Евангелие от Луки, Глава 8, стих 4. Толкования стиха

Святые отцы говорят, что научиться читать слово Божие возможно только всей нашей жизнью. Сегодняшнее Евангелие — притча о сеятеле — о том, как мы должны слушать и воспринимать слово Божие. Господь говорит нам самые простые слова: птица летит, цветы цветут, сеятель сеет, рыбак ловит рыбу. Но во всем, оказывается, заключены бездны премудрости, потому что это Бог сотворил и благословил, во всем присутствуют тайны, связанные с Царствием Божиим. И хотя мы неспособны воспринимать мир на такой глубине, как Христос и святые, которые научились от Господа, — как в открытой книге читать Божии тайны, — но слово Божие должно быть нами воспринято так, как оно сказано. 

Иисус Христос совершал Свои путешествия по Галилее и окрестным странам, возвращаясь почти каждый раз в Капернаум. Во время пребывания Своего в этом городе Он любил выходить к берегу Галилейского озера, называвшегося морем, и поучать народ там на просторе, где могли поместиться все желавшие слушать Его. В один из таких дней к Нему на берег собралось такое множество народа, что Он вынужден был, как это и прежде случалось, сесть в лодку и, отделившись таким образом от толпы, поучать ее. И поучал их много притчами (Мф. 13:3).

В Своих поучениях Иисус Христос всегда сообразовался с уровнем понимания слушателей: говоря с книжниками и фарисеями, Он уличал их в непонимании или искажении смысла Писания; ученикам Своим постепенно, в ясных, не требующих объяснения выражениях открывал цель Своего пришествия, предстоявшие Ему смерть и Воскресение, а народу говорил притчами. Сильное, потрясающее впечатление на толпы народа производили чудеса, совершаемые Иисусом, а не учение Его, остававшееся для многих малопонятным. Если фарисей Никодим не мог понять, что для вступления в Царство Небесное необходимо духовное возрождение или перерождение, то и от народа, воспитанного в ложных понятиях о Мессии и Царстве Его, нельзя было ожидать сознательного отношения к поучениям Иисуса. Народ бессилен был умом понять Иисуса, но сердце подсказывало ему, что великий пророк восстал между ними, и Бог посетил народ Свой (Лк. 7:16). Вот почему поучения Свои к народу Иисус Христос излагал большей частью в особой иносказательной форме, дававшей слушателям возможность легко запомнить слышанное и потом вдуматься в его смысл. Для Своих иносказаний, сравнений, Иисус брал примеры из обыденной жизни народа и окружавшей его природы.

«Слово Божье» и его воздействие - тема следующих отрывков Евангелия от Луки (8:4-21). В настоящей притче о сеятеле и о семени Лука следует Евангелию от Марка (Мк. 4:1-20), редактируя его текст. Он обрамляет текст Марка вводным примечанием о множестве народа из всех городов, стекавшемся послушать Иисуса (ст. 4), и заключением с призывом приносить плод от услышанного и хранимого в сердце Слова Божьего (ст. 15).

Обступившей Иисуса большой толпе народа Он говорит притчу о семени (παραβολή) (8:4-8). Толкование этой притчи, а также последующая притча о зажженной свече (8: 16-18) предназначены только апостолам (8:9-15) - так же, как и Напольная проповедь произносилась только для ближних учеников-апостолов.

Мы замечаем еще маленькое, по существенное отличие от евангелиста Марка. У Марка Иисус говорит: «вышел сеятель сеять». А у Луки сказано: «вышел сеятель сеять семя свое». Понятно, что, если семя - Слово Божье, а сеятель - Иисус Христос, то у Луки Иисус говорит не просто о Слове Божьем, а о Слове Божьем в своей проповеди. «Семя» испытывает разную судьбу: 1. Часть его упала на дорогу и была потоптана и поклевана птицами. 2. Часть упала на камни и засохла из-за отсутствия влаги. 3. Часть упала в терния, и терния задушили ростки. 4. Часть же упала на добрую почву, взошла и принесла стократный урожай. - Три отрицательных результата и один положительный. Притча под этими разными результатами сеяния подразумевает не разные реакции слушателей Слова, но выражает уверенность Иисуса Христа в том, что, несмотря на всяческий неуспех, Слово Божье тем не менее даст всходы и принесет плод. И «плод» будет неожиданный, просто фантастический - стократный! Это намек на Книгу Бытия, где сказано: «И сеял Исаак в земле той и получил в тот год ячменя во сто крат: так благословил его Господь» (Быт. 26:12). «Плод» может означать как плодотворное воздействие апостольской миссии, так и практический плод нового образа жизни последователей Иисуса. Вспомним неоднократно повторяемые слова евангелиста Луки в его Книге Деяний святых Апостолов о возрастании «семени» Слова Божьего: «И слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме; и из священников очень многие покорились вере» (Деян. 6:7; ср. 12:24; 19:20). В заключение Иисус говорит народу: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» Речь идет о том, что слушать можно по-разному. Можно слушать и не слышать, то есть не постигать евангельское Слово. Чтобы оно было по-настоящему услышано, оно не должно быть всего лишь акустической информацией, но должно быть усвоено, пустить корни глубоко в сердце. В последнем случае слушатели будут «доброй земли» (ст. 15), и Слово Божье станет «приносить плод» (ст. 8).

