Евангелие от Луки, Глава 20, стих 20. Толкования стиха

Вся эта беседа, в которой заключались притчи, содержащие в себе не столько учение, сколько приговор высший, для всех еще тайный, Господу известный, представляла ясный отчет о проклятии смоковницы и вытекала из самой встречи Господа в Иерусалиме; она началась с искусительного вопроса Синедриона: по какому праву творишь Ты это? Не уловив благоприятного ответа к обвинению Господа с религиозной стороны, фарисеи стали искать других вопросов – с политической стороны.

Фарисеи и принадлежащие к партии Ирода Антипы, заботившиеся всего более о сохранении политического спокойствия, чтобы не подать Римлянам никакого повода к невыгодным подозрениям, – соединились между собой и вместе условились предложить Иисусу такой вопрос, который бы но необходимости заставил Его сказать что-нибудь противное их религиозным или политическим началам. 

Первосвященники и фарисеи, посрамленные пред народом речами Господа, хотели бы схватить И. Христа и предать суду; но они боялись того же народа, который стоял за И. Христа, чая видеть в Нем Мессию. Поэтому враги Христовы стараются уловить Его в слове пред народом, чтобы ослабить в последнем уважение к И. Христу и иметь повод осудить и взять Его, как преступника (Лк. 20:26). И вот они приступают к Нему с искусительным вопросом: „позволительно ли нам (избранному народу Божию) давать подать Кесарю или нет?" Искусительность этого вопроса заключалась в том, что если И. Христос ответит на него отрицательно, то окажется возмутителем против римской власти; если утвердительно, то оскорбит народ, который, наставляемый фарисеями, думал, что он обязан служить одному царю—Богу и с этим его служением несовместимо подчинение и служение иноземной языческой власти. Ответ Иисуса Христа и заключает в себе именно мысль, что оба эти служения соединимы, что должно возвращать земной власти часть того, что под ея покровительством нажито, но что это не препятствует одновременно строго исполнять заповеди Божии.

Посрамленные члены синедриона пошли, как бы удаляясь из храма, но, отойдя от Иисуса и окружавшей Его толпы, остановились и стали совещаться: что делать при таких обстоятельствах? Действовать открытой силой нельзя, народ заступится за Него; но и бездействовать невозможно. И вот, решили выбрать лукавых людей, которые, притворяясь благочестивыми, постарались бы поймать Его на каком-нибудь неосторожном против правительства слове, чтобы тотчас же предать Его за это представителю цезарьской власти, Пилату. В лукавых людях, по-видимому, не было недостатка; фарисеи выбрали несколько наиспособнейших в этом отношении учеников своих и пригласили иродиан идти с ними.

Евангелист Лука обрабатывает рассказ евангелиста Марка (Мк. 12:13-17), предваряя клевету, высказанную в адрес Иисуса Христа при Его обвинении перед судом Пилата: «И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (Лк. 23:2). «Первосвященники и книжники», которые так хотели

Его арестовать, но не решались, подослали к Иисусу «лукавых людей» (буквально «соглядатаев», «провокаторов»), «которые, притворившись праведными», поймали бы Его на слове, чтобы передать Его суду римского прокуратора. Провокаторы начинают с лицемерной похвалы: «Учитель! мы знаем, что Ты правильно говоришь и учишь, и нет в Тебе лицеприятия, но Ты учишь пути Божию по правде» . Но потом они предлагают вопрос-ловушку: «Позволительно ли нам давать подать кесарю, или нет ?»

