Евангелие от Луки, Глава 20, стих 25. Толкования стиха

Есть слова, которые меняют течение истории. К таким относится слово Христа: «Отдавайте кесарю кесарево, а Богу Богово». Оно определяет решительно отношения между религией и политикой, между Церковью и государством. Оно дает христианству принципиально другое направление, отличное, например, от ислама.

Где и когда Христос произнес это слово, которое стало законом? В Иерусалиме, за несколько дней до Своих крестных страданий, когда с разных сторон все делали, чтобы избавиться от Него. И изыскивали, как скомпрометировать Его. 

Этим словом Христос разделил раз и навсегда политику и религию, государственное служение и служение Богу. Император заставлял поклоняться себе как Богу, повиновение ему было культом. Все диктаторы пытались завладеть не только деньгами своих подданных, но также их душой. Они хотели обладать одни всем человеком. Полностью. Так поступал Гитлер и так поступал Ленин. Вот почему Церковь Христова была им ненавистна.

С одной стороны, Христос требует от Своих учеников повиноваться гражданской власти, даже если речь идет о чужеземном господстве вроде римской оккупационной власти. С другой стороны, Он ясно говорит, что человек должен поклоняться только Богу: воздавать Богу Богово. На монетах изображение и надписание императора, так отдавайте их ему, потому что они принадлежат ему. Вы же носите в себе изображение Божие, образ Божий, ибо человек создан по образу Божию. Отдавайте же ваши сердца, вашу жизнь Тому, Кому они принадлежат.

«Отдавайте кесарю кесарево, а Богу Богово». Эти слова всегда напоминают нам, что человек больше, чем экономика, деньги, политика. Они тоже важны, но все должно быть на своем месте. Они — только средства и никогда не могут быть смыслом и целью человеческой жизни. Как говорят святые отцы, поставь первое на первое место, и остальное само займет свое место.

Божие и кесарево

Попросив дидрахму, Иисус спрашивает об изображении; ведь иное — образ Божий, иное — образ мира, отсюда и такое предупреждение нам: И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного (1 Кор 15:49). Христос не имеет образа кесаря, поскольку является образом Божьим. Пётр не имеет образа кесаря, поскольку сказал: Мы оставили всё и последовали за Тобой (Мф 19:27). Образа кесаря не обнаруживается ни у Иакова, ни у Иоанна, потому что они — сыны громовы (Мк 3:17), но он встречается в море, где под водой чудовища с сокрушёнными головами и огромное чудище с сокрушённой головой, отданное в пищу людям эфиопским (Пс 73:14). Если же у Него не было образа кесаря, зачем Он платил налог? Он заплатил не из Своего, а вернул миру то, что было от мира. Ты тоже, если не хочешь быть подвластным кесарю, не владей тем, что от мира. Владеешь богатством — ты подвластен кесарю. Если хочешь ничего не задолжать земному царю, оставь всё своё имущество и следуй за Христом.

Первосвященники и фарисеи, посрамленные пред народом речами Господа, хотели бы схватить И. Христа и предать суду; но они боялись того же народа, который стоял за И. Христа, чая видеть в Нем Мессию. Поэтому враги Христовы стараются уловить Его в слове пред народом, чтобы ослабить в последнем уважение к И. Христу и иметь повод осудить и взять Его, как преступника (Лк. 20:26). И вот они приступают к Нему с искусительным вопросом: „позволительно ли нам (избранному народу Божию) давать подать Кесарю или нет?" Искусительность этого вопроса заключалась в том, что если И. Христос ответит на него отрицательно, то окажется возмутителем против римской власти; если утвердительно, то оскорбит народ, который, наставляемый фарисеями, думал, что он обязан служить одному царю—Богу и с этим его служением несовместимо подчинение и служение иноземной языческой власти. Ответ Иисуса Христа и заключает в себе именно мысль, что оба эти служения соединимы, что должно возвращать земной власти часть того, что под ея покровительством нажито, но что это не препятствует одновременно строго исполнять заповеди Божии.

«Итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу, — отвечал Иисус. — Отдавая кесарю то, что принадлежит ему, вы нисколько не нарушаете своих обязанностей по отношению к Богу, потому что в то же время вы и Богу должны отдавать то, чего Он требует от вас».

А требует Бог от нас, как это видно из учения Иисуса Христа, любви к Нему и ближним; Он требует, чтобы мы все любили друг друга так, как самих себя, чтобы мы любили даже врагов своих, чтобы мы помогали в нужде ближним, и чтобы в помощи этой действовали самоотверженно, даже душу свою полагая за них, если это необходимо. А эти требования нисколько не противоречат повиновению государственной власти. Царство Мое, — говорил Иисус, — не от мира сего (Ин. 18:36); Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21). Это — Царство душ, к которому верующие в Бога и исполняющие волю Его принадлежат духовно.

