Евангелие от Луки, Глава 18, стих 1. Толкования стиха

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 164++

Цель этой притчи состояла в научении учеников, «что должно всегда молиться и не унывать" (ст. 1), даже во время таких великих бедствий, как имеющия последовать, по предсказанию Господа, в конце времени ветхозаветнаго и новозаветнаго. Если человек, и притом неправедный, который и Бога не боялся и людей не стыдился, исполнил неотступную просьбу вдовы, не тем ли паче всемилостивый и правосудный Бог защитить в бедах, имеющих постигнуть людей пред пришествием Сына человеческаго, избранных Своих, взывающих к Нему день и ночь о помощи, хотя Он иногда и медлить защищать их, испытывая их веру и упование на Него? Господь обещает и уверяет, что Бог подаст верным Своим защиту и притом вскоре. „Но,— спрашивает Он,—Сын человеческий, пришедши, найдет ли веру на земле?" (т.-е. такую твердую, чтобы она не ослабела под тяжестию бед и скорбей того времени, но одушевляла верующих живым упованием на помощь Божию).

Молитва, согласно общему представлению, — это свободно сформулированный или уже данный в устоявшейся форме текст; например, «Отче наш» — наиболее употребительная христианская молитва. Молитва имеет определенную продолжительность, и иногда она, как «Отче наш», сравнительно коротка.

Молиться означает в таком случае или свободное обращение к Богу, или использование ранее созданного текста. Но как бы долго кто-либо ни молился подобным образом, его «собеседование с Богом» поневоле ограничено временем.

Призыв Иисуса всегда молиться (Лк. 18:1) и апостола Павла — молиться непрестанно (1 Фес. 5:17) должен был бы в таком случае означать молиться часто, возможно даже очень часто, и ничего более. Однако отцы древнего монашества, в отличие от некоторых отцов Церкви, поняли это увещевание совершенно буквально.

«Нам не было повелено постоянно работать, бодрствовать и поститься, но было заповедано „непрестанно молиться", потому что те деяния исцеляют страстную часть души, хотя для работы требуется тело, которое по своей немощи не всегда способно к трудам; молитва же делает ум чистым и крепким для борьбы, и ей присуще обращаться к Богу и без этого тела, а также сражаться с бесами за все силы души»Евагрий. Слово о духовном делании, 49 (Цит. изд. С. 104)..

То, что предписание апостола Павла следует понимать буквально, было ясно не только одному Евагрию: такого же мнения придерживались и другие отцы древнего монашества. Но если сам принцип не вызывал разногласий, то осуществление его ставило вопросы.

«Вопрос. Как можно „всегда молиться"? Ведь тело устает от богослужения.

Ответ. Не только стояние на ногах во время молитвы называется „молитвой", но также и „непрестанная“ молитва.

Вопрос. Что значит „непрестанная"?

Ответ. Если ты ешь, пьешь, находишься в пути или занят какой-либо работой, не уклоняйся от молитвы!

Вопрос. Но если ты занят беседой с кем-либо, как можно исполнить заповедь „всегда молиться"?

Ответ. В отношении этого апостол сказал: Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом (Еф. 6:18). Если же ты, беседуя с кем-либо, не посвящаешь себя молитве, молись прошением.

Вопрос. Какой молитвой следует молиться? Ведь тело устает от богослужения.

Ответ. „Отче наш, Иже еси на небесех…“.

Вопрос. Какую меру следует соблюдать во время молитвы?

Ответ. Никакая мера нам не указана. Ибо „всегда молиться“ и „непрестанно молиться“ не имеет меры. И потому монах, который молится только тогда, когда встает на молитву, по сути, не молится.

И добавил: кто хочет исполнить это, должен считать себя единым со всемиЕвагрий. Слово о молитве, 125: «Монах есть тот, кто считает себя единым со всеми, поскольку он желает видеть в каждом без исключения самого себя». Это значит: «Любить ближнего как самого себя!» и воздерживаться от сплетен»J.-P. Guy, Un entretien monastique sur la contemplation. Recherches de Sciences Religieuses 50 (1962) 230 и след. (nr. 18–22)..

