Евангелие от Луки, Глава 2, стих 5. Толкования стиха

Первый слух о Мессии в народе должен был, по намерениям Промысла, распространиться тогда, когда Он уже родится, и распространиться из города, который принадлежал Ему по праву Его происхождения от дома Давидова. Этот план Промысла и был выполнен тогда, как в Иудее производилась перепись, по повелению Августа.

Так как в соглашение обстоятельств времени, означенных св. Лукой, с историей Иудейского народа немало встречается затруднений: то мы намерены войти о сем предмете несколько в подробнейшее рассмотрение, которое тем более может быть для нас важным, что может пролить новый свет на некоторые евангельские события. 1. Что это за перепись, бывшая по словам евангелиста, по всей земле? – 2. Каким образом она могла совершаться в Иудее по повелению Августа, когда в Иудее был свой царь – Ирод? – 3. Каким образом мог производить при Ироде перепись Квириний в качестве правителя Сирии, когда в сию должность он вступил уже после того, как окончит свое царствование не только Ирод, но и сын его Архелай? – 4. Почему об этой переписи молчит Иосиф Флавий?

1. Перепись, бывшая в конце царствования Ирода – состояла ли она в одном исчислении и означении лиц, или соединялась с разложением податей, как обыкновенные римские цензы, – не была по всей земле, разумея под сим всех подданных римской империи и зависящие от нее народы. Светоний хотя и указывает в царствование Августа три переписи в римской империи, однако они простирались только на граждан римских. Счислялся только Populus Rоmanus. При том и по времени, как доказывается несомненными памятниками, ни одна из этих переписей не подходит к той, которая была около времени рождения И.Христа. Нельзя думать и того, чтобы историки не заметили такого поголовного счисления всех подданных римской империи в собственных и зависящих от нее областях, какое мы видим в Иудее. Итак остается положить, что перепись эта была только в Иудее; это не противоречит словам Евангелиста: по всей земли, πάσαν τήν οίκουμένην. Οίκουμένη употреблялось в несобственном значении и когда означало римскую империю: оно могло иметь и еще частнейшее знаменование, напр. у самого Луки (Деян. 11:28) и у Иосифа Флавия (8:13, 5) означало только Иудею. Πάσαν – мог написать Евангелист для означения того, что все области Иудейские подлежали сей переписи, даже и Галилея, в которой жил Иосиф; и это нужно было Евангелисту заметить, поелику после Иудейские владения разделены были на несколько независимых одна от другой частей.

2. То, что Иудея имела своего царя, не препятствовало римскому императору учредить перепись в Иудее. Римляне, несмотря на то, что сами воцарили в Иудее Ирода, держали Иудеев в совершенной зависимости от своей власти. Ирод не мог самовластно распоряжаться своим престолом касательно его наследства, но должен был представить свое избрание утверждению императора. Ирод по крайней мере незадолго до своей смерти платил дань императору: это видно из того, что когда области, доставшиеся в удел сыну его Архелаю, при общем возмущении удержались в законной подчиненности; то, замечает Иосиф Флавий, были облегчены императором четвертой частью подати. Кому эта подать шла? – очевидно, не Архелаю. В другом месте сам Иосиф начало рабства (δουλείας) народа иудейского Римлянам относит ко времени вступления в Иудею (правителя) Помпея, призванного враждой двух братьев (Dе bеll. iud. Lib. V. с. IX). Анпиан (Dе bеll. civil. I. V. p. 1135) говорит, что Ирод платил дань еще Антонию, который был другом Ироду. Из соображения всех сих обстоятельств открывается, что нет никакой невозможности в том, чтобы при конце царствования Иродова была в его государстве, по повелению римского императора, перепись, хотя бы даже она соединена была с действительным обложением данью, тем более простое поголовное исчисление всех подданных Иудейских, за которым, по воле императора, могло следовать и совершенное поголовное обложение данью.