Но есть иные царства, царства мира сего; это отдельные общины людей или государства, управляемые каждое своей государственной властью и обеспечивающие своим сочленам свободу и неприкосновенность личности и имущества. Эти общины настолько необходимы, что вне их могут жить только дикари в какой-нибудь пустынной стране. Поэтому Иисус Христос никогда не восставал против этих общин, никогда и ничего не говорил о государственной власти. Можно быть подданным самого благоустроенного государства и в то же время быть безбожником, любить только себя и ненавидеть всех ближних; и, наоборот, можно быть подданным какого-нибудь изверга, вроде Нерона, и в то же время душой всецело принадлежать к Царству Божию, безбоязненно творя волю Бога. Эта мысль, впервые высказанная Иисусом в Его изречении отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу, была неизвестна государствам древнего мира; там каждый глава государства присваивал себе и духовную власть, вмешивался и во внутренний мир человеческой души; каждый царь был в то же время и верховным жрецом или служителем своих народных (языческих) богов и свои повеления, относившиеся к управлению государством, выдавал нередко за волю богов. А так как те законы, которые выдаются за повеления богов, могут быть отменены или изменены не иначе, как с соизволения тех же богов, то все государства, управляемые подобными законами, обречены на застой, на неподвижность. Наоборот, государства христианские, несущие на своем знамени священные слова — отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу, — оставили в своем развитии далеко позади себя те государства, которые смешивают эти два совершенно различные царства.

Сущность всего учения о Царстве Божием

Словами — отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу — Иисус закончил учение Свое о Царстве Божием на земле. Постараемся же подвести, по возможности, итог сказанному об этом Царстве. Иисус Христос учил, как мы должны жить, как должны устроить свою жизнь здесь, на земле, чтобы достигнуть вечного блаженства в Царстве Небесном. Устраивающие свою жизнь согласно возвещенной Им воле Божией, исполняющие эту волю, как царский закон, составляют Царство Божие.

Царство это, основанное Христом, будет продолжаться до кончины мира и открытия Царства Небесного. Малое вначале, состоявшее всего из одиннадцати Апостолов и других немногих последователей Христа, оно, подобно горчичному зерну, должно было разрастись (и действительно разрослось) в роскошное дерево.

Царство Божие, или Церковь, не может иметь никаких пространственных пределов; оно не стеснено никакими границами стран земных; оно везде, где любят Бога и ближних, где исполняется воля Божия, где царит Бог; оно — в душе человека. Царство Божие внутрь вас есть.

Царства мира сего, то есть общины людей, управляемые каждая своей государственной властью, требуют от своих граждан под страхом наказания точного исполнения всех издаваемых этой властью законов, но требуют лишь внешнего повиновения, не касаясь чувств, сокрытых в душе повинующегося; поэтому гражданином царства мира сего можно быть и по принуждению, по необходимости. В Царстве же Божием не так. Главнейший основной Закон Божий, обязательный для желающего вступить в Царство Божие, — любовь к Богу; следовательно, принадлежать к этому Царству можно не иначе, как любя Бога, а так как любовь не может возникнуть ни по принуждению, ни по необходимости, то следует признать, что гражданином Царства Божия можно быть только по добровольному влечению сердца. Силой можно заставить побежденных быть подданными победившего их царя, но никому нельзя приказать вступить в Царство Божие.

Не подлежит никакому сомнению, что Христос хотел привлечь всех в основанное Им Царство Божие, хотел сделать всех людей счастливыми здесь, на земле, а через это и блаженными в Царстве Небесном; но Он сознавал, что для этого надо прежде всего преобразовать сердце человека; надо научить людей, что не себялюбие, не мстительность, не угнетение ближних делают их счастливыми, а любовь к Богу и ближним, воздаяние добром за зло и готовность добровольно пострадать, если это необходимо, для блага других. Создавая Царство Божие на земле, в противоположность господствовавшему тогда царству зла, власти тьмы, Христос не мог действовать силой против силы, злом против зла. Пересоздать силой общественный строй какого-либо народа, оставив сам народ по-прежнему звероподобным, — это еще не значит уничтожить насилие, неправду, страдания. Вот почему Христос и дал медленный, но единственно верный путь распространения основанного Им Царства Божия.

По той же причине Он никогда не вмешивался в государственные дела Римской империи, в пределах которой проповедовал. Он не мог, конечно, смотреть равнодушно на царившее тогда повсюду зло; но Он знал, что победить его можно не силой, не злом, а любовью и добром; Он знал, что люди, возрожденные любовью к Богу и ближним, сами со временем создадут себе иные условия общественной жизни, такие условия, при наличии которых невозможны будут ни рабство, ни деспотизм и никакие иные виды насилия. Он знал, что царства мира сего будут с особенным озлоблением противодействовать распространению Царства Божия, но не одолеют его никакой силой; напротив, Царство Божие, несущее на своем знамени любовь даже к врагам и воздаяние добром за зло, распространяясь все более и более среди граждан царства мира сего, окажет несомненно нравственно-возрождающее влияние и на самый строй этих царств.