Молиться «всегда» и «непрестанно», стало быть, не означает ничего иного, кроме как молиться всегда и везде, но не в качестве дела, выполняемого наряду с другими, но одновременно с ними! О том, как можно достичь этого, здесь не говорится, однако при внимательном прочтении можно заметить, что отец, отвечавший на вопросы, указывает на важное различие между молитвой (proseuché) и прошением (dèesis). Говоря о первой, он приводит в качестве примера молитву «Отче наш», которая повсюду читается вслух, а как совершается прошение, нам не сказано. Отсылка к Еф. 6:18 говорит о том, что оно каким-то образом совершается «в Духе».

Поэтому мы хотим поставить несколько вопросов, связанных с «техникой» «непрестанной молитвы» и тем «методом», с помощью которого можно овладеть ею и упражняться в ней.

Из «Русского странника» и «Добротолюбия», книг святых отцов, которые он всегда носил с собой, стали известны многие специфические исихастские методы, которые разработали в XIII–XIV веках византийские монахи. Они садились на низкую скамеечку и в согнутом положении тела контролировали свое дыхание. Эти методы, предназначенные для «исихастов», то есть монахов, живущих в строжайшем уединении, методы, которыми можно пользоваться лишь под руководством опытного учителя, всегда останутся доступными лишь немногим. Однако то, что мы знаем о практике древних отцов, остается благодаря своей простоте вполне достижимым для обычных людейСр. G. Bunge, Das Geistgebet. Köln, 1987. С. 29 и след. («Непрестанно молитесь»)..

Египетские отцы-пустынники с самого начала имели свои традиции и обычаи, которые отражали их особый образ жизни, а сам их образ жизни соответствовал поставленной ими цели.

«Часы молитвы и богослужебные песнопения суть церковные предания и хорошо учреждены для оглашения всех людей в молитвах, также и в общежитиях монашеских для согласия многих. Однако живущие в скиту ни часов, ни песен не читают, но наедине упражняются в рукоделии, чтении и размышлении и через определенные промежутки времени становятся на молитву.

Что касается вечернего правила, то скитские монахи читают двенадцать псалмов, в конце каждого псалма вместо славословия говорят „Аллилуйя“ и творят молитву. Так поступают они и во время ночного бдения: читают двенадцать псалмов, а после псалмов садятся за рукоделие»Святые преподобные отцы Варсануфий и Иоанн. Подвижническия наставления, 21 (Цит. по изд.: Добротолюбие. Т. 2. Репринтное изд. YMCA-PRESS. Paris, 1988. С. 564)..

Скитским монахам были известны, таким образом, только два вида богослужения: вечерня после захода солнца и четырехчасовое ночное бдение вплоть до восхода солнцаТам же, цит. выше. С. 66., что включало в себя и ручной труд, которому, впрочем, они посвящали и весь день. Этот ручной труд монахи, жившие по уставу святого Пахомия, не оставляли даже во время общей молитвы, и он не только не отвлекал их духа от нее, но, напротив, способствовал его сосредоточению. Скитские монахи или, вернее, тот монах, которому писал Иоанн Газский, имели обыкновение говорить следующее:

«Если ты сидишь за ручной работой, то должен выучить наизусть и читать псалмы. В конце каждого псалма, сидя, молись так: О Боже, помилуй меня убогого! (Пс. 50:3). Если одолевают тебя помыслы, тогда добавляй: Боже, Ты зришь мою нужду, поспеши на помощь мне! (Пс. 69:6).

Когда три раза пройдешь четки, поднимись для молитвы и, преклонив колена и встав вновь, сотвори названную молитву»Святые преподобные отцы Варсануфий и Иоанн. Подвижническия наставления, 21 (Цит. по изд.: Добротолюбие. Т. 2. Репринтное изд. YMCA-PRESS. Paris, 1988. С. 564)..