3. Αϋτη ή άπογραφή πράτη έγένετο ήγεμονεύοντος τής Συρίας Κυρηνίου. Эти слова испытали множество толкований. Укажем только вероятнейшие: а) принимают πρώτη вместо προτέρα (см. Иоанн. 1:15) и поставляют от него в зависимости последующие родительные падежи: ήγεμονεύοντος Κυρηνίου, так что смысл сих слов будет такой: эта перепись была прежде той, которая была произведена правителем Сирии Квиринием. Полная речь по такому толкованию должна быть в таком виде: αϋτη ή άπογραφή πρώτη τής τού ήγεμονεύοντος τής Συρίας Κυρηνίου. Но член τής мог быть и опущен (см. подобное у самого Лк. 13:1, их же кровь смеси Пилат с жертвами их: ών τό αίμα Πιλάτος έμιζε μετά τών ϑυσιών άύτών, – сказать полнее μετά τού τών ϑυσιών... См. также Деян. 7:16). Это изъяснение в подкрепление себе имеет то, что другое народосчисление, бывшее в Иудее лет четырнадцать спустя после этого, точно производилось Квиринием, когда он был правителем Сирии, как известно это из Иосифа Флавия; и на него Лука также указывает (Деян. 5:37). б) Другие толкуют эти слова так: это первая перепись Квириния, бывшего потом правителем Сирии, полагая, что здесь Лука заметил это обстоятельство для отличения этой переписи от другой, произведенной тем же Квиринием, о котором упоминает в Деян. 5:37. Но этому толкованию противополагается 1) то, что в таком случае перед ήγεμονεύοντος должен стоять член τού; 2) то, что ничем не подтверждается то предположение, чтобы оба народосчисления производил Квириний.

4. Чтобы дать ответ на тот вопрос, почему Иосиф Флавий не упоминает об этой переписи, мы кратко представим историю последних годов царствования Ирода.

В последние годы правления Ирода было у него неудовольствие с аравийским царем Оводою, который, взяв у Ирода некоторую сумму денег, не возвращал их ему в назначенный срок, несмотря на требование Ирода. Кроме того, в одно время сделали из Аравии вторжение во владения Ирода несколько разбойнических шаек и увели с собой несколько человек из его подданных; Ирод требовал удовлетворения; но разбойники были приняты под защиту царем аравийским и его министром Силлием. Ирод отнесся по этому делу к чиновникам императора, находившимся в Сирии. Здесь положено было и Ироду и Оводе возвратить захваченных тем и другим, а последнему кроме того и деньги – в течение 30 дней: срок прошел; Аравитяне условия не исполнили; министр Силлий отправился с жалобой на Ирода в Рим. А Ирод – с согласия чиновников империи – вступил в Аравию и разбил войска своего неприятеля. Силлий, извещенный об этом, быв удостоен аудиенции от императора, доносит ему о вторжении Ирода в Аравию и об истреблении им 2500 Аравитян вместе с вождем их. Август спрашивал у друзей Ирода, находившихся в Риме, справедливо ли то, что Ирод делал нападение на Аравию. И удостоверившись в справедливости донесения Силлия, не разыскивая далее дела, отправил к Ироду очень жестокое письмо. Сущность его состояла в том, что «доселе он (Август) обходился с Иродом, как с своим другом; но отселе будет обходиться с ним, как с своим подданным». Ирод отправил в Рим послов для оправдания: но их не приняли; других – также. В это время Овода умер; его министром, который был главной пружиной неудовольствия, были также недовольны. Новый царь аравийский Арета, вступивши на престол без испрошения согласия императора римского, отправил было против Силлия в Рим посольство; но оно не было принято. Среди таких обстоятельств, говорит Иосиф, царства иудейское и аравийское день от дня приходили в худшее состояние; из двух царей этих царств один не был в точном смысле царь; другой – Ирод, раздражив императора тем, что защищался, должен был терпеть всякие несправедливости. Для прекращения этих бедствий Ирод послал в Рим Николая Дамасского, который действительно успел объяснить все дело императору, обличить Силлия и оправдать Ирода. Август с ним примирился. После сего возникло неудовольствие в самом семействе Ирода. Старший сын его Антипатр вошел в очень тесные сношения с братом Ирода, дядей своим, Феророй и женой его. Сестра Иродова, Саломия, зная об этом союзе и опасаясь от него чего-нибудь худого для брата, донесла обо всем, что касалось до сего предмета, Ироду. Ирод и сам имел кое-какие об этом сведения и подозревал; но о том, что передала ему Саломия, ему было неизвестно. Рассказав это, Иосиф продолжает: между тем существовало общество из Иудеев, которые выдавали себя за строгих ревнителей закона, за людей богоугодных и которым были преданы женщины. Они называются фарисеями: это – люди, которые весьма сильны в сопротивлении царям, осторожны и готовы к открытому противоборству и оскорблениям. Эти люди, когда весь народ иудейский присягал в верности императору и царю, в числе 6000 человек отреклись дать клятву. И когда царь наложил на них пеню, жена Фероры сама внесла ее за них, в благодарность за это благодеяние (так как их считали знающими будущее по вдохновению божественному) предсказывали они ей, что Ирод и его потомство скоро будут лишены царства по определению Божию и что царство перейдет в руки Фероры и детей их. Это узнала Саломия, узнал и царь. Вместе с этим узнал и то, что пристали к их стороне и некоторые из придворных. Вследствие сего он умертвил главных виновников из фарисеев, евнуха Багоя и всех из своего дома, которые находились в согласии с фарисеями. А Багоя, прибавляет Иосиф, уважали они (фарисеи), потому что он, как говорили они, будет именоваться отцем и благодетелем царя, который восстанет по повелению их. Ибо у этого царя будет все в руках; он даст евнуху способность к браку и чадорождению (Antiquit: XVII, 2).

