Евангелие от Луки, Глава 23, стих 10. Толкования стиха

Ирод давно желал видеть Иисуса, о котором слышал, как о Чудотворце. Думал и теперь видеть от Него что-нибудь чудесное, но обманулся, счел это за неспособность Иисуса творить чудеса и только наругался над Ним, облекши в пурпуровую мантию, как самозванца Царя-Мессию, и обратил Иисуса к Пилату.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 224++

Молчание Иисуса

Далее следует восхитительный отрывок, посредством которого в человеческие сердца вкладывается терпение, чтобы равнодушно переносить моральное оскорбление. Господа обвиняют, а Он молчит. И правильно молчит Тот, Кто не нуждается в защите; о защите хлопочут те, кто боится быть побеждённым. Таким образом,

Он не подтверждает обвинение Своим молчанием, но презирает его, не опровергая. Чего же Ему бояться, если Он не добивается спасения? Спасение — для всех: Он Себя приносит в жертву, чтобы приобрести каждого из всех. Но зачем говорить о Боге? Сусанна молчала и одержала победу; лучший судебный процесс тот, где вынесено оправдание без необходимости защищаться. И вот Пилат оправдал, но оправдал по суду, а распял таинственным образом. Но это присуще Христу, а по-человечески лучше было предстать перед несправедливыми судьями тем, кто не желает себя защищать, нежели тем, кто не может это сделать. Однако о том, почему Господь молчал, Он Сам сказал заранее: если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне (Лк 22:67- 68). Самое замечательное, однако, то, что Он предпочёл признать Себя Царём, а не говорить — чтобы лишить их всякого повода для осуждения, ведь упрекающие настаивают на этом. Когда Ирод ждал от Него каких-то чудес, Он молчал и не совершал ничего, потому что жестокость Ирода не удостоилась видения божественного, а Господь избегал тщеславия. Возможно, Ирод — это образ всех нечестивых: если они не уверовали в закон и пророков, то и в Евангелии не могут видеть замечательных деяний Христа.

Ирод в настоящее время, кажется, был того взгляда на И. Христа, что в этом всеми прославляемом за чудотворения раввине он имеет любопытнаго, занимательнаго мага-чудесника (ср. Лк. 9:7—9), и потому желал видеть Его именно для того, чтобы увидать от Него какое-нибудь чудо. Но Господь ничего не отвечал ни на вопросы, исходившие из этого его желания, ни на вопросы, исходившие из обвинений. Тогда Ирод, надругавшись над Ним, отослал Его обратно к Пилату,— отослал, одевши Его в светлую, царскую одежду, выражая этим насмешку над Ним, как искателем царскаго престола.

Иисус у Ирода

Иисус молчал; но зато много говорили первосвященники и книжники, усиленно обвиняя Его.

  Сын Человеческий и здесь является в том же величии, в каком мы видим Его в начале служения, когда, искушаемый в пустыне, Он отвергает с презрением предложение сатаны — употребить в личную Свою пользу дар чудес. Нет сомнения, что Ирод, увидев какое-либо чудо, избавил бы Чудотворца от опасности, Ему угрожавшей: но творить в угоду Ироду и царедворцев его чудеса — значило бы унижать Св. Духа, силой Которого они совершались, — повергать святая псам…
   Между судьями Господа один только Пилат, по-видимому, был несколько расположен ценить высокие чувства и поступки Подсудимого. Не знающий истинного величия, Ирод, не получая удовлетворения своему любопытству, рассердился. Первосвященники заметили это и тотчас, пользуясь случаем, начали клеветать на Иисуса Христа, доказывая, что Он, как непокорный властям и враг спокойствия народного, давно достоин смерти. Возмутительный нрав галилеян, подданных Ирода, придавал достоверность тем опасностям, которые они предрекали от Иисуса Христа; а настоящее молчание Господа для злоречия служило очевидным примером мнимой непокорности Его властям.
  

Враги Господа, первосвященники и книжники и пред Иродом, как было и пред Пилатом (ст. 5), усильно обвиняли Господа (прилежно вадяще нань). Они сами сопровождали Его туда, потому что опасались, как бы не потерпеть им неудачи. Только, заметно, Ирод не обратил внимания на их обвинения. Если он с своими воинами уничижил (укорив) Господа и наругался над Ним, то это сделал не по обвинению их, а из-за оскорбленного самолюбия, что Он не только не сотворил пред ним никакого чуда, но и не удостоил ответа ни на один вопрос. (Мих.). Облек (одел) Его в ризу светлу. В светлую, – белую одежду облекались у Римлян искавшие какое-либо почетное место; также цари Иудейские носили белые, еще украшенные дорогими камнями, одежды в торжественных случаях. Когда Ирод одел Господа в такую одежду и отослал обратно к Пилату, то тем насмешливо выставлял Его, как забавного претендента на Иудейский царский престол и косвенно давал понять Пилату, что такой претендент достоин не осуждения на смерть, а только насмешки и пренебрежения (Мих.).