Метод чрезвычайно прост. Он состоит в том, чтобы, прервав работу, в данном случае перебирание четок, с «небольшими интервалами», точно известными, подняться на молитву с сопутствующими ей метаниями. Так например, Макарий Александрийский и его ученик Евагрий творили по сто молитв в деньPaladios, Historia Lausiaca 20 (Butler. C.63,13 и след.) и 38 (В. С. 120, 11).и, стало быть, по сто коленопреклонений. Это, по-видимому, было нормальным «правилом»J 741 (Regnaut, Série des anonyms. С. 317)., но можно найти и другие указания, поскольку всякий имел свою личную «меру»См. Regnault, La priere continuelle „monologistos“… Irenikon 48 (1975). C. 479 и след..

Во всех случаях дух во время работы не оставался праздным, но был занят либо «медитацией», либо вдумчивым повторением стихов Священного Писания, чаще всего псалмов, которые именно для этой цели заучивались наизусть. За подобной «медитацией» всякий раз следовало одно кратчайшее молитвенное призывание, которое творилось сидя. Его содержание не фиксировалось, и даже если оно принимало какую-то устойчивую «форму», то эта форма могла быть по желанию изменена. Ни названные «молитвословия», ни эти молитвенные призывания не были особенно долгими, да и никакой нужды в этом не было.

«Что касается удлинения молитвы, то когда ты стоишь на молитве или „молишься непрестанно", согласно словам апостола, то тебе не нужно удлинять молитву всякий раз, когда ты поднимаешься на ноги, ибо твой ум пребывает в молитве в течение всего дня»Святые преподобные отцы Варсануфий и Иоанн. Подвижническия наставления, 21 (Цит. по изд.: Добротолюбие. Т. 2. Репринтное изд. YMCA-PRESS. Paris, 1988. С. 565)..

При молитвах более долгих всегда существует опасность рассеяния, потому что концентрация внимания быстро исчезает или, что еще хуже, демоны начинают сеять свои плевелыПреподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 9 (Цит. изд. Гл. 36, с. 349). Так же и Augustinus, Epistula СХХХ. 20, цит. ниже. С. 93.. Что же касается содержания, то эти малые молитвы целиком проникнуты библейским духом. Они преобразуют в личную молитву услышанное Слово Божие или берут его просто таким, каково оно есть.

«Когда стоишь на молитве, ты должен молиться об освобождении себя от ветхого человекаСм. Еф. 4:22, Кол. 3:9., или произносить „Отче наш", или то и другое вместеBarsanuphios und Johannes, Epistula 176. и потом сесть за рукоделие»[Святые преподобные отцы Варсануфий и Иоанн. Подвижническия наставления, 21 (Цит. по изд.: Добротолюбие. Т. 2. Репринтное изд. YMCA-PRESS. Paris, 1988. С. 565)..

* * *

Никому, кто хочет «истинно молиться», не должно показаться трудным, исходя из этих очень простых принципов, разработать свой собственный «метод», который, разумеется, должен принимать в расчет жизненные обстоятельства каждого и в особенности его работу. При внимательном рассмотрении мы увидим, что отцы-пустынники не вели какой-то особой молитвенной жизни, отделенной от обычной, но работали, как и все люди, чтобы жить, и спали шесть часов ночью. Их молитвенная жизнь совпадала с их повседневной жизнью и пронизывала ее до такой степени, что дух их «пребывал в молитве в течение всего дня». Ничто не могло нарушить этого состояния: ни внешние обстоятельства, ни «беспокойства», ни беседа.