Из соображения этих обстоятельств последних годов царствования Ирода открывается, что присяга, о которой говорит Иосиф, есть то же что перепись, о которой говорит Лука; потому что ежели допустить рождение И.Христа за 12 или за 15 месяцев, или же за 2 года до смерти Ирода, то эта присяга придется в то же время, в какое была перепись.

Многие обстоятельства этой присяги согласны с евангельской историей о рождении Иисуса Христа.

Лука говорит: изыде повеление от Кесаря Августа переписать всю вселенную. Сущность присяги, по словам Иосифа Флавия, состояла в обещании верности императору и царю. Присяга означает подданство; подданство не могло быть ничем так изображено, как переписью. Лука говорит: и идяху вси написатися; удивительно, как с этим соглашается Иосиф, когда говорит, что весь народ иудейский, исключая 6000 фарисеев, дал эту клятву.

С переписью и с присягой связывается одинаковое происшествие – возмущение. При вопросе волхвов, где царь Иудейский рождается? весь Иерусалим пришел в движение. Иосифово сказание как будто составляет комментарий на эти слова евангелиста Матфея.

Возмущение иерусалимское в том и другом повествовании открылось по поводу разнесшегося слуха о новом царе. Первосвященники и книжники Матфея, которых спрашивал Ирод о месте рождения Мессии, конечно, суть те фарисеи, которых разумеет в сказании о бунте Иосиф Флавий. Новый царь, о котором пророчествуют фарисеи у Флавия, очевидно, есть Мессия: ибо о нем говорится, что у него в руках все будет, к нему прилагаются слова Исаии пророка (Ис. 56:1–5).

У Иосифа фарисеи пророчествуют, что Бог положит конец владычеству Иродову. У ев. Матфея священники и жрецы также из пророков извлекают предсказание о месте рождения Мессии. У ев. Луки, кроме того, пророчествуют Симеон и Анна.

Ирод, по сказанию ев. Матфея, увидев, что обманут волхвами, послал истребить всех младенцев вифлеемских. Иосиф также упоминает о большем кровопролитии. И хотя нам из св. книг неизвестно, чтобы Ирод производил еще где-либо жестокости по поводу разнесшейся молвы о рождении Мессии, однако вероятно, что человек такой подозрительный как Ирод, после того как обманут был волхвами, подозревал в том же книжников и фарисеев, которых спрашивал о Мессии и потому также излил на них свою ярость.

Так как я почитаю Иосифа горячим Иудеем, то самый образ его повествования о возмущении фарисеев служит мне доказательством, что он говорит о делах, происшедших в Иерусалиме по поводу рождения Иисуса Христа. Не удивительно ли, что Иосиф насмехается над фарисеями, которые хвалились даром пророчества, тогда как сам – фарисей и сам подлежит тому же упреку, поелику неоднократно прилагает пророчество о Мессии к лицу императора Bеcпасиана? Насмешка над фарисеями совсем была бы неуместна в таком описании, которое представляет сцену жестокости и толиких их бедствий. И за что? За то ли, что они отказались от присяги кесарю? нет. Они откупились бы от этого деньгами, если бы не причинены были Иродом некоторые другие оскорбления. Какие же? – Предсказание и ожидание, что царство Ирода должно перейти, сообразно определению Божию, в другую фамилию из Иродовой. Это-то самое действительно и было во время рождения Иисуса Христа. Кратко сказать, нельзя представить себе, чтобы тот, кто Ирода везде называет жестоким, с жестокостью Ирода стал издеваться над фарисеями, если не предположить, что он в сем случае имеет в виду осмеять вместе веру в Мессию, которого не хотел признавать за Мессию.

