Евангелие от Луки, Глава 9, стих 36. Толкования стиха

Сходя с горы, и Господь и апостолы вступали, так сказать, в прежние свои отношения и Господь не повелел своим ученикам открывать тайны видения до Его воскресения из мертвых. В апостолах – Петре, Иакове и Иоанне снова – было возбудилось недоумение: что такое значит воскреснуть из мертвых? Однако же они не стали спрашивать об этом Господа, может быть, опасаясь оказаться пред Ним невнимательными. А занятые ожиданием скорого явления царства Христова, (которому уже надлежало вскоре, как сказал Господь, открыться в силе), они обратили внимание на Илию, которого видели на горе. Книжники говорили, что Илии надлежит придти прежде Мессии и устроить все, должно ли настоящее явление Илии считать за обещанное, или ожидать другого? Вот что занимало учеников. Господь отвечал им на этот вопрос, предложенный нарочно с указанием на книжников такими словами, которыми разрушались обыкновенные иудейские представления как о царстве Мессии, так о явлениях, ему предшествующих. Он дал им разуметь, что ни явлению Илии не должно приписывать такого значения, какое обыкновенно дают ему Иудеи, ни другого чувственного явления его ожидать не должно, – но все должно разуметь духовно.

Илии точно надлежало придти прежде Его, – это основано на пророчестве Малахии; он должен был устроить все для Мессии. В этом книжники правы. Но они не правы, когда разумеют это о плотском явлении и действии Илии. Илия действительно уже пришел в Иоанне: только поступили с Ним, как хотели, впрочем также согласно с предсказаниями Писания¹ (Мк. 9:12–13). Также не узнают они и Сына человеческого, но поступят с Ним по воле своей. Но Он будет страдать, как предтеча Его.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 148-149++

21.Когда был глас сей, остался Иисус один. Хотя было трое, остался Один. Сначала апостолы видели троих, в конце — Одного, для совершенной веры трое одно. Поэтому и Господь просит Отца, чтобы все мы стали единым См.: Ин. 17:21.]. Не только Моисей и Илия одно во Христе, но и мы тоже единое тело Христово (Рим. 12:5). Они словно приняты в тело Христово, поэтому и мы будем едины во Христе Иисусе; может быть, потому что закон и пророки от Слова, а что от Слова началось, то Словом и заканчивается, потому что конец закона — Христос, к праведности всякого верующего (Рим. 10:4).

Ев. Лука в заключение истории преображения лишь кратко замечает, что в те дни ученики никому не говорили о том, что видели, не сообщая при сем, чтобы это молчание учеников было следствием особаго повеления И. Христа; о разговоре же Его с учениками по вопросу о явлении Илии пред пришествием Мессии Он вовсе не говорит. Ев. Марк разсказывает, что когда И. Христос повелел ученикам никому не сказывать о сем видении (Мф. όραμα — здесь в смысле Деян. 7:31), доколе Сын человеческий не воскреснет из мертвых, то ученики недоумевали и спрашивали друг друга: что значит воскреснуть из мертвых, т.-е. Иисусу, в Котораго они веруют, как Мессию, и Который, по их мнению, не должен умереть (Ин. 12:34)? Однакоже И. Христа они спросили не об этом, а о том: как же книжники говорят, что Илии должно придти прежде? Очень важно бы проследить всю нить размышлений апостолов по поводу виденнаго и по поводу слов И. Христа, что ему предстоит воскреснуть из мертвых. Но во всяком случае мы видим, что они желали ответа на два вопроса: „что значит воскреснуть из мертвых Сыну человеческому", и „как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде»? И. Христос, действительно, и отвечает им на эти два вопроса. Ответ Его у ев. Матфея наложен очень ясно и притом с объяснительным добавлением: „тогда ученики поняли, что Он говорит им об Иоанне Крестителе" (13;) чрез это замечание 11-й ст. понимается ни как пророчество о будущем, но как догматическое положение, высказываемое безотносительно ко времени. У ев. Марка конструкция речи несколько затруднительна. Но нужно иметь в виду, что здесь И. Христос дает ответ на два вопроса, и у ев. Марка каждый ответ изложен отдельно. Сначала И. Христос отвечает на высказанный учениками вопрос — о явлении Илии пред пришествием Мессип: правда, говорит Он, Илия должен прийти прежде Мессии (Мал. 4:5.) и устроить (αποκαθιστάναι, возстановить—краткое обозначение того, что у прор. Малахии высказано в 4, 6) все. Затем Он дает ответ на вопрос, не высказанный учениками; что значит воскреснуть из мертвых Сыну человеческому? Некоторые толкователи здесь после слов: о Сыне человечестем ставят знак вопроса: и како есть писано о Сыне человечестем, т.-е. цели Его пришествия? Ответ: да много постраждет и уничижен будет: Он приидет для того, чтобы пострадать и быть уничижену. Наконец, И. Христос обращается снова к первому вопросу, говоря, что пророчество Малахии об Илии уже исполнилось и что этот Илия испытал такую же участь, какая и предстоит Ему. Якоже есть писано о нем — где? Вероятно, в исторических сказаниях о пророке Илии, о гонениях, которыя он терпел от Ахаава.

