Евангелие от Луки, Глава 24, стих 43. Толкования стиха

Этот способ убеждения в Своем воскресении, в котором сперва раскрыта необходимость прославления только чрез воскресение, потом показано само исполнение этого прославления в лице Иисуса, – совершенно отличен от того, который употреблен для Марии Магдалины и впоследствии для Фомы – от одного чувственного обнаружения Своего прежнего, знакомого им, земного вида.

В то самое время, как эммаусские путники рассказывали апостолам и прочим братиям, с ними находившимся, о явлении Господа и с ними возлежали, Господь Сам входит в их собрание, не смотря на то, что двери были заперты, по опасению от Иудеев. Недоумение, ужас и радость – все смешалось. Господь успокаивает приветствием мира; уверяет в достоверности Своего воскресения знаками на руках, ногах и боку, и вкушением от трапезы. Потом раскрывает необходимость Своих страданий и прославления чрез воскресение – из Писания так же, как эммаусским путникам Отверзе им ум разумети Писания.

Удостоверив таким образом апостолов своих в действительности Своего воскресения, кроме Фомы, Господь оставляет их, но, оставляя, снова повторяет им Свое: мир вам, напоминает им о их призвании. Сам Он уже совершил Свое служение на земле, и передает теперь Свое дело им. Для этого сообщил им часть сил, нужных для будущего их служения, тех именно сил, какие теперь последним Своим подвигом Он в особенности заслужил роду человеческому и каких они сами ни от кого не могли получить, как от Него, Искупителя рода человеческого, и дал им право ими пользоваться с таким же самовластием, с каким бы Сам употреблял их.

Тем заключен был великий день воскресения Христова. Апостолы узнали теперь, что Господь их есть Владыка жизни и смерти, что Его уверения о Себе все несомненны: такого чуда еще не было слыхано никогда доселе, чтобы кто сам воскресал; что следов. не потеряло значения своего и все предшествующее обращение их с Иисусом: они снова апостолы Его. Но когда Воскресший, по явлении Своем, оставил их, не остался с ними, как было прежде, они должны были уразуметь отсюда, что с сего времени они должны находиться в особых отношениях к Нему: да и само явление Его более духовное, нежели плотское (поелику и сама плоть была одухотворена) тоже внушало. Таким образом мало по малу они должны были от прежнего видимого, чувственного обращения с Ним перейти к одному, чисто духовному, невидимому обращению, которое должно было наступить для них со временем Его вознесения. Вероятно в тот же день последовало и явление Иакову (1 Кор. 15:7).

Господь по Воскресении Своем вкушает их простую земную пищу, чтобы они в Царстве Отца Небесного могли вкушать с Ним Его Божественную небесную пищу.

Наконец, в Евангелии от Луки есть еще одна очень важная сцена: Иисус, явившись ученикам, требует, чтобы они коснулись Его руками своими и не думали, что Он дух, призрак или демон, потому что призрак не имеет плоти. Он говорит им: «Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня»

В Книге Руфи рассказано о том, как Вооз касается головы Руфи своей рукой. А мидраш, то есть иудейский талмудический комментарий к этой книге, поясняет: Вооз делает это, чтобы убедиться, что она не призрак, потому что призрака нельзя коснуться. В это верили все иудеи, все греки и римляне времен Иисуса. Так, у Лукиана тоже говорится, что призраки, духи, демоны тем и отличаются от людей, что их нельзя коснуться.

Призывая учеников коснуться Себя, Иисус на народном языке Своего времени хочет сказать, что Он не дух и не призрак. Затем Он просит еды и ест перед Своими учениками. Вспомним, что в Книге Товита ангел бесплотный, который сопровождал Товию, не ел и не пил в течение всего их совместного пути. Но Иисус не бесплотный ангел, Он воскрес во всей полноте Своего бытия, поэтому Он может и есть и пить. Всем Своим поведением Христос говорит нам, что, воскреснув, Он не просто ожил, но во всей полноте присутствует в жизни Церкви, среди нас.