Почему этот вопрос мог поставить Иисуса Христа в трудное положение, на что и рассчитывали подосланные к Нему недоброжелатели? - Здесь надо сказать несколько слов о «подати кесарю». Граждане любого государства платят налоги и не видят в этом ничего предосудительного. Более того, без налогов государство и не могло бы существовать. Иначе было в Иудее времен Иисуса Христа. До поры до времени Иудея была царством, которое зависело от Рима, но все же обладало известной самостоятельностью. Так было при царе Ироде Великом. Он был верен Риму, римляне уважали его и предоставляли ему значительную свободу. Он собирал налоги с подданных и установленную часть этих налогов отчислял Риму как дань. Так было и после смерти Ирода в 4 году до РХ, когда Иудеей стал управлять один из его сыновей Архелай. Но в 6 году РХ Архелай получил отставку, и император Август сослал его в Галлию. Отныне земли, которые находились под его управлением, - Иудея, Самария и Идумея - получили статус римской провинции, которой управлял Рим через наместника, прокуратора. Так что жители Иудеи теперь должны были платить подушную подать напрямую Римскому государству, то есть, в сущности, императору. Рим со своим стремлением к порядку немедленно провел перепись населения и имущества, чтобы правильно установить размеры налогов. Большинство населения Иудеи приняло и перепись, и налоги Риму как неизбежное зло. Но против того и другого выступили мятежники зилоты. Они отказывались платить подати оккупационной римской власти и в таких податях видели предательство по отношению к Богу, Единственному Господу и Владыке. Поднявший восстание Иуда Галилеянин громогласно заявил, что «налогообложение равносильно введению рабства». А иудей, как раб Божий, никогда не будет рабом человеков, к тому же язычников! Римляне быстро расправились с Иудой, но его боевой клич не угасал. «Никаких налогов римлянам!» - таков был лозунг фанатичных иудеев-патриотов. И, надо сказать, этот вопрос благодаря фанатикам, которые пользовались популярностью, стал религиозной проблемой. Дело было не в деньгах: в целом налоги были ничтожными. Дело в религиозном принципе. Вот и вопрос подосланных к Иисусу шпионов по видимости носил религиозную окраску: «Позволительно ли нам давать подать кесарю, или нет?» - Но религиозным он был только внешне. По сути же это был не богословский, а политический вопрос. Подосланные из Синедриона, должно быть, полагали, что поставили Иисуса перед необходимостью выбрать одно из двух равно опасных зол. Если Он скажет, что должно по закону платить налог, - Он навсегда потеряет влияние среди простого народа, и на Него станут смотреть как на предателя и труса. Если Он скажет, что налог платить противозаконно, они сообщат об этой дерзости римлянам, и Он будет арестован как мятежник.

После обличения в притчи, вместо того, чтобы сознаться и раскаяться, первосвященники и книжники воспылали еще большею злобою к И. Христу, по Матфею, совещались, как бы уловить Его в словах (Мф. 21:15), т. е. заставить Его высказать что-либо такое, например против царя, за что можно было бы обвинить и погубить Его, – предать Его начальству и власти правителя (области игемонове); так и сделали – предложили Ему хитрый вопрос: позволительно ли им, евреям, платить подать кесарю или нет (достоит ли нам кесареви дань даяти или ни)? Подослали лукавых людей, которые притворились благочестивыми (послаша лаятели, притворяющих себе праведники быти, т е. строгими законниками, которые будто бы по побуждению своей совести пришли спросить Господа о беспокоившем их предмете, а не потому, что их подослали другие. У Матфея и Марка прямо сказано, что подосланы были некоторые из фарисеев и Иродиан. О фарисеях чит. в объяснении Лк. 3:7 Иродиане, это были приверженцы царя Ирода. Когда Иудеи подпали под власть язычников Римлян, и из Рима прислан был царь, не еврейского происхождения, тогда между ними образовались две партии. Одни утверждали, что должно платить подать кесарю, и противников сего мнения почитали мятежниками; другие же, преимущественно фарисеи, полагали, что иудеи, как народ Божий, должны, в отличие от языческих народов, платить только дань – Богу, в Его храме, по полсиклю (Мф. 17:24) с души, как предписано в законе Моисеевом, а что платить подать римскому кесарю идолопоклоннику значит оскорблять истинного Бога. (Филар. митр. Моск.) Так как римским правителем иудеи в то время был Ирод, то приверженцы его и назывались иродианами. Фарисеи ненавидели Иродиан, как сторонников ненавистной им власти. Но вот теперь, когда сами кипели злобою по отношению к И. Христу, они забывают свои отношения к Иродианам и не гнушаются войти с ними в соглашение. Фарисеи, по Матфею, не сами идут к Господу с вопросом, а посылают своих учеников. И это делают они с целью – в случае неудачи пусть лучше на лицо учеников падет стыд, а сами учителя останутся в стороне. (Филар.) Учитель, мы знаем, что Ты правдиво говоришь и учишь и не смотришь на лице (вемы, яко право глаголеши и учиши, и не на лица зриши) и пр. Это – хитрая и лицемерная подготовка к хитрому вопросу. Достоит ли (позволительно ли) нам кесареви дань даяти (давать подать) или ни? Кесарю, т. е. римскому императору; имя Кесарь было усвоено римским императорам. Это – самый вопрос. Вопрос был придуман таков, на который как бы ни ответил И. Христос, вопрошавшие все нашли бы в нем обвинение на ответившего. Если бы Господь ответил, что должно платить подать Кесарю; тогда вопрошавшие, именно Иродиане, обвинили бы Его в том, что Он учит противно своему закону, изменил народу Божию и Самому Богу, и таким образом опровергли бы в лице его Посланника Божия и веру народа к Нему. Если же Господь ответил бы отрицательно: не должно, то фарисеи обвинили бы Его в том, что Он возбуждает народ против Кесаря; и донесли бы на Него римскому правителю, как на мятежника. «Посмотри, как вопрошавшие коварно действуют, замечает св. Златоуст; не говорят: скажи нам, что хорошо, что полезно, что согласно с законом, но – как Тебе кажется? Того только они и смотрят, как бы предать Его и уличить в противлении власти верховной.