Что же требуется от вступающего в Царство Божие? — Требуется, прежде всего, чтобы он любил Бога. Если мы, любя, например, жену, мать, отца, детей, стараемся исполнять их желания, и если такое исполнение их желаний доставляют нам истинное удовольствие, как бы удовлетворение наших собственных желаний, то несомненно, что, любя Бога, мы будем находить полное нравственное удовлетворение, если будем исполнять Его волю, если будем делать то, чего Он хочет, если воля Его станет нашей волей. Если нам тяжело бывает отказать любимому человеку в исполнении его законного и удобоисполнимого желания; если вынужденный чем-либо отказ болезненно отзывается в любящем сердце, то несомненно, что и человек, любящий Бога, но почему-либо поступивший вопреки Его воле, должен испытывать нравственные муки, как только сознает себя виновным перед Ним. Словом, любовь к Богу нравственно обязывает творить волю Его.

Но какова же эта воля? Удобоисполнима ли она? Чего требует Бог от тех, кто любит Его? — Лично для Себя Он ничего не требует от нас; все требования Его, обращенные к нам, касаются нас же самих: «Любите ближних своих, как самих себя!» и: как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф. 7:12). Вот воля Божия, вот устав Царства Его.

Законы царств мира сего налагают нередко на людей бремена неудобоносимые и составляют тяжкое, иногда бесцельное и бесполезное для других, иго. Бремя же, налагаемое на нас законом Бога, легко, так как игоэтого бремени есть благо (Мф. 11:30) для других, а, следовательно, в силу взаимности, и для нас самих.

В чем же заключается бремя Божия закона? В том, чтобы мы поступали с людьми так, как желали бы, чтобы и они с нами поступали.

Посмотрим же, тяжко ли это требование? Удобоисполнимо ли оно? — Ты, вероятно, испытывал не раз щемящую боль сердца, когда сознавал, что многие, даже близкие к тебе люди, не любят тебя и нисколько не стесняются открыто проявлять свое нерасположение к тебе? И ты осуждал их за их бессердечность. Но заглянул ли ты в свое сердце? Спросил ли себя: любишь ли ты всех людей вообще и близких тебе в особенности? Ведь ты сам иногда дышишь злобой против многих, не всегда даже и повинных перед тобою. За что же негодуешь на других? Если хочешь, чтобы тебя любили все, люби и ты; и верь, что любящее сердце всегда найдет отклик в сердцах других людей. Ты, быть может, скорбел, доходил даже до отчаяния, когда тебе, нуждающемуся в помощи, все отказывали в ней? Ты недоумевал, почему, например, такой-то отказал тебе в своей поддержке, которая ему почти ничего не стоила бы? Не правда ли, как тяжело, как грустно встречать повсюду холодные, равнодушные к твоей нужде лица? Как больно сознавать, что некому помочь тебе? Так не отказывай же и сам в посильной помощи нуждающимся; и если ты не в состоянии помочь так, как хотелось бы, помоги, как можешь, но все-таки помоги; подай хотя чашу воды жаждущему и не могущему утолить свою жажду без посторонней помощи. Да и помогая посильно ближним, не возвеличивайся перед ними, не выставляй себя напоказ как благодетеля, не труби о своих добрых делах! Знай, что в человеческом сердце есть скверное чувство неблагодарности к тем, кто рисуется своими благодеяниями, кто напоминает о них облагодетельствованным; эта неблагодарность служит наказанием за то, что доброе дело сделано не из любви к ближним, а для того только, чтобы благодетеля хвалили, возвеличивали. Поэтому старайся помогать нуждающимся так, чтобы по возможности никто не знал бы об этом, и никогда не попрекай облагодетельствованных тобой. Тогда и ты вправе будешь рассчитывать, что и тебе не откажут в помощи, когда будешь нуждаться в чем-либо, да и оказывая помощь, не будут ставить тебе это на вид, не будут пробуждать в тебе чувств озлобленной неблагодарности. Согрей сердце свое любовью не только к тем, которые любят тебя, но и к врагам своим; молись за них, чтобы Господь смягчил и их сердца; помогай и им и верь, что твоя всепрощающая любовь даже к ненавидящим тебя обезоружит их, заставит и их полюбить тебя. Ты обижаешься и негодуешь, когда знакомые твои осуждают тебя за какие-либо ошибки в жизни, за бестактные поступки, когда злословят тебя за них? Но загляни в свое прошлое, и ты увидишь, что сам не безгрешен в этом отношении, что сам не прочь был иногда позлословить и осудить ближнего. Не злословь же, не осуждай никого, и тебя не будут злословить. Не приходилось ли тебе когда-либо слышать от своих знакомых, что такой-то человек никогда и ни о ком не говорил дурно? Не припомнишь ли, с каким уважением они отзывались о том человеке? Не убеждаешься ли, что такого человека никто не решится ни осуждать, ни злословить? Старайся почаще заглядывать в свою душу, осуждай себя за грехи, отстань от них, исправься, и тогда познаешь, как исправить брата своего. Ты возмущаешься, когда другие люди лгут, обманывают, нарушают свое слово, даже клятву. Не обманывай же и сам никого, никогда не лги, будь всегда и во всем настолько правдив, чтобы все верили твоему слову, не требуя никаких клятв. Ты испытываешь невыразимые муки, когда узнаешь про неверность своей жены? Но вправе ли ты осуждать ее? Сам-то ты безгрешен ли в этом отношении? Будь же прежде всего сам целомудренным, не прелюбодействуй, не развратничай; мало того, не делай ничего такого, что влечет к этому греху, даже мысленно не возбуждай в себе половой похоти к посторонней женщине (не жене твоей); и только тогда ты будешь вправе чувствовать обиду, нанесенную тебе неверностью жены. Ты, конечно, желаешь, чтобы никто не нарушал твоей телесной неприкосновенности, чтобы никто не обижал тебя и даже ничем не выражал своего гнева или презрения к тебе? Но загляни в свое прошлое и увидишь, что нередко обида, причиненная тебе, пробуждала в твоем сердце жажду мести, желание воздать противнику не только тем же, но и гораздо большим, сторицей? Подумай, как больно было бы тебе, если бы обиженные тобой мстили тебе за каждую причиненную тобой обиду! Поэтому не только не мсти никому, но даже не трогай никого; будь кроток, не гневайся, не унижай ближнего не только обидным словом, но даже и презрительным взглядом. Если кто обидел тебя, прости ему обиду; верь, что своим великодушием ты обезоружишь его, а если ты сам обидел кого, спеши к обиженному, проси прощения, мирись с ним скорее; будь уверен, что тебя все простят, если будут знать, что и ты прощаешь всем... Вообще, во всем поступай с людьми так, как хочешь, чтобы и они поступали с тобой.

