Евангелие от Луки, Глава 2, стих 40. Толкования стиха

Ибо то, что Он является Единородным Сыном, равным Отцу, это принадлежит не благодати, но природе; а то, что в единство Лица Единородного Сына был принят человек, это принадлежит не приро­де, но благодати, как это признает и утверждает Евангелие: Младенец же возрастал и укреплялся, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем (Лк. 2:40).

Знаем только то, что как скоро услышал Иосиф, что Ирод гонитель Иисуса – умер, то, оставив Египет, пошел в свое отечество. Он намеревался утвердиться жительством в Иудее, и именно, как кажется, в Вифлееме. Но уведомившись, что Иудея досталась после Ирода в руки сына его Архелая – государя, которого он имел причины страшиться более, нежели других сыновей Ирода – Антипы или Филиппа, правивших в других областях иудейского царства, сообразно внушению божественному удалился в Назарет галилейский, где прежде жил с Марией.

Таким образом младенец Иисус был отдален надолго от Иерусалима; о Нем не могли теперь знать ничего более даже и те, которые слышали о Его рождении столько необычайного. Иисус не прежде должен был явиться публично Мессией, как когда достигнул совершенного мужеского возраста: раннее знакомство с Ним могло бы подать только более поводов к мелочным сомнениям, нежели доставить пользы. На жителях Назарета ясно можно видеть, как много возбуждало их против Иисуса то, что они столько знали Его – знали как младенца, знали как отрока, знали как юношу, знали как сына плотникова, знали как брата и родственника обыкновенных людей. Можно думать, что этот предрассудок распространился бы еще далее, когда бы те, которые в Иерусалиме радовались рождению Его, как рождению Мессии, видели Его теперь каждодневно, знали Его в отроческие и юношеские лета – и (исключая предрасположений духа) через столько времени не примечали в Нем ничего соответствующего их ожиданиям. Могли ли они сделаться способнее признать в Нем Его божественное достоинство – на тридцатом году Его жизни – когда столько лет не примечали в Нем следов оного? Нет. Ищущий всегда чудес и знамений Иудей в Иерусалиме при столь продолжительном знакомстве с Иисусом столько же мало, как и житель Назарета, мог сохранить те великие надежды, которые с Ним соединяли, когда Симеон и Анна о Нем говорили и искали Его чужестранные мудрецы.

Наконец достоверная история младенчества Иисуса заключается замечанием евангелиста: Иисус же преспеваше премудростию и возрастом и благодатию у Бога и человек. В силах Его духа более и более проявлялось то, чем Ему надлежало быть по своему назначению: обитавшая в Нем полнота Божества соразмерно немощи и скудости сосуда человечества не вдруг вся в Нем раскрывалась. Все, что божественного видели во время общественного Его служения в Его жизни, учении и делах, находилось уже в Нем и тогда, как Он был в возрасте младенческом, детском, юношеском: но по неспособности сил Его к проявлению полноты Божества оставалось более или менее сокрытым. Но чем более укреплялись силы его души и тела, чем более приближался Он к совершеннейшему возрасту человека, тем яснее открывал в Себе Божество. Так солнце и в утро и в полдень и в вечер – всегда равно себе и в блеске и теплоте. Но иначе оно светит и греет нашу землю утром, иначе – в полдень и иначе – вечером. Постепенность раскрытия сил Его в особенности открывалась в Его разуме и познаниях, и все Его слова, действия и движения отличались некоторым божественным достоинством и красотой; почему это дитя, этот юноша и привлекал к себе любовь всех. Иисус же преспеваше премудростию и возрастом у Бога и человек.

Мы сказали: этим заключается достоверная история младенчества Иисуса Христа; но вымыслы позднейшие и предания следуют гораздо далее, наполняют все время жизни Иисуса Христа от вселения в Назарете до путешествия в Иерусалим на 12 году его жизни – чудесами. Епифаний в одном месте как будто соглашается допустить что-нибудь подобное – для того, чтобы никакой еретик не мог сказать, что на Иисуса сошел при крещении Христос. Но Златоустый довольно прямо объявляет себя против этих преданий. От достоверной истории младенчества Иисуса Христа надлежит также отличать позднейшего изобретения догадочные идеи развития сил в Иисусе Христе, которые впрочем не ограничиваются Его младенчеством, но обнимают весь период Его жизни до вступления в общественное служение.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 45-47++

Евангелист заканчивает свое повествование о сороковом дне двумя общими замечаниями — о месте воспитания и вообще дальнейшей жизни Иисуса Христа, и о характере Его телеснаго и духовнаго возрастания и развития. Что касается перваго замечания, то оно не непременно точно, т.-е. такое, чтобы между событиями сорокового дня в Иерусалиме и возвращением святаго семейства в Назарет не могло пройти довольно значительнаго времени и случиться многим событиям в истории Иисуса Христа. Евангелист Матфей во 2, 23 дает даже намек, что у родителей Иисуса первоначально и не было мысли возвращаться в Галилею и они поселились в Назарете только после особеннаго откровения о том Ангела. Указание ев. Луки есть просто общее заключительное замечание, которое он делает для выяснения события, о котором он далее— с 2, 41 начинает повествовать. И второе замечание, что возрастание Иисуса Христа по телу и духу было необыкновенное (1:80), будучи заключением к предыдущему, к истории детства Иисуса Христа, когда он был 12 лет отроком, имеет целию фактически разъяснить это замечание о необыкновенном Его возрастании и развитии.

В рассказе появляется пророчица Анна, которая тоже принадлежала к «кротким в стране». Об этой Анне мы знаем только то, что здесь кратко сказано евангелистом. Анна была вдовой. Ей было восемьдесят четыре года. Она, как и Симеон, состарилась, но никогда не переставала надеяться, потому что не отходила от храма, постилась и не переставала молиться днем и ночью. Она поддержала пророчество Симеона, говоря всем о Младенце и о Его спасительной миссии. Своим свидетельством она подтверждала, что мессианские ожидания Иерусалима исполнились в Иисусе.

