Евангелие от Луки, Глава 22, стих 39. Толкования стиха

По вечери Иисус с одиннадцатью учениками удаляется в сады, лежащие на горе масличной – в Гефсиманию, где и прежде имел обычай проводить ночь. Восемь вскоре Его здесь оставили, Иисус отпустил их; трое пошли в глубину садов – Петр, Иаков и Иоанн: Иисус взял их с Собой для того, чтобы они были с Ним.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 219 ++

«И, выйдя, Иисус пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его». Христос входит в сражение с силами тьмы. Одиннадцать учеников — все, кроме Иуды, который растворился во тьме, последовали за Ним. Пройдя вместе с Ним весь путь, они ни за что не хотят оставить Его теперь. 

Окончив молитву Свою, Иисус пошел с Апостолами далее и перешел поток Кедрон; за этим потоком был сад, называемый Гефсимания, куда и направлялся Иисус.

Эта сцена - редакция того предания, которое Лука читал в Евангелии от Марка (Мк. 14:32-42). Иисус Христос представлен как страдающий Праведник, который по воле Божьей принимает чашу страдания. Путь, к которому призывал Иисус своих последователей (быть «агнцами среди волков»), дался и Ему самому очень нелегко. Предстояли страдания и крестная смерть. Конечно, Он не хотел умирать. Ему было всего лишь тридцать три года. Он не мог по-человечески не содрогаться при мысли о кресте. В тексте Евангелия от Марка это отражено. Там Иисус, придя в Еефсиманию, «начал ужасаться и тосковать», затем Он сказал апостолам Петру, Иакову и Иоанну: «душа Моя скорбит смертельно». Ничего такого в Евангелии от Луки мы не видим: Лука, по мере возможности, опускает черты человеческой слабости Иисуса.

Когда мы читаем, что Иисус, «выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую», то читателю напоминается, что Иисус «днем учил в храме, а ночи, выходя, проводил на горе, называемой Елеонскую» (Лк. 21:37).  

  Ктому не много имам глаголати с вами: грядет бо сего мира князь (дьявол, действовавший против Иисуса Христа через Иуду и первосвященников), хотя во Мне не имать ничесоже» (ему принадлежащего).

  (В это самое время, вероятно, первосвященники начали снаряжать стражу свою в вооруженный поход против безоружного общества Иисусова.)

  «Но да разумеет мир, яко люблю Отца, и якоже заповеда Мне Отец, тако творю: восстаните, идем отсюду» (навстречу князю тьмы с его воинством, туда, где предатель намерен предать Меня, хотя мы, зная об этом, могли бы уклониться в другое место и избегнуть предания).

  При восстании от вечери надлежало, по обычаю, пропеть несколько псалмов. Святой обычай этот выполнен был теперь тем с большим чувством, что псалмы пасхальные как бы нарочно избраны были для выражения того, что теперь совершалось над Сыном Человеческим. Можно ли было без глубокого умиления петь: «камень, егоже небрегоша зиждущии, сей бысть во главу угла: от Господа бысть сие, и есть дивно во очию нашею?» (Пс. 117:22-23). «Не умру, но жив буду, и повем дела Господня! Честна пред Господем смерть преподобных Его!» (Пс. 115:6). Окончив пение, Господь с учениками пошел вон из города, в любимое место пребывания Своего, то есть на гору Елеонскую, в Гефсиманию. Не краткий путь был со-кращен продолжением трогательных бесед с учениками, которые тем глубже запечатлевались в их душе, чем более они потрясены и умилены были чрезвычайными событиями на пасхальной вечери. Как прежде Господь любил от видимых предметов восходить к невидимым, так поступил и теперь. Проходя мимо виноградников, которыми усеяны были все ребра склоны Елеонской и которые теперь покрыты были цветом и разливали благоухание, Он начал беседовать о Себе, как о виноградной лозе.

О Гефсиманской молитве повествуют и евангелисты Матфей (Мф. 26:36–64), и Марк (Мк. 14:32–42). Евангелист Лука повествует короче их, но с такими частностями, которых нет у первых.