«Братья рассказывали: „Однажды мы пришли к старцам и, по обычаю помолившись и обменявшись приветствиями, сели. В конце беседы, когда мы собрались уходить, мы попросили прочитать молитву. Тогда один из старцев сказал нам: „Как, разве вы не молились?“ Мы ответили: „Войдя сюда, мы сотворили молитву, авва, а затем беседовали“. Сказал старец: „Простите, братья, но один из братьев, что сидел с нами и говорил с нами, сотворил тем временем 103 молитвы“. После того как он сказал это, они помолились и оставили нас“Nau 280.».

Легко понять, что такое делание, для которого, конечно, очень полезно, но отнюдь не обязательно удалиться — на время или навсегда — в безмолвное место, рано или поздно с помощью Божией приводит дух в «состояние молитвы», при котором прекращается пустое блуждание помыслов и дух «застывает», ибо его внутренний «взор» неотрывно направлен на Бога. Евагрий так определяет сие вожделенное «состояние»:

«Состояние молитвы есть навык бесстрастия, который с помощью наивысшей любви (éroti) восхищает любомудренный (philósophon) ум на духовную высоту»Евагрий. Слово о молитве, S3 (Цит. изд. С. 82)..

Такое «восхищение» свидетельствует о том, что духовное делание человека достигло своей цели и вслед за этим Сам Бог, то есть Сын и Дух, действует в нем. И «молитва» теперь уже не особое дело нашего духа, стоящее в одном ряду с другими видами деятельности и потому по необходимости ограниченное временными рамками, но совершенно естественное состояние, поскольку оно является действием духа, «подобающим достоинству ума»Там же, 84 (Цит. изд. С. 86)., столь же непроизвольное и естественное, как дыхание.

«Всегда Христом дышите и веруйте в Него», — призывал умирающий Антоний своих учениковAthanasios, Vita Antonii, 91, 3 (Bartelink).. Молитва — это духовное дыхание души, ее подлинная и настоящая жизнь.

* * *

Этот идеал непрерывного пребывания в молитве современному человеку может показаться «типично монашеским»Уже Кассиан (Собеседования, 9. Гл. 2) указывает на «непрерывное постоянство молитвы» как на «цель всякого монаха и совершенство сердца».. Однако в действительности он гораздо древнее монашества, ибо принадлежит к тем «древним неписаным традициям», которые отцы Церкви возводили к самим апостолам. Уже Климент Александрийский писал о своем идеале истинного «гностика», вся жизнь которого — «это молитва и диалог с Богом»Klemens von Alex., Strom. VII, 73,1., «ибо он молится при всех обстоятельствах: во время прогулки или в компании, отдыхая, читая или начиная разумную работу. И если в келье своей души он сохраняет лишь одну мысль и с воздыханиями неизреченными (Рим. 8:6) призывает Отца 1 Пет. 1:17., то Он уже рядом в то время, как тот еще молится»Klemens von Alex., Strom. VII, 49,7..

Древние монахи лишь придали этому идеалу устойчивую форму, которая по своей простоте доступна каждому, кто действительно серьезно к нему стремится. Ибо всякая душа по самой своей природе предназначена к тому, чтобы «славить Господа».

Всякое дыхание да хвалит Господа (Пс. 150). Если «свет Господень», по Соломону, — это «дыхание человека», тогда всякое разумное творение, которое дышит этим «светом», воздает хвалу Господу Evagrios, In Ps. 150,6i. Цит. Притч. 20:27..

Окончив беседу о Царстве Божием, Иисус сказал, что должно всегда молиться и никогда не унывать.

Наставление Иисуса о том. что должно всегда молиться и никогда не унывать

Некоторые толкователи полагают, что слова должно всегда молиться и не унывать составляют вывод самого Евангелиста из последующей притчи. Но едва ли такое мнение можно считать правильным. Евангелист Лука, будучи лишь повествователем того, что передали ему бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова (Лк. 1:2), ни разу не высказал своего личного мнения по поводу рассказанных им событий; следовательно, нет оснований полагать, что он в данном случае отступил от принятого им способа изложения Евангелия. К тому же, если читать это место Евангелия от Луки так: «говоря притчу о том, что в одном городе был судья... (и т. д.), Иисус сказал, что должно всегда молиться и не унывать», — то станет несомненным, что наставление это сказано Самим Иисусом, а не выведено Евангелистом из Его притчи (см. Лк. 18:1—2).