Скажут, что предсказания, упоминаемые Иосифом, относятся не к Иисусу, а к жене Фероры и ее детям. – Не отрицаю, что она, равно как и другие, имели участие в том, что говорили тогда фарисеи. Но, чтобы она сама, или Ферора, или кто-нибудь из их потомства было то лицо, о котором здесь речь, – нельзя поверить, потому что это противоречит всему прочему сказанию Иосифа. Ежели бы жена Фероры в этом деле более всех обращала на себя внимание, – как по-видимому утверждает Иосиф, – то быть не может, чтобы она спаслась от жестокости Иродовой, от которой пали приближеннейшие прежде люди к Ироду. Скажут: их сохранила всеобщая к ним любовь народа; но каким расположением пользовался Антипатр? И зачем бы этому Антипатру, столько жаждавшему престола, отправляться в Рим, оставив дела в таком положении? – Отправляясь в Рим, не оставлял ли он Фероре и жене его обязанность умертвить отца своего ядом и таким образом подвергал себя опасности лишиться наследства престола? – Да и не противоречит ли сам себе Иосиф Флавий, когда сказавши, что фарисеи в благодарность жене Фероры за ее благодеяние, им оказанное, предсказывали ей, что Бог определил передать престол Иродов Фероре, ее мужу и их детям, – в конце повествования говорит о царе, который, по их пророчеству, должен восстать, как об одном определенном царе? Как жена Фероры, Ферора и дети их могли быть этими царями? – Ежели нельзя всей истории об этой присяге и возмущении изъяснить по истории евангельской: все однако же сродство их очевидно, и первая много служит нам к объяснению некоторых событий, относящихся к последней: напр. быстрого распространения молвы о рождении Иоанна: необычайности движения в Иерусалиме по поводу первых слухов о Мессии; жестокости Ирода; необходимости бегства Иисусова из Иудеи; преданий о смерти Захарии, – об удалении с сыном в пустыню Елизаветы.<...>

Раскрывая историю младенчества Иисуса Христа, мы ничего не сказали о времени Его рождения. Как должно думать о счислении, принимаемом ныне? Год рождения Иисуса Христа можно определить 1) хронологическими указаниями евангелистов, относящимися к самому событию рождения Иисуса Христа; 2) можно определить и по времени крещения Иисуса Христа и наконец 3) по времени кончины Его. 1) В истории рождества Иисуса Христа у евангелистов представляются следующие хронологические указания: а) Иисус Христос родился при Ироде, б) незадолго до его смерти, – что можно видеть из того, что после путешествия Иисуса Христа в Египет Ирод скоро умер, в) может служить указанием времени то, что Ирод повелел умертвить младенцев от двух лет и меньше, значит – предполагал что младенец Мессия был не более двух лет. 2) В истории крещения Иисуса Христа хронологическими указаниями могут служить: а) самое вступление Иоанна в служение, которое, по словам евангелиста Луки, было в 15-й год царствования Тиверия, – это 787 г. от создания Рима; б) означение лет, каких крестился Иисус: и той бе яко лет тридесять, начиная, замечает Лука (3:23); в) сказание у Иоанна о времени посольства к Иоанну Крестителю с вопросом о том, почему он крестит (1:25). Это посольство было в то время, когда после крещения Спаситель удалился в пустыню, и недолго спустя по вступлении Иоанна в свое служение. Если же сказано, что Иоанн вступил в служение в 15-й год Тиверия, и если это посольство было недолго спустя после вступления его в служение, то отсюда и можно определить время рождения Иисуса Христа. 3) Можно находить признаки хронологические в истории страдания и смерти Иисуса Христа. К определению этого времени находят ключ в седминах Данииловых. Начало седмин упадает на 20-й год царствования Артаксеркса – 455-й до Р. Хр. или считая по римскому счислению на 299-й год от создания Рима. Смерть Иисуса Христа по правильному изъяснению седмин полагают в половине 70-й седмины, начало служения в половине 69-й. Определяя таким образом год вступления Иисуса Христа в общественное служение, мы найдем, что оно было в 483 от начала седмин и след. от создания Рима в 782 г., а полагая, что Спаситель крестился в начале 30-го года своей жизни, получим год Его рождения 753-й от создания Рима. Вот несколько систем счисления, по которым можно дойти до определения года рождения Иисуса Христа. Последний путь, очевидно, не для всякого удовлетворителен, потому что не историю должно поверять пророчеством, а пророчество историей. Следовательно, для нас более достоверности могут иметь первые два счисления, тем более, что они сходятся между собой.

