Евангелие от Луки, Глава 23, стих 26. Толкования стиха

Как обыкновенно бывало с осужденными на смерть, Господь Сам должен был нести орудие Своей казни до места. Но претерпенными Им жестокими страданиями телесными и душевными Он так был истощен, что падал под тяжестью креста, так что грубые солдаты, доселе издевавшиеся над Ним, изъявили сострадание и принудили одного проходившего мимо Еврея Симона взять на себя крест и донести его до назначенного места.

Но при всей тяжести Его страданий глубоко трогало Его сострадание к заблуждающемуся и ослепленному народу, которого судьбу Он провидел, над которым вскоре должны были разразиться суды Божии за все его прежние беззакония и в особенности за настоящее ужасное злодеяние. Когда взгляд на Его страдания привел в слезы некоторых женщин иерусалимских, Он сказал им: не обо Мне плачьте, а плачьте о себе и о детях ваших, – и потом предсказал им о тяжких скорбях, которые действительно постигли Иерусалим во время его осады: ибо, прибавил Он, ежели с сырым деревом это делается: то что будет с сухим? (Ежели безгрешный подвергается таким страданиям, то что сказать о грешных. Сл. Иез. 20:47; Иез. 21:3).

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 226++

Более всех краток здесь св. Иоанн, который отмечает лишь тот факт, что когда осужденнаго на смерть Христа взяли и повели, Он вошел на Голгофу¹, „неся крест Свой». Первые три евв. при этом передают, что во время пути встречен был Симон Киринейский, котораго солдаты и заставили нести крест за Иисусом, конечно потому, что Сам Христос, измученный всеми предыдущими страданиями, де в силах был нести Свой крест до места распятия. Один ев. Лука, кроме этого, передает, что за Иисусом следовали многия верующия жены, которыя плакали и рыдали о Нем. Утешая их, Господь в Своей речи отводит их духовный взор от Себя и обращает его на них самих, предсказывая суд Божии над Иерусалимом: тогда будут такия бедствия для его жителей, что даже благословение чадородия не будет желательно, и люди пожелают хотя бы мучительнейшей, но быстрой смерти, лишь бы не испытывать всех ужасов этих наступающих дней. Ибо, говорит он, если святой и безгрешный претерпевает такия страшныя мучения, то каков должен быть суд Божий в свое время над людьми грешными?

Измученный бессонной ночью, нравственными терзаниями и бичеванием, Иисус стал изнемогать под тяжестью Своего креста. Крест, судя по размерам его, весил, вероятно, около ста килограммов; тяжесть его несколько уменьшалась тем, что нижний конец его волочился по земле, но все-таки для обессилевшего Христа это была непомерная тяжесть, и Он стал падать.

Если бы не надо было спешить с казнью, если бы можно было отложить ее до восстановления сил Иисуса, то первосвященники и их единомышленники радовались бы такому бессилию своей жертвы; но теперь это бессилие привело их в смущение. «А что, если Сей Человек (думали они), не дойдя до Голгофы, умрет? Ведь Он тогда избегнет позорной казни!» И вот, из опасения, что, пожалуй, не придется насытить свою кровожадность мучительной крестной смертью своего Обличителя, первосвященники заявляют римскому сотнику о необходимости освободить Иисуса от несения креста. Ни сотнику, ни воинам его не было нужды заботиться, чтобы осужденные непременно дожили до своей казни; не все ли равно для них, когда и как, они умрут?

Возложение креста Господня на Симона Киринеянина

Как бы то ни было, но решено было казнь не откладывать и заставить кого-нибудь донести крест Иисуса до Голгофы. Несение креста считалось позорным, добровольно едва ли кто согласился бы нести его и потому воины вынуждены были захватить первого встречного и силой принудить его нести Крест. Этим встречным оказался возвращавшийся в город с поля Симон Киринеянин; воины остановили его и возложили на него крест, а дабы никто не мог подумать, что казни подлежит сам Симон, заставили Иисуса идти впереди него. По сказанию Евангелиста Матфея, эта встреча произошла при выходе из города, следовательно, у городских ворот (Мф. 27:32). Евангелист Марк дополняет повествование о Симоне Киринеянине, говоря, что он был отцом Александра и Руфа (Мк. 15:21). Если Евангелист Марк счел необходимым упомянуть о сыновьях Симона, то, вероятно, они во время написания им Евангелия были достаточно известны в христианском мире. Полагают, что один из них — тот самый Руф, приветствие которому Апостол Павел послал в своем Послании к Римлянам (Рим. 16:13).