По обычаю (обыкновенно), т. е. такому обычаю, который Господь имел за последнее время пребывания Своего в Иерусалиме (чит. Лк. 21:37). О Елеонской горе чит. в объясн. Лк. 19:29 Быв на месте (пришедши на место). По сказанию прочих евангелистов, этим местом было селение, называемое Гефсиманиею, или собственно сад при этом селении, Гефсиманский. Это место или селение было около Иерусалима за долиною Иосафатовою, при подошве горы Елеонской. Туда Господь любил уединяться с Своими учениками, туда Он удалялся из Иерусалима на время ночи в последние дни пред Своими страданиями. Есть предание, что Гефсимания принадлежала священникам и левитам, и что в ней паслись стада жертвенных животных. Отсюда же взяли и повели на заклание и Агнца Божия, И. Христа, вземлющего грехи мира. (Воскр. Чт. 27:2) Гефсимания значит место выжимания оливок? Такое название произошло оттого, что здесь был сад оливковый и приготовлялось оливковое масло3). «В саду Эдемском совершилось грехопадение первого Адама, говорит один духовный писатель; в саду Гефсиманском начинаются искупительные страдания второго Адама – И. Христа». Еванг. Матфей (Мф. 26:31–41) и Марк (Мк. 14:22–38) повествуют, что Иисус Христос оставил Своих учеников при входе в сад и, взяв из них только ближайших и довереннейших Петра, Иакова и Иоанна, вошел в глубину сада и начал скорбеть. Затем, несколько удалился и от этих троих и стал молиться. Помолившись, подошел к сим последним и, нашед их спящими, укорил словами: так ли не могли вы и один час бодрствовать со Мною? и, дав наставление: бодрствуйте и молитесь, да не внидете в напасть (впадете в искушение), пошел опять молиться. Так делал Он три раза. Евангелист же Лука говорит об этих обстоятельствах короче, как бы то было один раз. У еванг. Матфея и Марка говорится, что в это время Иисус Христос начал скорбеть, ужасаться и тосковать. Скорбел и ужасался Господь потому, что как имевший человеческое естество, боялся смерти. «Смерть вошла в человеческий род не по природе, поясняет блаж. Феофилакт, и потому природа человеческая, хотя бы и безгрешная, какова была в Богочеловеке И. Христе, боится ее, скорбит и тоскует при виде ее.» Скорбит Господь вместе и для того, чтобы утаить Себя от диавола, чтобы диавол устремился на Него, как на простого человека, а таким образом сам был низложен. По Матфею, Господь сказал при этом троим из Апостолов: душа Моя скорбит смертельно. Скорби смерти кажутся для человека самыми великими. Посему это изречение Господа означает, что скорби и страдания души Его в саду Гефсиманском были так тяжки и велики, как велики предсмертные страдания. Тяжесть их происходила при этом особенно оттого, что Господь принял на Себя грехи всего мира и долженствовал пострадать за них. Все грехи человеческие, все то, что должен бы потерпеть весь мир за свои беззакония, вся эта тяжесть легла теперь на Него одного. Тяжел и один грех; что же, когда таких грехов больше, чем песку на морском берегу? Тут было совмещение всех страданий и всех смертей всех людей. (Иннок. Херс.) Как же не изнемочь под этою невыносимою греховною и мучительнейшею тяжестью Господу Иисусу? «Господь видел все грехи рода человеческого, от первого греха Адамова до последнего богохульства антихристова и последователей его; видел все безобразие, всю гнусность их пред святостию Божиею, и это в святой, чистейшей душе Его отражалось муками нестерпимыми. Он, Примиритель человечества, стоял теперь пред грозною правдою Божиею, совершавшею над Ним суд за грехи принятого Им на Себя человечества; каково же было Ему чувствовать негодование Своего Отца небесного?» (Филар.Черн. ). «Если самый грубый человек иногда изнемогает под страданием пробудившейся совести, мучимый представлением только его одной греховной жизни, то какое мучение должно быть для пречистой души Богочеловека, когда она, в сознании своем, представила себя покрытою грехами всего мира»? (Иннок. Херс.) Господь скорбел не собственною, но нашею человеческою скорбию. «О как несмысленны, как бесчувственны мы, когда любим грехи, столько терзавшие Сына Божия! восклицает святитель Филарет (Черниг.). Каких мук, каких казней стоим мы, когда пренебрегаем муками Спасителя нашего, томившегося за наши беззакония!» «Самое совершенство святости И. Христа умножало Его скорби и страдания, говорит святит. Филарет. Грешники в омрачении ума своего не видят всей гнусности и мерзости грехов. Окаменелые сердца их не чувствуют тех мучений, которые уготованы им в вечности. Совершенно святая душа Господа, нетерпящая никакой скверны, зрела все грехи всех человеков во всей наготе их. Беспредельно нежное Его сердце ощущало всю силу мучений, неизбежных следствий грехов».

Скорбь и молитва Христа

Спаситель оставался в Иерусалиме в течение дня, конечно, уча израильтян и открывая им путь в Царствие Небесное. Когда наступил вечер, Он продолжал быть со святыми учениками на Елеонской горе, в месте, называемом Гефсимания. Премудрый евангелист Матфей говорит нам об этом: ...а, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно (Мф 26:37-38). И дальше: И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф 26:39). Узри здесь глубины домостроительства плоти и высоту неизреченной премудрости. Устреми проникающий взор ума на нее. Если ты узришь красоту таинства, и ты воскликнешь: О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! (Рим 11:33).

***

Принятие воли Отца

Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! (Лк 22:42). Итак, было ли Его страдание невольным? Была ли необходимость для Него пострадать, или насилие тех, кто покусился на Него, сильнее, чем Его собственная воля? Мы говорим: нет. Его страдание было вольным, хотя, в другом отношении, оно было тягостным, так как подразумевало отвержение и разрушение еврейской синагоги... Поскольку для Христа было невозможно не подчиниться страданиям, Он подчинился им, поскольку так хотел вместе с Ним Бог Отец.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 493++

Но вот вечеря и прощальная беседа кончилась, и Христос сказал ученикам: «встаньте, пойдемте отсюда». Они встали и вместе с своим божественным Учителем запели один из псалмов сладостного певца Израилева, и звуки этой священной песни торжественно разносились по безмолвной тишине темной восточной ночи....

