Евангелие от Луки, Глава 23, стих 45. Толкования стиха

Как рождению Спасителя сопутствовали чрезвычайные явления в природе, так и Его смерти. Тогда явилась звезда, которая светом своим руководствовала мудрецов востока до Иерусалима и Вифлеема. Теперь – глубокий мрак покрывал всю землю на целые три часа пред Его кончиной и землетрясение по кончине. При этом скалы в окрестностях Иерусалима, служившие гробницами умерших, растрескались и извели из себя погребенных и завеса храма раздралась.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 227++

Относительно повествования ев. Луки о смерти И. Христа нужно заметить, что он в расположении отдельных событий не следует строго порядку времени, а делает и логическое сопоставление. Так, он сначала указывает чудесныя события, сопровождавшия смерть И. Христа: потемнение солнца и раздрание завесы, а потом говорит о последних предсмертных словах И. Христа и смерти Его. В то же время он очень краток здесь в своем повествовании. Но, несмотря на это, он делает значительныя пополнения сказаний других евв., именно: он один передает последния слова умирающаго Христа: „Отче! в руце Твои предаю дух Мой»; он один разсказывает, что чудесныя события, сопровождавшия смерть И. Христа, поразили не только сотника, но и «весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь». .

Но и распятый Господь обращал Свой взор к западу Это следует из Лк. 23:45. Солнце меркнет, чтобы возвестить, что Христос, «Солнце правды» или «Восход», в момент смерти обращается к закату (западу). Ср. Афанасий, In Ps. 67,5, где слова «к Нему, Кто заходит над западом» истолковываются как «К Нему, Кто нисшел до ада» (ВKV, Athanasius, Bd. II. С. 581 (Kempten 1875).,

Наступление тьмы

По сказанию Евангелистов Матфея, Марка (Мк. 15:33) и Луки, в шестом же часу, или около шестого часа дня, настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого. Эти три Евангелиста исчисляли часы дня по-еврейски, с утра, а не с полуночи, как считали римляне и мы считаем; следовательно, переводя на наш счет, тьма настала около двенадцати часов дня и продолжалась до трех часов после полудня. Евангелист Иоанн, повествуя, что был час шестый (Ин. 19:14), когда оканчивался суд у Пилата, разумел не еврейское исчисление дня, а общепринятое в римской империи, так как писал свое Евангелие не для евреев. К сказанию Матфея и Марка о тьме Лука добавляет, что померкло солнце. Померкнуть от обыкновенного солнечного затмения оно не могло: солнечное затмение, как известно, бывает тогда, когда Луна находится между Солнцем и Землей в прямой между ними линии и, таким образом, заслоняет его, делает его невидимым для обитателей Земли; смерть Иисуса последовала в пятницу, в день еврейской пасхи (Ин. 19:14); пасха же, по закону Моисея, начинается в четырнадцатый день первого весеннего лунного месяца, то есть в полнолуние, когда Луна не может находиться между Солнцем и Землей в прямом направлении. Поэтому тьма, о которой свидетельствуют Евангелисты, была явлением необычайным; если же принять во внимание, что за тьмой последовало землетрясение, что камни гробниц расселись и многие умершие святые воскресли, то надо признать в этих знамениях особое чудесное проявление воли Божией. Об этой тьме и землетрясении свидетельствуют не одни только Евангелисты. Историк Евсевий приводит следующую выписку из сочинений Флегонта времен императора Адриана: «На четвертом году 202-й Олимпиады было затмение солнца, самое большое из всех известных того времени; в шестом часу дня была ночь, так что видны были на небе звезды». Тот же Флегонт говорит, что в то же время было сильное землетрясение в Вифинии и разрушило большую часть Никеи. На Флегонта ссылается и Ориген, а Тертулиан, писавший свою «Апологию» римскому сенату около 200 года по Р. X., говорит об этом затмении так: «Внезапно день исчез среди полудня. Те, которые не знали, что явление сие было предсказано на случай смерти Христа, сочли его за обыкновенное затмение. Впоследствии, не имея возможности открыть причину тому, они вовсе отвергли его, но оно у вас записано, и записки хранятся в архивах ваших» (Апология, 21).

Поэтому, ввиду неоспоримости свидетельств о наступившей тьме и при полной невозможности считать это явление обыкновенным солнечным затмением, не будем доискиваться объяснений его какими-либо иными известными нам законами природы. Злобные враги Христа много раз требовали от Него знамения с неба; Он всегда отказывал им, так как знал, что никаким знамениям они не поверят, что даже, если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк. 16:31). И теперь эти знамения даны не им, а народу.