В первом счислении дело зависит от определения года смерти Ирода. Он ясно указан в истории Иосифа Флавия; но это должно будет отнести нас на несколько лет от принятого счисления; Флавий, как сам он говорит, писал историю Ирода, руководствуясь записками Николая Дамасского, сотрудника и современника Иродова, и следуя им утверждает, что Ирод объявлен царем иудейским в 714 г., но вступил в действительное владение спустя 3 года, в 717 г. После того Ирод царствовал 34 г., а всего 37 лет. Итак полагая, что Иосиф следует счислению Иудейскому, т. е. начинает, год с месяца Низана, мы найдем, что Ирод скончался в 750 году, после месяца Низана. Это подтверждается бывшим незадолго до смерти Ирода перед пасхой затмением солнца, о котором упоминает Флавий и которое по вычислению новейших астрономов долженствовало быть в 750 году. С этим счислением времени соглашаются и другие хронологические замечания о правлении сынов Ирода. Иосиф Флавий говорит, что Архелай правил Иудеей 9 лет, потом был сослан, как говорит Дион, в 759 году от создания Рима. Если Архелай правил 9 лет, то Ирод умер в 750 году. Филипп, по сказанию того же Иосифа Флавия, умер на 37 г. своего правления на 20 г. Тиверия, а это есть 786 год, следует опять тоже, что Ирод умер в 750 году, притом это должно было быть весной. Если же Ирод скончался в 750 году, то значит, Спаситель родился в 749 г., если не ранее, но ранее нет нужды предполагать, потому что события младенчества Иисуса Христа могли совершиться и в это время. Если же Спаситель родился около 750 года, то когда Ев. Лука замечает, что Иоанн вступил в свое служение в 15 год Тиверия, а это будет 781-й от создания Рима, то отчисляя отсюда 30 лет, мы получим число близкое к 750.

Время рождения Иисуса Христа определяется указаниями ближайших отцев церкви. Но их счисление приходится на 751-й год, или близко к сему, и само по себе видно, основывается не на исторических документах, но на герменевтических началах. Ириней, писатель II века, полагал рождение Иисуса Христа в 751 году. Тертуллиан старается доказать тоже. Восточные говорят иначе: Климент Александрийский полагает в 752 году. Евсевий старается подтвердит это, а Епифаний соглашается с ними. И эти два счисления, по-видимому несогласные, в сущности своей – одно. Вся разность происходит от того, что те и другие писатели не с одного и того же месяца и числа начинают счисление. Ириней и Тертуллиан начинают с 25 Декабря, а Евсевий и Епифаний с Генваря, даже некоторые с Мая. И это указание Отцев Церкви на 751-й год может быть зависело от соображения слов Ев. Луки, который полагает вступление Иоанна в служение на 15 году Тиверия. Впрочем надобно заметить, что слова Луки о времени крещения Иисуса Христа неопределенны: бе яко лет тридесять, начиная, говорит он. К чему относить начиная, к году ли жизни Иисуса Христа или к Его служению? Кажется начиная нельзя относить к 30-му году жизни Иисуса Христа. Так не говорится ни на каком языке. Вероятно догадка некоторых, что здесь опущено нечто т. е. начиная учение, или служение.

38. Чтобы ты понял, что это перепись праведности, смотри: отправляются на эту перепись Иосиф и Мария, праведник и Дева, тот, кто был хранителем Слова, и Та, Кто Его родит. Где праведник и Дева объявят свои имена? Там, где рождается Христос! Ибо всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога (1 Ин. 4:2). Но, согласно более возвышенному толкованию, рождается Христос в сердце твоем и в душе твоей. Близко Слово: в устах твоих и в сердце твоем (Втор. 30:8; Рим. 10:8).

