Евангелие от Луки, Глава 22, стих 42. Толкования стиха

Стих 41
Стих 43
Вернуться к главе

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Отшед от них, по словам св. Матфея и св. Марка, «немного», Он пал на лице Свое, преклонив колена, и молился: «Отче Мой, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты» (Мф. 26:39) <...> О чем так скорбел и тяжко страдал в Гефсиманском саду воплотившийся Сын Божий? Кто из нас грешных людей может осмелиться утверждать, что он доподлинно знает все происходившее в чистой и святой душе Богочеловека в эту минуту, когда наступал решительный час предания Его на крестную смерть, ради спасения человечества? Но и раньше существовали и теперь продолжают делаться попытки объяснить причины этих нравственных мук Господа, пережитых им в эти предсмертные часы в Гефсиманском саду. Самое естественное предположение это то, что скорбела и страшилась смерти Его человеческая природа. «Смерть вошла в человеческий род не по природе», — говорит бл. Феофилакт: «потому природа человеческая боится ея и бежит от нея». Смерть есть следствие греха (Рим. 5:12, 15), а потому безгрешная природа Богочеловека не должна была бы подлежать смерти: смерть для нее — явление противоестественное: от того чистая безгрешная природа Христова возмущается против смерти, скорбит и тоскует при виде ее. Эти нравственные страдания Христовы — доказательство наличия двух природ в Нем: Божеской и человеческой, что отрицали монофелиты. Вместе с тем нравственные страдания эти происходили несомненно и от того, что Господь принял на Себя все грехи всего мира и шел на смерть за них: то, что должен был претерпеть весь мир за свои грехи, сосредоточилось теперь, так сказать, на Нем Одном. Не исключена и та возможность, что диавол, отошедший от Него по св. Луке «до времени» (Лк. 4:13), теперь вновь приступил к Нему со своими искушениями, пытаясь, хотя и безуспешно, отклонить Его от предстоящего подвига крестных страданий. Скорбь Христа Спасителя вызывалась также сознанием человеческого ожесточения, человеческой неблагодарности Богу.

Источник

"Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Четвероевангелие" Ч. 3 Последние дни земной жизни Господа Иисуса Христа Великий Четверток 20. Гефсиманский подвиг: моление о чаше (Матф. 26:36-46; Марк. 14:32-42; Луки 22:39-46; Иоан. 18:1)

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Иисус, доселе так мужественный, теперь как бы падает под бременем скорби. Давно ли говорил: ныне прославился Сын Человеческий, – дерзайте, Аз победих мир. Теперь готов молиться Отцу: да мимо идет от Него чаша сия. Что же так сильно гнело дух Иисуса и что так скоро изменило Его состояние? Конечно не одно чувство телесных страданий, ожидавших Его пред смертью, хотя и смерть для праведника не должна быть тяжелее, нежели для грешника. Говорят же, что преступник сам ищет наказания для успокоения совести. Телесные страдания выдерживали и обыкновенные люди без волнения. – Но Он умирал, как грешник, носящий на Себе грехи всех, как долженствующий понести на Себе весь гнев правосудия Божия, следовательно как совершенно лишенный Божественной помощи и подкрепления. Теперь наступали эти мгновения, в которые Он должен был чувствовать Себя оставленным от Бога. Это и было причиной столь быстрой перемены в Его внутреннем расположении духа. Этому смятению уже предшествовали подобные состояния ранее (Ин. 12:27) и на последней вечери (13:21).

Мрачные чувства обуревают душу чистейшего Праведника. Он отрывается от учеников и обращается снова к молитве. Молитва Его доходила до такого напряжения, что не пот, а кровь выступала из пор Его тела и падала каплями. В ней совершилось тайное жертвоприношение Сына Отцу, которое потом должно было совершиться явно перед всеми. Молитвой Он передал всего Себя в волю Отца и то, чего ужасалась душа Его, с сего времени стало для Него неизбежностью послушания. Для утешения Сына Человеческого явился ангел.

Между тем ученики предаются покою; напрасно три раза оставлял Он молитву и, приходя к ученикам, напоминал им о бдении и молитве, что дух бодр, но плоть немощна: поэтому нужна Божественная помощь к побеждению искушений.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 219 -220++

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

56.Отче, если возможно, пронеси чашу сию мимо Меня Моление в Гефсиманском саду (см.: Лк. 22:39-46; ср.: Мф. 26:36- 46; Мк. 14:32-42). В своем толковании на этот эпизод свт. Амвросий полемизирует с арианами. . Многих смущает это место, и они склоняются к мысли, что скорбь Спасителя доказывает изначально присущую Ему немощь, а не временно воспринятую, и стараются ис-казить прямой смысл слов. Я же уверен, что здесь Он не только не нуждается в оправдании, но вызывает во мне безмерное восхищение и Своим милосердием, и Своим величием. Его снисхождение ко мне не было бы полным, если бы Он не воспринял моего страдания. Обо мне скорбел Тот, у Кого не было причин скорбеть о Себе, и отложив вечное радование, Он был уязвлен скорбью моей немощи. Он воспринял мою скорбьCp.:fid. 2:53-55. , чтобы одарить меня Своею радостью; нашими стопами сошел Он даже до муки смертной, чтобы Своими стопами вывести нас к жизни. Без колебания я признаю Его скорбь, так как исповедую и Крест. Он принял не видимость плоти, но воистину воплотился, следовательно, воспринял Он и боль, чтобы победить скорбь, а не просто удалить ее. Не получают похвалы за мужество те, кому раны причиняют не боль, а онемение, Он же Муж скорбей и изведавший болезни (Ис. 53:3).

57.Христос хотел преподать нам урок. Иосиф научил нас не бояться темницы, а Христос — побеждать смерть, более того, преодолевать страх будущей смерти. Как бы мы смогли подражать Тебе, Господи Иисусе, если бы не следовали за Тобой как за человеком, если бы не верили, что Ты умер, если бы не видели Твоих ран? Как ученики поверили бы, что Ты готовишься к смерти, если бы не стали свидетелями Твоей предсмертной скорби? Они спят и не ведают боли, за них болеет Христос, как мы читаем, что Он взял на Себя наши грехи и болезни (Ис. 53:4). Болеешь Ты, Господи, не Твоими, но нашими ранами, не Твоей смертью, но нашей немощью. Мы считали, что Ты в болезнях, но болел Ты не за Себя, а за меня: Ты был изъязвлен за грехи наши (Ис. 53:5). Не получил Ты эту немощь от Отца, но воспринял ее от меня ради моей пользы, чтобы наказание мира нашего было на Тебе и ранами Твоими мы исцелились (Ис. 53:5).

58.Что удивительного в том, что за всех пострадал Возмутившийся духом из-за одного? См.: Ин. 11:33-36. Что удивительного, что за всех готов был принять смерть Прослезившийся перед воскрешением Лазаря? В тот момент Его взволновали слезы братолюбивой сестры, человеческие чувства овладели Его душой, и Он глубоко осознал, что Своею плотью Ему предстоит истребить наши грехи, и желал горе нашей души сделать Своим. Возможно, Его печалит, что после падения Адама и нам придется удалиться из этого мира, по-тому что смерть стала неотвратима: Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих (Прем. 1:13), и Ему неприятно то, чего Он не творил.

