Евангелие от Луки, Глава 16, стих 27. Толкования стиха

И каких следствий надлежит ожидать тому, кто жил только для себя, не думая своим достоянием приобретать лучшую будущность за гробом, Господь это с разительной силой изобразил в притче о богатом и Лазаре. Жестокосердый сын Авраама не принят на его лоно. И даже Лазарь, принятый в кровы небесные, не пришел устудить огня, который палил немилосердно. Единственным вразумлением для братьев страждущего оставались Моисей и пророки.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 163++

19.Но поздно тот богач захотел давать поучения, теперь, когда настало время ему получить урок, а не учить других! Господь самым ясным образом показывает, что Ветхий Завет — основа веры, тем самым упрекая неверие иудеев и изгоняя зловерие еретиков, которые сбивают с пути слабые умы Свт. Амвросий выступает против последователей Маркиона, учившего о различии Бога Нового Завета и Бога Ветхого Завета. . Действительно, еще младенцы те, кто не научился взращивать добродетели.

Познав теперь все безумие прожитой жизни своей, богач просит Авраама послать к оставшимся в живых пяти братьям его Лазаря как свидетеля постигшей его горькой участи, чтобы он научил их, как жить и как избавиться от этого места мучений.

Третий акт драмы происходит там же, в загробном мире, но имеет отношение к реальности земного бытия. Речь теперь идет не о богаче и не о Лазаре, а о братьях богача, оставшихся на земле и не подозревающих, что ожидает их за порогом смерти. Адепты историкокритического метода исследования Нового Завета считают эту часть притчи редакционным добавлением к изначальному аутентичному ядру. Между тем, как отмечают их оппоненты, «гипотеза о двух стадиях развития притчи кажется сомнительной» не в последнюю очередь потому, что «лейтмотив “слишком поздно” пронизывает все разделы притчи, соединяя ее в неразрывное целое. Богач слишком поздно обратил внимание на Лазаря, слишком поздно обнаружил непреодолимую бездну, слишком поздно подумал о братьях, слишком поздно прислушался к закону и пророкам» .
В прямой речи Иисуса «закон и пророки» упоминаются неоднократно: это словосочетание указывает на Священное Писание израильского народа. Целый раздел Нагорной проповеди посвящен теме закона и пророков. Непреходящую ценность закона Моисеева Иисус торжественно провозглашает в начале проповеди, сразу после серии Блаженств (Мф. 5:17-19). Однако за этим следует критика «праведности книжников и фарисеев» (Мф. 5:20), после чего Иисус дает Свою собственную интерпретацию некоторых положений ветхозаветного закона (Мф. 5:21-47). Нагорная проповедь включает также раздел о милостыне, причем тема милостыни увязывается с темой небесной награды (Мф. 6:1-4).
Говоря о законе и пророках, Иисус напоминает о многочисленных призывах подавать милостыню и заботиться о нищих, содержащихся в Ветхом Завете. Вот лишь два из них:
Если же будет у тебя нищий ктолибо из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим, но открой ему руку твою и дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается... И когда будешь давать ему, не должно скорбеть сердце твое, ибо за то благословит тебя Господь, Бог твой, во всех делах твоих и во всем, что будет делаться твоими руками; ибо нищие всегда будут среди 