По сказанию свв. еванг. Матфея (Мф. 27:27–31) и Марка (Мк. 15:16–20), после осуждения Господа на крестную смерть Пилатом, воины в претории, т. е. в судебной палате римского правителя немало ругались над Ним: раздев Его, надели на Него багряницу – род одежды царей или знатных людей, красного цвета, и сплетши венец из колючего терна, возложили Ему на голову, и дали Ему в правую руку трость, как бы царский скипетр, и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! И плевали на Него, и взявши трость, били Его по голове, и уже после этих поруганий повели Господа на распятие, дав Ему Самому нести крест (Ин. 19:17). Св. Златоуст замечает следущее по поводу этих и самых крестных страданий Спасителя: «Не одна часть, а все тело Его терпело страдания: глава от венца и трости, лице от ударов и заплеваний, ланиты от заушений, все тело от бичевания, наготы, одеяния хламидой и притворного поклонения, руки от трости, уста от поднесения оцта (уксуса). Что может быть сего тягчае и обиднее?» Вот что говорит один из наших проповедников (Димитрий Архиеписк. Херсонский) в слове в Велик. пяток, в день страданий и смерти И. Христа, вообще о страданиях Его. «Се пресвятая глава Его избита тростию, изъязвлена тернием за те преступные и нечестивые, горделивые и презорливые, самолюбивые и завистливые, безумные и богохульные помыслы и мечтания, которыми наполняется и кружится наша преступная глава. Се пречистые очи Его, тьмами тем светлейшия солнца, наполняются слезами и кровию, терпят нечистые оплевания и помрачаются сном смертным за те завистливые и зложелательные, бесстыдные и глумливые, соблазняющие и соблазняющиеся взоры, из которых мы сделали себе как бы некое лукавое искусство. Се пречистые уста Его, источавшие слово жизни и спасения, слово любви и утешения, слово милосердия и сострадания, сокрушенные ударениями злочестивых рук, запекшиеся кровию, сомкнулись смертию – за те безумные глаголы, за те праздные и гнилые слова, за те зложелательные и пересудливые речи, которые так легкомысленно, так непрестанно выходят из наших уст. Се пречистые руки Его, простиравшиеся токмо на благословения и благодеяния, на исцеление страждущих, на питание алчущих, на воскрешение умерших, пригвождены ко кресту, – за то, что наши нечистые руки простираются на мздоимство и лихоимание, на хищение и неправедные прибытки, на обиды и притеснение ближних. Се любвеобильное сердце Его, жаждавшее нашего спасения, жившее одною любовию к человекам, прободено копием – за те нечистые похоти и вожделения, корыстолюбивые и самолюбивые пожелания, за то ненавистное стремление к удовольствиям чувственным, за те бесстыдные ощущения и чувства, которыми живет и услаждается наше преступное сердце. Словом, – вся пречистая плоть Его изъязвлена, изранена, измучена; самая пресвятая душа Его была прискорбна даже до смерти, испытала все болезни адовы – за то, что мы, окаянные грешники и душу и тело свое делаем орудием греха.» «Тому, Кто держит мир дланию, Кто носит все глаголом силы Своей, что стоило уничтожить наглых нечестивцев? замечает один из духов. писателей. Но Господь все терпит безмолвно, Он давно предсказал, что предадут Его язычникам на поругание и биение. Среди всех поруганий Он являлся таким, каким предвидел Его за несколько веков Исаия пророк (Ис. 50:6): ни одного стона, ни одного вздоха, ни одной жалобы не послышалось из Его пречистых уст. Какой чудный пример, как и мы должны переносить обиды и оскорбления, как бы несправедливы они ни были! Какой же после сего мы дадим ответ, мы, которые гневаемся на каждую обиду, нам наносимую?!» (Тр. Лист.). «И как полезно для нас читать или размышлять о страданиях Господних, замечает другой проповедник: хотя бы ты был камнем, сделаешься мягче воска». – После того, как бесчеловечные воины достаточно насмеялись над Господом, сняли с Него багряницу, одели в собственные одежды и повели на распятие (Мф. 27:31. Mк. 15:20). Можно себе представить, какие мучения чувствовал Господь наш И. Христос, когда снимали с Него багряницу, которая, конечно, могла присохнуть к Его рукам и спине, и надевали на Него собственные одежды!

О несении креста Симоном Киринейским повествуется и в Евангелиях Матфея (Мф. 27:32) и Марка (Мк. 15:21). Это было, когда Господь, выходя или только еще из претории Пилата, где был над Ним суд и где Он был так измучен от поруганий, или же – из города, когда Он изнемог до крайности, так что уже был не в силах продолжать несение креста Своего, и воины увидели необходимость снять с Него крест. Симона некоего Киринея, т. е. происходившего из Киринеи или Кирены, африканского города в Ливии, на западе от Египта, который населен был во множестве евреями. Симон или был переселенцем оттуда, или пришел в Иерусалим только на праздник Пасхи. Он был отцем известных после в первенствующей христианской церкви Александра и Руфа (Мк. 15:21. Рим. 16:13). По всей вероятности, враги заметили в Симоне сострадание к Господу, и воспользовались, чтобы заставить его нести крест Христов. Грядуща с села (шедшего с поля). Накануне Пасхи до известного времени, закон не запрещал заниматься обычными работами, и Симон, вероятно, проводил его в работах на поле до назначенного времени. Возложиша нань (возложили на Него) крест нести по Иисусе (за Иисусом.) Распинаемые обыкновенно сами должны были нести кресты свои до места распятия. Так понес было Свой крест и Господь; но потом до такой степени ослабел, что не мог нести, преклонился под ним, и уже донес его Симон Киренеянин. Конечно, при этом преклонении Господа под крестом не обошлось без брани и ударов в отношении к Нему со стороны, жаждавших Его смерти, врагов. Можно представить, с какою любовию нес крест Господа, взамен Самого Господа, Симон. О, если бы и мы носили с любовию и терпением, посылаемые нам от Господа, те или другие жизненные кресты?!