Неизвестно, в чем именно обвиняли Иисуса члены Синедриона перед Иродом.

В отличие от Мк. 15:3 и Мф. 27:12, Лука упоминает о том, что среди обвинителей присутствуют и учителя Закона.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 511++

Ирод, занимавший дворец неподалеку от претории, обрадовался случаю повидать человека, о Котором он так много слышал и давно уже хотел посмотреть на Него. Заинтересованный слухами о Его чудесах, он теперь обратился к Нему с разспросами о Его деятельности, предполагая, что Узник, в угоду ему—царьку, пользующемуся благоволением самого Тиверия,—может при нем же совершить какое-нибудь необычайное чудо, о котором можно будет сообщить даже своим друзьям в Рим. Но каково же было его разочарование, когда Христос, зная низкую натуру этого царька, котораго Он уже раньше заклеймил позорным названием «лисицы» (а не именем «льва»—как, конечно, воображал о себе царек!), «ничего не отвечал ему».

Тогда Синедрион сделал попытку перенести дело Иисуса на суд Ирода, царя Галилейского: настаивая на обвинении Иисуса, они сказали: Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места (Лк. 23:5). Желание Синедриона совпало с желанием и самого Пилата – устраниться от решения дела Иисуса, и Пилат отправил Христа к Ироду, который, по случаю праздника Пасхи, был в это время в Иерусалиме. Ирод давно хотел видеть Иисуса, о Котором он много слышал и, под влиянием угрызений совести за убийство Иоанна Крестителя, склонен был думать, что Иисус не кто иной, как воскресший Иоанн Креститель. Неверующий, но при этой крайне суеверный, Ирод надеялся быть очевидцем какого-либо чуда со стороны Иисуса. Но его ожидания не оправдались. Христос молча стоял перед Иродом, не отвечая ни на его вопросы, ни на обвинения членов Синедриона. Находя обвинения, выставленные Синедрионом против Иисуса, несерьезными, недовольный в то же время упорным молчанием Иисуса и разочарованный в надежде увидеть чудо, Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату (Лк. 23:11). По римскому обычаю, длинную светлую одежду надевали лица, заявлявшие о своем желании занять какую-нибудь выборную должность по общественному управлению; от слова candidus – белый, они назывались кандидатами. Одеянием Иисуса в светлую одежду Ирод хотел выразить насмешку над Ним, как выставившим кандидатуру на царский трон. Но так как и кандидаты на общественные должности одевались в светлые одежды в знак нравственной чистоты и незапятнанности своей совести, то светлая одежда, надетая на Христа, как нельзя полнее соответствовала действительной нравственной чистоте ее Носителя. Как Каиафа невольно свидетельствовал об искупительном значении смерти Христа, так Ирод засвидетельствовал о совершенной нравственной чистоте Спасителя.

Галилейский тетрарх Ирод антипа, к которому теперь влекли Божественного Узника по стогнам Иерусалима, вполне неожиданно должен был принять участие в деле Иисуса благодаря угодливости Пилата. Соединяя хитрость лисицы (Лк. 13:32) с легкомыслием и склонностью к чувственным удовольствиям (Мф. 14:3, 6, 7), этот потомок Ирода, великого злодеяниями, всегда готов был жертвовать своими убеждениями желаниям развращенного сердца (Мк. 6:20, 27). В течение долголетнего правления Галилеей и заиорданской областью Переей он сделал много худого (Лк. 3:19), запятнал себя убийством прославленного народом святого Пророка и крестителя господня Иоанна (Мф. 14:10; Мк. 6:27) и впоследствии, лишенный власти, скончался в далекой ссылке.