59.Он говорит: Пронеси эту чашу мимо Меня . Как Человек, Он уклоняется от смерти, но, как Бог, Он верен Своему решению. Подобает нам умереть для этого мира, чтобы воскреснуть для Бога, чтобы по божественному постановлению был исполнен закон проклятия о непреложности возвращения нашего тела в земной прахСм.: Быт. 3:19. .

60.В словах: Не Моя воля, но Твоя да будет — Сво-ей волей Он называет человеческую, а Отчей — божественную. Человеческая воля временна, божественная — вечна Эту фразу цитируют в 10-м деянии VI Вселенского собора. . Не разная воля у Отца и Сына, но одна воля у Тех, Чье божество едино. Научись подчиняться Богу и выбирать не то, что сам хочешь, но то, что, как ты знаешь, будет угодно Господу.

62.Не погрешим мы против истины, если скажем, что скорбел Он и о Своих преследователях. Зная, что они будут наказаны бедствиями за свое святотатство, Он молил: Пронеси чашу эту мимо Меня!. Сын Божий не боялся смерти, но Он не хотел погибели даже для злодеев. Он просит: Господи, не вмени им греха сего (Деян. 7:60), — чтобы Его страдания были спасительны для всех.


Источник

Амвросий Медиоланский свт. Толкование на Евангелие от Луки. Книга девятая// Собрание творений. Т. 8. ч.2. М.: ПСТГУ, 2020. С. 403-409

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Итак, взяв с Собой Петра, Иакова и Иоанна, Иисус отошел от остальных Апостолов на расстояние вержения камня. Ужас, скорбь и страшная тоска стали терзать Его, и Он не скрывал Своих душевных мук от избранных из друзей Своих. Побудьте здесь и бодрствуйте со Мною, сказал Он; душа Моя скорбит смертельно

Моление Иисуса об отвращении от него чаши страданий

Он отошел от них, пал на землю и молился; и они слышали, как Он начал молиться, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва!1 Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня (Мк. 14:35-36). О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22:42).

Продолжения этой молитвы Апостолы не слышали, так как от усталости сон стал одолевать их, и они заснули.

О будущих страданиях Своих и смерти Иисус много раз говорил Апостолам; Он считал их неизбежными, в них видел Свою славу, и даже высказывал желание, чтобы все это скорее свершилось. Предсмертные страдания Свои Он уподоблял той чаше, наполненной ядом, какую в те времена иногда подносили осужденным на смерть; крестную смерть Свою Он называл крещением. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? — спросил Он у сыновей Зеведеевых (Мк. 10:38). Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится! — сказал Он при другом случае всем Апостолам (Лк. 12:50).

Что же значит этот ужас, охвативший Иисуса при наступлении часа Его страданий? Что значат Его скорбь и смертельная тоска? Неужели Он поколебался в Своем решении умереть? Нет, Он не поколебался, так как, подчиняя Свою волю воле Отца, Он тут же говорит: «Впрочем, пусть будет не так, как Я хочу, а как Ты!»

А если Он безусловно подчиняется воле Отца и знает эту волю, то зачем же Он просит, чтобы миновала Его чаша страданий? Зачем содрогается от ужаса предсмертных мучений? Не лучше ли было Ему идти на смерть, как потом шли Его последователи, без страха и даже с радостью?

Но кто же может утверждать, что Иисус ужасался, скорбел и тосковал от страха ожидавших Его мучений? Ведь после того, то есть по окончании гефсиманской молитвы, конца которой мы не знаем, Он молча, без стонов и содроганий, перенес все оскорбления, истязания и самую мучительную казнь? А что божественная природа Его нисколько не ослабила этих мучений, мы знаем из предсмертного возгласа Его: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мк. 15:34). Следовательно, не страх предстоявших мучений привел Иисуса в такое душевное состояние, что Он стал молить об отвращении от Него этой чаши.

Предположение об искушении его диаволом

Не надо забывать, что Иисус как Человек подвергался искушениям. Перед началом служения Своего, когда предстояло исполнить волю Пославшего, Он подвергся искушению диавола, предлагавшего Ему достигнуть цели иным путем, не тем, какой определен волей Отца, а кратчайшим, полным величия и блеска и чуждым всяких страданий и неудач. Иисус не поддался тогда этим искушениям и пошел к Своей цели тем путем, который привел Его теперь к страшной развязке, к мучительной смерти. Понятно, что в таком положении Иисуса диавол опять должен был выступить со своими искушениями. Евангелисты ничего не говорят об искушении в Гефсиманском саду; они молчат, но не потому, что искушения этого не было, а потому только, что о нем они не знали и не могли знать. О первом искушении в пустыне они могли узнать только от Самого Иисуса Христа, так как свидетелей искушения не было. Теперь же они и от Самого Господа не могли узнать ничего об искушении потому, что вслед за тем Он был взят под стражу и уже не виделся со Своими Апостолами наедине. Вот почему Евангелисты ничего не говорят о том, явился ли диавол со своими искушениями в Гефсиманский сад, или же не являлся. Этого никто не знает; и если мы говорим об этом, то лишь предполагая, что диавол перестал бы быть диаволом, если бы не попытался возобновить свои искушения в такую скорбную Для Христа минуту. В чем именно состояли теперь искушения духа зла, мы не знаем, но можем, с некоторой вероятностью, делать основательные предположения. Если полагать, что диавол внушал Иисусу мысль просить Отца, чтобы миновала Его чаша страданий, то это значит признавать, что Иисус, обратясь с такой мольбой к Отцу, поддался искушению, а если Он поддался власти диавола хотя бы на одно мгновение, то уже не мог бы считаться Победителем его. К тому же диавол восстал бы сам против себя, если бы советовал Иисусу обратиться к Отцу за разъяснением Своего положения; не к Богу направлять, а от Него отвращать — вот задача духа зла.