Внезапное помрачение солнца если и не заставило врагов Иисуса уверовать в Него, все-таки должно было произвести на них потрясающее впечатление. Считая это затмение лишь случайным совпадением с распятием Иисуса, они верили, однако, что это не к добру, что такие знамения всегда предвещают какое-либо народное бедствие. Впечатление же на толпу должно было быть еще сильнее. Насмешки и издевательства прекратились, воцарилась мертвая, томительная тишина.

Завеса храма

В это же самое время, в храме, завеса, отделявшая вход в Святое Святых, разодралась на две части сверху донизу; гробницы открылись, многие умершие святые воскресли и, по воскресении Иисуса, пришли в Иерусалим и явились многим.
Храм Иерусалимский разделялся на две части: Святое, или Святилище, куда входили только священники четыре раза в день для каждения, и Святое Святых, куда раз в год, в праздник очищения, входил первосвященник. Святое Святых отделялось от Святилища завесой; в нем прежде, до разрушения храма, хранился ковчег с заповедями, манна и жезл Аарона. Святое Святых означало небо, где обитает сам Бог, и это небо было закрыто от всех завесой. Со смертью Иисуса, когда завеса эта разодралась на две части так, что Святое Святых перестало быть недоступным взору, евреи должны были понять, что отныне доступ к Богу свободен для каждого, идущего к Нему и исполняющего Его волю; уверовавшие же во Христа должны были понять, что доступ этот открыт им учением, жизнью и смертью Богочеловека. Но евреи, к сожалению, ничего этого не поняли и, конечно, поспешили разодранную завесу заменить новою.

О том, что завеса храма разодралась, повествует один только Евангелист Матфей ошибка толкователя; и он узнал об этом, конечно, не сейчас же, когда это случилось, а несколько позже, и, вероятно, от очевидцев — священников или даже и не принадлежащих к числу священников.
Точно также Ев. Матфей узнал позже о воскресении некоторых умерших праведников и о явлении их многим в Иерусалим. Полагают, что гробницы их открылись во время землетрясения, но что воскресли они одновременно с воскресением Иисуса Христа,

В этом самом траурном разделе Лука за некоторыми исключениями следует рассказу евангелиста Марка (Мк. 15:33-41). Исключения состоят в том, что евангелисты по-разному передают последние моменты жизни Иисуса и Его последние слова перед смертью. У Марка «Иисус возопил громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани ? ~ что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мк. 15:34), после чего следует рассказ о том, как некоторые подумали, будто Иисус зовет Илию, давали Ему пить уксус и говорили: «посмотрим, придет ли Илия сиять Его», а у Луки ничего этого нет, но сказано, что «Иисус, возгласив громким голосом, сказан Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух».

Перед предсмертным криком Иисуса «сделалась тьма по всей земле... и померкло солнце» с шестого до девятого часа дня, то есть, по нашему времени, с 12 до 15 часов; «и завеса в храме раздраласъ посредине». Это - космически-религиозные предзнаменования смерти Спасителя. Возможно, рассказ Луки следует пророчеству Иоиля о наступлении Дня Господня, когда появятся знамения его на небе и на земле:

Солнце и луна померкнут,

и звезды потеряют блеск свой.

И возгремит Господь с Сиона,

и даст глас Свой из Иерусалима;

содрогнутся небо и земля (Иоил. 3:15-16; ср. Ам. 8:9).

Но возможно, Лука мыслит о том, что смерть Иисуса распространяет свое следствие на все человечество («по всей земле») и на Израиль («завеса в храме»). В любом случае, День распятия понимается как день Суда Божьего над этим миром.

Надо понимать особое значение, которое в Евангелиях придается тому, что «завеса в храме раздраласъ посредине». Символическая задача храмовой завесы сводилась к тому, чтобы скрывать присутствие Божье в святая святых храма от взора грешных людей. За завесу никто никогда не мог войти, кроме первосвященника, да и он только один раз в году, в день Искупления. И вот теперь эта завеса раздралась, святилище открылось, присутствие Бога отныне не сокрыто от людей, слава Божья излучается с креста! Отныне, взирая на Распятого, мы, люди, можем видеть Бога. И потому мы отныне можем понять и исповедать Иисуса Сыном Божьим.

«Отче! в руки Твои предаю дух Мой», - такова предсмертная молитва Иисуса. Это слова из 30-го Псалма Давида (Пс. 30:6) - молитвы упования на Бога и надежды на спасение. Вспомним, что этот псалом начинается словами мольбы: «На Тебя, Господи, уповаю» и заканчивается словами благодарности: «Ты услышал голос молитвы моей, когдая воззвал к Тебе» (Пс. 30:1, 23). Некогда Иисус, предрекая свою смерть, говорил: «Сын Человеческий будет предан в руки человеческие» (9:44; ср. 20:19; 22:53; 24:7). И вот теперь, когда Его жизнь отнимается «руками человеческими», Он возвращает ее «в руки Бога Отца».