Растяше (выростал) – телом и крепляшеся (укреплялся) духом, (слич. Лк. 1:80; так как человеческая природа И. Христа и по телу, и по душе подлежала обычным законам человеческого развития и усовершенствования (кроме греха); то Евангелие и умалчивает о том, каким образом происходило в Назарете воспитание и развитие Божественного Младенца. Человеческое любопытство различным образом пыталось приподнять завесу, распростертую над историей детства и юношества И. Христа, и породило многие, не заслуживающие вероятия и даже прямо выдуманные и ложные, сказания. Евангелисты повествуют только об одном событии из этого времени, – о путешествии Его двенадцатилетнего в Иерусалим. Они обыкновенно описывают из жизни Спасителя только то, что имеет отношение к делу спасения рода человеческого, на которое Он родился, а не частную Его жизнь.

Не претыкайся, если случится тебе подумать о том, как Бог может расти или как Он, даруя благодать нам и ангелам, может получать мудрость. Подумай скорее о том, насколько прекрасно искусство тайноводства евангелиста. Ведь мудрый евангелист представил Слово не Само по Себе, без плоти, говоря, что Оно прибавляло в росте, мудрости и благодати, но, прежде рассказав, что Оно родилось во плоти от женщины и имеет одинаковый с нами вид, затем указал на Его человеческие качества, назвав Его младенцем и сказав, что Он увеличивался в росте. А так как Его тело росло медленно, Он был подчинен закону тела.

И под сказанным, что Он возрастал в премудрости, имеется в виду не то, что Он получал прибавление в премудрости (потому что Бога мы постигаем как совершенного во всем и не нуждающегося ни в малейшем развитии способностей, достойных Бога), но то, что Бог Слово одновременно вместе с ростом тела постепенно являл Свою премудрость.

Этот раздел завершается словами, очень сильно напоминающими. 1:80, где рассказывалось об Иоанне. Ряд поздних рукописей делает это сходство еще более наглядным (см. текстологический комментарий). Набирался... мудрости – это очень важные слова, подготавливающие следующий эпизод, когда мальчик Иисус был в Храме (2:47).

СПАСИТЕЛЬ мира, родившись в пещере, служившей во время непогоды пристанищем убогаго пастуха и его стада, и возлежав в яслях, благоволил провести и все годы Своего возрастания в городе, который отнюдь не соответствовал человеческому понятию о величии и славе. Назарет был одним из незначительных городков Галилеи, которая, как занятая смешанным населением из иудеев и язычников, не пользовалась у истых иудеев доброю славою. Испорченный грекоиудейский или арамейский язык и сомнительный характер религии ставили эту область столь невысоко во мнении иудейских книжников, что у них даже сложилось убеждение, что «из Галилеи не приходит пророк» (Ин. 7:52). Но эта худая слава, разделяемая всей Галилеей, с особенною силою падала именно на Назарет, к которому с презрением относились даже сами галилеяне (Ин. 1:46). Причина этого неизвестна, но она могла заключаться или в близких сношениях его с язычниками, неблаготворно влиявшими на его религиозную и нравственную жизнь, или в самом характере жителей, отличавшихся крайним неверием и жестоким буйством, как это впоследствии пришлось испытать самому Христу (Мф. 13:54-58; Лк. 4:16-29). Наконец и вообще это был такой ничтожный город, что с ним не связывалось никаких исторических воспоминаний из жизни избраннаго народа и даже самаго имени его ни разу не встречается в ветхом завете. Но не смотря на все это, Назарет, расположенный в одной из прекраснейших котловин Галилеи и окруженный со всех сторон живописными холмами, представлял собою удобное место, где св. семейство могло в тиши и безвестности воспитывать вверенный его попечению божественный залог, пока не настало время для выступления Мессии на дело спасения мира. И там-то божественный Младенец возрастал под убогим кровом своего нареченнаго отца — Иосифа, плотника назаретскаго. По выразительному свидетельству ев. Луки, Он «возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости; и благодать Божия была на Нем». Как истинный человек, Младенец Христос испытал и немощи человеческаго детства, так что телесное и духовное совершеннолетие было достигнуто Им с тою же постепенностью, как оно достигается обыкновенными людьми. Евангелисты не сообщают никаких подробностей из жизни детства Иисуса до достижения им двенадцатилетняго возраста, ясно давая знать, что, вопреки апокрифическим разсказам, переполняющим Его детство разными чудесами, даже в детских играх, Он жил обычною человеческою жизнью, хотя и чужд был всякаго греха и возрастал в обычных условиях тогдашней религиозной, семейной и общественной жизни. Эти условия, как знакомыя современникам, не нуждались в особом разъяснении их для читателей, почему евангелисты и обходили их молчанием, как обыкновенно писатели обходят молчанием условия окружающей их обыденной жизни, предполагая ее знакомою всем. Но для нас, отделенных от того времени целыми тысячелетиями и живущих в совершенно другом климате, на иной почве, под другими небесами, в иных совершенно условиях религиознонравственной жизни, семейнообщественнаго и государственнаго быта, условия тогдашней жизни представляют нечто совершенно необычное, требующее изучения и объяснения. Поэтому отнюдь неизлишне уяснить себе ту именно бытовую обстаповку, в которой проведены были Христом Спасителем годы Его детства с его воспоминаниями, ясно отражающимися в последующих словах и притчах Христа.

