов, шел Иисус. Шел впереди, как бесстрашный вождь, предшествующий своим воинам на битве духовной, каковую готовилось дать всему Иудейству малое воинство Христово, под водительством своего великого Вождя (Мих.). Еще таким шествием показывал Господь то, что Он ради нашего спасения поспешает к страданию и не убегает от смерти (Феоф.). И ужасахуся, и во след идуще бояхуся (они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе). Апостолы боялись за своего Учителя, против Которого, как они знали, возбуждены были фарисеи, книжники и начальники, так что искали умертвить Его. Боялись тем более, что Он Сам не раз высказывал им, что Его ожидают ужасные страдания и позорная смерть; а теперь уже прямо сказал (ст. 33), что именно во время сего последнего пребывания в Иерусалиме, куда они идут, последуют эти страдания и смерть. О первосвященниках и книжниках, чит. в объясн. Мк. 8:31 Подозвал (поем) двенадцать, т. е. отозвал от народа, который во множестве сопровождал И. Христа, отозвал, так как не хотел открыть народу о Своих страданиях, а не хотел потому, что видел, что ему еще рано и бесполезно было вполне открывать, хотя прикровенно, напр., под образом Ионы (12:39) и храма (Ин. 2:19), не раз открывал; восхотел снова открыть только двенадцати Своим ученикам, открыть то, что также не раз открывал им, особенно когда уже приближалось время Его страданий (чит. Мк. 8:31, Мк. 9:31 ). „Господь не раз открывал ученикам о предстоящих Ему страданиях, дабы, как замечает св. Златоуст, таким напоминанием приучить их уже помышлять об этом и смягчить их скорбь и дабы нечаянное приближение страданий не могло сильно смутить их». В настоящее время Господь не говорил народу о Своих страданиях, а в другое время говорил, хотя народ и не понимал Его, – это „для того, толкует св. Златоуст, чтобы народ узнал впоследствии, что И. Христос предвидел Свои страдания и добровольно шел на оные».

В ст. 32 обстановка опять меняется. Господь с учениками восходит в Иерусалим. Глагол αναβαίνω (восхожу) обычно употребляется для обозначения пути в Иерусалим. Он отвечает высоте Иерусалима над уровнем моря. Ст. 32 дает очень яркий образ. Путь – на страсти, как это и будет лишний раз подчеркнуто. Иисус идет бестрепетно; за Ним еле поспевают в смущении и страхе Его ученики. Он подзывает Двенадцать. Не вытекает ли отсюда, что с Иисусом были не только Двенадцать, но и другие? Прямо это не сказано, но из сопоставления с Лк. должно быть признано вероятным (ср. Лк. 8:1–3; Мк. 10:1 и сл.). Двенадцать опять выделяются. И Господь им снова говорит о предстоящих – теперь уже в ближайшем будущем – Его страстях и Воскресении (ст. 32–34). Предсказание уточняется. О предании язычникам Он до этого времени еще не говорил.

Неизвестно, сколько времени продолжалось это невольное пребывание в Ефранме, но вот приближался праздник Пасхи, тот праздник, когда вместе с узаконенными агнцами должен был закласться и Агнец, вземлющий грехи мира. Караваны поклонников по обычаю потянулись отовсюду в Иерусалим; отправился и Иисус Христос с Своими учениками. Он был погружен в великую думу о предстоявшем величайшем подвиге, и ученики, следуя за Ним, не смели прерывать Его размышлений. Наконец Он остановился и подозвал их к Себе, и тогда еще раз, именно в третий раз, с более полными, более ясными, более поразительными и ужасными подробностями, чем когда-либо прежде, говорил им, что Он будет предан первосвященникам и книжникам (Мф. 20:17-19, Мк. 10:33, Лк. 18:31-34); и осудят Его на смерть и предадут язычникам; язычники поругаются над Ним я будут бить Его и — теперь в первый раз Он ясно открыл им о самом ужасном событии, что Он будет распят, но на третий день воскреснет.