Следовательно, искушения диавола должны были быть направлены в другую сторону. Он должен был напомнить Иисусу Христу о тех предложениях, которые делал Ему в пустыне, искушая царствами мира сего; он мог указать Ему на неблагодарность облагодетельствованного Им народа и на предстоящую смерть на кресте, он мог вновь повторить то искушение, которое было уже отвергнуто Христом. Он мог обратиться к Иисусу примерно с такой речью: «Помнишь ли, как три с половиной года назад я предлагал Тебе явиться народу еврейскому в блеске земного величия и подчинить Своей власти весь мир? Помнишь ли, как я уверял Тебя, что именно такого воинственного мессию и ждут евреи? Помнишь ли, как я отвращал Тебя от того пути, которым Ты хотел идти к Своей цели, — как я предсказывал Тебе, что это путь страданий и позорной смерти? Ты не поверил мне тогда; Ты думал, что я желаю Тебе зла. И что же? К чему привел Тебя избранный Тобой путь? — К полной неудаче: народ, сначала увлекавшийся Твоими чудесами и не упускавший случая извлечь из них осязательную для себя выгоду, отвернулся от Тебя, как только узнал, как только убедился, что Ты не тот мессия, какого он ждет; начальники народные приговорили Тебя к смерти, как лже-мессию, и уже послали отряд воинов взять Тебя для исполнения приговора. Ты утешал Себя тем, что, по крайней мере, двенадцать избранных Тобой Апостолов верны Тебе до конца; но так ли это? Один из них продал Тебя за тридцать сребренников, а остальные (посмотри!) беспечно спят в такую ужасную минуту Твоей жизни; да и те (кто знает?) не бросят ли Тебя, не разбегутся ли, как только Тебя возьмут под стражу? И что же дальше ожидает Тебя? Оставленного всеми, поведут Тебя на казнь. И некому будет заступиться за Тебя. И распнут Тебя, и в страшных мучениях Ты умрешь!.. Но подумай, такой ли участи заслуживаешь Ты, Царь Израилев?.. Ведь народ не признал Тебя своим мессией и отвернулся от Тебя только потому, что Ты не принял предложенной Тебе царской власти; прими ее, и народ с восторгом опять встретит Тебя, Царя Израилева, и пойдет за Тобой покорно, куда бы Ты ни повел его. Яви же Себя народу во всем величии страстно ожидаемого ими мессии!.. Уйдем! Уйдем отсюда! Иди за мной, и я ручаюсь Тебе, что мы победим мир, конечно, не Твоей кротостью и самоотверженной любовью, которых мир ни понять, ни вместить не может, а силой, оружием мира сего, силой испытанной, непобедимой!.. Решайся же! Спеши! Уйди!.. Предатель приближается!»

Победа Иисуса над искусителем

Если только искушение было, то отвергнуто, конечно, Иисусом так же спокойно и величественно, как и искушения в пустыне. Там Он сказал: Господу Богу... поклоняйся и Ему одному служи (Мф. 4:10). Ту же покорность воле Божией Он, несомненно, проявил и здесь.

Диавол удалился. Но изображенная им картина пути, пройденного уже и еще предстоящего впереди, предстала пред Иисусом во всей своей ужасной действительности. Да, вот она — та чаша нравственных терзаний, какая представилась теперь взору Божественного Страдальца! Было от чего содрогнуться, было от чего впасть в смертельную тоску. Не страх физической боли предстоящих мук обуял Иисуса; нет, не этот страх терзал теперь Его душу, не предстоящими муками и истязаниями тела была наполнена стоявшая пред Ним чаша страданий. Да и что значат эти страдания тела в сравнении с теми душевными муками, какие испытывал теперь Христос, оглядываясь на пройденный Им путь?

Скорбь Иисуса о грехах мира

Ко времени пришествия Его на землю языческий мир изверился в своих самодельных богов, в лице лучших своих представителей искал Неведомого Бога и не находил, — в безбожии своем потерял смысл жизни и, отдавшись исключительно чувственным удовольствиям, свое личное я сделал своим кумиром, ему единому поклонялся и ему единому служил; и в жертву этому кумиру, за минутное удовлетворение ненасытной жажды наслаждений, приносилось все, имущество, свобода, честь, даже жизнь людей; зло господствовало всюду, подчиняя своей власти все. Не лучше был и мир иудейский: «гордясь своим познанием Истинного Бога, давшего ему закон, он перестал понимать Бога, он исказил смысл Его закона; то же себялюбие, та же жажда личных наслаждений, хотя бы и сопряженных со страданиями ближних, то же царство зла и тьмы, только прикрытое личиной фарисейского лицемерия. И вот, в этот мир, погрязший в пороках, в это царство тьмы проник луч божественной правды, принесенной на землю Христом. И как люди, долго сидящие в темной комнате, не выносят света неожиданно внесенного светильника и стремятся поскорее погасить его, так и мир иудейский (и языческий) озлобленно восстал против Проповедника самоотверженной любви и воздаяния добром за зло. Став лицом к лицу с этими враждебными силами, Христос предпочел скорее быть жертвой грехов всего мира, выдержать лично на Себе всю адскую злобу врагов Своих, но силы против силы не употреблять. Он знал, что для основания Царства Божия на земле надо преобразовать испорченное веками сердце человека и что силой этого не достигнешь. Он знал, что лучше бросить на благоприятную почву хоть одно горчичное зерно, чем разбросать все семена на обширном каменистом поле. Он, олицетворение божественной Любви, любил этот испорченный мир; Он шел ко всем мытарям, грешникам и пропащим людям, призывая их к покаянию, согревая их всепрощающей любовью и исцеляя их от всех телесных недугов; Он всенародно воскрешал мертвых и совершал такие чудеса, какие может творить только Бог; Он лично не стремился ни к какой земной славе, и все утешение Свое полагал лишь в пробуждении любви в сердцах людей. И каково же было любящему сердцу Его видеть, как народ, желавший провозгласить Его Царем, тотчас же отвернулся от Него, как только узнал, что Царство Его не от мира сего. Каково было видеть Ему всю возмутительную неблагодарность облагодетельствованных Им, адскую злобу начальников народа, измену одного из ближайших учеников? Что может быть мучительнее душевного состояния того человека, которому на беззаветную любовь отвечают ненавистью, за услугу платят презрением, а за добрые дела мстят с диавольским остервенением? В таком-то положении находился Христос, когда стал тосковать, войдя в Гефсиманский сад. Тоска эта усилилась сознанием, что и те Апостолы, которые, одни из всей восторженной толпы Его прежних учеников, не побоялись открыто стать на Его сторону, что и они, без особой поддержки свыше, не могут считаться надежными последователями Его; один из них продал Его, остальные при первой опасности разбегутся, а самый стойкий из них в вере, Петр, сейчас же трижды отречется от Него. И останется Он один, непонятый, отвергнутый миром; и этот мир, в озлоблении своем против божественной правды, подвергнет Его мучительной казни...

Все эти мысли овладели душой Божественного Страдальца и довели Его до такой сердечной тоски, какую никто из нас и понять не может. К этой невыразимой тоске, естественно, присоединился и ужас предстоящей мучительной, незаслуженной смерти2. Чашу душевных терзаний, причиненных грехами всего мира, Он готов испить до дна; но смерть Его нужна ли при таких обстоятельствах? Если нужна, Он примет и ее безропотно; но если и помимо этого Бог может окончить начатое дело спасения людей? Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня, — воскликнул Он (Мк. 14:36). Ответа не было

Примечания

    *1 Авва — сирское слово, равнозначащее слову отец, и употреблено для усиления воззвания: Отец! Отец! Все возможно Тебе!

    *2 Скорбь о глубоком падении людей — вот в чем состояла та чаша, которую пил в этот горчайший час Своей земной, жизни Спаситель. И Он молился, чтобы Бог отнял ее от уст Его, то есть облегчил Его подавленное настроение: и вот явился ангел и укреплял Его. Об этой молитве говорит Апостол Павел: «Он с великим воплем и многими слезами возопил к Могущему избавить Его от смерти, и услышан был за благоговение».