Народныя переписи, совершающияся по повелению чуждаго правительства, были очень оскорбительны и унизительны для национальнаго чувства; народ справедливо видел в них средство еще более подчинить его чуждому игу и обложить тяжелыми налогами. Поэтому переписи всегда способны были вызывать и действительно вызывали народныя возстания. Благоразумное римское правительство, чтобы переписи были не слишком оскорбительны для подчиненных ему народов, приказывало производить их в каждой стране сообразно с народными особенностями. Народ иудейский разделялся по коленам, родам (πατριαι) и домам (οικοι). В древнее время это разделение соединялось с поземельным разделом, и каждое колено, каждое семейство имело свой поземельный участок (Иис. Нав. 13 гл. и д.) и свое определенное местопребывание. Поэтому для переписи, бывшей при Давиде (2 Цар. 24 гл.), заведывавшие ею переходили из города в город. Но ко времени Ирода такого местнаго разделения не было. Однакоже генеалогическия таблицы продолжали существовать и храниться—и не только семейныя, но и общественныя. Поэтому перепись при Ироде и вызывала каждаго в тог город, к которому он принадлежал по этим общественным родословным переписям. Евангелист только об Иосифе замечает, что «он был из дома и рода Давидова» и, следовательно, можно думать, что только для него была необходимость „записаться". Однакоже и Мария сопутствовала ему. Некоторые толкователи предполагают, что, быть может, Мария была дочь наследственная и имела в Вифлееме или около него поземельную наследственную собственность, вследствие чего и Она подлежала переписи. Но это предположение собственно не объясняет этого, почему Мария должна была лично явиться для записи: ея наследственный участок, по выходе ея в замужество, закон считал принадлежащим ея мужу. Что Мария должна была быть внесена в списки, так это долженствовало быт с Нею, говорят другие, как и со всякою обыкновенною женщиною, потому что в римской империи и женщины, после 12 лет, облагались поголовною податью. Но чтобы Она должна была явиться лично для записи, этого не требовали обычаи еврейские, согласно с которыми совершалась перепись. Ивые же толкователи, чтобы объяснить, почему Мария сопутствовала в Вифлеем Иосифу, ищут намека на это в прибавлении евангелиста: кото- роя была беременна,и думают, что уже вследствие этого Своего положения Мария нуждалась в помощи непосредственно близкаго к Ней человека, каков для нея был Иосиф, и потому Она и путешествовала с ним в Вифлеем. Догадка эта очень вероятна, но только указанное прибавление евангелиста можно понимать не в смысле указания на причину, почему Мария сопутствовала Иосифу, а как замечание для связи с последующим.

Некоторые ученые, однако, оспаривали факт, что каждый человек должен был прийти для переписи в свой город, но вот достоверный правительственный указ, найденный в Египте:

«Гай Вибий Максим, префект Египта, приказывает: “Ввиду того, что пришло время подворной переписи, повелеваю всем, кто по какой-либо причине проживает вне своего округа, вернуться в свои дома с тем, чтобы надлежащим образом пройти перепись и иметь возможность прилежно обрабатывать отведенные им наделы земли”».

Если так обстояло дело в Египте, то, вероятно, так же было в Иудее, где еще хорошо сохранялись родовые отношения: люди должны были прийти в свой родовой город. Иосиф был родом из Вифлеема. Этот город находился в ста тридцати километрах от Назарета. Евангелист Лука вводит рождение Иисуса Христа в рамки мировой истории, которая в те времена отождествлялась с историей Римской империи. Мария с Иосифом приходят в Вифлеем, град Давидов. Именно в родовом городе Давида произошло рождение Мессии Иисуса, Его вхождение в мировую историю. Так оттеняется контраст между мнимым владыкой мира Августом и истинным Царем мира, мессианским Младенцем Иисусом.