Должно всегда молиться. Разве можно всегда молиться? — спрашивают многие. Если постоянно молиться, если все время проводить только в молитве, то когда же работать? Когда же исполнять семейные и общественные обязанности?

Если понимать молитву лишь во внешнем ее выражении, то есть в произнесении молитвенных слов, положении на себя крестного знамения и коленопреклонении, то, конечно, молясь так непрестанно, всегда, мы не будем иметь времени для исполнения наших обязанностей по отношению к ближним. Но не о такой молитве говорил Христос. Непрестанной молитвой называется постоянное согласование всех своих мыслей и поступков с волей Божией, непрерывное стремление души к Богу, стремление стать совершенным. Вся жизнь верующего, говорит Ориген, есть одна великая, последовательная молитва¹.

Молясь, не унывайте, если не скоро получаете просимое. Уныние происходит от сомнения в возможности получить просимое; сомнение же несовместимо с верой в милосердие Божие. Если Господь сказал — просите, и дано будет вам (Лк. 11:9), — то нечего унывать, надо верить, что получишь просимое, и лишь терпеливо ждать, стараясь в то же время сделаться достойным просимой милости.

Тут прямо указывается цель притчи – постоянно обращаться с молитвою к Богу (/всегда молиться) и не унывать, если Бог иногда долго не исполняет молитвы. Но так как эта притча находится в связи с предшествующими изречениями Господа о втором пришествии Его (23–34 ст.); то она имеет и частную цель – молиться особенно во время продолжительных бедствий и скорбей при этом пришествии Господа, и Господь в это время непременно защитит молящихся.

Вероятно, призыв Иисуса молиться, чтобы не впасть в отчаяние во время приближающейся катастрофы Конца, есть ответ на. 17:22-37. Но одновременно это и введение в притчу, и ее истолкование. Евангелист постоянно подчеркивает необходимость молитвы. Ср. 11:5-13. Но для кого предназначена притча? Последними упоминались ученики, но мы знаем, что Иисуса сопровождала в Иерусалим большая толпа, в которой были и Его ученики, и люди, с симпатией относившиеся к Иисусу и Его учению, и колеблющиеся, и даже Его противники. Скорее всего, Иисус рассказал притчу всем (см. Ст. 8 б).

Всегда – «оно несомненно имеет смысл гиперболический. Так это слово часто употребляется в Св. Писании (напр., скорбь моя всегда предо мною – Пс. 37:18. – Пребывали всегда в храме. – Лк. 24:53)»¹.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 392-393++

Бедные, которым Он благовествовал, слепые, зрение которым Он открыл, больные, которых Он исцелял, погибшие, которых Он взыскивал и спасал — все они с искреннею и восторженною благодарностию теснились около своего добраго Пастыря и великаго врача. Всем труждающимся и обремененным Он во всевозможных видах давал надежду и благословение. В притче о докучливой вдове Он поучал их долгу веры и показал, что на неотступную, усердную молитву непременно последует ответ

Дверь милосердия Божия отверзается только тому, кто стучит в нее упорно и настойчиво. Обратите внимание на то, как усиленно слепой в Иерихоне просил Господа об исцелении. Он вопиял, умолял, апостолы же запрещали ему кричать, чтобы не беспокоил Господа, а Христос подозвал его и возвратил зрение (см. Лк. 18:35–43). Вспомните, как настойчиво умоляла язычница-сирофиникиянка Иисуса Христа об исцелении ее беснующейся дочери (см. Мк. 7:24–30).

Не учат ли нас эти примеры тому, как усиленно должны мы вопиять к Богу, когда нуждаемся в Его благодати. Этому же учил нас Господь и в притче о неправедном судье.