Будучи по человечеству сыном благочестивых родителей, из которых нареченный отец удостоился от евангелиста названия «человека праведнаго» (Мф. 1:19), т.е. с юности исполнявшаго закон Божий, а Пресвятая Матерь названа от ангела «благодатною» (Лк. 1:28), т.-е. исполненною за свое благочестие и безукоризненную нравственную и телесную чистоту высших даров благодати, Иисус таким образом с младенческих лет воспитывался в чистейшей атмосфере по-истине святого семейства. Но даже и помимо этих исключительных условий, выдвигавших дом прав. Иосифа из ряда других домов, известно, что семейная жизнь древнеиудейскаго народа, не смотря на все историческия превратности в его судьбе, и вообще представляла весьма привлекательную и возвышенную картину. У них никогда не терялся из вида тот идеал семейнаго счастия, который осуществлен был в жизни патриарха Исаака с его женой Ревеккой. Женщина, среди иудеев никогда не низводилась в столь зависимое и презренное состояние, как зто было у других народов востока, потому что священнейшая книга Божия учила их, что жена есть кость от костей и плоть от плоти мужа и предназначена быть помощницей ему (Быт. 2:20-22), И ветхозаветная женщина в своих лучших представительницах вполне оправдывала свое достойное положение и осуществляла идеал семейственнаго счастия и благополучия. Она оставила свой след на многих страницах священных книг и удостоилась самых возвышенных похвал. Идеал доброй жены, как он начертан в книге притчей Соломоновых, рисует пред нами такой симпатичный образ, какой мог возникнуть только на здоровой почве крепкой и возвышенной семейной жизни. «Кто найдет добродетельную жену? спрашивает царь Лемуил. Цена ея выше жемчуга. — Встают дети, — и ублажают ее, муж, и хвалит ее: много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их. Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы»(Притч. 31:10, 28-30). И действительно ни в какой еще литературе нельзя найти столь возвышеннаго и прекраснаго идеала жены и матери, чем какой представляет нам священная поэзия, написанная не менее трех тысяч лет тому назад, когда в Греции только еще зарождалась цивилизованная жизнь, а Рима еще не значилось в истории. Образ, начертанный боговдохновенным стилем Премудраго, сохранял свое значение для всех последующих веков. За целые века до пресв. Марии восторженная песнь его о добродетельной жене была на устах всякой ветхозаветной девы, потому что изречения священных книг были хорошо знакомы всему иудейскому народу. Начертанная в вей картина любязей верности, непрестанной деловитости, мудрости, хозяйственности, бережливости и самоуважения, благородной почтительности к мужу и благоговения к Господу, и наконец материнской любви и заботливости по отношению к детям, представляла достойный предмет соревнования для многих ветхозаветных жен. И этот идеал, как мы вправе предполагать, был вполне осуществлен пресв. Марией в Ея скромном семейном кругу — как в характере, так и во всех домашних делах, и это было предусмотрено Сыном Божиим, избравшим Себе благодатную Матерь, призревшим на смирение Ея и смиренно подчинявшимся Ея материнскому попечению о Его воспитании в детстве и отрочестве.

С благоустройством и возвышенным тоном семьи естественно связывалось глубокое почтение детей к родителям. Всякий ребенок находил себесвященный идеал почтения и послушания родителям в добровольном согласии Исаака даже на заклание, когда его потребовала воля отца. Каждому иудейскому ребенку с малых лет внушалось, как сам Бог начертал на каменных скрижалях слова: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле» (Исх. 20:12), и эта заповедь то и дело повторялась в законе (Лев. 19:3, Втор. 5:16, Притч. 1:18). Непослушание отцу или матери возведено было в общественное преступление, за которое можно было наказывать смертию(Втор. 21:18-21). Недостойныя дети подвергались самым страшным угрозам божественнаго гнева. В священной история ребенок мог читать, как Иосиф, этот благороднейший образец сыновней любви, «встретив своего отца, пал ему на шею и плакал долго» и «поклонился ему до земли», не смотря на то, что был уже великим сановником фараона (Быт. 46:29, Быт. 48:12), и как сам великий законодатель народа Моисей, встречая тестя своего, «поклонился ему и целовал его» (Исх. 18:7). Ребенок рано знакомился с историей проклятия, которое пало на непочтительнаго сына Ноева, и ему внушался закон, по которому молодые люди «должны вставать пред лицом седого и почитать лицо старца» (Лев. 19:32), а также и мудрое изречение сына Сирахова, который говорит: «Всем сердцем почитай отца твоего, и не забывай родильных болезней матери твоей. Помни, что ты рожден от них, и что можешь ты воздать им, как они тебе?» (Сир. 7:29-30). И насколько глубоко укоренились эти внушения в душе иудейскаго народа, показывает то, какое огромное, поистине священное значение придавалось благословению родителей и каким бедствием считалась потеря или лишение его.

Семейная жизнь, основывающаяся на таких началах, представляла весьма благоприятную среду для нравственнаго воспитания детей, которых в свою очередь родители считали величайшим для себя благословением и счастием, излпвая на них всю силу своей любви и своего попечения. Попечение ихособенно выражалось в старании дать детям паи лучшее воспитание, и именно вдухе закона Божия. В деле воспитания принимали участие оба родители, как это видно из истории Сусанны, о которой разсказывается, что «родители ея, будучи праведны, научили дочь свою закону Моисееву»(Дан. 13:3), а также из истории Тимофея, который «с детства знал священное писание» и получил религиозное воспитание от своей бабки Лойды и матери Евники (2 Тим. 1:5, 3:5). Но главнее всего на отце именно лежала обязанность обучать детей обоего пола и преподавать им закон и вообще священное писание, которые составляли почти исключительные предметы иудейскаго образования. Прямыми постановлениями требовалось от всякаго отца, чтобы он прилежно преподавал своим детям священную историю своего народа с великими делами и разнообразными превратностями в жизни его предков, равно как и постановления закона, и беседовал о них с ними, сидя ли в доме или находясь в пути, удаляясь на покой, или вставая с постели (Втор. 6:7, Втор. 11:9, Втор. 4:9-10). Разъясняя постановления закона, раввины требовали, чтобы ребенок начинал заучивать закон наизусть, когда ему исполнялось пять лет, а начальныя молитвы утренняго богослужения ему преподавались с того момента, как он начинал говорить. Постоянное чередование больших праздников с их обрядами естественно возбуждало любопытство детей касательно их, и объяснение их значения ставилось родителям в священную обязанность. Книга Притчей Соломоновых изобилует доказательствами того, с какою тщательностью исполнялись эти предписания как отцами, так и матерями. В благоустроенном и благочестивом доме не терялось ни одного благоприятнаго обстоятельства — за обеденным столом, утром или вечером за рукодельем — для того, чтобы внушать юным умам благоговение к Богу и постоянно преподавать им заповеди и законы, пока они не заучивались наизусть.