После этого Христос двинулся с своими учениками за город, и, спустившись вниз в ложбину Кедронского потока, вошел в сад Гефсиманский. Часть этого сада существует и доселе – между потоком и горой Елеонской, и место его обозначается несколькими маслинами, из которых восьми по крайней мере приписывается маститая древность – не менее двух тысяч лет, так что они были свидетельницами величайшего момента в душевной жизни Христа. Теперь весь сад занимает не более пятидесяти шагов, но в древности он был гораздо больше, и настолько славился изобилием масленичных плодов (олив), что от них получил самое свое название (Гефсимания – пресс или точило для добывания оливкового масла). Деревья в это время находились в нежной, весенней, недавно распустившейся листве, и лунный свет пробирался чрез них своими мерцающими лучами. Все было торжественно тихо и мирно кругом; даже птицы беспечно спали на пушистых ветвях, под покровом звездного неба, где и о них заботился Отец небесный. Позади возвышалась гора Мориа с ее искусственными террасами, ведшими к величественному притвору храма, а впереди за загородью сада начинались склоны горы Елеонской, своей вершиной закрывавшей от взоров благословенный домик в Вифании. Дух Христа был переполнен великими думами о предстоящем, и Он желал уединения, чтобы в молитве в Богу Отцу излить свое сердце. Оставив большинство учеников у входа в сад, Он ввел трех избраннейших из них с собою вглубь Гефсимании, именно Петра, Иакова и Иоанна, которые как свидетели славы Его преображения должны были быть ближайшими свидетелями и величайшей Его душевной муки. Но и их присутствие было тяжело в этот страшный час.

Поток Кедрский, гора Елеонская – кому не известны эти имена? Еще в детстве, в первый раз знакомясь с жизнью древнего богоизбранного народа иудейского, мы слышали их вместе с именами Иордана, Мертвого моря, горы Кармила и др., и глубоко напечатлелось в нашем сознании рядом с ними представление о местности, смежной с центром иудейской жизни, Иерусалимом. Но в то время как из детства привыкли мы рисовать в своем воображении поток Кедрский как поток в собственном смысле слова, быстро и с шумом катящийся среди глубокого каменистого русла с севера на юг на восточной стороне Иерусалима, на самом деле это лишь сухое, безводное, в различных местах неодинаковой глубины и ширины, русло, или долина, окаймляющая Иерусалим с северной, восточной и отчасти с южной стороны. Среди различных названий этой долины См. Dr. T. Toblers Topogr. v. Ierusalem. B. II, s. 16–17. древнейшее и популярнейшее бесспорно библейское имя потока Кедрского, или долины Кедрской קדרין – темный, мрачный. Сюда во времена второго храма был проведен подземный канал из резервуара, устроенного под жертвенником всесожжений. Кровь жертвенных животных этим каналом стекала в другой резервуар, в потоке Кедрском, где ее продавали для удобрения садов. В талмудическом трактате Middoth (III, 2) говорится: «на юго-западном углу жертвенника всесожжений были две ямы, подобные ноздрям, которыми кровь, излитая на западное и южное основание жертвенника, текла в канал и отсюда в поток Кедрский». См. Mischna ed. Surenh. pars V. pag. 355. Сравн. Joma V, 6 (pars II. pag. 236).. Под этим именем упоминается она в Ветхом и Новом Завете, так называют ее Иосиф Флавий, Евсевий, Иероним и др.2 Цар. 15:23; 3 Цар. 2:37. I. Flavii Bell. jud. V, 2, 3; V, 4, 2; VI, 3, 2: ϕάραγξ Κεδρών. Euseb. et Hieron. (onomast. 426): Cedron appellatur torrent sive vallis Cedron juxta Ierusalem. Так, между прочим, называется она и в недавно открытом «Peregrinatio ad loca sancta saeculi IV exeuntis». См. Прав. Пал. Сб. вып. 20, стр. 184. Но уже очень рано христианское предание называет ее долиною Иосафатовою, может быть, относя к ней пророчество Иоиля о суде Божием над языческими народами в долине Иосафатовой (Иоил. 3:12), и это имя после становится столь же распространенным, как и имя долины Кедрской «Долина, называемая Иосафатова», – говорит древнейший из дошедших до нас путеводитель по св. земле, Бордоский путник. См. Прав. Пал. Сб. вып. 2, стр. 30. «Там есть долина Иосафатова», – читаем у Феодосия (ок. 530 г.), – «там будет судить Господь праведных и грешных». См. Itinera hieros. et descr. terrae s., ed. T. Tobler et Aug. Molinier, p. 66. Сравн. соответств. Выражения Аркульфа, Беды, Виллибальда, Бернарда и др. Ibid., pp. 158, 161,220, 265, 291,316 и др..

Начинаясь на севере Иерусалима, недалеко от гробниц судей См. Paläst. v. Ed. Robinson. B. II, s. 32. Tobler. Topogr. B. II, s. 19., долина Иосафатова направляется к востоку, проходит на севере гробниц царских и против северовосточного угла города сразу поворачивает к югу. В этом направлении идет она на всем протяжении восточной стороны города, затем соединяется с долиною Гион и, наконец, под именем Wady en-Nar продолжает свой путь к Мертвому морю. В северной своей части долина представляет широкую котловину, по мере же направления с севера на юг она становится уже и глубже. Западная крутая сторона ее у ворот св. Стефана достигает высоты 100 футов Здесь можно заметить первые правильные следы течения воды или русла потока, который, быть может, когда-то в большой массе наполнял долину Кедрскую, а теперь только в зимы, обильные дождем, бежит он день, много два, в виде небольшого ручейка. Вероятно, он принял теперь подземное течение.. Еще южнее, на месте гроба Авессалома, долина представляет лишь ущелье между горами, в 40–50 шагов шириною Tobler. Topogr. B. II, s. 20..