Иисус подошел к Апостолам, дотронулся до них и сказал: встаньте и не бойтесь. Они встали. Облако скрылось; чудное видение окончилось: перед ними стоял Иисус в том самом виде и в той же одежде, как они привыкли видеть Его.

Все это чудесное событие совершилось для вразумления Петра, Иакова и Иоанна. Многие из учеников Иисуса, а может быть, и некоторые из Апостолов, считали своего Учителя одним из воскресших ветхозаветных пророков, Илией, Иеремией, то есть только Человеком. Явление главнейших пророков, Моисея и Илии, в положении служебном к Иисусу, должно было наглядно доказать Апостолам, что Иисус выше ветхозаветных пророков; явление им Самого Иисуса в божественной славе должно было убедить их, что Иисус не может считаться только Человеком; голос же, который они слышали из облака в то время, когда видели Иисуса одного стоявшим несколько выше их, должен был привести их к непоколебимой вере в то, что Иисус есть Сын Божий, Бого-Человек. Все это они видели и голос Божий слышали, но уразумели это видение только после Воскресения Иисуса. Во Втором послании своем Апостол Петр писал: мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия. Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда от велелепной славы принесся к Нему такой глас: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с Ним на святой горе (2 Пет. 1:16—18}}}).

Да, Апостолы, очевидцы Преображения Господня, поняли истинный смысл его только после Воскресения Христа; теперь же, сходя с горы и получив приказание никому не говорить о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых (Мк. 9:9), они недоумевали и спрашивали друг друга: что значит: воскреснуть из мертвых (Мк. 9:10). Они прекрасно понимали, что значит вообще воскреснуть из мертвых, так как сами присутствовали при воскрешении дочери Иаира и сына вдовы Наинской, а потому, если они недоумевали теперь и спрашивали — что значит: воскреснуть из мертвых, — то это недоумение относили исключительно к Самому Иисусу Христу, Который, как Мессия, не мог, по их понятиям, и умереть, а если не мог умереть, то как же Он воскреснет из мертвых? А это доказывает, что, несмотря на уверения Иисуса, Апостолы все еще не хотели верить, что Он может умереть.

По свидетельству Евангелиста Луки, бывшие очевидцами Преображения умолчали, и никому не говорили в те дни о том, что видели (Лк. 9:36).

Апостолы не слышали этот разговор о предстоящих страстях Иисуса, ибо в это время они «отягчены были сном.». И когда они проснулись, они увидели только славу трех фигур: Иисуса «и двух мужей, стоявших с Ним». Петр, совершенно не понимая, что на самом деле происходит, и не понимая, что он говорит, сказал Иисусу: «Наставник! хорошо нам здесь быть; сделаем, три кущи: одну Гебе, одну Моисею и одну Илии», то есть Петр хотел удержа ть их в « грех кущах». Слово «куща» понятно далеко не всем современным чи тателям. По-гречески оно звучит как «скиния», то есть «палатка, шатер, шалаш». Но пока Петр говорил эту бессмыслицу, «явилось облако и осенило их». Облако, как мы уже упомянули, - традиционный образ взятия в присутствие самого Бога. Об этом мы многократно читаем в Писании: облако и радуга появляются на небе в знамение Ною (Быт. 9:13-14); облако неоднократно является в пустыне Моисею и обществу Израиля (Исх. 16:10; 19:9):

И взошел Моисей на гору, и покрыло облако гору, и слава Господня осенила гору Сипай; и покрывало ее облако шесть дней, а в седьмой день Господь воззвал к Моисею из среды, облака (Исх. 24:15-16).