Такие порядки искони господствовали во всякой благочестивой иудейской семье. Но семейное воспитание впоследствии стало мало-помалу уступать место школе. Школы сначала заведены были лишь для воспитания и образования сирот, которыя таким образом не имели возможности получать домашняго образования; но впоследствии в школы стали посылать своих детей и сами родители, и школьное дело ко времени рождества Христова получило среди иудеев широкое развитие. Каждый город обязательно должен был иметь свою школу, так как «город, говорит Талмуд, не имеющий своей школы, должен погибнуть». «Иерусалим погиб из-за того, что пренебрегал воспитанием своих детей». Иосиф Флавий не раз с гордостью говорит о той заботливости, с которою иудеи относились к воспитанию своих детей. «О воспитании своих детей, говорит он, мы заботимся более, чем о чем либо другом, и соблюдение законов и внушаемыхими правил благочестия мы считаем важнейшим делом всей жизни». Те навлекали на себя позорное название «амгаарец» — «людей земли», кто, имея детей, не давали им надлежащаго познания в законе Божием посредством обучения дома или в школе. Раввины точно определяли самое начало школьнаго обучения. «Не начинай учить мальчика (в школе), говорил одному учителю ученый раввин Рабба, до шестилетняго возраста; а с этого года возьми его и учи, как гы учишь вола, который изо-дня в день носит все более тяжелую кладь». Даже число учеников точно определялось для учителя. Учитель мог иметь в школе двадцать пять учеников; а если их оказывалось пятьдесят, то требовалось иметь двоих учителей, если же сорок, то одного учителя с помощником, которому должен был платить отчасти главный учитель, отчасти приход. Начальником школы обыкновенно был хазан, т.е. начальник ближайшей синагоги, да и сама школа в большинстве случаев помещалась в синагоге. В школе дети, сообразно с своим возрастом, сидели на полу, как это бывает еще и теперь на востоке, причем учитель занимал место на особом возвышенном сиденье. Младшия дети имели у себя под руками в качестве учебников небольшия выписи из Библии, так как книг в нашем смысле тогда еще не существовало. В восточных школах настоящаго времени уроки записываются учениками мелом на деревянных дощечках, в роде наших грифельных досок, с которых потом можно стереть их, чтобы написать на место их новые. Так, по всей вероятности, делалось и в древнее время. Главной задачей своей учитель ставил — сообщить детям драгоценное познание в законе, постоянно применяясь к их способностям и дарованиям, умеряя строгость добротою, и главнее всего имея в виду высшую цель воспитания. Отдалять детей от всякаго соприкосновения с пороком, воспитывать в них кротость, даже когда бы им приходилось сносить величайшую несправедливость, скорее показывать грех в его омерзительности, чем устрашать его последствиями, внушать строгую правдивость, избегать всего, что могло бы наводить на неприятныя или нечестивыя мысли и делать все это без всякаго пристрастия, без чрезмерной суровости и в тоже время без ослабления дисциплины, с разсудительным распределением времени между занятиями и отдыхом, с тщательною заботливостью об основательности познаний — вот в чем состоял идеал, который каждый иудейский учитель имелпред своими глазами и который пменио и окружал таким высоким почтением учительскую должность в Израиле.

Что касается предметов изучения, то в общем ученики до десятилетняго возраста занимались исключительно изучением Библии, с десяти до пятнадцати лет изучением исписаннаго закона, или мишны, после чего ученик уже мог переходить к тем богословским разсуждениям, которыя служили главным предметом занятия в высших школах раввинов. Этот курс, конечно, не был обязательным для всех, так что если после трехлетняго или пятилетняго обучения мальчик не обнаруживал особых успехов и не подавал больших надежд в будущем или просто не имел достаточных средств для дальнейшаго образования, то образование его закапчивалось в низших школах. Изучение Библии начиналось с книги Левит, отчасти с тою целию, чтобы с ранних лет знакомить детей с обрядовыми узаконениями, заключающимися в этой книге, а также и потому, что обряды, которые излагаются в этой книге, были наиболее знакомы детям вследствие того, что им постоянно приходилось встречаться с ними и в доме, и в синагоге. После книги Левит изучение переходило к следующим книгам Пятокнижия, затем к книгам пророков и наконец к остальным священным книгам (агиографам). То, что теперь составляет Гемару или Талмуд, преподавалось уже в высших школах, прием в которыя производился не ранее пятнадцатилетняго возраста. При обучении наблюдалась должная мера, и учителя заботились о том, чтобы не переутомлять своих учеников чрезмерной работой. С этою целию уже рано установлены были определенные часы для школьнаго преподавания, и занятия сокращались или совсем приостанавливались в знойный период летних месяцев. Нам не открыто, проходил ли эту школу в той или другой степени божественный Отрок Иисус; но Его последующия беседы ясно показывают, что Его божественный дух безконечно превосходил глубиною своего разумения истины все те знания, какия могла давать школа (ср. Ин. 7:16).