С самых отдаленных времен долина Иосафатова была местом кладбища. Прах несметных человеческих поколений, начиная с древнейших обитателей Иерусалима, иевусеев, а также прах столько раз подвергавшегося разрушению священного города, обрушиваясь с крутых высот, совершенно засыпал дно долины. Покрывающий ее сплошной пласт мусора так толст, что английский инженер Варрен, производивший здесь раскопки, на глубине 80 футов не мог открыть свежего грунта. Теперь на западной стороне, по откосу Мории, лепятся магометанские могилы, а на востоке склон горы Елеонской усеян гробницами еврейскими. «Фантастический памятник Авессалома и строгая гробница Захарии господствуют над этими грудами надгробных камней, испещренных еврейскими надписями» Путеш. по св. земле Авр. Норова, ч. I, стр. 113. Ср. Erm. Pierotti. Ierusalem explored. Vol. I, p. 168 и др. Th. Hart. Horne. The biblical keepsake, p. 77–81..

Два моста или, точнее говоря, две каменные насыпи устроены в долине Кедрской. Шесть шагов ширины и шестнадцать длины Tobler. Topogr. B. II, s. 35., выгнутый аркою каменный верхний мост лежит под воротами св. Стефана. Другой мост, нижний, находится ниже гробницы Авессалома. Он построен подобно первому, выгнут, несколько шагов в ширину, и его площадь на северной стороне на 11, а на южной на 20,5 футов поднимается над дном долины Ibid., s. 34.. Оба моста ведут на западный склон горы Масличной, или Елеонской, профиль которой красиво обозначается на горизонте. На расстоянии одного субботнего пути от Иерусалима Деян. 1:12. По Иосифу Флавию (Antiqu. XX, 8, 6), Масличная гора удалена от Иерусалима на 5 стадий. По Евхерию, гора Масличная отстоит от Иерусалима на 1000 шагов. См. Itinera hieros. ed. Tobl. et Molin., p. 52. То же говорит и Беда. Ibid., p. 221. Феодосий это расстояние измеряет в 7 стадий, или один миллиарий (Stadia septem, sive milliarium unum). Ibid. p. 66. В Itiner. Bernardi на 1000 шагов удалена от Иерусалима долина Иосафатова. Ibid., p. 316. поднимается она своими тремя округленными вершинами, средняя из которых господствует над двумя другими подобно голове над плечами человеческого тела Real-Encyklop. v. Dr. Herzog. B. 10. Art. Oelberg. v. Arnold.. Возвышаясь на 175 футов над Сионом и на 600 футов над дном долины Кедрской, эта средняя вершина освящена преданием как место вознесения Господа Иисуса Христа Деян. 1:12. и уже Константином Великим отмечена особым памятником Евсевия Памфила «Четыре книги о жизни блаж. ц. Константина» кн. III, гл. 41.. Теперь здесь осьмиугольная мусульманская мечеть и монастырь дервишей, с минарета которого прекрасный вид на Иерусалим и его окрестности. Другая вершина, к северу, издавна носит имя Галилеи или viri galilei. Здесь стояли «мужи галилейские» и долго смотрели на небо, скрывшее от них вознесшегося Учителя и Господа Деян. 1:9–11.. К югу от горы вознесения, третья вершина носит имя горы соблазна как место, с которым предание связывает идолослужение Соломона 3 Цар. 11:7–8..

Западный склон горы Елеонской покрыт кое-где скривившимися от старости, обнаженными оливковыми и фиговыми деревьями. У подошвы ее, тотчас у дороги, ведущей из ворот св. Стефана чрез верхний мост к Вифании и Иерихону, находится четырехугольное пространство, обнесенное высокою каменною стеною, 160 футов в длину на западной стороне и 150 футов в ширину на северной Ierusalem v. Dr. Sepp. B. I, s. 678. Handwörterbuch d. bibl. Altert.v. Dr. Riehm. 1884. B. I, s. 508. Art. Gethsemane.. Вся площадь внутри этой ограды деревянными решетками разделена на несколько палисадников с дорожками, усыпанными песком и симметрично разбитыми цветочными клумбами. Здесь же растут восемь масличных деревьев, самых старших между деревьями горы Елеонской. На своих пнях, 18–20 и даже 21 фут в обхвате Ibid., и на бесчисленных корнях они носят выразительную печать тысячелетнего существования. Их огромные пни состоят из многочисленных толстых отраслей, как бы сросшихся под одною корою в одно дерево и напоминающих собою группу колонн, соединенных вместе. Цветы и различные кустарники растут у самого подножия деревьев и прикрывают собою от солнечного жара их громадные корни, протянувшиеся на несколько саженей по земле. Это сад Гефсиманский. В нем указывают и скалу, где спали ученики Господа во время последней молитвы их Учителя, и место предательского поцелуя Иуды. Несколько шагов к северу от ограды Гефсиманского сада, разделяемый от последнего только дорогой, стоит погребальный вертеп Божией Матери, а направо от него маленькая дверь ведет в пещеру, в которой, по преданию, провел Спаситель томительные часы пред предательством Иуды. Теперь здесь капелла, и вся пещера носит имя antrum agoniae – грот агонии.