От (из) Галилеи, из града (города) Назарета. Галилея, это – одна из частей Палестины. Во времена Христовы, Палестина имела следующие части, и части ее так были розданы между тремя сыновьями Ирода по смерти его, по приказанию Римского императора Августа: Иудея, Самария и Идумея (лежавшие к югу,) – Архелаю; Галилея и Перея (к северу и востоку), – Ироду Антипе; Гавлонитида, Трахонитида, Итурея и др. (к северо-востоку) – Филиппу. О Назарете чит. в объясн. Лк. 1:26 Зане быти ему (потому что он был) от (из) дому и отечества Давидова. (Чит. объясн. Лк. 1:27).

Путешествие Пресв. Богородицы вместе с Иосифом в Вифлеем для записи, которое не было обязательно для жен, так объясняет епископ Михаил: «Мария, также и Иосиф, уже знали, что от Нея должен родиться Мессия, знали без сомнения и то, что Он должен родиться в Вефлееме (Мих. 5:1 и дал. Мф. 2:5). Теперь, когда был объявлен указ Кесаря о переписи, по которому оказалось необходимым Иосифу отправиться в Вифлеем, не могло-ли, не должно-ли было благочестивое чувство подсказать им, что этот указ в руках Провидения есть орудие для того, чтобы во исполнение пророчеств Сын их, Мессия, родился именно в Вифлееме, а не в другом каком-либо месте? И Мария, так как скоро приходило время резрешения Ея, решилась сопутствовать своему обручнику в Вифлеем, видя в этом чудесные пути промышления Божия о Ней и Ея будущем младенце».

– Он пошел на перепись с Мариам, своей нареченной, которая была беременна – ни невеста, ни жена не обязаны были являться на перепись с женихом или мужем (о брачном законе см. коммент. на. 1:27), а только глава семейства. Можно допустить, что у Марии тоже была в Вифлееме какая-то собственность. Есть также свидетельства того, что в Сирии женщины с двенадцати лет были обязаны платить подушную подать и поэтому их личное присутствие в месте переписи могло быть обязательным. Но, если срок их обручения еще не истек, они не могли путешествовать вдвоем. Вероятно, Иосиф и Мария к этому времени уже жили вместе, хотя и не были супругами в полном смысле этого слова (см. Мф. 1:25). Некоторых смущает тот факт, что женщина на сносях могла отправиться пешком в такое трудное и далекое по тем временам путешествие. Но в прежние времена женщины были выносливыми и меньше думали о возможном риске.

Мария с Младенцем в Своем лоне и Иосиф идут записываться в Вифлеем. Ни в Риме, ни в Афинах, ни в Иерусалиме не пожелал родиться Иисус. Тайна Рождества Иисус приоткрывается нам лишь в бедном городке Иудеи. Взойти в Вифлеем, стать гражданином Вифлеема, стяжать, нет, принять смиренный дух Вифлеема.

Так как Иосиф вел свою родословную от Давида царя, то для записи своего имени он должен был отправиться в Вифлеем, как родину своего великаго царственнаго предка. Это было, повидимому, зимою 750 года от основания Рима. Но так как зима в Палестине иногда бывает совсем мягкою и теплою, так что после ноябрских дождей по временам показывается зелень на полях, на которыя выгоняются стада на подножный корм, то, не смотря на дальность пути, Иосиф решился взять с собою и Марию, которая также происходила из рода Давидова и не могла не чувствовать желания побывать на родине своего царственнаго предка, особенно теперь, когда приближалось время рождения ей сына Давидова.