Рядом со школой, но в гораздо еще более глубокой степени образовательно-воспитательное влияние имела на современных Христу иудеев синагога, или дом общественной молитвы, заменявший в некоторой степени для жителей отдаленных городов и селений храм иерусалимский. Свое значение синагога впервые получила в век Маккавеев, хотя происхождение ея относится к гораздо более раннему времени и первые следы ея встречаются уже в Вавилоне. По разрушении храма, пленники, не имея больше возможности совершать в нем установленных жертвоприношений, для удовлетворения своих религиозных потребностей собирались по частным домам и там совместно молились и назидались чтением закона и проповедью пророков и священников. Из этого обычая, под руководством ученаго священника Ездры уже по возвращении из плена, возникло формальное учреждение для молитвы и истолкования закона, которое впоследствии и получало назваиие синагоги. Синагоги быстро привились к народу, который находил в этом учреждении богатый источник религиозной учительности, и ко времени земной жизни I. Христа оне были повсюду. Даже в Иерусалиме, не смотря на возобновление храма, синагоги получили самостоятельное значение в смысле религиозно учительных учреждений, и там их числилось до 480. В других больших городах также имелось по несколько синагог: в Тивериаде тринадцать, в Дамаске десять и в самых незначительных городах и селениях по одной. Синагоги строились обыкновенно на самом видном месте в городе или селении, по большей части на берегу реки или на возвышении, общими силами прихода, а иногда и на щедрое приношение богатых лиц (Лк. 7:5). Развалины некоторых синагог в Галилее дают возможность составить о них довольно полное представление. Синагога обыкновенно представляла собою прямое четвероугольное здание, имевшее главный вход с южной стороны и расположенное в длину по направлению к северу. Внутри здание поддерживалось несколькими рядами колонн, иногда изящно украшенных капителями в коринфском или иоиипеском стиле. Над входными вратами иногда делались скульптурныя изображения золотого светильника, сосуда с манной, пасхальнаго агнца пли виноградной лозы. Стены строились из крупнаго камня, причем в богатых приходах облицовывалясь мрамором или штукатуркой, а толстая кровля покрывалась толстым слоем земли — с целию ослабления действия знойных лучей солнца. Что касается внутренняго расположения, то оно обыкновенно устраивалось по образцу скинии свидения или храма — с их тремя подразделениями. Первое самое большое отделение предназначалось для молящихся, второе, несколько возвышавшееся над уровием, для чтецов и проповедников, а затем небольшой выступ в нем, постоянно закрытый завесой (в соответствие Святому святых в храме», служил местом хранения свитков св. Писания. Раввины требовали, чтобы этот выступ смотрел но направлению к Иерусалиму, хотя это требование и не всегда соблюдалось в синагогах времени земной жизни И. Христа. Синагоги были ежедневно открываемы для утренней и вечерней молитвы, которыя обставлялись особенною торжественностью по субботам и праздничным дням. К определенные часы народ массами собирался в синагогу, причем старейшины и знатные люди занимали первыя места, и там начиналось богослужение. Богослужение собственно состояло из молитв и чтения закона и пророков, хотя в случае присутствия какого-либо ученаго книжника он мог присоединить проповедь, т.-е. нравоучительное истолкование прочитаннаго места св. Писания. После общей безмолвной молитвы собравшихся, чтец произносил вслух благословение, на которое народ отвечал «аминь», и затем начиналось чтение св. Писания. Чтения эти распределены были так, чтобы в течение года прочитано было все Писание. Затем опять произносились молитвы, причем чтение их получало характер антифонный: известное предложение произносил чтец, а следующее за ним предложение хором произносил народ. Так, чтец, произнося славословие, говорил: «Мы здесь на земле живущие будем славить имя Твое, как оно славословится иа небесах, где как написано в пророках — один взывал к другому», и народ хором произносил самое славословие, говоря: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его» и т. далее. Молитвы опять перемежались чтением закона с присоединением толкования на него и затем богослужение заканчивалось заключительным благословением. Молитвы произносились обыкновенно на простонародном наречии Палестины, но в таких городах как Кесария, где преобладало греческое влияние, они прочитывались также и по-гречески. Что касается св. Писания, то эти чтения велись на древнееврейском языке, но тут же переводились на народный язык особыми, состоявшими при синагоге, толковниками, или переводчиками. Такое же богослужение совершалось и вечером, с видоизменением молитв, и этот порядок неизменно повторялся изо-дня в день, расширяясь по субботам и праздничным дням, и вследствие этого синагога была не только источником религиознонравствениой назидательности и учительности, но и общественным центром, около котораго сосредоточивалась вся известная община и под руководством котораго шла вся общественная жизнь.

Не может быть никакого сомнения в том, что благочестивые родители Иисуса Христа — праведный Иосиф и преблагословенная Мария — были постоянными посетителями дома молитвы или синагоги, которая, повидимому, была одна во всем Назарете(Лк. 4:16), и брали с собой и своего божественнаго Сына, по достижении Им отроческаго возраста, где Он слышал возношение молитв и прошений к Отцу Его небесному и чтение закона и пророков.