– Следить за Иисусом – возможно понимание: «искать удобный случай». Не решившись на арест, религиозные предводители решают прибегнуть к хитрости и пытаются поймать Иисуса на слове, чтобы скомпрометировать Его в глазах народа или спровоцировать на какое-нибудь заявление, которое будет воспринято римлянами как подстрекательство к мятежу. К Иисусу была подослана группа из нескольких человек, якобы очень благочестивых –||| это значит, что они тщательно исполняли Закон Моисея, но в душе были коварными и порочными, потому что замышляли гибель Иисуса. Интересно, что у Марка они названы фарисеями и иродианами, а у Матфея учениками фарисеев, но Лука в последний раз упомянул фарисеев в. 19:39. Некоторые ученые предполагают, что описание Луки подходит зелотам (см. коммент. на. 6:15)¹.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 434++

Столь очевидные по своему значению и цели притчи все больше и больше озлобляли иудейских главарей и фарисеев. Ярость их была так велика, что они готовы бы были сейчас же схватить Его. Только боязнь народа удерживала их, и потому Он мог невредимо удалиться в свое спокойное убежище. Но в эту самую ночь или рано утром на следующий день враги Его составили новое совещание (теперь по-видимому они почти ежедневно составляли совещания), чтобы обсудить, нельзя ли как-нибудь уловить Его на словах и вызвать на такое заявление, которое давало бы им полное право обвинить Его в мятежности и предать гражданской власти римлян.

На следующее утро Христос в последний раз отправился с своими учениками в притворы храма, и лишь только Он начал свою обычную проповедь, как явились и враги Его – с своими коварными замыслами. На этот раз фарисеи явились вместе с своими противниками иродианами, т. е. партией, главною целью которой было поддерживать дом Иродов сохранением добрых отношений к римскому императорскому двору, для чего именно необходимо было подавлять среди иудеев все национальные и патриотические движения. Такой союз фарисеев с иродианами давал знать, что они решили поставить дело Христа на политическую почву и хотели обвинить Его в политической неблагонадежности. Они хорошо знали, как римляне опасались мессианских движений в иудейском народе, – движений, для подавления которых им приходилось не раз тратить много усилий и средств. Христос недавно объявил Себя Мессией открыто пред народом; но так как тогда это объявление не повело ни к какому народному мятежу и потому не дало юридического основания для Его обвинения, то теперь они попытались добыть эти основания коварством.

Он им мешал,– Он затмевал их славу, их авторитет. Они не остановились даже перед предательством. А знаете вы, как гнусно предательство? Имя Иуды, предавшего Иисуса Христа, стало нарицательным, но тем не менее во все времена мы видим множество предателей. Были они и в апостольские времена, когда святой Павел писал епископу Тимофею: «Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. Таковых удаляйся» (2 Тим. 3:1–5).

Святой апостол говорит, что в последние времена люди будут «более сластолюбивы, нежели боголюбивы», будут притворно благочестивы. И среди нас есть такие, кто носит личину благочестия, притворяется боголюбивым,– значит, апостол говорит и о них. Есть полные греха старухи, которые отравляют жизнь своих невесток, доводят их до бегства из дома,– только бы не слышать злой свекрови, которая, к стыду нашему, ходит в церковь.

Есть в наше время и предатели. На себе я испытал предательство дважды. Но в сегодняшнем евангельском чтении речь идет не столько о предательстве, сколько о притворстве.