Вот бремя, возлагаемое на вступающих в Царство Божие, где царят Любовь и Добро! Призывая к Себе, в это Царство Любви и Добра, всех труждающихся и обремененных и обещая дать им душевный покой, Христос сказал: Возьмите на себя иго Моих заповедей, смотрите на Меня, как Я исполняю их, и познайте, что иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11:30).

Некоторые, впрочем, не согласны с таким взглядом на бремя заповедей Христовых, полагая, что исполнение воли Божией сопряжено с непременным отречением от мира и всех благ его.

Мнение это не имеет, однако, основания ни в откровениях Ветхого Завета, ни в учении Иисуса Христа. Если, создав первых людей, Бог сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею (Быт. 1:28), то несомненно, что жизнь в мире и обладание всем, что дает земля, не только не может противоречить воле Божией, но, напротив, вполне согласуется с нею. Да и Христос никогда не требовал от Своих последователей отречения от мира и благ его.

Правда, Он сказал однажды Апостолам и стоявшему с ними народу: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною(Мф. 16:24). И эти слова Господа смущают многих. Многие думают, что Христос заповедал нам полное отвержение наших личных желаний, наших потребностей, и вменил нам в обязанность заботу только о других, о ближних наших. Некоторые же идут в своем понимании этого изречения еще далее и проповедуют полное отречение от мира и удаление в пустыню, словом, проповедуют отшельничество и аскетизм.

Но они забывают, что Христос никогда не осуждал пользование земными благами как дарами, ниспосылаемыми Богом. Он требовал только, чтобы мы не считали себя хозяевами и полновластными распорядителями этих благ, чтобы мы блага эти признавали Божиим достоянием, а себя считали бы только управителями, приставленными к этому достоянию, обязанными управлять им согласно с волей Хозяина, Бога, и дать отчет в управлении им, чтобы, управляя Божиим достоянием, мы исполняли бы заповедь Его о любви к ближним, и чтобы благо творили им. Богач притчи (Лк. 12:16—21), которому Бог даровал обильный урожай хлеба, был осужден не за то, что позаботился собрать его в житницы, а за то, что счел себя полновластным хозяином его и вообразил, что эти блага даны ему Богом единственно для удовлетворения его прихотей; а если бы он смотрел на обильный урожай как на Божие достояние, данное ему лишь во временное управление, согласно с волей Божией, и действительно управлял бы им так, как Богу угодно, то не был бы осужден. Другой богач притчи (Лк. 16:19—31) был осужден не за то, что обладал благами мира сего, а за то, что управлял ими как своими собственными, вопреки воли Божией, и ни разу не обратил внимания на нужду лежавшего у ворот его нищего Лазаря. Злые виноградари (Мф. 21:33-41; Мк. 12:1-9; Лк. 20:9-16) были осуждены не за то, что пользовались плодами виноградника, данного им в управление, а за то, что не давали посланным от Хозяина плодов, которых Он требовал, — за то, что хотели присвоить себе этот виноградник. Словом, пользование земными благами не осуждается Христом, если не нарушает главнейшую заповедь Его о любви к ближним.

