Евангелие от Луки, Глава 18, стих 25. Толкования стиха

Когда юноша удалился, Господь заметил ученикам, как неудобно богатому войти в царство небесное, разумея здесь под именем богатства не только деньги и имущество, но все вообще, чем человек дорожит, как достоянием своим, кроме Бога. – Ученики принимая слова Его в таком строгом смысле, невольно спросили: кто же может спастись, если всякая земная привязанность лишает царствия Божия? Господь отвечал; невозможное для человека возможно для Бога. Человек, неспособный отрешиться от всего сам по себе, может достигнуть сего посредством благодати Божией. Каждый из учеников невольно обратился после этого к самому себе. С одной стороны представлялось, что он многим, всем уже пожертвовал для Господа: оставил сродников, дом, стяжания. Но с другой в тоже время каждый в себе ощущал, что такой чистоты и отрешенности, какой требует Господь, в них еще нет. Чего же им ожидать? Не будет ли с ними того же, что и с юношей?

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 166++

70. Большая сила в этих словах, большой у них вес! Какими иными словами можно было бы сильнее высказать, что богатому не следует хвалиться богатством, чем теми, в которых показывается, что для богача быть милосердным противоречит естеству. Прочь словесные прикрасы, они лишь ослабляют сказанное! Не ласкать нужно было человека, отвергающего милосердие, а сломить его. Но если кого-то больше привлекают красивые речи, чем мужественный смысл простых естественных слов, пусть они, как благонамеренные женихи в поисках невесты, рассматривают характер, а не красоту. Жениха не останавливает наружность невесты, если привлекает добродетель ее души, так и эти ценители красоты слов пусть в словах ищут таинственный смысл, можно сказать ум и душу слов, а не обсуждают таинство слов.

71.Итак, верблюда можно понимать как образ языческого народа. Лев, ищущий, кого поглотить (1 Пет. 5:8), гонит этого верблюда в пустыню, отягощенного сокровищами, согласно пророческим видениям, ибо в скорби и тоске лев и детеныш льва: к змеям и порождениям летучих змей они несли на ослах и верблюдах богатство свое (Ис. 30:6). И правильно, что верблюд избран образом языческого народа, потому что изуродованный безобразием суеверий языческий народ, до того как уверовал, являл вид звериного уродства, нелепые ноги, отвратительное обличье. Легче было войти этому грешнику тесными вратами См.: Мф. 7:13. — которые есть путь Христа, прошедшего через страдания собственного тела путем смерти, словно игла, и восстановившего порванное одеяние нашей природы, — чем иудейскому народу, богатому законом, бедному верой, жестокому от ярости, покрытому позором преступлений.

72.Можно понимать сказанное также в нравственном смысле в отношении любого грешника и самодовольного богача. Не кажется ли тебе, что мытарю из притчи, обремененному осознанием своих грехов и не смеющему поднять глаза к Богу, через игольное ушко своей исповеди легче пройти в Царство Божье, подобно верблюду, чем фарисею, самоуверенному в молитве, хвастающему своей безупречностью, притязающему на славу, ругателю милосердия, восхваляющему себя, обвиняющему другого, скорее призывающему Бога в свидетели, чем обращающемуся к Богу с молитвой? И если кто гнушается верблюда, пусть возгнушается того, кто отвратительнее верблюда.

Когда отошел юноша, Иисус, „посмотрев вокруг» (Мк.), чтобы тем возбудить особенное внимание к Своим словам, сказал: „как трудно имеющим богатство войти в царствие Божие!“ Ученики ужаснулись от слов Его (Мк.). Но Иисус снова повторил то же изречение (по Мк.), изменив его, впрочем, так, что в то же время показал и причину трудности для богатых войти в царствие Божие: „как трудно надеющимся на богатство войти в царствие Божие!" К этому Он прибавил такое присловие: „удобнее верблюду пройти сквозь игольныя уши, нежели богатому войти в царствие Божие". Ученики продолжали изумляться словам Господа и сказали Ему: „так кто же может спастись?" У всякаго человека есть такая или другая недобрая наклонность, такой или другой порок; другия мирския пристрастия еще более сильны и порочны, нежели пристрастие к богатству. Если, поэтому, богатому так трудно войти в царствие Божие, то кто же может спастись? На это И. Христос отвечал: „человекам это невозможно, Богу же все возможно". Человеку, приверженному к богатству или же еще к чему-либо земному, трудно спастись, трудно освободиться от рабства греху; только при помощи благодати Божией возможно это освобождение.

Удобнее корабельному канату пройти сквозь игольное ушко, чем такому самонадеянному богачу войти в Царство Божие.

(Греческое слово камэлон означает верблюд, но, по мнению некоторых толкователей, под ним можно понимать и корабельный канат).

Богатство, честно приобретенное, как дар Божий, не может быть само по себе злом, от которого необходимо во что бы то ни стало отделаться. Зло заключается не в богатстве, а в пристрастии к нему, в любостяжании, порабощающем человека и отвращающем его от Бога; но так как страсть эта сильна, и люди, давшие ей волю, не в силах бывают потом справиться с ней, то, говоря вообще, богатому трудно войти в Царство Божие, а самонадеянному богачу так же невозможно, как корабельному канату или верблюду пройти сквозь игольные уши.

