Евангелие от Луки, Глава 15, стих 9. Толкования стиха

Но на эти слова Его сходились к Нему не фарисеи и книжники, а мытари и грешники. Для первых невместимым было такое требование: последние охотно оставляли, чего требовал Господь. Гордость фарисеев препятствовала им даже оценивать надлежащим образом то участие и сердечную радость, с какими Господь принимал всех обращающихся из этого презренного класса людей; и как прежде милосердый Господь раскрывал им в притчах о заблудшей овце и о потерянной драхме, как Он смотрит как на всякого обращающегося грешника.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 161-162++

Среди народной толпы, следовавшей за Иисусом, было много мытарей и грешников, которые точно так же, как и другие, желали слышать Господа. И Он не отталкивал их от Себя, но с любящею снисходительностию входит в общение с каждым из них, который приближался к Нему. Это поведение И. Христа соблазняло фарисеев, которые прикосновение к мытарю пли грешнику считали для себя осквернением, и они с ропотом и осуждением говорили между собою об этом. Обличая самомнительность фарисеев и оправдывая Свое поведение, И. Христос предложил им три притчи: 1) О заблудшей овце (4—7), 2) О потерянной драхме (8—10) и 3) О блудном сыне (11—32). В этих притчах И. Христос изобразил любовь Божию к кающимся грешникам и радость Его об их обращения, и таким образом примером Самого Бога, Которому мнят службу приносить фарисеи, презирая грешников, показал всю ложность их самомнительной праведности и правду Своего собственнаго поведения.

.

Притчи о заблудшей овце и потерянной драхме

«Вы обвиняете Меня в том (сказал Христос), что Я принимаю грешников, отставших от Бога, даже хожу к ним, довожу их до раскаяния и, спасая от гибели, возвращаю их Богу? Но ведь и вы поступаете так же в отношении того, что для вас дорого, близко. Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? Или какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет (Лк. 15:8). Если же вы поступаете так, теряя свое имущество, то зачем укоряете Меня, когда Я спасаю людей, отставших от Бога, Отца их? Добрый пастырь, найдя заблудшую овцу, не наказывает ее за то, что она отстала от стада, даже не гонит ее к стаду, а от радости, что нашел ее, берет ее на плечи свои и несет домой, созывает друзей и соседей и говорит им: порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк. 15:6—7). Так радуюсь и Я, когда возвращаю к Богу потерянных овец стада Его».

Обезоруженные этими словами фарисеи и книжники злобно молчали; если бы они были способны сознавать свои заблуждения, то им было бы стыдно. Но одних ли их пристыдил Иисус своими притчами? Не повинны ли и мы в том же фарисействе? Не уклоняемся ли и мы от общения с падшими братьями из опасения унизить тем свое достоинство? Не относимся ли и мы к ним с тем же высокомерным презрением, которое составляло отличительную черту фарисеев? Постыдимся же такому сходству и последуем за Христом; пойдем с Ним к нуждающимся в нашей помощи, как бы низко они ни пали; обратимся к ним не с укором, не с сухим назиданием, а согреем их ласкою и всепобеждающею любовью; будем смотреть на них как на больных, нуждающихся не в наказании за свою болезнь, а в заботливом лечении, несмотря на то, что больны они по своей же вине, и если нам удастся спасти погибавшего и вывести его на прямой путь, то мы поймем ту радость, которой радовался Христос, доводя грешников до искреннего покаяния; мы поймем, что призваны служить не умножению радости людей счастливых и без нас, а избавлению от греха, горя и отчаяния тех, которым нечему радоваться.

Некоторые толкователи задаются вопросами: как мог добрый пастырь, спасая одну заблудшую овцу, оставить в пустыне все стадо свое? И кого надо подразумевать под девяноста девятью не заблудившимися овцами и девятью непотерянными драхмами?

На первый вопрос отвечают так: пастырь оставил свое стадо не на произвол судьбы, не в дикой пустыне, а на пространном пастбище, считающемся пустынным лишь по безлюдию, по безопасности от воров и разбойников.

По второму вопросу высказываются различные мнения. Одни толкователи полагают, что под девяноста девятью овцами и девятью драхмами надо подразумевать ангелов и души умерших праведников, не имеющих нужды в покаянии. Другие же думают, что здесь речь идет о тех мнимых праведниках, каковыми, например, были фарисеи, которые не сознают своих грехов и потому отвергают всякие попытки к их спасению. Как то, так и другое объяснение едва ли можно считать правильными: ангелы и души умерших праведников не могут составлять единого стада с живущими на земле грешниками, единого в том именно значении, о котором говорится в притче; нельзя также считать фарисеев и подобных им мнимых праведников незаблудшими овцами и непотерянными драхмами, так как они окончательно потеряны как для Царства Божия на земле, так и для Царства Небесного.