 
земли твоей; потому я и повелеваю тебе: отверзай руку твою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему на земле твоей (Втор. 15:7-11).
.. .Раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся (Ис. 58:7).
Именно отсутствие упомянутых здесь добродетелей, а не богатство как таковое, стало причиной того, что богач из притчи был осужден на вечные муки. Такой вывод вытекает как из общего контекста притчи, так и из учения Иисуса в целом. Иисус крайне отрицательно относился к богатству, однако, как мы видели на примере притчи о неверном управителе, призывал «приобретать друзей богатством неправедным», чтобы облагодетельствованные могли принять своих благодетелей в «вечные обители» (Лк. 16:9). Не будем забывать, что Авраам был «очень богат скотом, и серебром, и золотом» (Быт. 13:2). Это богатство, однако, не помешало ему не только войти в Царство Небесное, но и стать во главе общины спасенных, стать своего рода хозяином брачного пира.
Как справедливо отмечает современный британский библе- ист Н. Т. Райт, притча о богаче и Лазаре — одна из многих притч Иисуса Христа, говорящих о покаянии. Некоторые мотивы сближают ее с притчей о блудном сыне. Авраам, привечающий Лазаря на своем лоне, напоминает отца, обнимающего и целующего своего сына. Пятеро братьев, оставшиеся на земле, «очень напоминают старшего брата из притчи о блудном сыне»: «происходит “воскресение”, но они его не видят». С этими наблюдениями трудно не согласиться. В то же время спорным является утверждение Райта о том, что притча говорит «вовсе не о загробной жизни и конечной участи людей»1. Значительная часть притчи посвящена именно посмертной участи: второй и третий акты драмы разворачиваются в загробном мире. Притча является призывом к покаянию, которое должно выражаться в конкретных делах. Этот призыв обращен и к богатым, и к бедным, и к ученикам Иисуса, и к Его оппонентам. Но учение о покаянии раскрывается в свете той реальности посмертного бытия, о которой притча говорит ярко и образно.
В финале драмы на сцену выходит Тот, Кому предстоит воскреснуть из мертвых. В словах, которыми завершается притча, — «если бы кто из мертвых воскрес, не поверят», — Спаситель указывает на Самого Себя. Вновь, как и в некоторых других притчах, мы видим Иисуса в эпицентре событий. Он не наблюдает за ними со стороны, Он вмешивается в судьбу людей, Своей смертью и воскресением свидетельствуя о том же, о чем говорил в притчах — о вечной жизни, подготовкой к которой должна стать земная жизнь.
Толкование Иоанна Златоуста
Притча о богаче и Лазаре имеет долгую историю интерпретации в трудах Отцов Церкви. Наиболее подробным ее толкованием являются семь бесед «О Лазаре», произнесенных Иоанном Златоустом в АНТИОХИИ в 387 году. Огромный объем этого собрания бесед и многообразие затрагиваемых в них тем не позволяет даже кратко обозреть их содержание. Укажем лишь на несколько важных моментов, помогающих понять, как притча о богаче и Лазаре воспринималась три с половиной столетия спустя после того, как была произнесена.
Главным пороком богача из притчи Златоуст называет жестокость и бесчеловечность:
Он не имел сострадания не только к лежавшему у его ворот, но и ни к кому другому; ибо, если даже тому, который припадал постоянно к воротам и лежал пред глазами, которого он по необходимости, входя и выходя, ежедневно видел, и не раз, и не два, а многократно... если он не оказал сострадания даже тому, который находился в таком жестоком страдании и жил в такой нищете. то к кому же из встречавшихся с ним был он сострадателен? Если он в первый день прошел мимо, то во второй надлежало бы ему почувствовать чтонибудь; если же и в этот день пренебрег им, то в третий, или в четвертый, или в последующий день ему 
непременно надлежало бы растрогаться, хотя бы он был свирепее диких зверей. Но он не чувствовал никакого сострадания, а был более жестоким и безжалостным, чем тот судья, который ни Бога не боялся, ни людей не стыдился (Лк. 18:2, 5)1.
Другим пороком богатого, согласно Златоусту, было то, что он «каждый день веселился без опасения»   . Он был связан пьянством и чревоугодием, словно оковами, потому и душу свою сделал мертвой. Тщету его жизненных ценностей и интересов в полной мере выявила смерть:
Не оставляй без внимания, возлюбленный, слов: «похоронили его»; но представь здесь посеребренные столы, постели, ковры, покрывала, все прочие домашние вещи, благовония, ароматы, множество вина, разнообразные яства, сласти, поваров, льстецов, оруженосцев, рабов и всю прочую роскошь — померкшей и исчезнувшей. Всё — пепел, всё — прах и пыль, слезы и вопли; никто уже не может ни помочь, ни возвратить отошедшую душу. Тогда была обличена сила золота и великого богатства. От такого множества прислужников он отводим был нагим и одиноким, бессильным унести отсюда чтонибудь из такого богатства, оставленным всеми, беспомощным; не было при нем никого из служивших, кто бы помог ему и избавил его от наказания и мучения, но отторгнутый от всех, он один влеком был на невыносимые муки... Пришла смерть, и все это истребила, и, как пленника, взяла и отвела его, поникшего долу, покрытого стыдом, оробевшего, трепещущего, устрашенного, как будто во сне насладившегося всем прежним весельем. И теперь богач стал просить нищего и нуждаться в трапезе того, кто некогда томился голодом и доступен был устам псов; так изменились обстоятельства и все узнали, кто был этот богач, и кто был этот нищий, и что Лазарь был богаче всех, а тот — беднее всех .