Иисус выносит суровое суждение об «имеющих богатство». «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». Метко сказано! Такие гиперболы характерны для Востока. Но почему Он так выразился? Дело в том, что богатство, само по себе не несущее в себе греха, часто, очень часто угрожает закрепостить человека, оно привязывает его к этому миру. Смущенно, разочарованно и сознавая свое бессилие и непонимание, слушатели спрашивают: «Кто же может спастись?» - Смущение их понятно. Ведь Иисус Христос своими словами полностью переворачивал установившиеся иудейские представления. Считалось, что чем богаче человек, тем вероятнее его спасение Богом. Ведь богатство человека - награда за его праведность. А бедность и нищета - наказание за его греховность. И тогда, если слова Иисуса истинны, у человека вообще нет шансов на спасение!

Здесь Господь высказал Свое учение о богатстве, – именно то, что трудно человеку, привязанному всею своею душею к богатству, принять христианскую веру, требующую не иметь такой привязанности, трудно для такого человека исполнять правила христианской веры, и таким образом войти в царство небесное.

Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство Божие. Это – народное присловие, употребляемое для того, чтобы показать, что известное дело невозможно или чрезвычайно трудно. Под верблюдом, по-славянски вельбудом, одни из толкователей разумеют животное, для которого невозможно пройти в узкую дверь на подобие иглиных ушей, в которую едва проходит человек, другие – толстый канат, употребляемый на кораблях, который невозможно пропустить сквозь иглиные уши. По Евангелию Марка, трудно надеющимся на богатство войти в царствие Божие (24 ст.). Словами: надеющимся на богатство разъясняются слова: имеющим богатство (ст. 23). Это значит, что не само по себе богатство опасно в отношении наследия царства небесного; нет, оно опасно лишь в том случае, когда человек надеется на него, т. е. очень привязан к нему, – всею своею душою привязан, любит его больше всего, все счастие свое поставляет в нем. Опасно потому, что для человека, привязанного всею душою к богатству, трудно принять христианскую веру, которая требует не иметь такой привязанности, трудно для такого человека и исполнять правила христианской веры, и таким образом направлять себя в царство небесное. Богатство обыкновенно отвлекает от добродетелей христианских, которые ведут в царство небесное, каковы: истинная любовь к Богу и ближнему, смирение, воздержание и др.; а, напротив, располагает к порокам, которые, влекут к вечной погибели, каковы: гордость, скупость, жизнь роскошная, рассеянная и т. п.

Итак, поскольку оказался бессилен этот начальствующий и не мог даже на слух перенести продажу имущества, хотя доброй была весть и полной мзда, то Господь наш выставляет на вид немощь, которая таится в богатых, говоря: Как трудно имеющим богатство войти в Царство Божие! Говорю же вам, что легче верблюду (κάμηλος) войти в игольное ухо, нежели богатому в Царство Божие (Лк 18:24-25; Мф 19:24; Мк 10:25). Иисус скорее использует не слово κάμηλος (верблюд), которое стоит в Евангелии и обозначает это животное, но κάμιλος (толстый канат), ведь такой обычай, чтобы более толстые канаты называть κάμιλοι, есть у тех, кто преуспевает в море.

Кирилл Александрийский, Комментарии на Евангелие от Луки 123.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 403-404++

Христос же извлек из этого случая предмет новаго поучения для Своих слушателей, сказав им, как трудно богатому человеку войти в царствие Божие. «Удобнее верблюду пройти сквозь игольныя уши ״Игольными ушами“ назывались вследствие своей малости боковыя при городских воротах калитки, в которыя могли проходить лишь отдельные люди, так что верблюд с его обычной ношей никак не мог пройти сквовь эти «игольныя уши». , нежели богатому (всецело преданному своему богатству как источнику благ мира сего) войти в царство Божие».

Удаление юноши показало, что пристрастие к богатству для многих служит непреодолимым препятствием к достижению небесного Царства. Господь, посмотрев вокруг, заметил ученикам: како неудобь имущии богатство в Царствие Божие внидут! Аминь глаголю вам, яко неудобь богатый внидет в Царствие Небесное. «Богатство, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – само по себе не есть ни добро, ни зло, и смотря по людям пользующимся бывает иногда тем, а иногда другим»: «душе богочестивой, – по мысли святого Василия великого, – богатство служит средством делать добро через любообщительность, а душе сластолюбивой и плотолюбивой оно обращается в пособие роскоши». Слова Господа поразили учеников; они ужаснулись строгости этого учения. Тогда он с новой силою подтвердил сказанное: чада, како неудобь уповающим на богатство в Царствие Божие внити! Удобее бо есть вельбуду сквозе иглине уши проити, неже бо-гату в Царствие Божие внити. «так тесен путь, ведущий в Царствие небесное, так богатство широко, обременительно и непоместительно!» (свт. Иоанн Златоуст). При этом Спаситель воспользовался ходившим в то время в народе присловием для выражения чрезвычайной трудности или даже несбыточности какого-либо дела. Слыша это, ученики пришли в крайнее изумление и говорили друг другу: кто убо может спасен быти? Они сами были бедны и выражали недоумение не о себе, но о других людях, между которыми трудно было бы найти нестяжательных. Учитель небесной истины «кротким и тихим взором успокоил волнующиеся их мысли и разрешил недоумение» (свт. Иоанн Златоуст), «научая измерять дело спасения не человеческою немощью, но силою Божиею» (блж. Феофилакт). У человек, – он сказал, – сие невозможно есть, но не у Бога – у Бога же вся возможна – и невозможная у человек, возможна суть Ему.