В Евангелии от Марка подчеркнуто, что поверить в Воскресение можно, только лично встретившись с Иисусом. У Матфея сказано, что Воскресение есть победа над смертью, а от Луки мы узнаем, что Иисус воскрес реально — не в мыслях или сердцах учеников, но вполне реально.

Рассматривали, осязали и все-таки не вполне поверили, а только обрадовались и удивлялись. Тогда, чтобы дать им новое доказательство, что перед ними стоит не Дух, Иисус спрашивает их: есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними.

Значение маловерия апостолов

Как велико было неверие Апостолов в возможность воскресения, и каких обидно-осязательных доказательств они потребовали, чтобы рассеять свое неверие и всякое сомнение! И после этого неверующие решаются говорить, что Апостолы так слепо верили что их Учитель воскреснет, так страстно желали видеть Его воскресшим, что довели свое воображение до болезненного состояния и потому видели не воскресшего Иисуса, а лишь призрак, созданный их мечтами! Возможно ли приписывать Апостолам болезненность воображения, когда они не верили ни словам женщин и двух учеников, видевших воскресшего Иисуса, ни даже своим собственным глазам, а убедились в действительности Его Воскресения только осязанием Его тела, костей и ран собственными руками, а также и тем, что явившийся им Иисус, в их же присутствии, ел рыбу и мед? Это неверие, это обидное требование осязательных доказательств указывает на проявление во всем этом воли Божией. Богу угодно было, чтобы Апостолы постепенно дошли до сознательной веры в Иисуса Христа как Сына Божий; им надлежало идти в мир и проповедовать Его учение, и они должны были обладать для этого верой, не допускающей никаких сомнений, и веру эту должен был принять от них и их последователей весь мир. Слепая вера возможна теперь у христиан, когда все сомнения опровергнуты и истинность Богочеловечества Иисуса доказана; но тогда, когда самое слово крест было соблазном и для иудеев, и для эллинов, с одной слепой верой Апостолы не могли бы совершить такого подвига, какой совершили. Да, им нужна была такая сознательная вера, вера не только сердцем, но и рассудком, до какой они дошли через свое прежнее неверие и постоянные сомнения.

Не потому, что Он еще нуждался в пище, но для полного уверения и подтверждения того, что Он — не призрак. И как превыше естества Он вкушал, так превыше естества и потреблял то, что вкушал. Но нужно знать, что совершавшееся Спасителем по домостроительству не является правилом и не подпадает под определение природы, ведь никто другой вместе с нетлением не будет сохранять раны или принимать пищу.

В прочитанном отрывке подчеркивается подлинность, а главное - телесность воскресения Иисуса Христа. Очень похожий рассказ мы встречаем и в Евангелии от Иоанна:

В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам! Сказав это, Он показал им руки и ноги и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидев Господа (Ин. 20:19-20).

В обоих рассказах речь идет о событиях все того же первого дня после субботы, то есть того дня, который в нашем языке называется воскресеньем. Собравшиеся «Одиннадцать Апостолов и бывшие с ними», а также вернувшиеся из Эммауса, всё еще продолжают беседовать, как внезапно «Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам!» Они же не узнали Его, но испугались, подумав, «что видят духа», то есть привидение.

О «сотовом меде» в критическом тексте не говорится. Там речь только о «печеной рыбе».

Иисус показал им свои руки и ноги, дал им себя потрогать, чтобы они убедились, что перед ними реальная «плоть» и реальные «кости», потом Он на виду у них съел кусок печеной рыбы. Все это в художественно-повествовательной форме доказывает телесное присутствие Воскресшего в Церкви. И в ранней церкви, в которой писал свое Евангелие Лука, понять именно это было очень важно. Поэтому рассказ имеет глубокий богословский смысл. Он предостерегает от характерного для эллинизма дуалистического воззрения, будто Христос присутствует в Церкви только «духовно». Нет, утверждает Евангелие: Христос присутствует в Церкви целостно и ощутимо-телесно. Но как? Каким образом? Ответ может быть только один: Христос присутствует так, как Он сам обещал: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Р1наче говоря, Христос присутствует в общественных процессах, которые происходят в каждой общине действительно верующих во Христа людей. В таком случае верующие ощущают Иисуса реально и «осязаемо».