Что же касается отшельничества и аскетизма, то надо заметить, что уединение и воздержание бывают иногда крайне необходимы для успешной борьбы с соблазнами, с похотями нашего тела. Тело должно быть подчинено духу; дух должен властвовать над ним. И вот для такой-то борьбы, для укрепления своей воли, не только бывает полезно, но даже необходимо уединение и строгий пост. И многие великие и святые люди пользовались этим могучим средством и побеждали все соблазны, все плотские похоти свои. Но когда человек, прибегнув к такому средству порабощения плоти своему духу, выходит победителем из борьбы, то оставаться ему вдали от мира нельзя: он должен идти в мир, в Царство Божие, и там творить волю Божию. Если же он, выдержав борьбу и победив все искушения, все соблазны, останется вдали от мира, наслаждаясь тем душевным спокойствием, какое настает после такой победы, то как же он исполнит заповедь о любви к ближним? Как он будет благо творить им? Как и когда он докажет свою любовь к ним?

Итак, следует признать, что, сказав — отвергнись себя! — Господь не заповедал нам ни полного воздержания от пользования теми земными благами, которые могут считаться лишними для поддержания жизни тела, ни тем более отшельничества и аскетизма. Отвергнуть себя — значит отвергнуть свое я, свою волю, то есть подчинить свою волю воле Божией. Живи не так, как хочется, а как Бог велит. Вот что значат эти слова Господа.

Проповедники отречения от мира ссылаются еще на сказанное богатому юноше: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь Сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф. 19:21; Мк. 10:21; Лк. 18:22), а также на сказанное Апостолам: всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную (Мф. 19:29; Мк. 10:29; Лк. 18:29). Но эти слова нельзя понимать буквально. Заповедуя любить даже врагов и благо творить всем, Христос не мог требовать от Своих последователей, чтобы они отреклись от своих обязанностей по отношению к родителям, жене, детям и всем родственникам, — не мог требовать, чтобы мы произвольно слагали с себя эти обязанности. Не мог Он требовать также, чтобы все Его последователи продали свои дома, земли и вообще все свое достояние, и вырученные от этого деньги раздали нищим, то есть сами сделались бы нищими и жили бы, как птицы небесные. Понимать буквально приведенные изречения Христа, значит, совсем не понимать Его учения. Обращаясь с этими словами к юноше и Апостолам, Он говорил о соблазнах, без которых нельзя прожить, которые даже необходимы, чтобы в борьбе с ними люди нравственно совершенствовались. И раньше этого Он говорил что если друг, необходимый, как правый глаз, служащий как бы правой рукой, соблазняет, склоняет отступиться от исполнения воли Божией, то лучше отказаться от такого друга, уйти от него, порвать с ним всякие сношения, чем поддаться его соблазну. Ту же мысль Он провел и в этой беседе с юношей и Апостолами: Он сказал, что если родители, или жена, или дети, или братья и сестры, вздумают склонять к нарушению воли Божией, то, при невозможности нравственно воздействовать на них и тем заставить их отречься от дальнейших соблазнов, лучше оставить их, уйти от них, чем поддаться их соблазнам и тем погубить себя. Заповедь Господня ставит любовь к Богу прежде, выше любви к ближним; поэтому если отец, или мать, или жена скажут: люби меня и исполняй все мои прихоти, хотя бы это было сопряжено с нарушением воли Божией, словом, люби меня, а Бога разлюби, — то, при упорном нежелании их прекратить соблазны, колебаний не должно быть: надо продолжать любить Бога и безусловно отказать в исполнении их требований, обнаруживающих полное отсутствие в них всякой любви, кроме узкого себялюбия; если же, при таких безбожных требованиях, с одной стороны, и отказах в исполнении их, с другой, совместная жизнь сделается положительно невозможной, если иного исхода нет, как только выбор между любовью к Богу и противоположной ей любовью к соблазнителю, то в таком только случае я могу оставить тех, по отношению к которым на мне лежат обязанности, заповеданные Богом. Если же меня никто из близких ничем не соблазняет, не предъявляет ко мне никаких требований, противоречащих воле Божией, а я сам соблазняю себя возможностью уклониться от исполнения своих обязанностей по отношению к ним и, опираясь на буквальный смысл вышеприведенных изречений Иисуса Христа, оставлю их на произвол судьбы и удалюсь от мира и от них, то в этом мной будет руководить не любовь к ближним, а узкое себялюбие, и, поступив так, я не только не совершу ничего богоугодного, но, напротив, навлеку на свою душу тяжкий грех против основной заповеди Господней.