Во времена иконоборчества при Константине Копрониме жил чрезвычайно стойкий борец за иконопочитание святой Стефан Новый. Стефан Новый был страшен для Копронима, как твердый защитник Православия. Копроним прилагал все силы, чтобы совратить его на путь иконоборства, но успел нисколько. Тогда он решил использовать предательство. В обитель, где жил святой Стефан, послал он юношу по имени Георгий, чтобы тот притворился благочестивым и просил постричь его в монахи. Георгий удивительно ловко и тонко носил маску благочестия и обманул даже самого Стефана, и святой постриг его в монахи. Тогда Георгий ушел из монастыря и исполнил повеление Копронима: он сказал, что Стефан постриг его насильно. Это было поводом к тому, чтобы послать войско и разрушить до основания монастырь, где жил святой Стефан, а его самого бросить в темницу и предать жестокой мучительной смерти.

Это образец притворства и предательства. Среди вас предательства нет, но притворства и лукавства немало. Лукавство считается очень распространенным женским пороком. Женщины притворяются лучшими, чем есть на самом деле, лгут и лукавят, чтобы заманить в свои сети мужчин. К сожалению, так ведут себя и некоторые христианки. Убойтесь же лукавства и притворства, чтобы не оказаться подобными лукавым людям, подосланным с гнусной целью предательства к Господу, чтобы уловить Его в свои злые сети.

При жизни Господа евреи были подчинены римлянам и должны были платить им дань. Находились среди израильтян люди, бунтовавшие против римлян и подстрекавшие народ не платить подать. Таким был некий Иуда, который увел в пустыню четыреста вооруженных людей. Было много и таких, которые тайком подговаривали что не следует платить подать кесарю. Именно поэтому первосвященники, книжники и фарисеи составили свой предательский план. Они придумали задать Господу такой вопрос, из которого не было бы никакого выхода. Ибо, если спросят, должно ли платить подать кесарю, и Он ответит, что должно, то они возмутят народ, обвинят Его в том, что Он желает подчинения народа власти римлян, что Он лишен патриотизма, что не любит Своего народа. А если скажет, что не должно, то донесут Пилату, правителю Иудеи, который предаст Его смертной казни как опасного бунтовщика, восстанавливающего народ против владычества кесаря.

«Лукавых людей». – Подговоренных людей. «Благочестивыми». – Правдивыми.

Раздраженные обличением, первосвященники стали совещаться, как заставить замолчать Христа и отвратить народ от Него. Устраивается провокация: Христу задают три искусительных вопроса, которые должны были поставить Его в безвыходное положение. С этой целью они сперва послали ко Христу фарисеев с иродианами. Между фарисеями и иродианами была вражда, но в данном случае они объединяют усилия, чтобы вместе погубить Христа: «Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?»(Мф. 22:16–17). Если бы Христос сказал, что можно давать подать кесарю, фарисеи обвинили бы Его в неуважении Закона и, соответственно, ложном Мессианстве, так как евреи платили дань кесарю по принуждению. Закон не запрещал уплату дани языческим царям, но запрещал поставление (добровольное признание) над народом царя-язычника: «Поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собою царем иноземца, который не брат тебе» (Втор. 17:15), из чего книжники выводили противозаконность уплаты подати. Если бы Господь сказал, что платить подать языческому кесарю не следует, тут активизировались бы иродиане и обвинили бы Христа в том, что Он возмущает народ против римской власти. Но Господь дал другое решение этой тупиковой задаче: «Что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:20–21). Ответ Христа означает, что необходимо повиноваться даже языческой власти и подчиняться всем ее требованиям, если это не противоречит служению Богу (и до тех пор, пока не противоречит). Христиане в Римской языческой империи были лояльными гражданами, но, когда кесарь начал требовать себе от подданных религиозного поклонения, начался период мучеников за веру. «Можно и людям воздавать то, что следует, и Богу, что должно; им – дань и т. п., а Ему – почитание и соблюдение заповедей. Кесарем можно назвать дьявола, который есть князь мира сего и которому нужно воздать должное, то есть страсти и вообще все злое» Евфимий Зигабен. Толкование Евангелия от Матфея, 22: 21. [Электр. ресурс:(20.01.2012).].

Это было не просто словопрение, а предприятие злоумышленное. Фарисеи, завидуя славе Господа Иисуса, и будучи раздражены обличениями от Него и неблагоприятными для них предсказаниями, решились погубить Его; и общим совещанием изобрели для сего средство. «Фарисее, – пишет святый Евангелист Матфей, – совет восприяша, яко да обольстят Его словом» (Мф. 22:15 ). А святый Лука дополняет: «да имут Его в словеси, во еже предати Его начальству и области игемонове» (Лк. 20:20).