Глубокое и всестороннее знание Им св. Писания видно не только из его прямых ссылок, но также и из многочисленных указаний, которыя Он делал иа Пятокнижие и другия св. книги, на пророков — Исаию, Иеремию, Даниила, Иоиля, Осию, Михея, Захарию, Малахию и особенно на псалтирь, в которой Он, как и боговдохновенном произведении Своего царственнаго предка, находил особенно родныя и близкия Своему сердцу мысли и чувства. Есть все основания предположить, что в родном Его доме постоянное чтение св. Писания было благочестивым обычаем не только праведнаго Иосифа, но и пресв. Его Матери, которая как в храме Иерусалимском, так и в Назарете до обручения все время посвящала чтению св. Писания, так что, по преданию, и Архангел Гавриил с своим благовестием застал Ее за этим именно святым занятием. Это предание показывает, что св. семейство обладало собственным свитком св. Писания. Правда, в то время, при отсутствии книгопечатания, свитки эти были очень дороги, так что полным манускриптом всего ветхаго завета могли обладать только весьма богатые люди, между тем как Иосиф был беден. Но этот свиток мог достаться ему но наследству от его предков или же мог составлять собственность Пресв. Марии, получившей его в наследие от Своих родителей, которые были весьма зажиточны, и хранившей его в Своем доме как величайшую драгоценность. И вот, слушая постоянное и неопустительное чтение св.книги, вошедшее в непреложный порядок и строй жизни св. семейства, чтение в семейном кругу устами праведнаго Иосифа или преблагословенной Марии, с материнскою любовию внушавшей божественныя слова Своему Божественному Отроку-Сыну, Он поучаем был Духом Божиим, почивавшим на Ием, чтобы благовествовать нищим, исцелять сокрушенных сердцем (Ис.61:1), и это повседневное благочестивое упражнение могло особенно сроднить Его с св. книгою, сделать ея содержание составною частью Его существа, так что Он и говорил и мыслил в духе божественнаго слова.

Язык, на котором говорили современные И. Христу евреи, был арамейский, т.-е. смесь древнееврейскаго с халдейским. Христос говорил на том языке, который был удобопонятен слушателям. Но некоторыя Его цитаты из св. Писания прямо указывают на еврейский подлинник, равно как на него указывают и упоминаемые Христом буквенные знаки (Мф. 27:46, Мк. 12:29-30, Лк. 22:37, Мф. 5:18, Лк. 16:17). К этому можно заметить еще, что так как книжники и фарисеи обыкновенно ссылались на еврейский подлинник св. Писания, чтобы особенно поразить этим своих менее ученых нротивников, то Христос в столкновении с ними мог поражать их только на этой именно почве и тем же оружием, и тогда-то именно, при Его глубочайшем знании св. Писания по букве и по духу, особенную остроту и силу получал Его негодующий вопрос, с которым Он так часто обращался к Своим велеученым совопросникам: «Разве вы не читали?»

В таких-то условиях семейной и общественной жизни проходили отроческие годы Господа нашего Иисуса Христа. Но как Богочеловек Он безконечно стоял выше их, и никакая психология не в состоянии проследить тайны созревания Его богочеловеческаго существа. Одно несомненно, что всецелым стремлением Его духа было исполнение воли пославшаго Его Отца, на служении которой Он «возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости», как свидетельствует евангелист. Какбы с целию еще сильнее выразить главную основу Его богочеловеческаго преуспевания в премудрости, тот же евангелист торжественно прибавляет: «и благодать Божия была на Нем». И эту-то Свою божественную мудрость Отрок Иисус чудесным образом проявил уже в Своем двенадцатилетнем возрасте при одном весьма замечательном обстоятельстве.

Исполнение мудростью

Прежде чем Он достиг двенадцатого года жизни, Святой Дух пишет о Нем в Евангелии от Луки: Младенец же рос и укреплялся, и исполнялся премудрости (Лк 2:40). Человеческая природа не принимает того, чтобы прежде двенадцати лет быть совершенным в премудрости. Одно дело — иметь часть премудрости, другое — быть совершенным в премудрости. Сын Божий уничижил Себя Самого (Флп 2:7) и поэтому вновь исполнился премудрости, и милость Божья была на Нем. Не тогда, когда Он достиг взрослого возраста, не тогда, когда Он учил, но даже когда Он был маленьким, Он имел благодать Божью.

Евангелисты, имея целью изобразить в искупительном служении Иисуса Христа именно то, еже они слышали, еже видели очима своима, еже узрели и руками осязали (1 Ин. 1:1), умалчивают о частной жизни Его в Назарете до времени явления миру. Один только евангелист Лука едва приподнимает завесу таинственности, скрывающую от нас тридцать лет земной жизни Господа, проведенных в доме Иосифа. Он повествует о посещении Отроком Иисусом Иерусалимского храма и, кроме этого события, о назаретской жизни Господа замечает в общих чертах: Отроча растяше и крепляшеся духом исполнялся премудрости, и благодать Божия бе на Нем; Иисус преспеваше мудростию и возрастом, и благодатию у Бога и человек.

Восхитительны виды, открывающиеся на далекое пространство с высоты горы, на склоне которой расположен Назарет. К северу виднеется библейский Ермон, поднимающий к небу покрытую снегом вершину; на востоке, в недальнем расстоянии, высится Фавор, выделяющийся своим уединенным положением и округлою формою; на западе, в воздушной синеве, тянется линия песков, окаймляющих Средиземное море, и за песками, сквозь прозрачный воздух, можно отличить гору Кармил; к югу, за горами Гелвуйскими, расстилается древняя долина Ездрелонская, замечательная своим плодородием. В этом обширном кругозоре то там, то здесь встречаются города и селения, которые расположены по горам и долинам Палестины. Местность, видимая с назаретской высоты, находилась в самом сердце Израильской земли, и по ней во времена давно минувшие стремительно проносились, подобно буре, полчища сирийцев, египтян, ассирийцев, македонян, споривших о всемирном владычестве; теперь, как бы в ожидании дальнейших событий, здесь все было тихо и спокойно. Местоположение среди Галилейских гор, на склоне одной из них, благорастворенный воздух, красота и величие южной природы – все сие делает Назарет, этот поистине «город цветов», приятным местопребыванием. Здесь-то, в простоте домашней жизни и в чисто сельской обстановке, протекло детство, отрочество и юношество Иисуса Христа, и тайна Божия так была сокрыта от пытливых очей мира, что Нафанаил, житель Каны Галилейской (Ин. 21:2), в недальнем расстоянии от Назарета, не знал об Иисусе, когда Филипп известил его об обретении Мессии (1, 45). Это были годы невинного младенчества, безгрешного отрочества и непорочной юности, проведенные в неизвестности, смирении, повиновении и труде для того, чтобы они служили всегдашним примером человеческому роду. Сколь могущественны и поразительно величественны дела Иисуса Христа по вступлении в общественное служение, столь же поучительны Его назаретские молчание и уединение, вполне соответствующие мере нашей ограниченности и доступные нашему подражанию.