Ту же самую мысль о соблазнах и необходимости борьбы с ними высказал Иисус и богатому юноше, спросившему, что он должен сделать, чтобы иметь жизнь вечную. Отвечая прямо на поставленный юношей вопрос, Иисус сказал ему, что к блаженству Жизни Вечной в Царстве Небесном приводит точное соблюдение заповедей, то есть воли Божией; когда же юноша самонадеянно заявил, что заповеди он всегда исполнял, а теперь желает знать, чего еще не достает ему, то Иисус тотчас же обличил его в непонимании истинного смысла заповедей, в слишком большой привязанности к своему богатству, в готовности отказаться и от блаженства в Вечной Жизни, лишь бы не расставаться со своими земными сокровищами. Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и тогда приходи и следуй за Мною; и будешь иметь сокровище на небесах (Мф. 19:21). Эти слова были сказаны для испытания юноши, для обнаружения его пристрастия к богатству, такого пристрастия, какое заслоняет собой любовь к Богу и готовность исполнять Его волю. Такое пристрастие к богатству, такое поклонение золотому кумиру несовместимо с поклонением Богу: Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (Лк. 16:13; Мф. 6:24). Поэтому, если пристрастие к богатству настолько сильно, что ради него человек готов изменить Богу, то лучше отказаться от богатства, лучше сделаться нищим и за то приобрести сокровище на небесах, чем, предаваясь своей страсти, подвергнуться осуждению на вечные муки. В этих словах Иисуса, обращенных к юноше, а затем и к Апостолам, богатство, дома и земли сравнены, в отношении представляемого ими соблазна, с теми родителями, женой, детьми, братьями и сестрами, которые отвращают от Бога и заставляют служить им, а не Богу. Но эти слова нельзя возводить на степень заповеди (об оставлении домов, братьев и пр. см. выше, Мф. 19:27).

О продаже имений и раздаче нищим вырученных денег Иисус говорил Апостолам еще и при другом случае. Продавайте имения ваши, сказал Он, и давайте милостыню (Лк. 12:32—33). Но так как это было сказано тотчас же после слов — не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство, — то следует признать, что повеление о продаже имений относилось исключительно к одним Апостолам, посылая которых на проповедь, Иисус не позволил им брать с собой ни денег, ни даже сумы, — и что, следовательно, это повеление не имеет значения общеобязательной заповеди.

Итак, отречение от родных, богатства и вообще от мира, со всеми его благами и радостями, вовсе не составляет непременного условия вступления в Царство Божие. Напротив, жизнь в мире, борьба с соблазнами и постоянная победа над ними, жизнь не для себя только, но и для блага других, жизнь, руководимая любовью к Богу и самоотверженной любовью к ближним, совместная с другими деятельность на пользу общую, для водворения всюду мира, любви и добра, постоянное противление злу добром, — вот жизнь, вполне согласная с законами Царства Божия.

Живя в мире, пользуясь всеми его благами и радостями и желая в то же время быть истинными членами Царства Божия, мы должны всегда помнить, что мир — это Божий виноградник, данный нам лишь в пользование с тем, чтобы мы давали Богу плоды его и в свое время представили бы отчет в управлении им. В мире мы Божии работники, приставники к Божиему достоянию, управители Его, обязанные отчетностью перед Ним. Плоды же, которых требует Бог от своих виноградарей, приставников и управителей, — это добрые дела о отношению к ближним нашим, нуждающимся в нашей помощи. Поэтому согласное с волей Бога пользование благами и радостями мира сего вполне уместно в Царстве Божием. Время уныния, скорби, постоянного сокрушения и страданий настанет после кончины мира для тех, которые не хотели возродиться любовью Богу и ближним и доказать эту любовь добрыми делами. Теперь люби ближних! Любящее сердце твое подскажет тебе, что надо делать для них! Люби! Живи и жить давай другим! И будешь ты достойным членом Царства Божия.

Итак, жизнь в Царстве Божием, то есть жизнь, согласная с волей Божией, дающая здесь, на земле, полное нравственное удовлетворение и душевное спокойствие, ведущая к тому же, к вечному блаженству в будущей загробной жизни, — вот тот потерянный рай, о возвращении которого мечтали лучшие люди и боговдохновенные пророки древнего мира.