При всех подобных неудачах в объяснении второстепенных слов какой-либо притчи Христовой следует иметь в виду, что Христос, беря для Своих притчей примеры из обыденной жизни Своих слушателей, пояснял Свое учение лишь главной мыслью рассказа, а не мелочными подробностями его, не имевшими иногда прямого отношения к главной мысли. Если допустить это положение, то бесполезны будут попытки истолковывать во что бы то ни стало все без исключения подробности каждой притчи; гоняясь за ними, можно упустить главную мысль, можно, как говорится в пословице, из-за деревьев не заметить леса.

Драхма - греческое название серебряной монеты, известной нам и под ее римским названием динарий. Конечно, это мелкая монета, но все же она составляла, как мы видим из других мест в евангелиях, дневную плату за труд работника. Потерять такую монету для бедной женщины могло быть весьма огорчительно. Возможно и другое объяснение. Речь идет об одной монете из десяти. Так вот: головной убор из десяти серебряных монет носили замужние женщины. Он был чем-то почти равнозначным обручальному кольцу, то есть вещью, просто не поддающейся денежной оценке. Этот головной убор нельзя было забрать у женщины даже для уплаты долгов. Это объясняет беспокойство и старание женщины найти потерянную монету. Как бы то ни было, легко представить себе ее радость, когда она вновь держала драхму в руке. Она даже созвала подруг и соседок, чтобы те порадовались вместе с нею. Столько же радости, - говорит Иисус, - будет в небесном ангельском мире об одном кающемся, то есть обретенном для Бога грешнике.

Когда Иисус старательно ищет мытарей и грешников и находит их, то Он делает это в любви и от любви Божьей, которая направлена ко всем, в том числе к грешникам или тем, которых считает грешниками и париями человеческое общество. Это совершенно новый взгляд на Бога во времена Иисуса Христа. Конечно, фарисеи и книжники тоже говорили о милосердии Божьем даже к грешникам. Но чтобы испытать это милосердие, грешник должен был умолять Бога о прощении, в раскаянии, в слезах, на коленях взывать к Богу. Однако фарисеи и книжники никогда не могли и помыслить, чтобы Бог, Всевышний Бог, сам стал искать заблудших грешников. А Иисус от имени Бога поступает именно так: Он ищет и находит заблудших и потерянных.

Надо полагать, для евангелиста Луки эта и подобные ей притчи звучали злободневно, как и для апостола Павла, что мы видим в его посланиях. В них звучит призыв к церковным обществам середины и второй половины I века. Ведь для эпохи Луки вопросы, связанные с иудейскими фарисеями и книжниками, потеряли свою остроту и актуальность. Однако фарисейство, так сказать, бессмертно. Оно обнаружило себя в повой, христианской среде, чему мы являемся свидетелями и спустя 2000 лет. И в наши дни полно ханжей и лицемерных самодовольных «праведников», свысока глядящих на грешников, хотя вся-то их праведность - не от Бога, а самозванная и показная.