Некоторые из людей, подчеркивает Златоуст, наказываются за свои грехи на земле, другие «здесь не терпят никакого бедствия, но все наказание получают там», третьи «наказываются и здесь, и там». Здешнее наказание освобождает от тамошнего мучения. Об этом свидетельствует пример Лазаря: если он сделал чтолибо злое, то омыл это в земной жизни и перешел в мир иной чистым.
Притча о богаче и Лазаре содержит в себе нравственный урок, который сохраняет актуальность на все времена:
При входе твоем лежит жемчужина в грязи, и ты не видишь? Врач у ворот, и ты не лечишься? Кормчий в пристани, и ты терпишь кораблекрушение? Кормишь тунеядцев, а бедных не питаешь? Это было тогда, но бывает и теперь. Для того и написано это, чтобы потомки научились от этих событий и не подверглись тому, чему подвергся богач. Итак лежал в воротах бедный — бедный по внешности, но богатый внутренне... Пусть слышат это бедные и не сокрушаются унынием; пусть слышат богатые и отстанут от нечестия. Для того и предложены нам эти два образца, богатства и бедности, жестокости и мужества, лю- бостяжательности и терпения, чтобы ты, когда увидишь бедного в ранах и пренебрежении, не называл его жалким, и, когда увидишь богатого в блеске, не считал его блаженным. Прибегай к этой притче; когда будет смущать тебя колебание помыслов, беги в эту пристань; получи утешение от этого повествования   .
Златоуст сравнивает земную жизнь с театральным представлением, а загробную — с тем, что происходит, когда представление заканчивается. Смерть открывает подлинное лицо каждого человека:
Отошли оба туда, где предметы имеют истинный вид; театр закрылся и маски сняты. На здешнем театре. иной представляется философом, не будучи философом; иной царем, не будучи царем. иной — врачом, не умея управиться и с деревом, но только надев одежду врача; иной — рабом, будучи свободным;
иной — учителем, не зная и грамоты... Но когда наступит вечер, театр закроется, и все разойдутся, тогда маски сбрасываются и кто в театре представлялся царем, вне его оказывается кузнецом; маски сброшены, обман прошел, открылась истина: и оказывается вне театра рабом, кто внутри его представлялся свободным. Так и в жизни и при кончине. Настоящее — театр; здешние предметы — обманчивая внешность, и богатство, и бедность, и власть, и подвластность, и тому подобное; а когда окончится этот день и наступит та страшная ночь. когда будет судим каждый со своими делами, не с богатством своим, не с властью своею, не с почестями и могуществом своим, но каждый с делами своими — и начальник и царь, и женщина и мужчина. когда отброшена будет обманчивая внешность, тогда обнаружится и богатый и бедный .
В приведенном толковании земная жизнь предстает своего рода виртуальной реальностью, в которой каждому человеку отведена определенная роль, на каждого надета своя маска.
Иисус среди фарисеев и книжников
Этот образ можно спроецировать на ту ситуацию, в которой оказался Сын Божий, когда стал человеком. Он попал в общество фарисеев и книжников, где все роли были распределены, где у каждого была своя маска: где молились, останавливаясь на углах улиц (Мф. 6:5), принимали на себя мрачные лица, чтобы показаться постящимися (Мф. 6:16), увеличивали воскрилия одежд, любили предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: «учитель! учитель!» (Мф. 23:5-7). В это общество лицемеров Он вторгся — без маски и без роли — с бескомпромиссностью, радикализмом, готовностью отстаивать истину даже ценой собственной жизни.
Его проповедь срывала маски с тех, кто привык прикрывать ими свое истинное лицо, обнажала их внутреннюю суть, выявляла их духовную и нравственную пустоту. Каждая Его притча была 
очередным ударом по фарисейскому ханжеству, которое он обличал жестко и беспощадно. «Вы выказываете себя праведниками пред людьми, но Бог знает сердца ваши, ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом», — говорил Он фарисеям (Лк. 16:15), и они не находили, что ответить.
В фарисейском театре абсурда Иисус был инородным телом, подобно человеку, который вышел на сцену, остановил спектакль и начал призывать к покаянию. Зрителей эта проповедь разделила на два лагеря: одни отнеслись к ней с сочувствием, у других она вызвала лишь досаду и раздражение, потому что прервала пьесу, до того развивавшуюся в соответствии с привычным сценарием. Что же касается актерского сообщества, то оно было вполне единодушно в своем негодовании против того, кто нарушил все законы жанра, решив отнять у актеров хлеб (ведь им платили именно за те роли, которые они исполняли) и сорвать с них маски.
Они забывали только о том, что для каждого из них театральная пьеса должна будет кончиться и из виртуальной реальности земной жизни им придется перейти в иную реальность — ту, где перспектива меняется на обратную, где богач становится нищим, а нищий возлежит на лоне Авраамовом. Об этой реальности неустанно напоминал им Иисус. Эту реальность Он раскрывал через Свои притчи.