«Он же, уразумев лукавство их, сказал им: что вы Меня искушаете?» Нет, Иисус не дал себя уловить! На вопрос Он ответил. Но как? Прежде всего Он сказал вопрошавшим: «Покажите Мне динарий». Вдумаемся только! Ведь монеты с изображениями кесаря, как и вообще всякие изображения людей или языческих богов, в храм вносить было запрещено. Благочестивые люди просто не могли показать Ему динарий! Никакого динария у праведного иудея в пространстве храма не могло быть. Вот и у Иисуса нет никакого динария: Он просит показать его. Вопрошавшие не понимают Его ловушки, которая им расставлена, и показывают Ему динарий, которого у них быть не должно. Но, как сказано у евангелиста, они были не благочестивыми, а только «притворялись благочестивыми».

Потом Он спросил: «Чье на нем изображение и надпись? Они отвечали: кесаревы». На динарии было изображение императора Тиберия, о чем свидетельствовала и надпись на монете: «Тиберию, кесарю, божественному Августу, сыну Августа». А на обороте динария был еще титул «Верховный первосвященник римского народа».

Итак, «кому принадлежит образ? Кесарю? Это его образ? И надпись об этом свидетельствует? Вот ему его и отдайте». - «Отдавайте кесарево кесарю». - «Образ кесарев - кесарю. А образ Божий есть на монете? Нет? А где он есть? Согласно Писанию, в человеке, который сотворен по образу Божьему (Быт. 1:26). В вас, - как бы говорит Иисус, - в каждом из вас - образ Божий. Вот и отдавайте себя Богу: «Отдавайте Божие Богу». Динарий - кесарю; себя, свою жизнь - Богу. Нет, провокаторам не удалось уловить Иисуса, и они «замолчали».

Обладая полным правом на то, что ему принадлежало, кесарь при этом никак не затрагивал прав Господа Бога. Иисус как бы говорит: «Отдавайте этот динарий кесарю, но помните, что существует сфера жизни, которая принадлежит Богу, а не кесарю». Притязания кесаря, то есть государства, и притязания Бога располагаются не на одной плоскости, не на одном уровне. И сопоставлять их глупо и смешно, да просто невозможно. Иисус выводит вопрос на высокий богословский уровень, до которого не доросли ни лукавые люди, желавшие Его уловить в сети, ни члены Синедриона, ни фанатические мятежные патриоты. Он указывает на один из важнейших принципов жизни человека в государстве. Признаются одновременно права государства и свобода личной совести.

Существование государства в этом мире необходимо. Без государственных законов жизнь людей выродилась бы в хаос. Так и под властью Рима множество народов и стран надолго обрели покой и безопасность, каких они никогда не ведали ни до того, ни после того. Это был великий Pax Romana - Римский мир.

Но мир сохраняется только тогда, когда государство остается в надлежащих границах и предъявляет к человеку лишь справедливые требования. В таком идеальном случае человек должен хранить верность государству и служить ему. Однако надо знать и помнить, что в конечном счете и государство, и человек принадлежат Богу, и, если между требованиями государства и правдой Божьей возникает конфликт, превыше всякого государства стоит верность Богу.

Что мя искушаете, т. е. зачем стараетесь поставить Меня в затруднение своим лукавым вопросом или вызвать с Моей стороны такое мнение, за которое можно бы было осудить Меня? И – затем Господь чудным образом посрамил лукавых Своих врагов. Цату, иначе динарий. Это была римская монета, около 20 коп. сер. на наш счет, которою между прочим евреи платили подать римскому Кесарю. Чий имать образ (изображение) и надписание (надпись)? На римских монетах обыкновенно чеканились с одной стороны, как делается иногда и у нас, изображение царствующего императора с надписью его имени. Они отвечали (отвещавше рекоша) Ему: Кесарев, т. е. тогдашнего римского императора Кесаря. Воздадите, яже Кесарево, Кесареви (отдайте Кесарево Кесарю) и яже Божия, Богови (Божие Богу), т. е. исполняйте обязанности и в отношении к Кесарю, как члены земного царства, – платите и подать, – и в отношении к Богу, как чада Божии и члены церкви Божией. И обе эти обязанности нисколько не противоречат одна другой, а легко исполняются совокупно обе, так как Сам Бог поставляет царей (Притч. 8:15. Рим. 13:1), и евреи, если подпали под власть римского императора, то это произошло по воле Божией. «Впрочем, поучает Златоуст: когда ты слышишь: кесарево Кесареви, разумей под сим только то, что нимало не вредит благочестию; ибо все противное благочестию не есть уже дань Кесарю, но дань и оброк диаволу. И когда еврейские начальники принуждали Апостолов не проповедывать о Христе Спасителе, то они отвечали: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более нежели Бога (Деян. 4:19)». Так яже поступали и свв. мученики, когда требовали от них отречения от Христа. Так словами: воздадите кесарева Кесареви, а Божия Богови Господь утверждает и власть царей и правителей, и союз церкви с государством. Подобно сему учит и апостол Христов: Бога бойтеся, царя чтите (1 Пет. 2:17). Не неразумно ли и не грешно ли после сего сочинять учение против властей, как делает лжеучитель Толстой и ему подобные?