Из бурного облака Бог обращается к Иову (Иов. 38:1). Иезекииль начинает свое пророчество таким видением: «И я, видел, и вот., бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него» (Иез 1:4). Во всех этих случаях подчеркивается, что Богоявление сопровождается знамениями, вызывающими страх и трепет. - Нет, не в жалких человеческих шатрах и палатках находятся они, но в «скинии Божьей», в облаке, символизирующем жилище Бога, который «мрак сделал покровом Своим, сению вокруг Себя мрак вод, облаков воздушных» (Пс 17:12). О Боге говорится: «Наклонил Он небеса и сошел; и мрак под ногами Его; и воссел на Херувимов, и полетел, и понесся на крыльях ветра; и мраком покрыл Себя, как сению, сгустив воды облаков небесных» (2 Цар 22:10-12). Или: Ты «делаешь облака Твоею колесницею, шествуешь на крыльях ветра» (Пс 103:3). Или: «Вот, Господь воссядет на облаке легком и грядет в Египет» (Ис 19:1).

И вот, после того как облако «осенило их», они «устрашились, когда вошли в облако». Из облака раздался голос,. «глаголющий: Сей есть Сын Мой Избранный, Его слушайте». Так стоит в критическом тексте Евангелия от Луки: «Сын Мой Избранный», а не «Сын Мой Возлюбленный», как в Синодальном переводе. Этот небесный голос возглашает цитаты из Священного 11и- сания. Во-первых, из мессианского Второго Псалма: «Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя» (Пс. 2:7), - иначе говоря, Иисус провозглашается, второй раз после крещения, Христом, Мессией. Во-вторых, дается намек на известное место из пророка Исаии: «Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на. Него, и возвестит народам суд» (Ис. 42:1). Эти слова сказаны об «Отроке Господнем», который возьмет на себя грехи мира, пожертвовав собою за людей как закланный Агнец. Иначе говоря, Иисус провозглашается Мессией. Но не таким, какого ожидали иудеи. Он будет не царем-победите- лем, царем-триумфатором, но Царем, который будет принесен в жертву за всех. Но именно Его следует слушать, о чем говорят слова Моисея израильскому народу из Книги Второзакония: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня.

воздвигнет тебе Господь Бог твой, - Его слушайте» (Втор. 18:15). Итак, мы имеем комбинацию трех мест Библии: из Псалма 2, из Исаии и из Второзакония. - Как бы в ответ на слова Петра об удержании на земле Иисуса, законодателя Моисея и пророка Илии небо повелевает слушаться только Иисуса, Сына Божьего и эсхатологического Пророка, держаться Его Слова. Именно в этом состоит удержание славы Божьей на земле. Еще и еще раз напомню, что «слава Божья» означает чувственно воспринимаемое присутствие Бога. Не небесные образы (Иисус, Моисей, Илия) должны удерживаться в земных шатрах и палатках, по ученики Иисуса, Его апостолы и все верующие через Слово Откровения Божьего будут осенены славой и войдут в сферу божественного, если они станут слушать Иисуса, Слова Божьего.

Когда звучал небесный голос, оказалось (так буквально), что Иисус - один. Двое других (Моисей и Илия) исчезли. Этим сказано, что Бог с небес говорил именно о Нем одном. ТольКо на Него одного как единственного Учителя, Законодателя и Пророка должна полага ться община апостолов и Церковь. И вновь апостолы молчали об Откровении, свидетелями которого они были. Молчали до пасхальных событий, когда открылась и стала очевидной тайна Бого- сыновства Иисуса. Апостолам заранее было дано увидеть пасхальную славу Иисуса, но попять и возвещать о ней они смогли только после Его «Исхода», то есть после креста, вос кресения и вознесения.