Восприняв в единство Лица Своего человеческое естество со всеми свойствами и немощами его, кроме греха, Сын Божий смирил Себя до свойственного человеческой душе и плоти преуспеяния и возрастания. Святитель Афанасий Александрийский, объясняя слова евангелиста, замечает: «Преуспевать свойственно людям; Сын же Божий, поелику Ему не в чем преуспевать, будучи совершенным в Отце, смирил Себя нас ради, чтобы Его смирением мы могли паче возрастать; преуспевало не Слово, поколику Оно – Слово, совершенное от совершенного Отца, ни в чем не имеющее нужды, но и других возводящее к преуспеянию, но именуется преуспевающим по человечеству, потому что преуспеяние свойственно людям; не Премудрость, поколику Она – Премудрость, сама в себе преуспевала, но человечество преуспевало премудростию, постепенно возвышаясь над естеством человеческим, обожаясь, соделоваясь и являясь для всех органом Премудрости для действенности Божества и Его воссияния. К преуспеянию, – продолжает святой Отец, – евангелист присоединил и возраст. Слово и Бог не измеряется возрастом, возрасты же принадлежат телам, следовательно, и преуспеяние принадлежит телу. С преуспеянием тела преуспевало в Нем для видящих и явление Божества. А в какой мере открывалось Божество, в такой более и более для всех людей возрастала благодать, как в человеке, т. е. когда с летами возрастало тело, соответствовало сему в Нем и явление Божества, и всем делалось явно, что Божий это храм и что Бог был в теле». Всяко исполнение Божестваобптэ-ло телеснев младенце, отроке и юноше Иисусе (Кол. 2:9), но проявлялось соразмерно с возрастанием и развитием человеческой природы Его. Все Божественное, обнаружившееся в жизни, учении и делах Его, находилось в Нем и тогда, когда Он возрастал человечеством, но было сокрыто, выражаясь яснее и яснее только по мере приближения Его к совершеннейшему возрасту человека, подобно тому, как солнце, оставаясь всегда равным себе, неодинаково светит и греет утром, в полдень и вечером, а в иные дни и совсем скрывает блеск и теплоту за облаками.

При единении с Богом Отцом (Ин. 10:30) Иисус Христос не нуждался ни в каком внешнем научении и вседовлеющее знание воли Отца Своего почерпал в Себе Самом (6, 38; 8, 26, 28; 12, 49). Простое, домашнее наставление в чтении и письме Он мог получить от Своей Пречистой Матери, – так, известно, что Он знал буквы еврейской азбуки (Мф. 5:18) и писал (Ин. 8,6): знаниеже ветхозаветных писаний мог заимствовать из постоянных посещений синагоги в субботние дни, как можно думать на основании слов евангелиста о первой проповеди Его в Назарете: прииде в Назарет, идеже бе воспитан, и вниде по обычаю Своему в день субботний в сонмище и воста чести (Лк. 4:16). Весь Ветхий Завет, заключавший в себе закон Моисеев, пророков и псалмы (24, 44), был Ему вполне известен, и Он неоднократно говорил Своим ученикам о том, что написано там о Нем. В Своих речах Он делает ссылки на многие Книги Ветхого Завета, а именно: Бытия, Исход, Левит, Второзакония, Исайи, Иеремии, Осии, Иоиля, Малахии и Псалмы. Он упоминал также и о многих событиях и лицах Ветхого Завета, как то: обрезании, медном змие, манне, Авеле, Ное, Аврааме, Лоте, Моисее, Давиде, Соломоне, Илии, Елисее, Ионе. Язык, на котором говорил Иисус Христос, без сомнения, был общеупотребительный в Палестине после времени вавилонского плена – арамейский или сиро-халдейский. Впрочем, приводя места из ветхозаветных книг по подлиннику, Он пользовался также и еврейским языком, а при объяснениях с сотником (Мф. 8:5-13), греками, желавшими видеть Его (Ин. 12:21), и Пилатом (Мф. 27:11; Ин. 18:33), по всей вероятности, употреблял язык греческий, распространенный в то время по всем странам, окружавшим Средиземное море.

Перед взорами юного Иисуса отверста была и та великая книга, из которой люди черпают уроки мудрости, – книга природы. Как часто Он заимствовал из этой книги, близкой и понятной каждому, даже не образованному, сравнения и образы для того, чтобы сделать доступными пониманию Своих слушателей возвышенные истины Евангелия! Цвет неба, движение облаков, молния, звери, птицы, деревья, смоковница, виноградная лоза, горчичное зерно, семя, полевые цветы, жемчуг, – всё это было направлено в устах Иисуса Христа к единственной цели Его поучений – нравственному назиданию людей. Кроме природы, окружавшей Господа, перед Ним была домашняя и общественная жизнь современников Его, – и Божественный Учитель впоследствии с неподражаемым искусством пользовался этими житейскими знаниями для объяснения Евангельского учения.

Домашние обычаи, закваска, потерянная драхма, сокровище, невод, нива и житницы, вечеря, брак, купля, играющие дети, пастырь, строитель, виноградарь, домоправитель, судия, человек, израненный разбойниками, блудный сын, мытарь и фарисей, – какие верные картины действительности и как много они говорят уму и чувству! Эти явления природы и жизни Иисус Христос мог наблюдать в те годы преуспеяния, возрастания и укрепления духом, которые Он провел в Назарете, приготовляясь к Своему великому служению.