Напомню, что, следуя Господу Иисусу, похожими словами завершил свою земную жизнь первомученик архидиакон Стефан: «Господи Иисусе! приими дух мой» (Деян. 7:59).

Римский сотник, «видев происходившее, прославил Бога и сказал: истинно человек этот был Праведник». «И весь народ... видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь», то есть раскаиваясь и испрашивая у Бога прощения (ср. Лк. 18:13). Галилейские женщины, которые следовали за Иисусом, и все Его знакомые0 «стояли вдали», что напоминает нам еще об одном Псалме Давида:

Друзья мои и искренние отступили от язвы моей,

и ближние мои стоят вдали (Пс. 37:12).

Некоторые женщины из Галилеи были уже названы ранее. Это «Мария, называемая Магдалиною... Иоанна, женаХузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк. 8:2-3). Теперь они, проделавшие весь путь с Иисусом, - свидетельницы Его смерти.

Какие разные реакции, какие разные характеры! - Злобные враги Иисуса, то есть иудейские начальники, глазеющая на зрелище казни, а потом кающаяся толпа, делающие свое дело солдаты, застигнутый врасплох Симон Киринеянин, пораженный римский сотник, сострадающие галилейские женщины, свидетельницы последних часов и минут их Господа. И все это на небольшом пространстве евангельского текста.

Именно так следует перевести «все, знавшие Его»: речь идет не о тех, кто знал Иисуса, а о тех, кого Он знал, то есть о знакомых Ему людях.

Завеса церковная раздрася посреде (по средине), по Матфею на двое сверху до низу. По сказанию других евангелистов, это, как и тьма, было не перед смертью, а при самой смерти; но эта разница не важная. Это – та завеса, которая отделяла самую святую часть храма, так называемое «Святое Святых». (Исх. 26:33. 2 Цар. 3:14). Святое Святых было образом неба, и закрытие завесою этой части храма означало, что путь на небо был возбранен людям со времени грехопадения прародителей; раздранием скрывавшей его завесы, со смертию Христовою означалось то, что страданиями и смертию Христовою уничтожена преграда между небом и землею, и открылся для всех вход на небо, и Первосвященник – Христос вошел туда первый, как предтеча. (Евр. 6:20; Евр. 10:19 и дал.) Раздранию завесы дают еще и следующее значение: как иудеи имели обычай раздирать одежды в случае богохульства, так теперь и храм Божий, как бы скорбя о смерти Христа, воплотившегося Бога, разрывал одежду свою – завесу (Феофилакт). Раздрание это также указывало на окончание ветхого завета и на близкое разрушение храма и уничтожение ветхозаветного служения; и на то еще, что смертию и воскресением Господа все, прежде неясное и загадочное, как тень грядущих благ, должно объясниться, исполнившись на Нем.