Имя и дела Христовы давно уже были известны антипе по той громкой молве, которая, переходя из уст в уста, достигла и до слуха его (Мф. 14:1; Мк. 6:14; Лк. 9:7). В недоумении он спрашивал: кто есть сей, о немже аз слышу таковая (Лк. 9:9)? и предполагал, что этот Чудотворец, быть может, воскресший Иоанн креститель, которого он умертвил (Мф. 14:2; Мк. 6:14, 16), и для окончательного удостоверения искал случая увидеть Его (Лк. 9:9). Тетрарх скоро забыл о бедном Пророке Галилейском; не вспомнил бы о нем и теперь, если бы появление Иисуса перед лицом его не оживило прежних желаний, остававшихся до сего времени неудовлетворенными. Увидев Иисуса, Ирод очень обрадовался, рассчитывая удовлетворить своему любопытству. Тетрарх надеялся, что Господь совершит перед ним какое-либо чудо, и при этом, по замечанию блаженного Феофилакта, «желал увидеть чудо от Иисуса не с тем, чтобы уверовать, но насытить зрение», как бы на таком зрелище, где искусники представляют нечто удивительное. Желание его видеть чудо происходило из глубокого неверия силе Божией, открывшейся в Спасительном явлении Господа; и в случае удовлетворения не принесло бы пользы и не сломило бы горделивого самомнения, а послужило бы во вред, подав повод к сомнению, презрению и насмешке над обнаружением всемогущества Божия. Всеведущий ясно зрел всю неблаговременность чуда в настоящем случае, и подобно тому как в начале своего служения отверг искусительные предложения диавола (Мф. 4:4, 7), так и в конце своей земной жизни не удовлетворил праздному любопытству Ирода. Тетрарх, обманувшийся в своих ожиданиях, начал предлагать Иисусу Христу многие вопросы, но и вопросы эти были таковы, что Господь ничего не отвечал на них, ибо, замечает блаженный Феофилакт: «что за нужда отвечать тому, кто спрашивает не для научения? какая нужда повергать бисер пред свиньями (Мф. 7:6)?» Божественный Узник стоял перед Иродом и молчал. Это молчание члены синедриона не преминули перетолковать по-своему и, поставив его в новую вину Подсудимому, начали клеветать на него еще с большим озлоблением. Без сомнения, они здесь повторили и усилили те обвинения, какие высказали Пилату, выставляя Господа Иисуса противником власти, возмутителем общественного спокойствия. Злые обвинители льстили себя надеждой, что Ирод примет слова их с доверием, подобающим такому властному свидетельству, и тем более, что за несколько дней перед сим фарисеи успели привлечь Иродиан, приверженцев Галилейского правителя, к участию с собою в уловлении Господа в словах (Мф. 22:16). Предубеждение против Иисуса от приверженцев правителя легко могло перейти к самому правителю, и теперь первосвященники и книжники старались о том, чтобы своими наговорами усилить это предубеждение. Но сколько они ни трудились, Ирод не желал идти так далеко в обвинении Узника, который представлялся ему не преступником, а скорее достойной сожаления жертвой вражды и зависти. Странным казалось правителю лишь то обстоятельство, что этот Человек, по-видимому, бессильный, не ищет у него защиты и помощи. Ирод чувствовал свое самолюбие уязвленным и, не сдерживая порывов злобной мести, уничижил страдальца и вместе со своими воинами надругался над ним. Господь Иисус Христос безропотно и в молчании перенес язвительные насмешки и грубые шутки, в которых тетрарх желал выразить свое презрение к нему, а воины, со своей стороны, старались выказать угодливость своему повелителю. Так, и во дворце Галилейского правителя Человек в язве сый и ведый терпети болезнь, по слову пророка, озлоблен бысть и не отверзает уст Своих, яко овча на заколение ведеся и яко агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст Своих (Ис. 53:3, 7). Насытившись видом осмеянной и униженной невинности, Ирод повелел одеть Узника в светлую одежду и отослал Его к Пилату. В такие одежды, обыкновенно, облекались у римлян искавшие какой-либо почетной должности. Белая одежда на Иисусе, по мысли Ирода, должна была служить для всех заметным знаком, что он не находит в нем вины, достойной смерти, и со своей стороны считает обвиняемого неопасным искателем престола, не заслуживающим осуждения. Пилат понял тонкий намек тетрарха (Лк. 23:15) и оба правителя, выказав взаимную угодливость, довольные друг другом, забыли прежние неприятности, примирились и с этого времени сделались друзьями.

Ирод был рад увидеть перед собой Иисуса, о Котором много слышал и даже одно время считал Его за воскресшего Иоанна Крестителя. Человек слабый и порочный, Ирод охотно слушал речи проповедников и пророков. Он надеялся и от Иисуса услышать что-нибудь интересное или увидеть какое-нибудь чудо. Но Христос стоял перед Иродом и молчал. Ирод Антипа был разочарован, но, не теряя праздничного благодушия, решил, также как и Пилат, уклониться от суда. Он приказал одеть Иисуса в светлую одежду в знак невиновности и, провожая Его насмешками и издевательствами, отправил обратно к Пилату. С этого дня, замечает евангелист Лука, Пилат с Иродом сделались друзьями (Лк. 23:12). «Впрочем, смотри повсюду, как диавол, для того, чтоб только приготовить смерть Христу, сводит в одно, что отстояло друг от друга, поселяет единодушие и дружбу между теми, кои были врагами. Не стыд ли нам, когда он для того, чтоб Христа умертвить, и врагов примирил, а мы, для собственного спасения, и друзей не сохраняем в дружбе с нами?» Феофилакт Болгарский, блж. Благовестник. Толкование на Евангелие от Луки, 23: 6–12.