Исследование притч Иисуса Христа удобно начать с «поучения в притчах» — третьей из пяти пространных речей Спасителя, вошедших в Евангелие от Матфея (Мф. 13:3-52). Эта речь у Матфея включает четыре притчи, произнесенные Иисусом из лодки: о сеятеле, о плевелах, о горчичном зерне и о закваске в тесте. За ними следуют три притчи, произнесенные в доме в тот же день: о сокровище, скрытом на поле, о купце, нашедшем жемчужину, и о неводе.
Притчи о сеятеле и о горчичном зерне содержатся также у Марка и Луки (Мк. 4:1-9 и 30-34; Лк. 8:4-8 и 13:18-19}}}), а притча о закваске — у Луки (Лк. 13:20-21). Из семи притч, вошедших в «поучение в притчах» у Матфея, три — о сеятеле, о плевелах и о неводе — снабжены толкованием, полученным учениками от Иисуса.
Все семь притч 13-й главы Матфея выстраиваются в единую цепь: каждая из них, имея самостоятельную ценность, одновременно является звеном этой смысловой цепи. К этой цепи следует прибавить притчу о семени в земле, которую Марк включил в поучение из лодки (Мк. 4:26-29). В итоге мы имеем собрание из восьми притч, произнесенных в один день.
Почему у Матфея и Марка поучение из лодки отличается по составу вошедших в него притч? Ответом на этот вопрос могут послужить слова, которыми в Евангелии от Марка завершается это поучение: «И таковыми многими притчами проповедовал им слово, сколько они могли слышать. Без притчи же не говорил им, а ученикам наедине изъяснял все» (Мк. 4:33-34). Эти слова указывают на то, что притч, произнесенных Спасителем в описываемом случае, было больше, чем тех, которые Марк поместил в свое Евангелие. У него их три, у Матфея четыре, при этом только две совпадают; в совокупности мы имеем пять притч, произнесенных из лодки. В реальности их могло быть намного больше, коль скоро Марк говорит о «многих» притчах. Выражение «сколько они могли слышать» указывает на продолжительное поучение, из которого в оба Евангелия вошли, очевидно, только выборки.
В Евангелии Марка поучение из лодки предваряется красочным зачином, позволяющим увидеть происходившее, как на картине:
И опять начал учить при море; и собралось к Нему множество народа, так что Он вошел в лодку и сидел на море, а весь народ был на земле, у моря. И учил их притчами много, и в учении Своем говорил им: слушайте... (Мк. 4:1-3).
В Евангелии от Матфея мы видим аналогичную картину: выйдя из дома, Иисус сел у моря; к Нему собралось множество народа, так что Он должен был войти в лодку (Мф. 13:1-2). О том, что Иисус учил людей из лодки, упоминают только Матфей и Марк; Лука ничего не говорит ни о лодке, ни о море (Лк. 8:4). При этом у Матфея слушателями Иисуса являются όχλοι πολλοί («большие толпы»), у Луки όχλος πολύς («большая толпа»), у Марка же όχλος πλεΐστος («еще большая толпа», чем та, о которой упоминалось прежде). У Матфея Христос «поучал людей много притчами», у Марка «учил их притчами много», а у Луки «начал говорить притчею». Употребление множественного числа в первом и втором случае указывает на то, что читателю будет предложена серия притч, в третьем же случае приводится только одна притча, и другие не следуют за ней без перерыва.
Указание Марка на «еще большую толпу» связывает поучение из лодки с двумя предшествующими эпизодами. В одном из них множество народа следует за Христом из Галилеи, Иудеи, Иерусалима, Идумеи и изза Иордана, а также из окрестностей Тира и Си- дона. Христос же говорит ученикам, «чтобы готова была для Него лодка по причине многолюдства, дабы не теснили Его». Марк далее поясняет, что «имевшие язвы бросались к Нему, чтобы коснуться его», а бесноватые падали перед Ним и кричали: «Ты Сын Божий» (Мк. 3:7-11). В другом эпизоде Спаситель представлен учащим внутри дома, где было так тесно, что ученикам «невозможно было и хлеба есть» (Мк. 3:20). Картина огромной толпы, окружавшей Христа повсюду, неотступно следовавшей за Ним по пятам, образы бросавшихся к Нему людей, вопли бесноватых — все это резко контрастирует с той обстановкой, в которой начинается поучение из лодки.