Дом Иосифа, служивший жилищем для Того, Кому не довлеют небо и небо небесе (3 Цар. 8:27), был, по свидетельству путешественников, скорее вертеп, устроенный подобно многим существующим еще и теперь на востоке домам бедных людей. Он не отличался богатством, не представлял даже простых удобств, но украшался тем, что дороже всех сокровищ на свете, – высокими нравственными качествами своих обитателей, и навеки прославлен пребыванием Богочеловека. Это был дом истинного благочестия, непорочной чистоты, глубокого мира и спокойствия. Все дышало в нем довольством, которое поддерживалось постоянным честным трудом. Трудился праведный Иосиф, занимаясь ремеслом древоделания, по ясному свидетельству соотечественников его (Мф. 13:55); трудилась и Пресвятая Матерь Господа, потому что Ее рукам приписывается устройство хитона, бывшего постоянною одеждою Сына Ее: бе же хитон нешвен, свыше исткан (Ин. 19:23), сделанный так искусно, что воины-распинатели не решились раздирать его, а бросали жребий, кому будет (ст. 24). Иисус Христос был в повиновении у Своего мнимого отца и у Своей Пресвятой Матери и, как говорит древнее предание, помогал Иосифу в его занятиях, так что в Своем отечественном городе Он слыл не только сыном Плотниковым (Мф. 13:55), но и прямо плотником (Мк. 6:3). Вот та великая школа послушания, смирения, терпения и труда, которую проходил наш Спаситель в невозмутимой тишине малоизвестного городка, окруженного зеленеющими полями и утесистыми горами! Это не была школа книжников и фарисеев, превратно толковавших Моисеев закон, не была школа раввинов, где истина затемнялась множеством каббалистических вымыслов, и если впоследствии от народа, учеников и даже фарисеев и книжников усвояется Иисусу Христу звание Равви, т. е. Учителя, то оно усвояется Ему как главе основанного Им духовного общества, а не потому, будто Он вышел с этой степенью из какой-либо школы. Свое учение Он предлагал впоследствии со властью, а не как книжники и фарисеи (Мф. 7:29; Мк. 1:22), и у самых врагов Своих вынуждал такое признание: николиже тако есть глаголал человек, яко Сей Человек (Ин. 7:46). Он строго обличал людей, возседавших тогда на Моисеевом седалище (Мф. 23:2), – законников, взявших ключ разумения (Лк. 11:52), укоряя их в лицемерии и других пороках, – ясный знак, что, пришедши исполнити закон (Мф. 5:17) и научить людей высшему, духовному разумению заповедей (Мф. 20–41), Он ничего не заимствовал у современных учителей и ничего не имел общего с нарушителями закона – книжниками и фарисеями, пренебрегавшими важнейшим в законе (Мф. 23:23) и устранявшими слово Божие своим преданием (Мк. 7:13). Слушая Небесного Учителя и зная, что Он не посещал их школ, иудеи дивились, говоря: како Сей книги весть не учився (Ин. 7:15), – откуду Сему сия и что премудрость, данная Ему (Мк. 6:2)? И Сам Иисус Христос свидетельствовал о Себе: Пославый Мя истинен есть, и Аз, яже слышах от Него, сия глаголю в мире (Ин. 8:26); о Себе ничесоже творю, ноякоже научи Мя Отец Мой, сия глаголю (Ин. 8:28). Источник откровения Иисуса Христа в тайне Триипостасного Божества, но чтобы передать людям это откровение и сделать его удобоприемлемым, т. е. по возможности приблизить к ограниченной мере человеческого понимания, Он обращается к Священному Писанию Ветхого Завета, природе и жизни, все направляя к единому на потребу (Лк. 10:42), к тому, для чего и пришел на землю, т. е. спасению людей.

Завершая обзор событий, связанных с рождением Христа, остановимся на последнем рассказе, относящемся ко времени до явления Христа Израилю. Ап. Лука описывает эпизод с двенадцатилетним Отроком Иисусом в Иерусалимском храме. По Закону (см.: Втор. 16:16) все мужчины должны были трижды в год посещать Иеру салим на праздники Пасхи, Кущей и Пятидесятницы; на женщин и детей Закон не распространялся, но благочестие побуждало жен сопутствовать мужьям. Мальчики, достигшие двенадцати лет, назывались «чадами Закона» и с этого возраста обязаны были участвовать в таких паломничествах. Первое посещение Отроком Иисусом Иерусалима на Пасху стало знаковым (см. Лк. 2:41–51). «Приход двенадцатилетнего Иисуса в Храм сохраняется для нас потому, что это было одним из первых откровений истины, что Он – Сын Божий» Иерофей (Влахос), митр. Господские праздники. С. 103.. Этот эпизод опровергает еретические суждения, что до Крещения Христос был обычным человеком, и только на Иордане на Него сошел Дух Святой, сделавший Его Сыном Божиим. Сказав: «Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему» (Лк. 2:49), Господь Иисус впервые – и для родственников и для других людей – свидетельствует о Своем Богосыновстве. До этого ни в семье, ни тем более – для внешних божественное происхождение Христа не обнаруживалось, о чем свидетельствуют слова Богородицы: «Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя» (Лк. 2:48), в общем понятии Иосиф был отцом Отрока (см. также: Лк. 3:23). Поэтому беседовавшие с Иисусом раввины, не знавшие о Его Богочеловечестве, скорее всего, восприняли Его слова как ничего особенного не заключающий в себе возглас благочестивого отрока, в самом общем смысле считающего себя чадом Божиим. Дева Мария и праведный Иосиф, как отмечает евангелист, тоже не поняли слов Христа, но по другой причине – они знали, какой смысл стоит за этим наименованием Бога Отцом, но не понимали, с каким намерением Отец Небесный удержал сейчас Сына в Иерусалиме См.: Избранные места из Священной истории Ветхого и Нового Завета с назидательными размышлениями свт. Филарета Московского. С. 192..