Безусловно, в Евангелии этот рассказ выражает тем самым мысль о Церкви как таинственном теле Христовом. Эта мысль уже была неоднократно высказана в посланиях апостола Павла: Церковь есть некая «корпоративная личность». Она есть «тело», но такое «тело», которое радикально отлично от «тела» всякого иного земного общества, ибо Церковь есть тело воскресшего Христа, общество, наполненное воскресшим Господом, который действует в ней, ведет ее сквозь историю, организует ее и распределяет в ней харизмы, то есть дары Святого Духа.

Неверующим им от радости. «Глубоко верное психологическое замечание евангелиста, пишет еписк. Михаил. Радость Апостолов была так велика теперь, что не верилось им, что все это так, все это правда, все это не сон, не видение, не мечта.» Тогда Господь, чтобы уверить их, что это Он Сам, а не дух, не тень, спросил у них пищи и вкусил поданных ими части печеной рыбы и сотового меда, чего не могут делать ни дух, ни тень, ни мертвец. Вкусил, замечает блаж. Феофилакт, «потребляя ядомое некоторою божественною силою». По всей вероятности, это явление Христово произошло после вечери, когда Апостолы, после нея еще возлежа, продолжали разговаривать обо всем случившимся. После сего, большего уверения Апостолы уже не могли желать, и потому несомненно уверились теперь в истине воскресения своего Учителя и Господа.

После же воскресения из мертвых Христос устранил от Себя все страсти; разумею: тление, как голод, так и жажду, сон и утомление и подобное. Ибо, хотя Он и после воскресения вкусил пищу (см. Лк. 24:43), но не в силу закона естества, ибо Он не взалкал; а в силу цели Домостроительства, давая уверение в истинности Своего воскресения, утверждая что это плоть, пострадавшая и воскресшая; из частей же естества Он не устранил от Себя никакой: ни тела, ни души, но имеет и тело, и душу, одаренную как разумом, так и умом, как способностью желания, так и способностью действования, и таким образом сидит одесную Отца, и Божески, и человечески желая нашего спасения и совершая, Божески — как промышление о всех вещах, так и сохранение, и управление, человечески же — помня о Своих занятиях, бывших на земле, и видя, и зная, что Ему поклоняется всякая разумная тварь. Ибо святая Его душа знает, что она и ипостасно соединена с Богом Словом и что она вместе с Ним встречает поклонение, как душа Бога, а не как просто душа.

После воскресения из мертвых Христос устранил от Себя все страсти, имею в виду тленность: голод и жажду, сон и утомление и тому подобное. Ибо, если Он и вкусил пищу после воскресения, то не в силу естества, (потому что Он не алкал), но в целях домостроительства, удостоверяя истинность Своего воскресения и показывая, что одна и та же плоть пострадавшая и воскресшая.

Без сомнения, это происходило как-нибудь чудесно, не потому, чтобы естество еще нуждалось, но — по снисхождению, для доказательства воскресения.

Чтобы еще более упрочить в них веру в воскресение, Иисус попросил что-нибудь поесть. Была же часть печеной рыбы. И, взяв, ел пред ними (Лк 24:43). Он сделал это не по какой иной причине, как для того, чтобы ясно показать, что Он воскрес из мертвых, Тот, Который и прежде этого во все время домостроительства ел и пил вместе с ними и общался с ними, как человек, по слову пророка. Итак, они должны были знать, что человеческое тело нуждается в такой пище, а дух — уже нет. Так кто же, решив быть верующим и принимая без сомнения свидетельство святых евангелистов, еще будет слушать еретические измышления и терпеть мнимых мудрецов? В самом деле, сила Христа превосходит человеческое исследование и понимание обычных вещей. Он съел часть рыбы ради воскресения, и следующее за пищей уже не последовало в случае Христа, поскольку неверующий станет спрашивать, зная, что входящее в тело непременно выходит наружу и извергается вон (Мф 15:17). А верующий даже не помыслит ни о чем подобном, но предоставит дело силе Божией.