=


Источник

Гладков Б.И. Толкование Евангелия. Глава 41. - Воспроизведение с издания 1907 года. М.: Столица, 1991. (с дополнениями из издания 1913 г.) - С. 606-11

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Остальное ясно, а о молитве ищи в шестьдесят четвертой главе Евангелия от Матфея толкование места: «И, отойдя немного, пал на лице Свое» и т. д.1

Примечания


Источник

Толкование на Евангелие от Луки. Перевод иером. Феодора (Юлаева) специально для сайта Экзегет.ру PG 129, 1084

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Кто знал, что ученики соблазнятся, Симон отвергнется, Иуда повесится, и город Иерусалим будет разрушен, и народ рассеян, Тот не мог не знать, что по истечении трех дней чаша (сия) минует (Его). «Если возможно, да минует Меня чаша сия», – так говорит Тот, Кто Симону, когда он хотел поправить Его, сказал: «отойди от Меня, сатана... потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф. 16:23). Почему теперь Господь Сам оставил то, что Божие, и помыслил о том, что человеческое? Зачем же Ты разгневался на Симона, когда он сказал: «да не будет этого с Тобою, Господи!» (Мф. 16:22). «Если возможно, да минует Меня чаша сия». Тот, что сказал только Отцу, знал; знал и то, что чаша может миновать, однако для той цели и пришел, чтобы пить ее за всех и посредством этой чаши уплатить долги всех, за которых уплатить не могли своею смертью пророки и спасатели. «Отче, да минует Меня чаша сия». Кто смерть Свою описал чрез пророков Своих и таинство смерти Своей прообразовал на праведниках Своих, Тот, когда настало время Самому подпасть смерти, не (мог), конечно, отвергнуть смерть и отказаться пить чашу ее. Ведь если бы не хотел пить ее и имел желание отвергнуть ее, то не сравнил бы тело Свое с храмом, говоря: «разрушьте сей храм, и Я в третий день воздвигну его» (Ин. 2:19), и не сказал бы сыновьям Зеведеевым: «Можете ли пить чашу, которую Я буду пить» (Мф. 20:22), и в другом месте: «предстоит Мне крещение, которым Я должен креститься» (Лк. 12:50), и: «как Моисей вознес змия в пустыне, так вознесен будет Сын Человеческий» (Ин. 3:14), и: «как Иона был во чреве кита, так Сын Человеческий будет в сердце земли» (Мф. 12:40), и: «должно Ему умереть и воскреснуть» (Лк. 9:22), и: «сильно желал Я есть эту пасху с вами прежде Моего страдания» (Лк. 22:15), и: «Сын Человеческий идет, как написано о Нем» (Мф. 26:24). Даже и вечером той ночи, когда предал Себя, разделил Тело Свое апостолам Своим и Кровь Свою раздал ученикам Своим и дал им заповедь творить сие в воспоминание Его страдания. Тот, Кто ученикам Своим заповедал не бояться смерти, говоря: «не бойтесь убивающих тело» (Мф. 10:28), каким образом Он Сам убоялся смерти и просил, дабы миновала Его чаша сия? Кто добровольно подъял число месяцев в утробе и число годов на земле, ужели Он хотел, чтобы миновала Его чаша, и все Его явление сделалось тщетным в то время, когда дни, месяцы и годы прошли и оставалось только несколько часов? Когда был в Иерусалиме и провозглашал Свое увещание, то, желая показать величие даров Своей милости, сказал: «если бы в Содоме явлены были те силы, которые явлены в тебе, то и доселе оставался бы он местом обитания» (Мф. 11:23). Однако Содом был разрушен, хотя и мог бы сохраниться в случае пришествия Его. Кто, несмотря на это, не отменил времени явления Своего, каким образом в то время, когда пришел, Сам восхотел отвергнуть дары, вытекающие из страдания Его, которые если бы даны были во дни Лота, то Содом и соседние города, как Сам Он сказал, доселе еще процветали бы? И если хотел отказаться от чаши ради народа Своего, дабы он не погиб при (втором) Его пришествии, (то есть как виновник смерти Его), то Он должен был погубить и какой угодно (другой) народ, к которому пришел бы, поскольку и этот народ должен был бы предать Его на смерть Креста. Но так как они (Иудеи) не вняли Его знамениям и чудесам, то погибли отнюдь не вследствие распятия Его, потому что погибли еще прежде, чем Он был убит, ибо не поверили знамениям Его. «Если возможно, да минует Меня чаша сия». Сказал это по причине немощи, которой был облечен, потому что не в ложном виде, но поистине был облечен ею. А если поистине был немощен и облечен немощью, то и невозможно было, чтобы немощь не боялась и не смущалась. Поскольку принял плоть и облекся немощью, то в голоде подкреплялся хлебом, в труде утомлялся и во сне казался бессильным, и когда пришло время смерти Его, надлежало, чтобы и тогда также воздействовало то, что свойственно плоти; ведь и смущение предстоящей смертью напало на Него для того, чтобы явной сделалась Его природа, именно, что Он был сыном того Адама, над которым, как говорит апостол, царствовала смерть (Рим. 5:14). «И сказал ученикам Своим: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение. Дух сей, – говорит, – бодр и готов, плоть же сия немощна» (Мф. 26:41). А если у вас, когда вы боитесь, боится не дух ваш, но немощь плоти вашей, то каким бы образом Я убоялся смерти, если не для того, чтобы показать вам страх смерти, которым поражается плоть, коей Я облечен? Ибо если Симон, которого одна служанка привела в страх (Мф. 26:69), не убоялся всех римлян, но с твердым духом заклинал их, чтобы распяли его головой, обращенной к земле, и если апостол, зная, что он умрет неестественной смертью, сказал: «уже конца желаю и время упокоения моего настает для меня» (2 Тим. 4:6), то каким образом Господь, помощью Которого апостолы презрели смерть свою, по слову Его: «не бойтесь тех, кто убивает тело, души же не может убить» (Мф. 10:28), каким образом, говорю, Он Сам мог убояться смерти? Ведь оказался бы (к тому же) и несвоевременным в страхе, какой приписывался Ему. Если боялся, то должен был бояться в тот час, когда был взят, а не в другое время; но тогда Он исцелил ухо убийцы (Лк. 22:51). Повелел взять меч, а когда явилась нужда в мече, сказал: «возврати меч твой в прежнее место его» (Мф. 26:52). Или в ряде нижеследующих мыслей изъясняется то, почему Христос молился так: «не Моя, но Твоя воля да будет» так как чрез Сына уничтожались долги, какие были сделаны, и (чрез Него) совершалось обращение народов, то Сын не хотел усвоять Себе ту благодать, которая была прежде мира. Как в начале (бытия мира), хотя все было создано чрез Него, однако прошел это молчанием и устами Моисея указал другого деятеля, говоря: «И увидел Бог все, что... создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. 1:31); сказал это для того, чтобы все творения оказались должниками пред Отцем Его; так и в час обновления их отрекся через смерть от всего и сказал: «да будет воля Твоя», – дабы все, кои должны были обратиться чрез смерть Единородного, сделались должниками Отца. Или сказал это потому, что во время телесной смерти отдал телу то, что принадлежало телу. Ибо ясно, что все скорби свидетельствовали о теле Его, дабы видна была истинность его. Но секты еретиков, видя все эти указания на тело Его, не убедили себя в нем. Как алкал и жаждал, и утомлялся, и спал, таким же образом и боялся. Или потерпел это для того, чтобы людям земным нельзя было говорить, что без страдания и подвига изглажены Им вины наши. Или, чтобы научить учеников Своих, дабы они жизнь и смерть свою вручали Богу. Ведь, если Тот, Кто мудр, ради познания Бога коленопреклоненный молился о том, чему надлежало быть, то тем более должны неверующие люди отдавать свою волю Всеведущему. Или, чтобы посредством Своего страдания всеять в Своих учеников утешение, Он приспособился к уму их, дабы стать образцом для них, и страх их принял на Себя, дабы Своим примером показать им, что раньше смерти не следует дерзко тщеславиться смертью. Ибо если Тот, Кто не (мог) бояться, убоялся и просил об освобождении, хотя знал, что это невозможно, то тем более пусть они молятся перед искушением, чтобы спастись от него во время искушения. Или, поскольку во время искушения мысли наши обыкновенно рассеиваются и помышления наши разбрасываются в стороны, то Сам молился, дабы научить нас, что против ухищрений и козней зла потребна молитва, и что многими молитвами должно собирать рассеянные мысли. Или, желая укрепить их, боящихся смерти, показал, что и Он убоялся ее, дабы научить, что страх не может погубить их, если не закоснеют в нем. Это обозначали слова: «Не Моя, Отче, но Твоя воля да будет», – то есть Я умру, чтобы спасти многих. Или сделать это для того, чтобы обмануть смерть. Или убоялся страдания для того, чтобы смерть (не только) решилась поглотить Его, но и поспешила изрыгнуть Его. Для преодоления смерти произошло все это, что в Тебе, Господи, таилось против ее. Божество Твое не было доступно смерти, и до тайн Твоих она не могла коснуться. Хотя имя Божества Твоего провозвещалось, однако тогда на время Ты как бы одеждой покрыл его, потому что Ты прикрыл Свое Божественное имя покровом имени человеческого. Ибо у кого только на теле оказывалось знамение первого Адама, тело того становилось пищей смерти, а кто носит знамение второго Адама, тот есть господин смерти и победитель ее. Тот первый. Адам вкушением разрушил свою волю, подчинив ее телу, и ослабил, и разрушил тело, так что оно стало пищей смерти; второй же (Адам) бодрой Своей волей укрепил тело, дабы удалить его от уст смерти. «Не как Моя воля, но как Твоя», – этими словами показал Себя противоположно Адаму, который отверг волю Творца своего и исполнил волю врага своего, и посему отдан был устам противника своего. Господь же отверг волю плоти, дабы утвердить волю Творца плоти, зная, что всякое блаженство зависит от воли Отца Своего. «Не Моя воля да будет, но Твоя». Разве имел волю, противную воле Отца Своего? Но почему говорит: «не Моя воля да будет, но Твоя»? И в другом месте говорит: «Я не пришел творить волю Мою, но волю Того, Который послал Меня» (Ин. 6:38). Воля же Отца такова: «из тех, кого дал Мне, Я не погублю никого» (Ин. 18:9). Ясно, что воля Его иная. И Исаия говорит: «Господь хотел смирить Его и поразить» (Ис. 53:10). И еще говорит: «потому, что предал душу Свою насмерть» (Ис. 53:12), показывая, что такова была Его воля. Как же понять это? Ведь показал две воли: одну (волю) Господа, другую Свою, хотя, конечно, действие (их) одно. Но когда Господь хотел убедить Своих слушателей, что Он не находится в насильственном подчинении какой-либо иной силе, то заблуждающимся казалось, что Он имеет иную волю святой Ефрем здесь показывает, что Христос не имел воли, противящейся воле Отца. Подобно сему, стоя при (гробе) Лазаря, сказал: «благодарю Тебя за то, что Ты услышал Меня и слушаешь Меня, но ради народа сего делаю (это), чтобы поверили, что Ты послал Меня» (Ин. 11:41–42), – именно, чтобы, услышав о Нем, познали, что Он из Бога. То же следует сказать о всех подобного рода изречениях Христа. Дабы показать, что Он из Отца, все это отдал и вменил Отцу, и ради чести Своего Отца Сам явил Себя как бы нуждающимся в этом, хотя все соделал по Своей воле. Не существовало необходимости, которая принудила бы Господа снизойти до уничижения, дабы постыжены были говорящие, что Он побежден был силами мрака. Ведь силы мрака кричали великим голосом и сказали: «Ты Сын Божий» (Мк. 3:11), и умоляли Его, чтобы не посылал их в геенну. Каким (же) образом победили Его те, кои умоляли Его освободить их от геенны?