Сделав необходимыя приготовления к нелегкому пути, то-есть захватив некоторый запас провизии, требовавшейся по разсчету дней путешествия, Иосиф с пресв. Марией двинулись в путь. Спустившись со склона горы, на котором приютился Назарет, они должны были направиться по дороге, ведшей чрез долину Ездрилонскую, которая теперь кажется пустынною и заброшенною, а в то время кипела самою бойкою промышленною жизнью. Галилея ׳того времени, по свидетельству Иосифа Флавия, была до того густо населена, что в ней считалось 240 городов и селений, из которых в самых малых было не менее пятнадцати тысяч жителей. Если даже допустить в этом свидетельстве некоторое преувеличение, то все-таки останется несомненным, что население этой области было чрезвычайно густое, так что, по одному арабскому преданию, человек в древнее время мог путешествовать там в течение целаго года и ни в одном селении не ночевать по два раза. Весь этот путь пролегал по городам и местностям, которыя невольно пробуждали в душе всякаго серьезнаго путешественника дорогия историческия воспоминания. Оставив слева округленную вершину Фавора, дорога направлялась прямо на юг к Изреелю, некогда гордой столице нечестиваго Ахава. Немного восточнее Изрееля высились горы Гелвуйския, где погиб в жестокой сече с филистимлянами злополучный царь Саул, так прискорбно не оправдавший возлагавшихся на него надежд; справа виднелся Дофан с его богатыми пастбищами, на которых некогда Иосиф пришел посетить своих братьев и сделался жертвою их кровожадной вависти и злобы. Извиваясь далее среди богатейших садов, виноградников и полей, дорога вела в Самарию, которая тогда только что заново была отстроена Иродом и притом с таким великолепием, что льстивый царь нашел ее достойною того, чтобы назвать ее Севастией, греческим синонимом латинскаго слова Август — в честь своего великаго римскаго повелителя. Но праведные нутешественеики не могли долго останавливаться ни в Самарии, ни в других самарянских городах, так как повсюду встречались с презрительными или недружелюбными взорами самарян, с их вековою враждою к иудеям, и потому, быть может, сделав привал у колодезя Иакова, близ Сихема или Сихара, они торопились поскорее оставить самарянскую землю, чтобы найти себе отдых на священной земле Израиля. И когда они, перевалив чрез возвышенность Акраввимскую, составлявшую пограничную черту между Самарией и Иудеей, действительно вступили в эту последнюю, то пред их глазами открылись местности, связанныя с священнейшими воспоминаниями для каждаго иудея. Прежде всего тут выступали пред ними священный Силом, где некогда стояла скиния и куда благочестивая Анна приходила с пламенною мольбою выплакивать тяготевшее на ней горебезчадия, азатем и Галгал, где впоследствии судействовал ея великий, выплаканный ею сын, знаменитый пророк Самуил. Далее путь пролегал но целому ряду других знаменитых по тому или другому историческому воспоминанию городов и местностей, пока наконец не приводил к самым воротам Иерусалима. Но целию путешествия Иосифа с Марией была не столица Израиля, а родина их царственнаго предка Давида, город Вифлеем, находившийся верстах в десяти к югу от Иерусалима. Вифлеем был раскинут но склону довольно крутой горы, но которому неправильными рядами тянулись его узкия и крутыя улицы и с которой открывалась кругом великолепная панорама холмов. На одном из этих холмов, верстах в пяти к востоку, гордо высился замок Ирода, Иродиум, а еще дальше к востоку, за Иорданом высилась пурпурная гряда гор Моавских, на которых чудесными переливами играли лучи восходящаго или заходящаго солнца. Собственно вифлеемская гора со всех сторон представляла обрывы, которые большими уступами спускались к окружающим долинам и по местам покрыты были ютившимися на них виноградниками и разнообразными плодовыми деревьями — маслинами, смоковницами и гранатовыми яблонями. Вь небольшой прилегающей к городу равнине и теперь в известное время зеленеют ячменныя нивы: это то самое поле, которое принадлежало богатому Воозу и на котором Руфь, праматерь царя Давида, собирала оставшиеся от жатвы колосья и нашла свое счастье, сделавшее ея имя славным в истории избраннаго народа.

Евангелист Лука, изображая жизнь Иисуса Христа как искупительную Жертву Богочеловека за грехи всего мира, с особенным вниманием останавливается на событиях, рисующих крайнюю степень уничижения Богочеловека Христа.

В этом отношении характерными для Евангелия Луки являются главы: 1-я и 2-я гл. Чтение этих глав, изображающих обстоятельства Рождества Христова и некоторые события из детских лет земной жизни Господа Иисуса Христа, вызывает в душе читателя чувство умиления перед величием той простоты, смирения и уничижения, в обстановке которых Всемогущий Бог и Царь вселенной добровольно снисходит к людям для спасения их от грехов гордости и самопревозношения. Владыка неба и земли избирает для Своего воплощения бедную сироту Пресвятую Деву Марию и рождается не в пышных палатах дворца, а в убогой пещере; и это величайшее событие в истории мира и человечества приветствуют и поклоняются Богомладенцу Иисусу не высшие представители общества – цари, князья и вельможи, а самые бедные и простые люди – пастухи. В таком смирении и уничижении проходит вся земная жизнь Господа Иисуса Христа.