Синоптический рассказ о преображении исполнен высокой символики. Он - действительно «словесная икона», написанная на золотом фоне. Мы не знаем и никогда не узнаем реалистические детали того, что произошло в тот памятный день. Ведь икона - не фотография, и наш рассказ - не протокольная запись. Ясно одно: апостолы в тот день испытали нечто мистическое, запоминающееся, возможно, сразу не понятое, но позже осознанное и утвердившееся в предании церкви.

У еванг. Матвея и Марка прямо сказано, что Господь запретил Апостолам рассказывать о Своем видении, доколе Он не воскреснет. Почему же это? Св. Златоуст так объясняет это запрещение: «Чем более стали бы рассказывать о Христе чудесного, тем труднее для многнх было бы тогда верить этому. Притом соблазн о кресте (т. е. о том, что И. Христу при Его Божестве должно страдать на кресте) от того еще более увеличивался бы. Он не навсегда запретил Апостолам скрывать это, но только до тех пор, пока Он восстанет из мертвых. Что же после того? Не могли ли они соблазниться? Никак. Ибо нужно было только пройти времени до креста, а после они исполнились Духа, и в знамениях находили голос, споспешествующий им, и события не возбуждали уже никакого соблазна.» У еванг. Марка здесь прибавлено: Апостолы удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых (Мк. 9:10)? Удержали это слово, т. е. умолчали о событии Преображения Господня, которое видели на Фаворе и о котором Господь запретил им рассказывать до времени Своего воскресения из мертвых (ст. 9). Слово удержали показывает, что Апостолы с трудом сохраняли заповедь Христову об умалчивании о дивном событии Преображения, особенно пред другими Апостолами, которые, несомненно, спрашивали их о том, что было с ними наедине с Господом на Фаворе, куда Он благоволил взять только их троих. Что значит воскреснуть из мертвых? Апостолы не того собственно не разумели, что значит вообще воскреснуть из мертвых, а не понимали именно того, как это их Господь и Мессия должен воскреснуть, когда Он, по их тогдашнему мнению, согласному с общим народным мнением, не должен был и умирать (Ин. 12:34).

Ученики больше никого, кроме Иисуса, не видят. Моисей и Илья были унесены, вероятно, этим же облаком назад к Богу. Согласно Матфею и Марку, Иисус запретил ученикам рассказывать об увиденном. Вероятно, это же имел в виду и Лука, у которого Петр и его друзья молчат, но только, вероятно, до воскресения Иисуса.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 235++

И когда, оправившись от произведеннаго этим страшным голосом и ослепляющим светом потрясения, они подняли глаза и осмотрелись кругом, то все уже кончилось: светлое облако исчезло, не было уже ни сияющих лиц, ни ослепительно белых одежд, — только один Иисус был с ними, и только звезды тихо наливали свой свет на склоны горы.

Сначала они боялись встать и даже приподняться, но Иисус, их Учитель, такой же, каким они видели Его раньше на молитве, подошел к ним, коснулся их и сказал: «встаньте, и не бойтесь». Хотя сияние славы и не исчезло еще с Его лица, но Его одежды были опять такими же, как их собственныя, хотя они никогда уже не могли забыть, в каком величии видели они своего Учителя; никогда не могли забыть, даже при Его уничижении, что они слышали с неба голос, называвший Его Сыном возлюбленным, — голос, исходивший из уст Самого превечнаго Бога; не могли они теперь и колебаться касательно того, кому им повиноваться, когда они видели, что Моисей и Илия, эти представители закона и пророков, стояли в почтительном отношении к Нему, и слышали, как Он из светлаго облака провозглашен был стоящим выше их. Теперь Сам Бог, в ясных словах, открыл им, что Тот, Кого они постоянно видели пред собою даже при всем Своем земном уничижении, есть все Тот же, каким Он был и в лоне Своего Отца, именно Сыном возлюбленным, в Котором Отчее благоволение. Отселе пм стало ясно, что вакон нужно принимать только из Его уст. Отселе апостолы убедились, что спасение человечества заключается только в послушании их Учителю, что Он есть живое воплощение невидимаго Бога.