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Намереваясь сделать что, или желая чего, также в затруднительных обстоятельствах жизни, повергай мысль твою в молитве перед Богом: проси того, что считаешь себе нужным и полезным; но исполнение и неисполнение твоего прошения предоставляй воле Божией в вере и уповании на всемогущество, премудрость и благость воли Божией. Этот превосходный образ моления даровал нам Тот, Кто молился в саду Гефсиманском, "да мимоидет" определенная Ему "чаша"1. "Обаче не Моя воля", заключил Он молитву Свою ко Отцу: "но Твоя да будет". (Лк. 22:42).

Источник

"Аскетические опыты". Т.2 Дух молитвы новоначального. § 38

Примечания

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Дав апостолам повеление, чтобы они остались и бодрствовали, Он прошел немного вперед, пал ниц и просил, чтобы, – если возможно, – отошла от Него чаша страданий, о которой мы сказали выше; в то же время Он положением тела Своего, показал смирение духа (mentis) и говорил так сказать с лаской: «Отче Мой». Он настоятельно просит не вследствие боязни страданий, но из милосердия к народу, занимавшему первое место, т. е. чтобы не от него испить уготованную Ему чашу. Поэтому Он многозначительно говорит не: «Пусть пройдет мимо Меня чаша», а именно: «чаша эта», т. е. чаша из рук народа иудейского, который не может привести в оправдание себя незнание, если умертвит Меня, ибо он имеет закон и пророков, которые непрестанно (quotidie) провозвещают обо Мне. Однако, снова возвращаясь к Своему сознанию (reverteus in semetipsum), Он от лица Бога и Сына Божия утверждает то, что от лица человеческого с трепетом отвергал: «Тем не менее не так, как Я хочу, но так, как Ты», т. е. не так пусть будет, – говорит Он, – как Я говорю по человеческому побуждению; но пусть будет соответственно тому, ради чего Я по воле Твоей сошел с неба на землю.