Читая притчи Иисуса, мы не можем не обратить внимание на то, что в большинстве из них и главными, и второстепенными героями являются мужчины. Для патриархального общества, где роль женщин сводилась к воспитанию детей и ведению домашнего хозяйства, это было вполне естественно. Мужчины работали на полях и в виноградниках, брали деньги взаймы и возвращали их, получали деньги под проценты и пускали их в оборот, строили дома, пасли овец, торговали жемчужинами, ловили рыбу, строили башни, вели войны — одним словом, занимались тем, о чем стоит рассказывать в притчах. Жизнь женщины редко становилась объектом публичного внимания, о женщинах вообще редко говорили или писали.
Четыре притчи, однако, составляют исключение из правила. В них упомянут женский труд или женский быт: о закваске (Мф. 13:33-35; Лк. 13:20-21), о десяти девах (Мф. 25:1-13), о потерянной драхме (Лк. 15:8-10) и о докучливой вдове (Лк. 18:1-8). При этом только в притче о потерянной драхме женщина символизирует Бога.
Три из упомянутых четырех притч являются «близнецами» к притчам, в которых главную роль играют мужчины: притча о закваске — к притче о зерне горчичном (Мф. 13:31), притча о докучливой вдове — к притче о докучливом друге (Лк. 11:5-8), а притча о потерянной драхме — к притче о заблудшей овце. Союз «или» связывает обе притчи:
Или какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет, а найдя, созовет подруг и соседок и скажет: порадуйтесь со мною: я нашла потерянную драхму. Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся (Лк. 15:8-10).
Драхма — мелкая серебряная монета греческого происхождения, имевшая широкое хождение в Иудее. Вес драхмы колебался в зависимости от эпохи и от места чеканки: так, например, аттическая драхма весила 4,32 грамма серебра, эгинская — 6,24. Две драхмы составляли дидрахму (Мф. 17:24), четыре — тетрадрахму, или статир (Мф. 17:27), сто драхм (или 25 статиров) — одну мину (Лк. 19:13). Один аттический талант составлял 60 мин, или 6 тысяч драхм, а коринфский талант — 100 мин, или 10 тысяч драхм. Покупная способность драхмы во времена Иисуса была примерно равна покупной способности динария — монеты, составлявшей дневной заработок поденного рабочего.
Женщину из притчи иногда описывают как «достаточно обеспеченную» на том основании, что у нее есть «свой дом и свои друзья». Такое толкование, однако, является натяжкой. В притче не говорится, что у нее был свой дом: она могла потерять драхму в доме, где жила вся ее семья. А наличие подруг вовсе не свидетельствует о достатке: даже в самой бедной деревне у бедной женщины были подруги и соседки. Обеспеченная женщина вряд ли восприняла бы потерю одной драхмы как беду, а ее находку — как повод для большой радости.
Очевидно, что речь в притче идет о женщине небогатой. Исследователи уточняют, что это молодая незамужняя женщина и живет она в родительском доме, а десять драхм составляют все ее приданое: потеря одной из десяти драхм может поставить под угрозу ее свадьбу. Возможно, драхма выпала из ее головного убора (серебряные монеты нередко вправлялись в женские головные украшения).
Чтобы найти потерянную драхму, женщина зажигает светильник (λύχνος) и начинает мести комнату. Она ищет тщательно и терпеливо, пока не находит, подобно тому, как человек, потерявший овцу, долго и терпеливо ищет ее. И в том, и в другом случае результатом поиска становится обретение и сопровождающая его радость. Во втором случае не говорится о том, чтобы женщина радовалась о потерянной драхме больше, чем о тех, которые не были потеряны, зато подчеркивается, что она делит свою радость с подругами.
Толкование
Толкование притчи предложено Самим Иисусом: женщина символизирует Бога, потерянная драхма — грешника, ее обретение — его покаяние, подруги и соседки женщины — ангелов Божиих. Из притчи мы узнаем, что Бог не радуется в одиночестве: Он приглашает ангелов к соучастию в Своей радости. ангелы являются Его ближайшими помощниками: они всегда видят Его лицо (Мф. 18:10), исполняют Его волю по отношению к людям как при их жизни (Мф. 1:20; 2:13}}}, 19; Лк. 1:11, 26; 2:9}}}, 13), так и после их смерти (Лк. 16:22). «При кончине века» именно они «отделят злых из среды праведных» (Мф. 13:49) и «соберут избранных... от четырех ветров, от края небес до края их» (Мф. 24:31).
Образ светильника из притчи иногда понимается аллегорически — как указание на божественный свет, просвещающий тайники человеческой души, а драхма — как указание на образ Божий в человеке. Макарий Египетский пишет:
.Вдова, потерявшая драхму, сперва зажгла светильник, потом привела в порядок дом; и когда приведен был дом в порядок и зажжен светильник, тогда нашлась драхма, зарытая в пыли, в нечистоте, в земле. И душа теперь не может сама собою отыскать и разделить между собою собственные свои помышления. Но когда зажжен будет божественный светильник и внесен свет в омраченный дом, тогда душа увидит, как помыслы ее погребены в греховной нечистоте и пыли. Воссияет солнце, и тогда видит душа погибель свою, и начинает собирать свои помыслы, смешанные с сором и всякой скверной, потому что душа, преступив заповедь, утратила свой образ .
Согласно Симеону Новому Богослову, светильник из притчи — это Сам Христос. Говоря о людях, которые «исполнили запо 
веди Христа до смерти, продали свои имущества и раздали нищим, последовали за Христом через претерпение искушений, погубили свои души в мире ради любви Божией и приобрели их для жизни вечной», Симеон пишет:
Приобретя же свои души, обрели они их в умственном свете и таким образом в этом свете увидели неприступный Свет — Самого Бога, согласно написанному: «Во свете Твоем мы увидим свет» (Пс. 35:10). Как же обрести то, что относится к душе, внимай. Душа каждого из нас есть драхма, которую потерял не Бог, но каждый из нас, погрузив себя во тьму греха. Христос же, будучи истинным Светом, придя и встретив ищущих Его, даровал им видеть Его так, как знает только Он Сам. Это и означает обрести душу свою — увидеть Бога и в свете Его стать выше всякой видимой твари, и иметь Бога пастырем и учителем .
Выстраивается следующий аллегорический ряд: женщина символизирует Бога, светильник — Сына Божия, свет светильника — божественный свет, озаряющий душу, потерянная драхма — образ Божий, погруженный во тьму греха. Обретение драхмы, соответственно, символизирует восстановление в человеке образа Божия под воздействием божественной благодати.
Восприятие драхмы как образа Божия стало общепринятым в восточнохристианской традиции. Оно вошло и в богослужебные тексты Православной Церкви. Что же касается светильника, то в некоторых случаях под ним понимается не Сам Иисус, а Иоанн Предтеча, о котором Иисус сказал: «Он был светильник, горящий и светящий...» (Ин. 5:35). Такое толкование отражено, в частности, в Великом покаянном каноне Андрея Критского: 
Погребох перваго образа доброту, Спасе, страстьми, юже, яко иногда драхму, взыскав, обрящи.
Аз есмь, Спасе, юже погубил еси древле царскую драхму; но вжег светильник, Предтечу Твоего, Слове, взыщи и обрящи Твой образ   .