Притча о сеятеле и семени есть и у евангелистов Матфея (Мф. 13:3–23) и Марка (Мк. 4:3–20), и изложена у всех троих почти в одних и тех же словах; только причина учения народа притчами у еванг. Луки представлена короче, чем у Матфея (ст. 10–17), но более сходно с Марком (ст. 11–12).

Из сличения с повествованием еванг. Матфея (Мф. 13:1–2) оказывается, что это было на берегу Галилейского моря, иначе Тивериадского или Геннисаретского озера, и здесь собралось к Господу столько народа, что Он сел в лодку и, отплыв немного от берега, начал учить притчами. (О море или озере чит. в объясн. Лк. 4:31). Рече притчу (начал говорить притчею). Что такое притчи, которыми, как говорится здесь, Иисус Христос учил народ мног? Притча, это – речь не собственная, а выраженная в каких-либо образах или предложенная иносказательно, т. е. где говорится об одном, большею частию обыденном, житейском, а нужно понимать о другом, духовном. Притча – не то, что басня, где допускается много и неправдоподобного, напр, разговор животных, растений. Притча, это – род загадки. Приточная речь употребляется для того, чтобы нагляднее объяснить какой-либо нравственный или духовный предмет. Притчи употреблялись и древними пророками; а во времена И. Христа они были в особенно большом употреблении, и Иисус Христос часто учил притчами, как видим в Евангелии. Учил так, потому что учение, предложенное в притчах, и понятнее, и занимательнее – понятно и для детей, занимательно для людей всякого возраста, пола и состояния. «Господь говорил притчами, пишет св. Златоуст, для того, чтобы сделать слова Свои выразительными, облечь истину в живой образ, глубже напечатлеть ее в памяти и как бы представить глазам.» Притча действует. не на один ум, но и на сердце и воображение слушателя, и потому истина, в ней предлагаемая, легче удерживается в памяти. Притчи Христовы отличаются от всех других необыкновенною простотою, ясностию, чистотою и важностию. Содержание их по большей части заимствовано от предметов, занятий и обстоятельств обыденной жизни, что и делает их понятными для всех. Притчи относятся к Нему Самому, как Спасителю мира, к Его жизни и учению, царству или Церкви и указывают на отношение к Нему людей разного рода (Мих.). Касательно объяснения притчей, св. Златоуст замечает следующее: «в притче не нужно все объяснять по буквальному смыслу; но узнав цель, для которой она сказана, обращать сие в свою пользу, и более ничего не испытывать» (Толк, на Мф. 20:1), т. е. не всякую частную черту образа или подобия в притче непременно должно объяснять, потому что не всякая частная черта в ней имеет таинственное значение. Это мы и увидим при объяснении самых притчей.

Тайны для верных

Очевидно, что слово Спасителя всегда некоторым образом сокровенно. И блаженный псалмопевец передал нам, что Он говорил так: Открою уста Мои в притче (Пс 77:2). И вот, заметь, что сказанное Им наконец осуществилось. Ибо вокруг Иисуса собралось великое множество народа со всей Иудеи, и Он говорил им в притчах, но слово было неясно им, поскольку они были недостойны знать тайны Царствия Небесного. <...> Итак, не тем было дано знать тайны Царства Небесного, но, скорее, нам, более готовым к вере. Ибо Господь Сам дал нам способность понимать притчу, и темное слово, и изречения мудрецов, и загадки. И еще следует сказать, что притчи подобны образам вещей не видимых, но, скорее, умопостигаемых и духовных. Ибо что нельзя увидеть телесными очами, то показывает притча очам разума, выражая высоту умопостигаемых вещей посредством вещей чувственных и осязаемых.