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Под чашею здесь разумеются предстоявшие Господу страдания. Выражение пить чашу нередко употребляется в Священ. писании для обозначения страданий (Ис. 51:17. Пс. 74:9. Ин. 18:11. Мф. 20:22). Образ заимствован от обычая древних восточных царей – посылать иногда осужденным на казнь чашу с ядом. Таким образом эти слова молитвы Господа имеют следующий смысл «Если бы возможно было, чтобы мир спасен был и правосудие Твое, Отец Мой Небесный, удовлетворено было без Моих крестных страданий и смерти, который так тягостны для Моей человеческой природы, то Я молил бы Тебя избавить Меня от этих страданий. Но так как мир не может быть спасен без таковой искупительной жертвы, потому что в предвечном совете премудрость Твоя нашла необходимым именно это средство к его спасению, то да будет воля Твоя, т. е. пусть будет не так, как Я хочу по Своей человеческой природе, но как хочешь Ты, Премудрый и Всеблагий, – не Моя воля, но Твоя да будет.» Св. Златоуст пишет: «Господь просит избавить Его от смерти, показывая Свое человечество и немощь природы, которая не может без страдания лишиться настоящей жизни. Господь молится, чтобы научить нас просить об избавлении от бедствий, но если это будет невозможно, то с любовью принимать угодное Богу. Потому Он и сказал Богу Отцу: не якоже Аз хощу, но якоже Ты». «Если и с нами случится искушение, поучает один из наших архипастырей, станем пред изображением молящегося Господа, посмотрим на чашу, исходящую свыше, повергнемся в прах пред Отцом небесным и скажем Ему словами Единородного: да мимо идет и от нас чаша сия; однакоже не как мы хощем, но как Ты: да будет воля Твоя! И Отец небесный услышит молитву нашу, как услышал Он моление Единородного, и спокойствие совести, тишина сердца будет для нас вместо ангела укрепляющего!»


Источник

Иоанн Бухарев прот. Толкование на Евангелие от Луки. М.: 1902. - Зач. 109. С. 352

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

В этой борьбе, как бы под влиянием минутной слабости, Он умоляет, чтобы миновала Его чаша, показывая тем действительность Своей человеческой природы, но затем, помня ради чего Он послан, и желая выполнить домостроительство, Он снова возглашает: «не Моя воля, но Твоя да будет; дух бодр, плоть же немощна», Мф. 26:41).

Источник

Семь слов на Пасху, 6. Из Spuria (т.е. считается творением иного автора, приписываемым свт. Иоанну Златоусту. Считается переработанной проповедью сщмч. Ипполита Римского)

