Евангелие от Луки, Глава 7, стих 41. Толкования стиха

Но тогда как фарисей выводил из этого такие заключения, что Иисус едва ли и Пророк, Господь обратил к нему речь свою и показал, что не скрыто от Него ничье сердце, даже фарисейское, что взвесил уже Он и чувства грешницы кающейся, и чувства «праведника» и нашел перевес на стороне кающейся. В приточном сказании о двух должниках, из которых один должен был 500 динариев, а другой 50, Он раскрыл начала, по которым Он действует. Все пред Ним грешники, все пред Ним должники, – один более, другой менее, с тем различием, что один более чувствует свою греховность, другой менее.

Всеискупляющая любовь – Господь склоняется более к тем, которые глубже проникнуты сознанием своей греховности. Потом изобразил Он холодность, с какой был принят в доме фарисея, и горячую любовь, какую жена грешница, мучимая скорбью о грехах своих, не переставала изъявлять Ему с той поры, как переступил за порог. Господь показал, что, видя в душе ее перемену и начало новых, святых расположений, которые должны раскрыться в новой, богоугодной жизни, Он предпочитает эту женщину, хотя оскверненную прежде грехами, но теперь объятую пламенным желанием избавления от грехов и проникнутую любовью, – предпочитает холодному фарисею, занятому высокомерным мнением о своей праведности и при всем наружном соблюдении закона не имеющему в себе истинного начала жизни богоугодной, любви. «Много грехов отпущается ей, сказал Господь, потому что возлюбила она много. А кому мало отпущается, тот знай, что в нем мало любви». Любовь дает цену, как нравственному, так и религиозному действию.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 118++

24.Кто эти два должника, как не два народа? Один иудейский, другой из язычников, связанные долгом перед Заимодавцем небесного сокровища. Один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят. Велик динарий, на котором запечатлен образ Царя и вычеканен победный знак Императора, и Заимодавцу мы должны не вещественные деньги, но славу заслуг, монету добродетелей, достоинство которой определяется весомостью наших помыслов, красотой праведности, звоном нашего исповедания. Горе мне, если у меня не окажется того, что я получил взаймы! Горе мне, если я не стану умолять: «Прости мне долг» (Мф. 6:12, Лк. 11:4) , так как этому Заимодавцу трудно выплатить сполна! Господь не стал бы учить нас молитве, в которой мы просим оставить нам долги наши, если бы не знал, что лишь некоторые должники являются платежеспособными.

25.Но что это за народ, имеющий большой долг? Это мы, которым вверено большее! Им, (иудеям), были вверены божественные речения (Рим. 3:2), нам дан Рожденный от Девы. Рожденный от Девы — вот данный тебе талант, вот стократный прибыток веры! Нам вверен Еммануил, с нами Бог(Мф. 1,23, ср. Ис. 7:14)) нам вверены крест Господа, Его смерть, воскресение. Хотя Господь пострадал за всех, Он все же пострадал за нас особенно, потому что пострадал за Церковь. Несомненно, что тот должен больше, кто больше получил(Лк. 7:41-43; Лк. 12:48). И по человеческим меркам, наверное, более виноват тот, кто был больше должен, но милосердие Божье изменяет все: больше любит тот, кто был больше должен, если только он стяжал милость. Милость у того, кто оказывает милость, но тот, кому оказывают милость, становится способным отплатить за нее: воздающий милость получает милость, получающий милость, отплачивает ею.

26.Мы не можем достойно отплатить Господу — чем мы могли бы отплатить за поругание воспринятой Им плоти, за бичевание, за крест, смерть, погребение? — поэтому горе мне, если я не возлюблю! Осмелюсь сказать: Петр не воздал должного, — и потому больше возлюбил. Не воздал Павел — он, конечно, воздал смертью за смерть, но прочего не воздал, потому что должен был много. Послушай, как он сам говорил, что не воздал: Кто прежде дал Ему, чтобы Ему воздалось? (Рим. 11:35, ср. Иов. 35:7, Иов. 41:11) . Даже если мы воздадим крест за крест, смерть за смерть, разве мы вернем долг? Ведь все у нас от Него, через Него и в Нем. Давайте же воздадим любовью за долг, благодарностью за дар, признательностью за прибыток; потому что больше любит тот, кому больше прощается.