Господь Иисус Христос и ученики Его продолжали путь, направляясь к Иерусалиму. Для Спасителя это был путь крестный к искупительному жертвоприношению на Голгофе. Богочеловек зрел пред собою конец этого пути – там, в Иерусалиме, со всеми страшными подробностями, и, упредив всех, шел один, желая показать, по толкованию блаженного Феофилакта, «что он поспешает к страданию и не убегает от смерти ради нашего спасения». В некотором расстоянии следовали за ним ученики, не смевшие прервать уединенных размышлений Его. Самые разнообразные и даже противоречивые мысли и чувства наполняли души их: тогда как одни, разделяя ходившие в народе представления о земном царстве Мессии и поняв в буквальном смысле обещание Иисуса Христа посадить их на двенадцати престолах (Мф. 19:27–30), надеялись на скорое открытие этого царства и представляли себе будущее в чертах самых восхитительных, – другие, и притом большая часть, ужасались и были в страхе. Они знали, что злобные фарисеи уже неоднократно искали убить Учителя (Ин. 5:16, 18; 10, 31, 39), так что еще недавно путешествие Иисуса Христа в иудею казалось для апостола Фомы путешествием на верную смерть (11, 16), а посему, при виде своей беззащитной бедности и ожесточенной ненависти врагов, с беспокойством и тревогою думали о тех опасностях, какие угрожают в Иерусалиме не только Божественному Учителю, но также и ближайшим последователям Его. 

Человеческий мир так искажен грехом, на­столько расходится с замыслом Божиим о себе, что все доброе, светлое, по-настоящему прав­дивое не находит в нем места. Оно вынуждено либо меняться до неузнаваемости, теряя свою суть — как, например, изменились по своему содержанию понятия свободы и любви, — либо находиться под гнетом и претерпевать гоне­ния. Потому что мир любит свое и не любит Божьего, не любит того, что оказывается для него укором. Но те, кто желает быть верными Богу, должны любить людей и служить им как ближним, несмотря на всю сложность своего положения, потому что так делал и делает Христос.

Каждый христианин постоянно оказыва­ется перед выбором между Богом и миром. Осознание последствий верности Христу мо­жет быть пугающим. В Евангелии мы видим, как ученики идут за Христом, обуреваемые страхом и ужасом, и Спаситель говорит им: «Вот мы восходим в Иерусалим, и Сын Чело­веческий будет предан, и осудят Его и предадут Его язычникам... и убьют Его... и в третий день воскреснет». Сразу же после этих однозначных слов два апостола подходят к Нему и просят: «Дай нам сесть у Тебя одному по правую, а дру­гому по левую сторону в славе Твоей...» Лю­бой читающий эти слова может возмутиться. Учитель прямо говорит о грядущей смерти, о мучениях и страданиях, а они будто бы и не слышат его! Они слушают, не слыша, как часто слушаем, не слыша, мы.

Христос отвечает: «Не знаете, чего про­сите... Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? » Речь идет о страдании и крестной смерти, но ученики отвечают: «Можем». Такая самоуве­ренность удивляет. Но разве мы не так же са­моуверенны, когда называем себя Его учени­ками, не будучи готовы пострадать за это уче­ничество? Христос пророчествует, что ученики действительно пройдут через страдания. Но не сейчас, а когда, отбросив самоуверенность и надежду на карьеру, увидят в ученичестве верность и любовь, а не выгоду и почет.

Но сегодняшнее чтение не только о том, как люди расчетливы и самоуверенны. Оно о Боге, который все это покрывает любовью и снисхождением к нашей немощи. Он знает, что от ученичества кажущегося к настоящему ведет сложная дорога, на которой предстоит обрести правдивый взгляд на себя, пройти через ощущение своего бессилия. И Господь послужит всякому, кто будет готов идти к ис­тинному ученичеству, захочет учиться истин­ному господству. Христос всякого поддержит и укрепит, потому что Он пришел, чтобы от­дать душу Свою для искупления многих.