– Кусок печеной рыбы – греческое слово может означать любой вид приготовленной рыбы, она может быть печеной, жареной или вареной. В повествовании Иоанна тоже присутствует рыба, но ее приготовил сам Иисус на углях для учеников на берегу Тибериадского моря (Ин. 21:9). Более поздние рукописи добавляют «и сотового меда», «вероятно, под влиянием более поздней литургической практики, потому что мед иногда употреблялся во время празднования Вечери Господней и во время крещения»¹. В раннехристианском изобразительном искусстве рыба стала символом Христа.

То, что Иисус ест на глазах у учеников, должно было окончательно их убедить, что перед ними не призрак. Другие тексты Нового Завета также свидетельствуют о том, что воскресший Иисус разделял трапезу с учениками (Ин. 21:13; Деян. 1:4; 10:41). О том, что ангелы и другие божественные посланцы могут употреблять пищу, см. Быт. 18:8; 19:3; Тов. 6:6 (хотя есть и противоположные примеры – Суд. 13:16; Тов. 12:19).

Несколько поздних рукописей заканчивают Ст. 43 словами: «и взяв оставшееся, Он дал им», что, вероятно, должно было усилить евхаристический мотив рассказа.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 546++

Когда радость, изумление и недоверие боролись в них, Он спросил, нет ли у них какой-нибудь пищи, и чтобы еще более уверить их, съел в их присутствии часть печеной рыбы. Затем, еще раз сказав им: «Мир вам! Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас», Он дунул на них и прибавил: «При­мите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся».

Они подали ему и пр.: вечеря их вероятно только что окончилась, яства убраны, а они еще возлежали, продолжая разговаривать о всем случившемся, когда внезапно предстал пред ним Христос. По требованию Господа ему подана была часть печеной рыбы и сотового меда и — Он вкушал их пред лицом учеников, "потребляя ядомое некоторой божественной силой" (Феофил.)

И взяв ел пред ними. Здесь, как показывает самая цель действия Христа, не может быть и речи о том способе вкушения, какой в Св. Писании приписывается Ангелам (Быт. 18:8): это было действительное, а не кажущееся вкушение. В кн. Деяний сказано об апостолах, что они ели и пили со Христом после воскресения Его из мертвых (Деян. 10:41) след., одинаковым образом вкушали пищу и они, и Христос.

Употребленные Им яства, кажется, имеют и некоторый прикровенный смысл. Вкушая часть печеной рыбы, Господь дает знать, что Он огнем Своего Божества испек наше естество, плавающее в соленой жизни сей, обсушил всю влагу, приставшую к нему от глубоких вод, а особенно от волн, и таким образом сделал оное Божественной пищей, сделав приятной Богу снедью то, что было прежде скверно. Это означается пчелиным сотом, то есть нынешняя сладость нашего естества, прежде отверженного. Или, я и то думаю, что "печеной рыбой" означается деятельная жизнь, которая с помощью пустыннических и молчальнических углей истребляет в нас большую влажность и тучность, а "сотовым медом" — знание или созерцание, так как речения Божия сладки (Пс. 18:11). Впрочем, есть мед трутневый — языческая мудрость, и есть мед пчелиный — премудрость Божественная, а пчела есть Христос. Хотя она мала величиной, ибо слово сокращенно и слабо силой, ибо Павел проповедует не в силе слова, чтобы не упразднить креста (1 Кор. 1:17), однако же, она любезна царям и частным людям, кои труды ее употребляют на здоровье душам.