Земледелец

Итак, выясняется, что эллинские подготовительные науки вместе с философией пришли к людям от Бога, но не путем наставления, а таким же образом, каким дождь проливается и на плодоносную почву, и на навоз, и на жилища. И одинаково прозябает и трава, и пшеница; произрастает и смоковница на кладбище, и иные деревья, еще более неприхотливые. Эти случайные, под влиянием такого дождя наук возникшие порождения нивы душ человеческих бывают красивее особо выращенных плодов его.

И эти произрастания образно проглядывают из истинных, потому что вкусили от той же силы этого дождя, но не обрели той же благодати, что проросшие на тучной почве, или иссохнув, или быв исторгнуты.

И здесь полезна притча о сеянии, которую истолковал Господь. Ибо Он есть единственный земледелец, возделывающий человеческую землю, Который, начиная с сотворения мира, высевает питательные семена, постоянно орошая их Господним Логосом. Но времена и приемлющие места породили различия.

Прорастание и распад семян

День и ночь представляют нам воскресение: ночь отходит ко сну — встает день; проходит день — настает ночь. Возьмем плоды: как и каким образом происходит сеяние? Вышел сеятель и бросил в землю каждое из семян, и упавшие на землю сухими и голыми погибают, но затем из этого разрушения величие промысла Владыки воскрешает их, и из одного зерна взращивает многие и производит плод.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 198++

СЛУЧАЙ в доме Симона фарисея с достаточностью показал, что для пробуждении дремлющей совести народа и уяснения великих истин новаго царства недостаточно простого обыкновеннаго учения. Необходима была такая форма, которая бы изумляла и поражала слушателей своею увлекательностью, наглядностью и выразительностью, — именно форма, которая такою неожиданностью поразила Симона фарисея, изобличив его ложное, нечеловеколюбивое отношение к кающейся грешнице. Так как подобная форма видимо поразила и всех слушателей, то Христос и воспользовался ею для дальнейшаго уяснения проповедуемаго Им учения. Отселе Он начал ряд знаменитых притчей, которыя отмечают собою период высшаго развития проповеди Христовой.

Притча Машаль, παραβολη, иносказание. В сочинениях иудейских раввинов эго была любимая форма изложения тех или других истин. Оне, обыкновенно, предшествуются введением: ״Я скажу тебе притчу. Чему подобна известная вещь? Тому-то и тому-то“ и т. д. Эдершейм, 1, стр. 581. была небезызвестная иудеям, так как уже и в ветхом завете были попытки уяснения тех или других истин подобным способом (Суд. 9:7-16, Ис. 5:1 и сл., Иез. 13:11 и сл.) и к этому времени она находилась в постоянном употреблении у раввинов. Главною особенностью ея служит представление нравственной или религиозной истины в более живой форме, чем это возможно при простом изложении, причем с этою целию учитель пользуется самыми обыкновенными и общеизвестными явлениями из природы или обыденной жизни, — явлениями, сравнение с которыми наглядно рисует пред глазами слушателей излагаемую истину и неизгладимо запечатлевает ее в памяти их. По своей сущности притча приближается к басне, насколько она допускает возможность введения в разсказ измышленных событий; но отличается от нея тем что постоянно держится правдоподобия и не допускает присвоения тем или другим выводимым в ней действующим лицам таких свойств, которыя чужды им по природе. Будучи чрезвычайно проста, она вместе с тем всегда отличается серьезным и возвышенным характером; и из самых простых явлений извлекает глубочайшия истины, способныя неизгладимо запечатлеться в сознании слушателей. Вся окружающая жизнь давала неистощимый материал для притчей Христа, Который с истинно божественною мудростью воплощал в них истину царства небеснаго. Сеятель на ближайшем косогоре, плевелы в поле, обычный росток горчичнаго семени, закваска в тесте, сокровище, случайно найденное пахарем, и многое другое в этом роде служило для Него поводом к изложению под самой увлекательной формой глубочайших истин, какия только способен воспринимать ум человеческий. Если и другие учители пользовались не без успеха приточною формою назидания, то только у Христа эта форма получила тот истинно божественный и возвышенный характер, который сделал притчу одним из сильнейших орудий внедрения величайших истин царства Божия в сердце человечества.

По выходе Спасителя из дома Симона фарисеи, за Ним последовало множество народа, жаждавшаго послушать Его божественнаго учения. Христос направился к берегу озера. Толпа была велика и теснила Его к самой воде, но давая возможности свободно разноситься Его голосу. Поэтому Он, как было и раньше, вошел в лодку и с ея возвышенной кормы, какбы с некоторой кафедры обратился к толпившемуся у берега народу с поучением, именно притчами.