Разсвел день, и они стали спускаться с горы. У подошвы ея остальные ученики ожидали возвращения своего Учителя с Его ближайшими друзьями. Какой разговор происходил между Христом и Его ближайшими последователями, когда они сходили с горы, — неизвестно. Увидев пред собою своего Учителя таким же, каким видели Его раньше, они, под впечатлением пережитых моментов, опять имели полную возможность беседовать с Иим, хотя, несомненно, беседовали с глубочайшим благоговением, едва осмеливаясь говорить собственно о том, что они видели и слышали. Не могли они облегчить своей души сообще нием о виденных ими чудесах и другим своим собратьям, потому что даже и они не были еще достаточно приготовлены для воспринятия таких откровений. Спаситель запретил им разсказывать о видении, пока Он не воскреснет из мертвых. Видение было только для них; они должны были хранить его в глубине своих сердец, так как возвестить о нем другим ученикам — значило бы возбудить в них зависть и польстить собственному самолюбию; до воскресения оно нисколько не могло содействовать вере других и могло только затемнять в них разумение истиннаго дела Его на земле. Ту трудность, которую предстояло преодолеть Христу, прежде чем новыя религиозныя идеи могли быть привиты даже душам тех, кто находились, под Его постоянным руководством, можно видеть из того, что хотя эти трое учеников неоднократно слышали о воскресении мертвых, прямо или косвенно, от Самого Христа (Ин. 2:19, Мк. 8:31), они тем не менее не знали, что собственно означали эти слова, когда Он упомянул о них, и разсуждали между собою. Он говорил иудеям, что если они разрушат храм Его тела, то Он возстановит его опять в третий депь, и только за неделю да преображения, в день достопамятнаго исповедания Петра, Он употребил почти те же самыя слова, которыя привели их теперь в смущение. Не смотря на троякое повторение, слова эти все еще оставались для них темными и таинственными. Воскресение из мертвых, правда, составляло предмет ходячаго иудейскаго богословия, но раввины учили о нем так, что ученики Христа едва ли в состоянии были примирить свои прежния представления с теперешними изречениями Христа. Они могли слышать о׳гь некоторых из проповедников в синагогах, что воскреснет только один Израиль; от других они слышали, что в воскресении примут участие также и благочестивые язычники, соблюдавшие семь заповедей, данных сынам Ноевым; от некоторых — что воскреснут и все язычники, находящиеся вне святой земли, но только для того, чтобы подвергнуться позору и вечному отвержению пред лицом Израиля; а некоторые наконец утверждали, что ни самаряне, ни большая масса их собственнаго народа, все те, кто не соблюдали предписания раввинов, не примут участия в воскресении Eisenmenger, Entdecktes Judenthum, 2, 904—916. . Но если была такая неопределенность в самом вопросе касательно тех, кто воскреснут, то еще более противоречия было между тем, что они постоянно слышали раньше касательно обстоятельств и времени воскресения, и теми словами, которыя были сказаны им Христом. Они с детства воспитаны были в тех воззрениях, что весь Израиль собран будет от четырех стран земли при пришествии Мессии и что мертвые немедленно воскреснут затем Eisenmenger, Entdecktes Judenthum, 2, 895. . Но пред тем воскресением, которое должно было таким образом послужить предвестием наступления царства Мессии, сначала должен был придти Илия, и все они крепко держались этой мысли, несмотря на все то, что говорил им Христос в разъяснение ея (Мф. 11:14). Кроме того, им часто случалось слышать, как проповедники в синагогах говорили, что благочестивые умершие, будучи таким образом воскрешены, должны будут принять участие в царстве Мессии в Иерусалиме и опять сделаться согражданами вместе с живыми.