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

When therefore Christ came thither, as the same Matthew again somewhere says, "He took Peter and James and John, and began to be grieved and sore distressed; and to say to them, My soul is sorrowful even to death. And again, having gone a little forward, He kneeled and prayed, saying, Father, if You will, put away from Me this cup; but not My will, but Yours be done." Behold here, I pray, the profoundness of the dispensation in the flesh, and the height of that wisdom which no words can tell: fix upon it the penetrating eye of the mind: and if you can see the beautiful art of the mystery, you also will say, "O! the depth of the riches both of the wisdom and the knowledge of God! His judgments are unsearchable, and His ways past finding out." "He began, it says, to be grieved, and sore distressed." For what reason, O Lord? Were You also terrified at death? Did You being seized with fear draw back from suffering? And yet did not You teach the holy apostles to make no account of the terrors of death, saying, "Fear not them who kill the body, but are not able to kill the soul." And if too any one were to say that the grace of spiritual fortitude is Your gift to the elect, he would not err from the truth: for all strength is from You, and all confidence and heartiness of mind in every more excellent encounter. You are by nature Life, and the cause of life. You we look for as a Saviour and Deliverer, and the Destroyer of corruption. From You all receive their life and being. You have made every thing that breathes. The angels are for You, and from You, and by You, and so is the whole rational creation. Unto You the blessed David spoke concerning us, "You send Your Spirit, and they are created: and You renew the face of the ground." How therefore are You grieved, and sore distressed, and sorrowful, even to death? For plainly You knew, in that You are God by nature, and know whatsoever is about to happen, that by enduring death in the flesh You would free from death the inhabitants of all the earth, and bring Satan to shame:----that You would set up a trophy of victory over every evil and opposing power: that You would be known by every one, and worshipped as the God and Creator of all. You knew that You would plunder hell:----that You would deliver those that are therein, from bonds that had endured for many ages: that You wouldst turn to You all that is under heaven. These things You did Yourself announce to us of old by the holy prophets. We have heard You clearly saying, when You were like to us, "Now is the judgment of this world: now will the prince of this world be cast out. And I, if I be lifted up from the earth, shall draw all men to Me." "Verily I say to you, that if a grain of wheat fall not into the ground and die, it abides alone: but if it die, it brings forth much fruit." For what reason therefore are You grieved and sore distressed? Yes, He says, not unbefittingly am I found thus in anguish. For I know indeed that by consenting to suffer the passion upon the cross, I shall deliver all beneath the heaven from every evil, and be the cause of unending blessings to the inhabitants of the whole earth. I am not unaware of the unloosing of death, and the abolition of corporeal corruption, and the overthrow of the tyranny of the devil, and the remission of sin. But all the same it grieves Me for Israel the firstborn, that henceforth He is not even among the servants. The portion of the Lord, and the cord of My inheritance, will be "the portion of foxes," as it is written. He Who was the beloved one is greatly hated: he who had the promises is utterly stripped of My gifts: the pleasant vineyard with its rich grapes henceforth will be a desert land, a place dried up, and without water. "For I will command the clouds that they rain no rain upon it." "I will break through its hedge, and it shall be a spoil: and I will beat down its wall, and it shall be trampled under foot." And tell me then, what husbandman, when his vineyard is desert and waste, will feel no anguish for it? What shepherd would be so harsh and stern as, when his flock was perishing, to suffer nothing on its account? These are the causes of My grief: for these things I am sorrowful. For I am God, gentle, and that loves to spare. "I have no pleasure in the death of a sinner, but rather that he should turn from his evil way and live." Right therefore is it, most right, that as being good and merciful, I should not only be glad at what is joyful, but also should feel sorrow at whatsoever is grievous. But that He pitied Jerusalem, as being well aware of what was about to happen, and that it would have to endure all misery because of its crimes against Him, you may learn even from this. For He went up from Judaea to Jerusalem, and, as the Evangelist says, "When He beheld the city, He wept over it, and said, Would that you, even you, had known the things of your peace; but now they are hid from your eyes." For as He wept over Lazarus, in pity for the whole race of mankind, which had become the prey of corruption and of death; so we say that He was grieved at seeing Jerusalem all but involved in extreme miseries, and in calamities for which there was no cure. And that we might learn what was His wish concerning Israel, He told the disciples, that He is in grief and anguish. For it would have been impossible for them to have learnt what was hidden within Him, if He had not revealed by words what His feelings were. And this too I think it necessary to add to what has been said: that the passion of grief, or malady, as we may call it, of sore distress, cannot have reference to the divine and impassive nature of the Word; for that is impossible, inasmuch as It transcends all passion: but we say that the Incarnate Word willed also to submit Himself to the measure of human nature, by being supposed to suffer what belongs to it. As therefore He is said to have hungered, although He is Life and the cause of life, and the living bread; and was weary also from a long journey, although He is the Lord of powers; so also it is said that He was grieved, and seemed to be capable of anguish. For it would not have been fitting for Him Who submitted Himself to emptiness, and stood in the measure of human nature, to have seemed unwilling to endure human things. The Word therefore of God the Father is altogether free from all passion: but wisely and for the dispensation's sake He submitted Himself to the infirmities of mankind, in order that He might not seem to refuse that which the dispensation required: yes, He even yielded obedience to human customs and laws, only, as I said, He did not bear ought of this in His own nature. There is however much, yes, very much, to be added to what has been said; but for the present we hold in our narration, and reserve what is wanting for another meeting, should Christ our common Saviour gather us here once again: by Whom and with Whom, to God the Father, be praise and dominion, with the Holy Spirit, for ever and ever. Amen.  Now some one perhaps may ask, 'Why did He not pray with the holy disciples, but having gone apart from the rest, prayed by Himself?' It was that we might learn the pattern of that mode of prayer which is well pleasing to God. For it is not right when we pray that we should expose ourselves to the public gaze, nor seek to be beheld of many, lest perchance, sinking ourselves in the mire of endeavours after pleasing men, we make the labour of our prayers altogether unprofitable. Of this fault the scribes and Pharisees were guilty; for our Lord even once rebuked them for loving to pray in the corners of the streets, and for the long supplications which they offered in the synagogues, that they might be seen of men. But for those whose purpose it is to live uprightly, and who are anxious to hold fast by their love to Him, He lays down the law of prayers in these words: "But you, when you pray, enter your chamber, and close your door, and pray to your Father Who is in secret, and your Father Who sees in secret shall reward you." Every where therefore we find Him praying alone, that you also may learn that we ought to hold converse with God over all with a quiet mind, and a heart calm and free from all disturbance. For the wise Paul writes, "I will therefore that men pray, lifting up pious hands, without wrath and doubtings." He was praying therefore, when already those who were to seize Him were at the door. And let no man of understanding say, that He offered these supplications as being in need of strength or help from another:----for He is Himself the Father's almighty strength and power:----but it was that we might hereby learn, ever to put away from us carelessness when temptation harasses, and persecution presses upon us, and perfidy contrives for us its snare, and makes ready the net of death. For it is the very means of our salvation to watch and fall upon our knees, and make constant supplications, and ask for the aid that comes from above, lest perchance it be our lot to grow weak, and suffer a most terrible shipwreck. For spiritual bravery is indeed a thing right worthy of the saints: but those who would resist the violence of temptations must, I tell you, have a determined and, so to speak, an unflinching mind: for it is the act of utter ignorance to be over confident in conflicts, nor is a man free from the charge of boastfulness, who is thus disposed: we must therefore, I repeat, unite courage and patience with humbleness of mind; and should any temptation then happen, our mind will be prepared bravely to resist it. Yet let us ask of God the ability to endure manfully: for we are commanded in our prayers to say, "Lead us not into temptation: but deliver us from evil."  Behold then, yes, see, the pattern for your conduct depicted for thee in Christ the Saviour of us all: and let us also observe the manner of His prayer. "Father, He says, if You are willing, remove this cup from Me." Do you see that Christ made His prayer against temptation with a reverence befitting man? "For if You be willing, He says, remove it." And here too remember what the blessed Paul wrote concerning Him; "He Who in the days of His flesh offered up prayers and supplications to Him Who was able to save Him from death, with strong crying and tears, and was heard because of His reverence, even though He was a Son, yet learned obedience by what He suffered, and being made perfect became the cause of eternal life to all them that obey Him." For as though one of us, He assigns to His Father's will the carrying out of whatever was about to be done. And if therefore it happen that we also at any time fall into unexpected troubles, and have to endure any mental conflict, let us beseech God not so much that it may end according to our will, but rather let us ask that whatever He knows to be fit and expedient for the benefit of our souls may be brought to pass. "For we know not what to pray for as we ought:" but He is a treasure house of every thing, and to those who love Him He gives whatever is suitable for them. Now what I have said is, I trust, useful for the benefit of you all; but if we must further contrive some other explanation for the prayer, we may also say, that it rebukes the wickedness of the Jews: and in what way let us now explain. You have heard Christ say, "Father, if You will, remove this cup from Me." Was then His passion an involuntary act? and was the necessity for Him to suffer, or rather the violence of those who plotted against Him, stronger than His own will? Not so, we say. For His passion was not an involuntary act, though yet in another respect it was grievous, because it implied the rejection and destruction of the synagogue of the Jews. For it was not His will that Israel should be the murderer of its Lord, because by so doing it would be exposed to utter condemnation, and become reprobate, and rejected from having part in His gifts, and in the hope prepared for the saints, whereas once it had been His people, and His only one, and His elect, and adopted heir. For Moses said to them, "Behold, the heavens and the earth are the Lord's your God: and you has the Lord chosen out of all nations to be His people." It was right therefore that we should clearly know, that through pity for Israel He would have put from Him the necessity to suffer: but as it was not possible for Him not to endure the passion, He submitted to it also, because God the Father so willed it with Him. But come and let us examine further this also. 'Did the decree of God the Father, and the will of the Son Himself, call Him as of necessity to His passion? And if so, and what I have said be true, was it not a matter of necessity for some one to be the traitor, and for the Israelites to proceed to such a pitch of daring as to reject Christ, and put Him to shame in manifold ways, and contrive for Him also the death upon the cross?' But if this were so, how would He be found saying, "Woe to that man by whom the Son of man is betrayed: good had it been for him if he had not been born?" And what just cause would there have been for Israel to perish, and be condemned to the miseries of war? For how could it oppose God's decree, and His irresistible purposes? God is not unjust, but weighs what we do with holy judgment. How therefore can He treat as voluntary that which was involuntary? For God the Father had pity upon the dwellers upon earth, who were in misery, caught in the snares of sin, and liable to death and corruption; bowed also beneath a tyrant's hand, and enslaved to herds of devils. He sent from heaven His Son to be a Saviour and Deliverer: Who also was made in form like to us. But even though He foreknew what He would suffer, and the shame of His passion was not the fruit of His own will, yet He consented to undergo it that He might save the earth, God the Father so willing it with Him, from His great kindness and love to mankind. "For He so loved the world, that He gave even His Only-begotten Son, that whosoever believes in Him should not perish, but have everlasting life." As regards therefore the ignominy of His passion, He willed not to suffer: but as it was not possible for Him not to suffer, because of the cruelty of the Jews, and their disobedience, and unbridled violence, "He endured the cross, despising the shame," "and was obedient to the Father, even to death, and that the death of the cross. But God, it says, has greatly exalted Him, and given Him a name that is above every name; that at the name of Jesus Christ every knee should bow of things in heaven, and things in earth, and of things under the earth, and that every tongue should confess that Jesus Christ is Lord, to the glory of God the Father." Amen. 

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

εί если. Вводит cond., в котором условие считается истинным, βούλει praes. ind. act. от βούλομαι хотеть, желать. Здесь есть оттенок предназначения, божественного решения, более обдуманного, чем θέλω (DTM, 1:171). παρένεγκε aor. imper. act. от παραφέρω проносить мимо, убирать, ποτήριον асс. sing. чаша. О значении слова "чаша" см. DTM, 1:168-71; С.A. Blaising, "Gethsemaпе: A Prayer of Faith", JETS 22 (1979): 333-43. πλήν либо является уравновешивающей противительной частицей: "несмотря на", — либо вводит условие: "при условии что" (Thrall, 69ff; см. ст. 21). γινέσθω praes. imper. med. (dep.) 3 pers. sing., см. ст. 14. Praes. imper. призывает к длительному и неоднократному действию (VANT, 380-82; VA, 350).