РАСПЯТИЕ было самым ужасным и позорным видом смертной казни в древности, — настолько позорным, что самое название его, как говорит Цицерон, «никогда бы не должно приближаться к мыслям, глазам или ушам римскаго гражданина, а тем менее к его личности». Оно было восточнаго происхождения и задолго до проникновения его в Европу употреблялось у персов, финикиян и карфагенян. В Палестине оно внервые введено Александром Великим, когда он, по взятии упорно защищавшагося Тира, воспользовался для примернаго наказания его непокорных жителей этим туземным видом казни, и распял две тысячи тирян. В Риме оно введено было Крассом, который сделал страшное применение его при наказании рабов, возмутившихся под предводительством Спартака, когда именно он уставил крестами распятых рабов-мятежников всю дорогу от Рима до Капуи; затем окончательно оно принято было в систему наказаний при Августе, и в обширных размерах употреблялось при наказании различных мятежников и крупных злодеев, нарушителей государственнаго закона и порядка. Для иудеев этот род смертной казни был тем ужаснее, что он был исключительно языческий. В ветхом завете если и есть указания на «повешение на древе», то это повешение обыкновенно совершалось уже над мертвым телом, или было вообще явлением исключительным, допускавшимся некоторыми царями под влиянием окружающих языческих народов. Во всяком случае для иудеев распять иудея было бы, при обычном состоянии вещей, решительною невозможностью, так как против этого возмутилось бы Национальное чувство народа. И если теперь первосвященники, вожди иудейские и чернь неистово требовали распятия Христа Назарянина, то это показывает, до какой невероятной степени злобы и ненависти довел «избранный народ» князь мира сего, хотевший доказать этим полное торжество темнаго начала на земле.

Но вот приговор начал приводиться в исполнение. Воины сколотили крест, взвалили его на плечи приговореннаго к смерти, и страшное шествие двинулось за город, к месту казни, на Голгофу или лобное место, названное так по своей выпукло образной форме. За осужденным по обычаю двигалась толпа народа, и теперь она была тем больше, что самая личность Узника и все обстоятельства суда над Ним взволновали весь город с его многочисленными паломниками. По дороге тяжесть креста, на котором висели грехи всего мира, надломила истощенный всеми предшествующими духовными и телесными муками организм Христа, и Он упал под Своей ношей. Чтобы не замедлять исполнения казни, воины, сопровождавшие Узника, навалили крест на встретившагося им по пути некоего Симона Киринеянина, который, таким образом, удостоился великой чести участия в несении искупительнаго креста.

Путь на Голгофу шел в гору, усеянную мелкими камнями и гравием, и поэтому подъем был затруднителен. Христос изнемогал и падал под тяжестью Креста, который, по обычаю того времени, Он нес на Себе, на плечах. А совершители казни торопились закончить ее до вечера, так как начинался великий праздник Пасхи. В это время с поля возвращался в город некто Симон, уроженец Киринейский. Воины заставили его донести Крест Христов до места казни. Многие женщины, бывшие в толпе народа, сопровождавшего Христа на казнь, громко рыдали. Но Христос терпеливо переносил страдания и скорбел об ожесточении народа и о той ужасной участи, какая ожидает этот преступный народ. Не плачьте обо Мне, – говорил Он женщинам, – но плачьте о себе и о детях ваших!.. Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет? (Лк. 23:27–28, 31).

Воины сняли с Иисуса багряницу, одели Его в собственные одежды и возложили на Него крест. По обычаю, приговоренный к смерти должен был сам нести свой крест до места казни. Под крестом, который несли осужденные на смерть, подразумевается не целый крест, а тяжелая поперечная перекладина (патибулум), которая возлагалась на плечи и привязывалась к рукам. Измученные предварительными пытками, заключенные не выдерживали этой ноши и по дороге падали: сперва на колени, потом лицом об землю. Обессиленный бичеванием Христос изнемогал и падал под тяжестью креста. Чтобы ускорить продвижение, воины задержали одного крестьянина, идущего с поля, – Симона Киринеянина – и заставили его нести крест Спасителя. Ап. Марк отмечает, что этот Симон из Киринеи, то есть из египетской области, был отцом Александра и Руфа (Мк. 15:21), видимо, людей известных в римской христианской общине, которой Марк адресовал свое Евангелие.

Вместе со Христом вели на казнь двух злодеев. Шествие сопровождала большая толпа народа. Обернувшись к плачущим в толпе женщинам, Христос сказал: «Дщери иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших! Потому что скоро придут дни, когда будут говорить: блаженны неплодные и утробы неродившие…» (Лк. 23:28–29).