Притча о потерянной и затем найденной драхме имеет то же значение, что и притча о заблудшей и обретенной овце. Ею Господь показал, как дорого перед Богом и ангелами обращение грешника и почему Он так заботится о грешниках. Под образом женщины, потерявшей драхму, представляется Сам И. Христос, с материнскою заботливостию взыскующий погибающую душу. Под драхмою, украшенной изображением царя, разумеется душа, украшенная образом и подобием Божиим. Но чрез грехи человек погибал, и вот Бог-Творец сжалился над Своим созданием, ниспадшим с высоты богоподобия: Сам Единородный Сын Божий снисходит с неба на землю и взыскует Свое погибшее создание с такою заботливостию, с какою женщина отыскивает потерянную драхму. Для сего Он не жалеет никаких жертв и усилий – даже проливает Свою бесценную кровь на кресте. Драхма, это – небольшая серебряная монета, равняющаяся почти 15 коп. серебром, с царским изображением.

Ее радость тоже велика, и она устроит праздник для подруг и соседок, чтобы те разделили ее радость.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 356++

В другой притче, для которой образ взят из повседневной домашней жизни, еще нагляднее выражено попечение Божие о спасении грешников. Кая жена имущи десять драхм, аще погубит драхму едину, не вжигает ли светильника, и пометет храмину, и ищет прилежно, Дóндеже обрящет? И обретши созывает другини и соседы, глаголющи: радуйтеся со мною, яко обретох драхму погибшую. Тако глаголю вам, – сказал Господь своим слушателям, – радость бывает пред Ангелы Божиими о едином грешнице кающемся. не только в общей мысли, но и в частных чертах этой притчи святитель григорий Богослов находит указание на самого Господа. он, по словам святого отца, «возжег светильник – плоть свою, и помел храмину очищая мир от греха, и сыскал драхму – царский образ, заваленный страстями; по обретении же драхмы созывает пребывающие в любви Его силы и делает участниками радости тех, которых сделал таинниками своего Домостроительства».  

Ответом на эти недоумения и злость фарисеев стали три притчи, которые принято называть притчами о покаянии: о заблудшей овце, о потерянной драхме и о блудном сыне (Лк. 15:3–32) Покаянный смысл притчи о блудном сыне подтверждает богослужебное использование: неделя о блудном сыне – одна из подготовительных недель к Великому посту.. У всех трех притчей есть общая, связанная с покаянием черта: они показывают, что покаяние грешника всегда желаемо и вызывает великую радость на небе «Почему же радость [на небесах бывает больше о грешниках, приносящих покаяние, чем о праведниках, которые не согрешили? Потому, что радость обыкновенно бывает после печали. Итак, поскольку печаль бывает у тех, которые согрешили, то пусть будет и радость им, когда они раскаиваются… Но как радость, так и печаль суть чувствования души; как же могут печалиться и радоваться на небесах? А именно, «печалью на небесах» называется то, что грешники осуждены за грехи, дабы и мы поражались скорбью. Ибо если наши грехи печалят Ангелов, то насколько более нам самим надлежит раскаиваться в них?» (Ефрем Сирин, прп. Толкование на Четвероевангелие. 14. С. 205).]; все три притчи говорят о том, что Богу дорог каждый человек и Он стремится спасти погибающие души: как пастух – пропавшую овцу, поэтому он идет в горы и подвергает себя опасности ради нее; как бедная женщина – потерянную драхму, поэтому она не успокаивается, пока не выметет весь дом и не найдет потерянную драхму; как отец – оскорбившего его сына, на возвращение которого отец тем не менее надеется и ждет его, поэтому сам выходит навстречу сыну, показав желанность его возвращения («когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его» – Лк. 15:20), и, простив сыну грех, возвращает ему сыновнее достоинство, велев одеть нарядно и устроить пир, чтобы со всеми разделить свою радость. Эта притча показывает, что на уход человечества от Бога (грехопадением прародителей и личными грехами) Бог ответил любовью, открывшей для всех людей возможность прощения и спасения: «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее… Ибо нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих» (Мф. 18:11, 14).