Вот та местность, которая 18 с половиной веков назад, в ночь на 14 Нисана 34 года нашей эры, была свидетельницею завязки события, равного которому не может быть в истории. Чрез эту самую долину Кедрскую, или Иосафатову в ту великую ночь с четверга на пятницу перешел Своими стопами Господь Иисус Христос с одиннадцатью из апостолов после пасхальной вечери в сионской горнице. На этом же склоне горы Масличной был тот сад Гефсиманский, который приютил Его на несколько часов, прежде чем поцелуй Иуды Искариотского отдал Его в руки врагов Мф. 26:30–36; Мк. 14:26–32; Лк. 22:39; Ин. 18:1.. Правда, вид этой местности теперь не соответствует той картине, какую представляла она во дни земной жизни Господа Иисуса Христа. По Иосифу Флавию, уже Помпей уничтожил много садов в окрестности Иерусалима Antiqu. XIV, 4, 2.. Тит для сооружения насыпей против крепости Антония, не находя деревьев вблизи города, должен был искать их уже в отдаленной окрестности Bell. jud. V, 12, 4., и римское войско выстригло наголо пространство на 90 стадий вокруг Иерусалима Bell. jud. VI, 1, 1.. На этих же деревьях, и именно на горе Елеонской, были распяты тысячи побежденных иудеев. После нового завоевания, при Адриане, деревья были столь же мало пощажены. Не удивительно, что после стольких опустошений гора Масличная бедна теперь растительностью. Не так было в великую ночь страданий Господа. Темная зелень виноградников, смешиваясь с зеленью фиговых и по местам тутовых деревьев и часто переплетаясь с серебристым блеском оливок, густо покрывала оба склона горы. На западной стороне, залитая мягким лунным светом В полнолуние Нисана, или Авива, соответствующего второй половине нашего марта и первой апреля, праздновали иудеи свою Пасху (Исх. гл. 12, 13, 23. Лев. гл. 23)., она походила на чудный фантастический ковер, который, начинаясь на вершине горы, скатился вниз по ее склону и другим краем своим затерялся в тенистой Гефсимании. Глубоко ошибся бы и тот, кто стал бы судить о картине Гефсиманского сада в ночь страданий Господа по тому месту и тем восьми деревьям, которые носят это имя теперь. Гефсимания, слово, означающее тиски, давильню для добывания масла из оливок נת שׁנמנא. Некоторые, с меньшею вероятностью, производят так: ני שׁמנא – масличное поле. См. Biblisch. Realwörterbuch. v. Dr. Winer B. I, s. 424. Art. Gethsemane. Cp. o Гефсимании Handwörterbuch d. Bibl. Altert. v. Aug. Riehm. B. I, s. 508. Biblisch. Wörterbuch herausg. v. H. Zeller. B. I, s. 494. A Dictionary of the Bible, edit. by Will. Smith. vol. 1, p. 684. Bibel-lexicon v. Dr. Schenkel. B. II, s. 450. «Опыт библ. словаря собственных имен» П. Солярского, стр. 414. The bibl. keepsake by Hartwell Horne p. 101–104. Pierotti, Ierusalem explored. Vol. I, p. 178 и др., тогда служила названием тех масличных рощ, которыми густо было покрыто западное подножие горы Елеонской. Эти рощи составляли собственность святилища, но ничем не огороженные Нынешняя стена Гефсиманского сада построена в 1848 году. См. Ierusalem v. Dr. Sepp. B. I. s. 681., они были доступны для всех и не раз под своею тенью давали приют бедным пришельцам, из разных мест собравшимся на праздник в священный город.