Когда поэтому Христос упомянул им о воскресении, то в их душах невольно шевельнулось недоумение: как это Христос мог говорить, что Он один только воскреснет из гроба и именно на третий день; очевидно, между Его словами и тем, чему они всегда верили, было некоторое противоречие; что же Он разумел под воскресением из мертвых? Чтобы разъяснить себе свои недоумения, они обратились к Нему с разспросами. Раввины говорят, что Илия должен придти перед тем, как воскреснут мертвые, т.-е. пред наступлением царства Мессии, для котораго провозглашением должно было служить воскресение. А между тем, Христос говорил им лишь о Своем собственном воскресении и именно в третий день, а ничего не сказал им о том явлении Илии, которое, по учению раввинов, должно было состояться за три дня до пришествия Мессии. В таком случае можно ли верить раввинам, когда они учат, что Илия возстанет, будет плакать и рыдать на горах Израильских над опустошенной и покинутой землей, пока его голос не услышан будет по всему миру, и тогда он возопиет к горам, «мир и благословение приходят на землю, мир и благословение приходят на землю! — спасение идет! спасение идет!», — соберет всех разсеянных сынов Иакова и возстановит все в Израиле так, как было в древния времена? По учению раввинов, Илия обратит сердца всего Израиля к радостному принятию Мессии; как же примирить все это с Его изречением, что Мессия должен много пострадать от первосвященников и старейшин и будет отвергнут и предан смерти? Отвечая на эти недоумения, Христос сказал им, что они правы, говоря, что пред пришествием Мессии должен придти Илия. Такова именно воля Божия, как о ней возвещено древнейшим пророчеством. Но подобно тому, как Сыну человеческому, теперь уже пришедшему, предстоит пострадать много, и Он будет отвергнут и уничижен, как предсказывали пророки, хотя и представил так много доказательств Своего небеснаго посланничества, так то-же самое уже случилось с тем, кто был Илией, посланным от Бога для приготовления пути Мессии. Ожидаемый Илия уже пришел; но иудеи столь же мало познали его, как мало познали и Самого Христа, и поступили с ним по своему произволу; он пострадал за свою правду даже до смерти, как предстоит пострадать и Самому Мессии. Слова эти были так ясны, что ученики уже не могли недоумевать касательно их; она поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе.

Когда Петр, Иаков и Иоанн сходили с горы, Иисус Христос запретил им рассказывать о том, что видели, доколе сын Человеческий не воскреснет из мертвых: никомуже поведите видения, Дóндеже Сын Человеческий из мертвых воскреснет. По замечанию святителя Иоанна Златоуста, «чем более стали бы говорить о нем чудесного, тем труднее для многих было бы тогда верить этому и соблазн о кресте еще более увеличивался бы». Притом Господь «знал, – говорит преподобный Иоанн Дамаскин, – что ученики еще несовершенны, ибо они еще не имели полного причастия Духа, и сделал cиe, как я думаю, для того, чтобы (вестию о страданиях и кресте) не исполнить печали сердца их и чтобы злоба зависти (о славе Господа) не привела в ярость предателя». слыша Заповедь Господа никому не рассказывать о том, что видели, доколе он не воскреснет из мертвых, апостолы удержали это слово, но спрашивали друга друга: что есть, еже из мертвых воскреснути? они объясняли воскресение из мертвых в смысле славного открытия Царства Мессии, а посему предложили Господу вопрос: что yбо книжницы глаголют, яко Илии подобает приити прежде? исправляя мысль учеников и приготовляя их не к славe Царства своего, а к сокрытию ее в глубочайшем самоуничижении, Иисус Христос отвечал им: Илия придет прежде и устроит вся, и како есть писано о Сыне Человеческом, да много постраждет и уничижен будет; – глаголю же вам: яко Илия уже прииде, и не познаша его, но сотвориша о нем, елика восхотеша и якоже есть писано о нем: тако и Сын Человеческий имать пострадати от них. Ученики поняли, что он говорит об Иоанне крестителе. По Заповеди Господа святые апостолы умолчали и никому не говорили в те дни о том, что видели, но впоследствии, когда заповеданный Господом срок молчания о славном событии окончился, Петр указывал на преображение как на яснейшее доказательство Божественной силы и славы спасителя (2 Пет. 1:16–18).