У еванг. Матфея еще сказано: земля потряслась, камни расселись, и горы отверзлись, и многие тела усопших святых воскресли, и вышедши из гробов, по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим (Мф. 27:51-53). Земля потряслась. Это землетрясение, как равно и солнечное затмение, были не обыкновенными, а чудесными. Они служили выражением гнева Божия за предание смерти возлюбленного Его Сына и, вместе, состраданием природы, которая, не терпя смерти распинаема своего Зиждителя и Господа (церк. песнь), изъявляла это свое сострадание к Распятому и негодование на распинателей. Землетрясение также свидетельствовало, что после смерти Господа на земле в человечестве должно произойти великое потрясение и переворот, т. е. нравственное обновление людей, живущих на земле. «Землетрясение показывало, пишет толкователь Зигабен, что Распятый на кресте мог бы Своих противников погребсти и зарыть в земле; но не восхотел этого сделать по своей благодати». Об этом землетрясении, как и о затмении солнца (ст. 43), записал римский историк и астроном того времени Флегон. Им записано, что в 4-й год 202 олимпиады (это – тогдашний счет времени, – по нашему, в тот год, в который Господь пострадал), произошло страшное и невиданное дотоле затмение солнца, и что мрак был так велик, что даже в полдень можно было видеть звезды на небе. Тогда же, продолжал он, случилось сильное трясение земли, разрушившее в Вифинии большую часть города Никеи (Архим. Никод. Сбор. Барс.). Св. Кирилл Иерус., спустя 3 века после смерти Спасителя, в слух иерусалимских христиан говорил, что на скадах, окружающих Иерусалим, сохранились еще следы разрушения, совершившегося во время смерти Господа. (Там же). От потрясения земли, когда камни расселись, то гробы, которые обыкновенно делались в каменных горах в виде пещер, отверзлись, т. е. камни, которые закрывали, вход в эти пещеры, отпали, а иные и самые горы над пещерами расселись, и таким образом сделались открытыми погребальные пещеры. Распадение камней также свидетельствовало о сокрушении окаменелых сердец человеческих, изменение их свойств и расположений благодатию Христовою (Иез. 36:27. Архиманд. Никод.). И многие тела усопших святых воскресли. Воскресли конечно те святые, которые жили верою в ожидавшегося Спасителя, и именно те из них, которые недавно умерли, и которых потому могли узнать оставшиеся в живых, жители Иерусалима; – полагают, что воскресли Иоанн Креститель, Симеон Богоприимец с Анною пророчицею, Захария с Елисаветою и т. п. Воскресли, потому что Господь Иисус Своею смертию попрал смерть и победил ад. «Смерть Господа сокрушила твердыни адовы и пробудила почивавшие в сердце земли телеса святых, и они востали, разрешились от уз смерти, но всю полноту обновленной жизни восприяли не прежде, как по воскресении Господа, да будет Он, по словам Апостола, во всем первенствуя» (Кол. 1,18.) Воскрешение умерших Господом служило самым очевидным изображением Его силы и величия. Оно также служит залогом нашего будущего воскресения (Григ. Двоесл.). Сказано: воскресли тела усопших. «Откуда же взялись тела? Из истории ветхозаветной церкви мы не видим, чтобы в ней были какие-либо нетленные тела усопших святых, вопрошает святитель Иннокентий (Херс.) и отвечает: мне кажется это знаком, что в гробах усопших уже находятся таинственным образом начатки тех нетленных телес, в кои имеют облещися души в последний день, подобно как в продолжении зимы уже находятся в семенах, посеянных осенью, телеса будущих летних растений, так что если бы каким-либо чудом воссияло среди зимы летнее солнце, то они вышли бы из своих гробниц и явились взору всех.» И вышедши из гробов, по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим. По воскресении Его, т. е. И. Христа, следовательно, в час смерти Господа только отверзлись гробы, а праведники воскресли уже после того, как воскрес Он Сам, Начальник воскресения, победив смерть. Вошли во святый град, т. е. в Иерусалим. Иерусалим назван святым, потому что в нем был единственный в то время, в знамение единства Божия, храм истинного Бога. Явились для того, чтобы засвидетельствовать плоды смерти Христовой и Его воскресения; явились многим, чтобы, как пишет св. Златоуст, «действительность сия, т. е. воскресение умерших, не была сочтена за мечтание». «Явились многим, но кому именно, евангелист не указывает, может быть потому, пишет святитель Иннокентий (Херсон.), что число удостоившихся явления было очень велико. Не видно, напр., чтобы восставшие святые являлись Апостолам. Но много ли бы для них значило сие явление, когда они несколько раз имели счастие видеть Самого воскресшего своего Учителя? А может быть удостоились сего видения некоторые из неверовавших дотоле в Господа, но имевших в душе расположенность к вере. И явление это, конечно, было самым сильным свидетельством воскресения Господа и Его божественного достоинства. Когда воскресший говорил кому-либо: я воскрес силою Иисуса, распятого и воскресшего, веруй в Него так же несомненно, как несомненно видишь теперь меня; то всем сомнениям надлежало исчезнуть, всем возражениям пасть самим собою». «Что последовало с воскресшими праведниками, по окончании их явлений многим? вопрошает тот же святитель Иннокентий (Херс.) и отвечает так: в разрешении сего вопроса ни евангелист, ни церковная история не говорят ни слова. Но, несомненно, что воскресшие не остались на пребывание в Иерусалиме. Куда же они отошли? Ужели во гробы, из коих вышли? Это было бы несообразно с их воскресением. Если Лазарь, воскрешенный, умер паки, то должно помнить, что он воскрес с обыкновенным человеческим телом, а святые, воскрешенные смертию Господа, воскресли в теле обновленном, таком, каковы будут телеса всех по всеобщем воскресении, или близким к тому. С таким телом как опять разлучаться душе, и такому телу как и для чего входить паки во гроб? Посему-то свв. отцы издревле полагали, что воскресшие святые не умирали уже паки, а сопровождали невидимо Господа на небо при Его вознесении, составив вокруг Него начатки обновленного человечества, к которому потом присоединилась в свое время Матерь Божия».

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 527++

Смерть Христа действительно сопровождалась необычайными знамениями. Священник, входивший в этот самый час в святилище для принесения вечерней жертвы, к ужасу увидел, что храмо­вая завеса разодралась надвое сверху донизу. Эта завеса была особенным символом тела Христова, как храмины Божества, и своим разодранием свидетельствовала, что отселе для входа во святи­лище открывался новый и свободный путь, который Христос «открывал нам чрез завесу, то есть плоть Свою» (Евр. 10:19).