Но если не вид местности, то, по крайней мере, место осталось то же самое. Если восемь старых масличных дерев среди цветочных гряд нынешнего Гефсиманского сада не в состоянии живо пробудить в нашем воображении картину подлинной Гефсимании в ночь страданий Господа, то все же они приблизительно указывают действительное место ее. Предание, на котором лежит печать глубокой древности, никогда не искало Гефсимании где-нибудь в другом месте, а всегда именно здесь, вблизи этих восьми ветеранов. Бордоский путник, не называя Гефсимании, указывает, однако место предательства довольно ясно. «Если идти из Иерусалима, – говорит он, – в ворота, находящиеся на востоке, чтобы подняться на гору Масличную, (есть) долина, называемая Иосафатова. На левой стороне, где виноградники, находится камень, где Иуда Искариот предал Христа... Отсюда всходишь на гору Масличную, где Господь пред страстью учил учеников». Место предательства здесь указывается внизу, в долине Иосафатовой, близ дороги, ведущей из восточных ворот города на гору Елеонскую, т.е. вблизи нынешнего Гефсиманского сада Так понимает эти слова Бордоского путника и издатель его путешествия В. Н. Хитрово. См. Прав. Пал. Сб. вып. 2, стр. 30.. По словам знатной паломницы конца IV века, приходят на место моления о чаше, а потом в Гефсиманию, спустившись с Имвомона (место вознесения Господа на горе Елеонской), а место предательства «находится в начале долины Иосафата» Прав. Пал. Сб. вып. 20, стр. 156–157. 184. Сравн. стр. 251.. В долине же Гефсиманской, «расположенной между горою Сион и горою Масличною, и называющеюся еще долиною Иосафатовою», указывает место предательства и Антонин Мартир Antonini Martyris perambulatio locorum sanctorum XVII. См. Itinera hieros. ed. Tobl. et Molin., p. 100.. Там же, при входе в погребальный вертеп Пресвятой Богородицы, Беда видел на правой стороне «вделанный в стену камень, на котором молился Господь в ту ночь, когда был предан, и следы колен Его отпечатлелись как бы на воске» Beda venerabilis de locis s. c. V. Ibid., p. 221.. Виллибальд, выражаясь в общем смысле, помещает «церковь, где молился Господь пред страданиями Своими, на горе Масличной» In monte Oliveti est nunc ecclesia, ubi Dominus ante passionem suam orabat. Но о церкви вознесения, которую предание всегда указывало именно на горе Масличной, он выражается иначе: et inde venit ad ecclesiam in ipso monte, ubi Dominus ascendit in celum. См. ibid., p. 266.. В «Commemoratorium de casis Dei vel monasteriis» Гефсимания называется весью (villa) и указывается в той же долине Иосафатовой Ibid., p. 302.. В той же «веси» Гефсиманской, в долине Иосафата, помещает вместе с церковью Пресвятой Девы Марии «церковь, в которой Господь был предан», и монах Бернард Itinerarium Bern. mon. Fr. c. XIII. Ibid., p. 316.. Древнейший из наших паломников во св. землю о Гефсимании говорит так: «Гепсимания же есть село, идеже есть гроб святыя Богородицы близь града Иерусалима на потоце Кидарьстем в удоле плачевнем, и есть от Иерусалима межи востока лиць летним и зимным» Прав. Пал. Сб. вып. 3, стр. 35.. В «сказании» Иоанна Фоки Ibid. вып. 23, стр. 44., в «хождении Игнатия Смолнянина» Ibid. вып. 12, стр. 19–20., в «хожении инока Зосимы» Ibid. вып. 24, стр. 22., в «хожении гостя Василья» Ibid. вып. 6, стр. 11., в «рассказе о путешествии по св. местам Даниила митрополита Ефесского» Ibid. вып. 8, стр. 44–45., в «хождении купца Василия Познякова» Ibid. вып. 18, стр. 58. То же и в пересказе его, в «хождении Трифона Коробейникова». Ibid. вып. 27, стр. 40–41., в «Проскинитарии Арсения Суханова» Ibid. вып. 21, стр. 189. и во многих других памятниках место великих событий, окончившихся предательством Иуды, указывается то в долине Иосафатовой, то за потоком Кедрским, то на пути из Иерусалима на гору Елеонскую, т.е. различными выражениями, но, по существу дела, одинаково: приблизительно там же, где указывают его и теперь; причем место это, как и теперь, ставится в связи с храмом Успения Пресвятой Богородицы.

Несмотря на такую древность и такое постоянство предания относительно места евангельского Гефсиманского сада, недавно было высказано мнение, отрицающее подлинность нынешней Гефсимании. Три года назад в одном английском журнале было помещено «сообщение» Эдуарда Фалькенера под заглавием «The site of Gethsemane» См. Proceedings of the Society of Biblical Archaeology. Vol. IX. 17th Sessiou, 7th Meeting, 7th июня 1887, p. 49–358., сущность которого состоит в следующем. Независимо от библейского рассказа, свидетельство в пользу (нынешнего, всеми признаваемого) положения Гефсимании дается только восемью оливковыми деревьями, огороженными на берегу Кедрона. Эти деревья, без сомнения, очень большой древности, но никто не решится сказать, что они существовали 1887 лет назад Ibid. p. 351.. Поэтому, для установления подлинного места Гефсимании, автор статьи обращается исключительно к евангельскому рассказу и – надо отдать честь его изобретательности – толкует слова св. бытописателей совершенно оригинально. Три первые евангелиста говорят, что после тайной вечери Господь с учениками пошел «на гору Елеонскую» Мф. 26:30; Мк. 14:26; Лк. 22:39., между тем, относительно нынешней Гефсимании, которая «находится в долине, у самого потока, проходящего в центре этой долины», никоим образом нельзя сказать, что она находится на горе. Далее, из слов евангелиста Иоанна: «знал же это место и Иуда, предатель Его; потому что Иисус часто собирался там с учениками своими» Ин. 18:2., следует, что место это было уединенное; но этого нельзя сказать о нынешнем месте, чрез которое прежде проходила дорога по направлению к Вифании, Вефаваре и Иерихону. Наконец, большая часть прощальной беседы была произнесена Спасителем уже вне горницы Это ясно из Ин. 14:31.; но такая длинная речь не могла занять лишь то короткое время, какое требовалось для прогулки от этой горницы до места нынешней Гефсимании; притом Иисусу Христу пришлось бы в таком случае вести беседу в то время, когда проходил Он чрез шумный город, окруженный толпою народа, из всех частей страны собравшегося на праздник, и потом когда сходил по крутой тропинке, идущей вниз к Кедрону Proceedings of the society of Biblical Archaeology Vol. IX, p. 352–353..