Да послеши (пошли) его в дом отца моего и пр. Богач, увидев, что нет никакой помощи ему самому, просит Авраама за своих братьев, – просит предупредить их, чтобы и они не погибли вместе с ним. Может быть, он и словом и примером своим внушал братьям, замечает еписк. Михаил, вести такую же жизнь, какую и сам вел; так пусть же Лазарь засвидетелъствует им, каким мукам подвергает человека такая жизнь, дабы, вняв этому свидетельству явившегося с того света, они переменили свою жизнь, и тем избежали предстоящих им мучений после смерти.

 Авраам не исполнил просьбы немилосерднаго богача (ст. 19—21) потому, что просьба его была безразсудна: «пошли его (Лазаря) в дом отца моего». Но из этого повествования видно, что умершие могут ходатайствовать за живых. Если не удовлетворено ходатайство жестокосерднаго богача, то из Писания видно, что ходатайство свят. угодников Божиих может быть удовлетворено: Тов. 12:12; 2 Макк. 15:14; 2 Пет. 1:13-15; Откр. 5:8; 8, 34; Лк. 20:38.

Вероятно, богач – старший в семье и после смерти отца ему поручено заботиться о своих младших братьях, которых у него пятеро. И снова он просит Авраама послать Лазаря, но теперь к его братьям. Богач понимает, почему он страдает теперь: он должен был жить не так, как он жил. Согласно представлению тех времен, умершие и живущие на небесах могли быть вестниками для живых.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 377++

Фарисеи именно служили двум господам и считали себя такими великими праведниками, что для них давно уже уготованы были самыя первыя и почетныя места в царстве небесном. Чтобы показать им их жалкое заблуждение, Спаситель сказал притчу о богатом и Лазаре (Лк. 16:19-31). В ней Он пред изумленными фарисеями раскрывал страшную для них истину, что Бог иначе судит людей, чем земные книжники и законники, и тот, кто здесь наслаждался всеми благами мира, там, в загробной жизни должен был за свое безсердечие переносить ужасныя, но заслуженныя страдавия и видеть, как несчастный Лазарь, которому он не хотел оказать никакой милостыни и предоставлял лишь своим собакам лизать ему его гнойныя раны, покоился в блаженном лоне Авраамовом. Такой судьбы фарисеи могут избегнуть только исполнением того, что заповедывали закон и пророки. К несчастию они в своей мнимой праведности были полные практические неверы и убедить их в истине сказаннаго едва ли мог даже Лазарь, еслибы он, по просьбе несчастнаго богача, послан был обратно на землю с проповедью о покаянии и загробной жизни.

Значит, адские уже несколько исправили сердце этого человека: он уже беспокоится не только о себе, а проявляет заботу о своих братьях, хочет спасти их от ада, который постиг его.

Рече же Авраам: чадо, помяни, яко восприял еси благая твоя в животе твоем, и Лазарь такожде злая: ныне же зде утешается, ты же страждеши, т. е. по изъяснению преподобного Исидора Пелусиота, «если сделал ты что-либо доброе, то восприял за сие, живя в роскоши и не испытав никаких превратностей; если же и он согрешил в чем, то восприял за сие, истощаемый не знавшею никаких утешений нищетою». И над всеми сими между нами и вами пропасть велика утвердися, яко да хотящии прейти отсюда к вам, не возмогут, ни иже оттуду, к нам преходят.

Эти слова как бы приподнимают край завесы, скрывающей от нас загробный мир: праведники представляются в месте блаженства, а грешники в месте мучения; те и другие разделены великой, непроходимой пропастью, потому что, по выражению святителя Иоанна Златоуста, там «покаяние безвременно, зрелище кончено, закрыто состязание». и какая удивительная перемена! Живя в изобилии, богач не трогался видом нищего, а теперь, находясь в муках, жалеет о своих ближних и просит послать вестника, который предупредил бы их об ужасной будущности. Молю тя убо, отче, да послеши его в дом отца моего, имам бо пять братий, яко да засвидетельствует им, да не и тии приидут на место сие мучения. он желал для них как бы нового откровения, которое было излишне, потому что они уже имели для руководства Богооткровенное Писание. Авраам сказал ему: имут Моисея и пророки в книгах, да послушают их. Но этот голос Божественного откровения, пренебреженный самим богачом, показался ему недостаточным для духовного возбуждения братьев его, и он возразил: ни, отче Аврааме, но аще кто от мертвых идет к ним, покаются. – Аще Моисея и пророков не послушают, отвечал ему Авраам, и аще кто от мертвых воскреснет, не имут веры. Для упорствующего в неверии оказываются напрасными самые очевидные доказательства истины: тот не поверит явлению из мира загробного, кто не верит Писанию. наглядным подтверждением этих слов служили сами иyдeи, которые не убеждались никакими чудесами Господа, даже и такими, как воскрешение мертвых (Ин. 12:10).