Так как же Христос победил их коварный замысел? Покажите Мне, — говорит Он, — динарий (Лк 20:24). Когда же его показали, Он снова спрашивает: Чьё на нём изображение и надпись ? Они отвечали: кесаревы (Лк 20:24).

И что на это Христос? Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Лк 20:25). Ведь если денежную дань накладывали на тех, что были в подчинении те, которые обрели власть над ними, то Бог не ищет от нас ничего тленного и временного, но скорее благой покорности и послушания, веры и любви и благоухания добрых дел.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 436++

Тогда коварный вопрос их разрешался сам собою. «Итак отдавайте кесарево кесарю и Божие Богу». Если они уже настолько потеряли свою политическую самостоятельность, что пользовались кесаревой монетой, то этим самым они признавали себя обязанными и платить подать кесарю, подобно тому, как, получив от Бога свое бытие и различные блага, они должны были это Божие отдавать Богу. Таким образом и этот замысл разлетался в прах пред божеств. мудростью Христа, и совопросники должны были смолкнуть. Но не смотря на такой ответ, они впоследствии с наглою лживостью обвиняли Христа, что Он «запрещал давать подать кесарю» (Лк. 23:2).

Казалось бы, что план придуман тонко и хитро, что Иисусу Христу ответить нечего. Но Господь ответил на этот лукавый вопрос такой глубокой мудростью, которая недоступна простому человеческому уму. Он сказал: «Подайте Мне динарий. Посмотрите, чье изображение на нем?» Говорят: «Кесарево».– «Ну, так отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Этот ответ был так поразителен по своей простоте и премудрости, что злые предатели, старавшиеся уловить Господа, сразу умолкли.

Своим ответом Господь велит нам находиться в подчинении мирской власти, исполнять все законные повеления правительства, чтобы мы отдавали кесарево кесарю. Мы должны до смерти быть верными Богу, а во всем, что не противно требованиям благочестия, что не является изменой Христу, должны быть покорны власть предержащим. Так наставляет нас апостол Павел: «Смотрите, братия, чтобы не было в ком из вас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога живаго» (Евр. 3:12).

Так живите и помните это, да не грешит никто из вас не только предательством, но даже и тем, чему придаете мало значения, – лукавством и притворством. Аминь.

Раздраженные обличением, первосвященники стали совещаться, как заставить замолчать Христа и отвратить народ от Него. Устраивается провокация: Христу задают три искусительных вопроса, которые должны были поставить Его в безвыходное положение. С этой целью они сперва послали ко Христу фарисеев с иродианами. Между фарисеями и иродианами была вражда, но в данном случае они объединяют усилия, чтобы вместе погубить Христа: «Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?»(Мф. 22:16–17). Если бы Христос сказал, что можно давать подать кесарю, фарисеи обвинили бы Его в неуважении Закона и, соответственно, ложном Мессианстве, так как евреи платили дань кесарю по принуждению. Закон не запрещал уплату дани языческим царям, но запрещал поставление (добровольное признание) над народом царя-язычника: «Поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собою царем иноземца, который не брат тебе» (Втор. 17:15), из чего книжники выводили противозаконность уплаты подати. Если бы Господь сказал, что платить подать языческому кесарю не следует, тут активизировались бы иродиане и обвинили бы Христа в том, что Он возмущает народ против римской власти. Но Господь дал другое решение этой тупиковой задаче: «Что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:20–21). Ответ Христа означает, что необходимо повиноваться даже языческой власти и подчиняться всем ее требованиям, если это не противоречит служению Богу (и до тех пор, пока не противоречит). Христиане в Римской языческой империи были лояльными гражданами, но, когда кесарь начал требовать себе от подданных религиозного поклонения, начался период мучеников за веру. «Можно и людям воздавать то, что следует, и Богу, что должно; им – дань и т. п., а Ему – почитание и соблюдение заповедей. Кесарем можно назвать дьявола, который есть князь мира сего и которому нужно воздать должное, то есть страсти и вообще все злое» Евфимий Зигабен. Толкование Евангелия от Матфея, 22: 21. [Электр. ресурс:(20.01.2012).].