Создав такие противоречия, Фалькенер устраняет их своим особым построением порядка событий великой ночи. Прервав Свою беседу словами: «встаньте, пойдем отсюда» Ин. 14:31., Спаситель с 11 апостолами отправляется на вершину горы Елеонской. Об этом говорят синоптики, это же естественно нужно допустить и в виду того, что гора Масличная для Господа Иисуса Христа была излюбленным местом, с которым были тесно связаны многие важные события Его земной жизни. Здесь, вдали от городского шума и постороннего взгляда, Он мог беседовать с Богом Отцом, «наслаждаясь спокойною уединенностью места, чистым воздухом и прекрасным видом города» Proceedings, Vol. IX, p. 356.. С этим городом соединялось так много воспоминаний; естественно поэтому желание бросить еще один последний, прощальный взгляд на него, а это можно сделать лишь с вершины горы Елеонской. Здесь продолжает Господь Свою прощальную беседу Ин. гл. 15–17. и, окончив ее, идет «с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел (Он) Сам и ученики Его» Ibid. XVIII, 1.. Итак, чрез долину Иосафатову в эту ночь Господь Иисус Христос перешел два раза: когда от сионской горницы направлялся к горе Масличной, и на обратном пути, с горы в Гефсиманию. Место последней поэтому Фалькенер ищет на восточном склоне Сиона, на западной стороне потока Кедрского, не указывая его, впрочем, более точно.

Нетрудно видеть, какое значение могут иметь все эти соображения Фалькенера и основанное на них заключение. Что нынешние 8 оливковых деревьев не существовали во дни земной жизни Господа Иисуса Христа, это очевидно для каждого, и потому напрасный труд еще доказывать эту мысль свидетельствами из И. Флавия К этому прибегает автор статьи. См. стр. 351. Первое упоминание об этих оливковых деревьях мы находим лишь 3 века назад у Маундрелля и Кварезмия. См. A Dictionary of the Bible by W Smith. Vol. 1, p. 684.. Но странно считать эти деревья единственным указателем места Гефсимании, странно после того, как мы видели, какой длинный и непрерывный ряд свидетельств, начиная с IV века, настойчиво говорит о подлинности нынешней Гефсимании. Оставить без внимания эти данные мы не имеем никакого права уже потому, что, руководясь одним евангельским рассказом, нельзя точно указать интересующее нас место. Пример самого автора статьи лучше всего показывает, как произвольно может распорядиться этим материалом ничем не сдерживаемая фантазия, особенно если ею руководит заранее намеченная цель.

Сравнивая повествования всех четырех евангелистов, мы видим, что подробнее говорит о событиях после тайной вечери св. евангелист Иоанн; он один передает всю длинную прощальную беседу Господа с учениками, между тем как первые три бытописателя в своем рассказе очень кратки. Сказав, что после тайной вечери Господь Иисус Христос отправился «на гору Елеонскую», первые два евангелиста из Его речи приводят лишь предсказание об отречении апостола Петра и затем непосредственно продолжают: «пришли в селение называемое Гефсимания, и Он сказал ученикам своим: посидите здесь» и т. д. Только сопоставляя оба эти места (т.е. ст. 30 с 36-м 26 главы Матфея и ст. 26 с 32-м 14 гл. Марка), можно понять истинный смысл выражения «на гору Елеонскую»: оно употреблено лишь в смысле общего обозначения того направления, какое приняли оставившие сионскую горницу, а отнюдь не значит, что Господь с учениками в эту ночь был на вершине горы. Это еще более ясно из хода повествования св. евангелиста Луки. «И вышедши, – говорит он об Иисусе Христе, – пошел по обыкновению на гору Елеонскую. За Ним последовали и ученики Его. Пришедши же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение» и т. д. Лк. 22:39–40. Что под «местом» здесь разумеется то самое, что у двух первых евангелистов называется собственным именем Гефсимании, этого не отрицает и сам Фалькенер См. стр. 351.. Где же здесь речь о посещении вершины горы Елеонской, о возвращении с нее и вторичном переходе чрез поток Кедрский? Если евангелист Иоанн говорит, что «сказав сие (т.е. последние слова своей беседы), Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его», то опять же по ходу речи мы можем видеть в этих словах лишь более точное объяснение общего выражения синоптиков «на гору Елеонскую», толковать же их в смысле вторичного, обратного перехода долины Иосафатовой мы не имеем никакого права. Если бы Спаситель действительно был пред великими часами Своих страданий на горе Елеонской и именно там вел большую часть Своей прощальной беседы, то об этом не преминул бы заметить кто-нибудь из св. повествователей, между тем, мы видим совершенно противное: после тайной вечери Господь совершил только один путь – по направлению к горе Елеонской, чрез поток Кедрский, на место Гефсимании. Само собою понятно, какую цену может иметь здесь доказательство, взятое из фантастических соображений о приятности и удобстве места, о желании бросить последний взгляд на город и т. д. В параллель к ним мы считаем себя в праве выставить другого рода соображения: удобное ли было время, да и нужно ли было единородному Сыну Божию, пришедшему в мир совершить волю Своего Отца, любоваться красивым видом города, когда лишь несколько мгновений отделяли Его от окончательного исполнения этой Отчей воли? Те, едва доступные нашему пониманию, муки душевные, какие непосредственно после этого мы видим в саду Гефсиманском, плохо мирятся с этим наслаждением богатою природою и собственными воспоминаниями. Итак, желание Фалькенера видеть Господа Иисуса Христа в эту ночь на красивой горе Елеонской, а тем более – видеть в евангельском рассказе речь о двукратном переходе чрез долину Иосафатову мы считаем лишенным всякого основания.