Около того же времени, к которому относится посольство Крестителя ко Христу, некто из фарисеев, по имени Симон, пригласил И. Христа на устроенную им вечерю, и Он, вошед в дом фарисея, возлег. Вечеря была открытая, во время которой в доме, кроме приглашенных, мог присутствовать всякий желающий в качестве зрителя. А как скоро на эту вечерю был позван Господь, за Которым постоянно следовало множество народа, чтобы слушать учение Его или получить исцеление от болезней, то, попятно, таких желающих присутствовать на вечери было много. И вот в числе других вошла в дом тот одна женщина, которая была грешница. В настоящее время душа ея была полна чувством самаго живого и горячаго раскаяния во грехах, и она вошла в дом с тою именно целию, чтобы слезами вымолить у Господа прощение в них. Для сего, ставши позади у ног Иисуса и плача, она начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром. Гордый своею праведностию, Симов фарисей, считавший для себя осквернением одно прикосновение к женщине, известной всем за грешницу, не мог понять, каким образом Иисус дозволяет этой женщине прикасаться к Себе? Если бы Он был пророк, думал Симон, то знал бы, какая женщина прикасается к Нему. Тогда Господь, пригласивши его выслушать Себя, предложил ему притчу о двух должниках. Из этих должников, говорил Господь, один был должен заимодавцу пятьсот динариев, а друг пятьдесят. А как они не имели, чем заплатить, то заимодавец простил долг обоим. «Скажи же,—спросил Господь Симона,—который из них более возлюбит его? Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Господь одобрил ответ Симона и потом раскрыл пред ним, что ответом своим он сам и произнес приговор над свовн холодным, жестким сердцем,—не тронувшимся при виде даже и таких слез любви и раскаяния, я оправдал Спасителя в Бго любвеобильной снисходительности к грешникам. «Видишь ля ты,—сказал ему Господь,—сию женщину? Я пришел в дом, твой, и ты не оказал Мне самых обыкновенных знаков внимания, почтения и расположения; а она, с тех пор как Я пришел, не перестает изливать самое горячее чувство святой любви. А потому сказываю тебе: прощаются грехи ея многие за то, что она возлюбила много; а кому мало прощается, тот мало любит». Кончивши речь к Симону, Господь сказал жене: «Прощаются тебе грехи". Эти слова Господа с недоумением встречены были, присутствовавшими: «кто же это, что и грехи прощает?" говорили они про себя (ср. Лк. 5:21). Но Господь сказал женщине: «Вера твоя спасла тебя; иди с миром».

Всеведущий Иисус знал, о чем думал фарисей, и для обличения его сказал ему притчу: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят.

Когда Симон фарисей, при виде подошедшей к Господу женщины грешницы, подумал: если бы Христос был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему; тогда Иисус Христос высказал (/рече) Симону притчу, которою довел его до того, что он невольно обвинил сам себя в том, что не так понял Господа, как следовало бы, и ошибочно подумал о Нем. (Что такое притча – чит. в объясн. Лк. 5:36 и Лк. 8:4) Динарий это – еврейская монета, равняющаяся 20 коп., 500 динариев равняются нашим 100 руб., 50–10. Возлюбит – т. е. будет питать чувство благодарности, уважения и любви в знак своей признательности.

Иисус рассказывает Симону притчу о двух должниках, которые не могли вернуть долг. Серебряные монеты – это римские денарии; пятьсот денариев – это плата за пятьсот рабочих дней. Один должен много, другой – в десять раз меньше. Милосердный заимодавец простил обоих. Кто будет любить его больше? – то есть кто будет больше ему благодарен? Тот, кому он больше простил – дословно: «тот, к кому он проявил большую милость».

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 194++

Фарисей не высказал этих мыслей вслух, но Спаситель видел его сердце и знал его мысли, хотя и не сразу укорил за них и не сразу обличил его холодное безсердечие и бездушную жестокость. Чтобы привлечь к Своим словам общее внимание, Он обратился к хозяину:

— «Симон, Я имею нечто сказать тебе».

— «Скажи Учитель», — отвечал тот с некоторою натянутостью.

— «У одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят. Но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбил его»?

Симону, повидимому, ни сколько и в голову не приходило, чтобы вопрос мог иметь какое-нибудь отношение к нему самому, все равно как это было некогда с Давидом, когда он произносил откровенный суд по поводу притчи пророка Нафана.

— «Думаю, — сказал он, — тот, которому более простил».