Сличим сие начало предприятия с окончанием, намерение с последствием, и усмотрим над безобразием дел человеческих величественный образ действующаго Провидения Божия, которое искусно задуманныя, но неблагонамеренныя предприятия обращает в стыд изобретателям, и даже из зла производит благо. Фарисеи думали, как сетью, хитрым и лицемерным словом, уловить Иисуса, и неизбежно влещи в погибель: но покушение кончилось тем, что Его словом обнаружена их слабость, и посрамлено их невежество. Исконный враг рода человеческаго думал чрез них погубить Христа, и разрушить едва только полагаемое основание Церкви Христовой: но вместо того дал только Христу случай провозгласить учение, на веки утверждающее союз между Церковию и Государством, благоприятный для спокойствия Церкви, существенно важный для блага и прочности Государства.
Хитрость и неблагонамеренность Фарисеев прежде слов открывается в лицах посланников их ко Христу. «Посылают к Нему ученики своя со Иродианы» (Мф. 22:16). А почему же не пошли к Нему сами? – Без сомнения, по тому разсчету, что в случае успешнаго действования чрез учеников, насладятся успехом так же, как бы сами действовали; а в случае неудачи, пусть лучше на лице учеников падет стыд, а учители останутся в стороне. Но для чего посылают не одних учеников своих, а присоединяют к ним Иродиан? – Здесь-то и является искусство злоумышления. Когда Иудея, прежде независимая, покорена была Римлянами: тогда неприятная, по причине новаго и чуждаго владычества, обязанность платить подать Римскому Кесарю сделала для многих занимательным вопрос: «достойно ли есть дати кинсон Кесареви, или ни?» (Мф. 22:17) Иродиане и Фарисеи были о сем противоположных мнений. Иродиане, заимствовавшие наименование от Ирода, который получил свою власть от Кесаря Римскаго, утверждали, что должно платить подать Кесарю, и противников сего мнения почитали мятежниками. Напротив того Фарисеи, согласно с Зилотами, мнимыми «ревнителями» закона Божия, полагали, что Иудеи, как народ Божий, должны, в отличие от языческих народов, платить одну только дань – Богу, в Его храм, по полусиклю с души, как предписано в законе Моисеевом, и что платить подать Римскому Кесарю, идолопоклоннику, значит оскорблять истиннаго Бога. Как же сии люди, противоборных между собою мнений, соединяются теперь, чтобы действовать за-одно? – Они отлагают на время свою вражду, чтобы общими силами сделать зло ненавистному тем и другим Учителю истины. Вот их расчет. Если Он скажет, что «достойно есть дати кинсон» Римскому Кесарю: то Фарисеи провозгласят, что Он изменил народу Божию и Богу, и таким образом опровергнут в лице Его достоинство посланника Божия и веру к Нему народа. Если же скажет: не «достойно есть дати кинсон» Кесарю: то Иродиане донесут на Него римскому правителю, как на мятежника, подвергнут Его суду смертному. Не правда ли, что сеть крепко связана, и ловко разставлена, «да имут Его в словеси?» (Лк. 20:20) –
Нельзя при сем не обратить внимания на печальный в Иудеях образ народа и общества разделеннаго на толки и соумышления. Образуя отдельныя соединения, они повреждают единство целаго, первое условие общественной жизни; уменьшают общую силу, разсекая ее на частныя, взаимно противоборныя силы; ослабляют общественное доверие; волнуют мысли народа, вместо того, чтобы устроять его благо правильною деятельностию, в спокойном послушании власти; колеблют здание общества, обращая в вопросы и споры то, что признано при учреждении обществ, положено в их основание и утверждено необходимостию; ведут в обществе внутреннюю войну, конечно, не к спокойствию его, и не к безопасности, а иногда еще бедственнее заключают между собою притворное перемирие, для сильнейшаго возстания против истины и правды. Благо народу и государству, в котором единым, всеобщим, светлым, сильным, всепривлекающим, вседвижущим средоточием, как солнце во вселенной, стоит Царь, свободно ограничивающий свое неограниченное самодержавие волею Царя Небеснаго, мудростию, великодушием, любовию к народу, желанием общаго блага, вниманием к благому совету, уважением к законам предшественников и к своим собственным, и в котором отношения подданных к верховной власти утверждаются не на вопросах, ежедневно возраждающихся, и не на спорах, никогда некончаемых, но на хранимом свято предании праотеческом, на наследственной и благоприобретенной любви к Царю и Отечеству, и еще глубже, на благоговении к Царю царствующих и Господу господствующих. Господи! Ты даровал нам сие благо. Нам остается благодарить, хранить и молить: «утверди, Боже, сие, еже соделал ecи в нас» (Пс. 67:29).