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

...и там начал молиться, чтобы подкрепить свой дух, объятый ужасом пред тяжестью грехов человечества, которые теперь предстояло Ему поднять на Себя. Его человеческая природа ужасалась предстоящего бремени, которое должно было понести Ему. В мучительной молитве Христос даже на миг предполагал возможность отмены страшного искупительного дела и взывал к Отцу: «Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня»; но затем Он тотчас же все предоставил воле Пославшего: «но не чего Я хочу, а чего Ты». Никогда еще с такою ясностью не выступало в Нем единение Его Божественной и человеческой природы, как именно в этот момент. Если на первый взгляд человеческая природа здесь как бы берет перевес над Божественною, то нужно иметь в виду, что этот момент был моментом величайшего самоуничижения Христа, когда именно «Он смирил Себя и сделался послушен даже до смерти», всецело предавая Себя Отцу как представителя греховного человечества. Но самая способность сделать это, тесное общение с Отцом в отношении воли и совета и совершеннейшее торжество самоотвержения над человеческою немощностью – служат явными доказательствами Его Божества. И в этой страшной борьбе Спаситель не оставлен был без помощи. Как при первоначальном искушении от диавола в пустыне, так и теперь укреплял Его ангел с небес.


Источник

Библейская история при свете новейших исследований и открытий. Новый Завет. С-Пб.: 1895. С. 475-476

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

«На вержение камня»: такое расстояние, на какое можно бросить камень, следовательно не столь далекое, чтобы они не могли видеть Его, особенно при лунном освещении, даже слышать слова молитвы Его. — «Преклонив колени»: пал на лице свое, по сказанию ев. Матфея; пал на землю, по сказанию ев. Марка, — обозначение разных моментов молитвы Господа: то молился Он, преклоня колена, то совершенно склонив лицо свое к земле. Троекратную молитву Господа ев. Лука обобщает и представляет как единократную, обобщая и самую речь, и смысл Его молитвенных воззваний (см. прим. к Мф. 26:39, 42, Мк. 14:35, 36 39).

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Чаша в Писании часто символизирует страдание и гнев Божий (Ис. 51,17; Иез. 23,33). Это третье упоминание о чаше в течение пасхальной вечери (см. 22,17 и ком.; 22,20). не Моя воля, но Твоя да будет. По Своей человеческой природе Иисус испытывал ужас перед крестной казнью, еще больше усугубляемый знанием о том, что на кресте Он будет оставлен Отцом и примет на Себя всю тяжесть Божиего гнева за грехи человечества. Но, несмотря на это, Иисус решает полностью доверить Себя воле пославшего Его Отца.

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

По первым двум евангелистам, Господь молился трижды. Ев. Лука обобщает эти три молитвы в одну. О, если бы Ты благоволил... В греческом тексте мы имеем не оконченную мысль - одно только условие: "если хочешь пронести чашу эту мимо Меня..." (ei boulei...). Заключения или главного предложения нет. Некоторые толкователи добавляют здесь: "то пронеси?" Но лучше не прибавлять ничего: ясно, что моментально вспыхнувшее в душе Христа желание спасения сейчас, не успев оформиться, отступило назад пред новым более глубоким чувством преданности Отцу (ср. Лк. 19:42): "впрочем, не моя воля..."

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Поскольку Он находится в борении и молится, то, чтобы сие не показалось признаком боязни, Он берет тех, кои сами видели Божескую славу Его и сами слышали свидетельство с неба, чтобы, видя Его в борении, сочли это делом человеческой природы. Ибо для уверения, что Он был воистину Человек, Он сей природе позволил действовать по-своему. Как Человек, Он желает пожить и молится о мимонесении чаши, ибо человек животолюбив; и чрез то ниспровергает ереси, по словам коих Он вочеловечился призрачно. Ибо если и после таких действий (человеческой природы) находили повод подобным образом пустословить, то чего не насказали бы, если бы сих действий не было? Итак, желание, чтоб чаша пронесена была мимо, принадлежит человеческому естеству, а вскоре за тем сказанные слова: однако, «не Моя воля, но Твоя да будет» показывают, что и мы должны иметь такое же расположение и также мудрствовать, подчиняться воле Божией и не уклоняться, хотя бы наша природа влекла и в противную сторону. «Не Моя» человеческая «воля, но Твоя да будет», и эта Твоя не отделена от Моей Божеской воли. Единый Христос, имея два естества, имел, без сомнения, и волю или желания каждого естества, Божеского и человеческого. Итак, человеческое естество сначала желало жить, ибо это ему свойственно, а потом, следуя Божеской воле, чтобы все люди спаслись, воле, общей Отцу и Сыну, и Святому Духу, решилось на смерть, и таким образом одно стало желание – спасительная смерть.

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

Что же эта за молитва ? О чем и как она совершается ? Отче, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты. (Мф. 26:39) — Так молился Страдалец. По словам св. Марка, Он говорит в молитве: вся тебе возможна суть, да мимо идет час. Чаша сия, час без сомнения означает страдания Искупителя в их полном виде. Так Спаситель говорит Петру, покушавшемуся мечем защищать Его от врагов: чашу, юже даде Мне Отец, не имам ли пити ю (Ин. 18:11.)? И гораздо прежде того говорил Он ученикам: можета ли пиши чашу, юже Аз имам пити (Мф. 20:22.)? Как Агнец, закланный от сложения мира (Откр. 13:8.), Сын Божий, в предвечном совете, добровольно принял на Себя дело искупления людей и не мог отказаться от него во времени. «Не надобно думать, говорит св. Лев римский, что Господь Иисус желал отклонить от Себя страдания и смерть.... Общая воля Отца и Сына состояла в том, чтобы спасти людей крестом Христовым, и уже никаким образом не могло быть разстроено то, что милостиво и не изменио предложено и определено было прежде веков»1. Что же значила молитва: Аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия? Кто это молится? Это молится Сын человеческий, обремененный тяжестию скорбей, это молится святое человечество Его с чувствами святыми, но с чувствами человека. И прежде Он плакал не ложными слезами, чувствовал голод непритворно, ощущал жажду действительную. И теперь, подавленный тяжестию скорбей, Он молит Отца небеснаго: да мимо идет Его та полнота горечей, которую пьет Он: но молят вполне покорный воле Отца небеснаго. — Человечество Его, изнеможенное страданиями, в безнадежии на себя, удаляет себя от невыносимаго подвига: но под условием, если только это не противно воле Божией. Иначе, волю немощнаго человечества покоряет Он воле Божественной. Разность человеческаго и Божественнаго ютения Своего Он выражает в сем случае так резко, как не выражал в других случаях: обаче да будет, не якоже Аз хощу по человечески, но хощу по воле Сына Божия, якоже Ты.

Примечания

    *1 Св. Льва П. римскаго размышления о страдании Господа

Источник

Беседы о страданиях Господа нашего Иисуса Христа. Часть 2. Беседа 1 (31)

Толкование на группу стихов: Лк: 22: 42-42

См. комм. к Ис. 53:10
Preloader