Такое же достоинство имеют и другие замечания Фалькенера. Так, во 2 ст. 18 гл. Иоанна мы видим указание лишь на то, что место, куда отправился теперь Господь Иисус Христос, было любимым для Него местом, где не раз и прежде «собирался Он с учениками своими», и потому было известно и предателю; на особенную же уединенность, закрытость этого места здесь нет никакого намека. Это место могло быть и невдалеке от дороги, как нынешняя Гефсимания, и в то же время благодаря густым масличным рощам, было очень удобно для дружеской, интимной беседы даже такого большого собрания. Что касается, наконец, расстояния между сионскою горницею и местом нынешней Гефсимании, и его будто бы недостаточности для длинной прощальной беседы Спасителя, то об этом можно сказать следующее. Эту горницу тайной вечери предание, кроме нескольких единичных исключений, всегда указывало на Сионе, в юго-западном углу города, южнее нынешних Сионских ворот Прямо к югу против них, на расстоянии около 50 саженей, находится теперь группа зданий с куполом мечети Неби-Дауд (гроб Давида) («Неби(наби) Дауд» означает не «гроб Давида», а «пророк Давид» (арабск.). – Прим.ред.) посредине. Здесь, по самым древним христианским преданиям, стоял знаменитый храм Сионский, тот «Святый Сион», как называется он паломниками, которым обозначали место многих великих событий в истории земной жизни Спасителя и апостолов. Здесь же, между прочим, предполагается совершение тайной вечери и умовения ног. См. Breviarius de Hieros olyma, в Itinera latina, ed. Tobler et Molin., p. 58. Tbeodosius de terra sancta c. VI, ibid. p. 65. Beda venerabilis de locis sanctis c. III, ibid. p. 218. Itinerarium Bernardi monachi Franci. c. XII, ibid. p. 315. В последнем «церковь к югу, на горе Сион, где Господь омыл ноги ученикам Своим», называется, вероятно, вследствие ошибочного чтения, церковию св. Симеона (ecclesia ad meridiem, in monte Sion, quae dicitur sancti Symeonis, ubi Dominus lavit pedes discipulorum suorum). Наш игумен Даниил об этом месте так говорит: «ныне Сион гора вне стены градныя есть, на юг лиць от Иерусалима Сион. И ту есть был дом Иоанна Богословца на горе Сионьстей и на том месте создана была церкви велика клетьски; и есть от стены градныя яко довержет муж каменем малым до церкви святаго Сиона. И в той церкви Сионьстей ту есть храмина, за олтарем тая церкви, и в той храмине Христос умы ноги учеником Своим». См. Прав. Пал. Сб. вып. 3, стр. 58.. Тому, кто желал отсюда отправиться к месту нынешней Гефсимании, не было никакой необходимости идти шумным городом, как полагает Фалькенер, а нужно было обогнуть южную стену Иерусалима, чтобы потом или южнее, или близ нынешнего верхнего моста перейти долину Иосафатову. В том и другом случае путь был несколько длиннее предполагаемого Фалькенером и – так как мы не имеем никакого основания предполагать, чтобы путники особенно торопились, – мог занять время, достаточное для второй половины прощальной беседы Господа Иисуса Христа.

Итак, мы снова возвращаемся к нынешнему месту Гефсимании как несомненно подлинному. Эти 8 масличных деревьев не видели последней молитвы Спасителя мира, но зато под сению своею они видели сотни тысяч сынов человеческих, пришедших сюда от всех стран света с верою, что именно здесь провел последнюю ночь на земле единородный Сын Божий. И кто может поручиться, что эти восемь ветеранов не выросли, по общему свойству всех маслин, от корней и отпрысков тех самых деревьев, листва которых, залитая серебристыми лучами лунного света, служила Ему покровом в ту великую ночь См. The bibl. keepsake by Hart. Horne, p. 102.? Конечно, подлинный сад Гефсиманский не ограничивался незначительным пространством нынешнего, а был гораздо обширнее его; но что он был именно здесь или, точнее говоря, что и место нынешней Гефсимании входило в него, в этом, кроме древнего предания, убеждает нас, отчасти, и та пещера, которая теперь носит имя грота агонии.

27 шагов длины (на северной стороне) и 14 ширины, antrum agoniae в настоящее время занят капеллою. «Над скромным престолом изображен Спаситель, молящийся на коленях и принимающий чашу из рук Ангела. На боковой стене видны спящие три апостола» «Пут. пo св. земле» A. Норова, ч. I, стр. 118.. Заметные теперь латинские надписи и фрески, по мнению Сеппа, подновлены со времени крестовых походов Ierusalem. B. I, s. 680–681.. Крыша грота подпирается двумя естественными каменными столбами. Но что самое важное – грот до сих пор сохраняет свой первоначальный вид натуральной пещеры с единственным отверстием вверху, которое служит теперь окном. По форме своей он и теперь еще очень напоминает древнюю еврейскую масличную мельницу или давильню для выжимания масла из собранных зрелых маслин, ссыпавшихся в него чрез круглое отверстие вверху. Последнее обстоятельство позволяет видеть в нем ту самую маслобойню, которая дала всей местности имя Гефсимании; допустив же это, необходимо признать, что именно здесь, близ этой пещеры, должен был находиться подлинный сад Гефсиманский, и значит, если не на пространстве нынешней Гефсимании, то, во всяком случае, вблизи ее провел последнюю ночь на земле Господь Иисус Христос.