Евангелие от Луки, Глава 15, стих 21. Толкования стиха

Так с особенной ясностью Он раскрыл сию мысль в третьей еще притче о блудном сыне, где младший сын представлял в себе мытарей, старший, занятый своей праведностью, – фарисеев.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 162++

229.Так сын помышлял в себе, но пока ты не пришел к Отцу, помышлять в себе недостаточно. Где тебе Его искать, где ты найдешь Его? Сначала встань, ты, который прежде сидел и спал. Так и апостол говорит: Встань, спящий, и воскресни из мертвых (Еф. 5:14). Нечестие сидит на куске свинца (См.: Зах. 5:7). Моисею же сказано: А ты останься здесь (Втор. 5:31). Христос избирает стоящих. Итак, встань, беги в Церковь; здесь Отец, здесь Сын, здесь Святой Дух.

230. Услышав твои рассуждения в сокровенной глубине души, Он выбегает тебе навстречу. Ты еще далеко, а Он видит тебя и бежит к тебе. Он видит, что в твоем сердце; Он подбегает, чтобы никто не задержал тебя, и обнимает. В Его стремление навстречу — Его предведение, в объятиях — снисходительность и тепло отцовской любви. Отец обнимает падшего за шею, поднимая лежащего и отягощенного грехами и уклонившегося к земному обращая к небу, чтобы тот вновь обрел своего Творца. Обнимает твою шею Христос, чтобы вынуть твою шею из рабского ярма и возложить на нее иго благое (Мф. 11:30). Возможно, Он обнял за шею Иоанна, когда Иоанн возлежал на груди Иисуса См.: Ин. 13:23; Ин. 21:20., и увидел Иоанн Слово у Бога (Ин. 1:1), потому что воздвиг себя к высшему. Он обнимает за шею, когда говорит: Придите ко Мне, все труждающиеся, и Я упокою вас; возьмите иго Мое на себя (Мф. 11:28-29). Так обнимает Он, если ты обратишься.
Ст. 21 = см. толк. на 18 и 19 ст.

И вот вдруг он приходит в себя; он опамятовался, образумился; он решился оставить свою порочную жизнь и просит у Бога прощения хотя на самых тяжких условиях. И лишь только затеплился в темной душе грешника луч надежды на милосердие Божие и решимости покаяться, Господь уже идет к нему навстречу, еще более возгревает Своею благодатию это его душевное расположение. А потом, когда грешник уже совсем возвратился к Отцу Своему небесному, Господь снова ущедряет его Своими дарами, духовными и телесными, взамен утраченных им во время порочной жизни, и это его обращение составляет предмет великой радости Бога и Ангелов.

Сын сказал: Я согрешил против неба. Действительно, любой грех – это не только наша несправедливость по отношению к окружающим, но грех против Бога, нарушение Его заповедей, и потому мысль кающегося обращается прежде всего к небу.

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Когда согрешишь, плачь и стенай не о том, что будешь наказан, ибо это ничего не значит; но о том, что ты оскорбил своего Владыку, Который столь кроток, столько тебя любит, столько заботится о твоем спасении, что и Сына Своего предал за тебя. Вот о чем ты должен плакать и стенать, и плакать непрестанно. Ибо в сем состоит исповедание».

Блудный сын осознал и то, что он обидел отца: «Я согрешил пред тобою». Это одна из самых сложных и тяжелых вещей – раскаявшись в грехе, сказать человеку, которого мы оскорбили, о своей неправоте, попросить у него прощения.

Наконец, он исповедует состояние своего недостоинства: «Я уже недостоин называться сыном твоим». В этих словах, несмотря на их искренность, кроется ошибка: не только сейчас, но и никогда он не был достоин. Мы полагаем, что становимся достойными перед Богом благодаря каким‑то нашим заслугам, но никто из нас, каким бы совершенным ни был, не достоин называться чадом Божьим – только Сам Господь называет нас таковыми по Своей любви: А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими (Ин. 1:12). Отец прерывает сына, не давая ему договорить заранее заготовленную на чужбине фразу, и слова «прими меня в число наемников твоих» остаются непроизнесенными. Но отец далек от мысли сделать из своего сына слугу или раба.

Обобщая признаки истинного покаяния, святитель Тихон Задонский пишет: «Истинное покаяние состоит в следующем. Мы должны оставить прежние грехи и ими, как мерзостью, гнушаться; об этих грехах сожалеть, просить милости у Бога, исповедоваться духовнику и всячески беречься других грехов; прощать ближнему согрешения, чтобы нам самим Бог оставил их… проявлять любовь и милость ко всем, чтобы самим получить милость, – блаженны милостивые, ибо они помилованы будут (Мф. 5:7); смирять себя, ибо смиряющий себя вознесется; никого не осуждать, ни на кого не клеветать: молиться Богу всегда, чтобы не впасть в искушение».

Встал и пошел к отцу своему. А отец, как только увидел приближающегося к нему в рубище сына, тотчас же понял все, сжалился над несчастным, не стал дожидаться, пока он дойдет до него и с почтением попросит прощения, сам побежал навстречу ему, обнял его, пал ему на шею и целовал его, а потом велел одеть его в лучшую одежду и заколоть откормленного теленка: станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться (Лк. 15:23—24).
Грешнику достаточно опомниться, прийти в себя, оглянуться на свое прошлое, осудить себя, в раскаянии, хотя бы и вынужденном, вспомнить о милосердии Божием, сказать — пойду к Отцу моему, и действительно пойти; и Милосердый Господь с радостью примет блудного сына Своего, который был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

В притчах о заблудшей овце и о потерянной драхме говорится о милосердии Божием к людям, случайно выбившимся из колеи и ставшим на скользкий путь греха. Такие люди еще не погибли, не потеряны для Царства Божия: их еще можно вернуть назад. И вот, Господь идет к ним, посылая им какое-либо испытание, которое заставляет их вовремя одуматься, раскаяться и вернуться на прямой путь, а когда они возвращаются в стадо Христово, то не наказывает их за то, что отстали от него, а с радостью принимает их. В притче же о блудном сыне говорится о милосердии Божием к грешнику, сознательно предавшемуся греховной, распутной жизни, жаждавшему насладиться этой жизнью; но когда на краю гибели этот грешник вспомнил о Боге и в раскаянии пошел к Отцу своему, то и такого блудного сына Бог с радостью принял и простил. Любовь к сыну, хотя бы и к блудному, заставляет Отца радоваться, что пропавший нашелся, что мертвый ожил, а эти два чувства — любовь и радость — не допускают даже возможности какого-либо наказания, возмездия; они ведут только к безусловному прощению, полному забвению всего прошлого...

Это значит, что, как скоро грешник в смиренном покаянии произносит на себя осуждение, Бог тайно на небесах и на земле чрез служителя таинства изрекает ему прощение; устраняет от него чувство наемника, работающего только ради воздаяния; облекает его в сыновнюю светлую одежду оправдания Христова, т. е. возвращает ему ту чистоту души, которая была получена им при крещении, дарует ему обручение, т. е. дары Духа Святого, дает его ногам готовность идти по пути правды и спасения (Фил.), т. е. дарует кающемуся грешнику силы Духа Св., которые он получил при миропомазании и потерял грехами, а с ними способность ходить по заповедям Божиим – жить добродетельно.

Едва же он произнес эти слова, выражающие смиренное раскаяние его, как отец, поспешно выйдя навстречу ему, принял его с любовью больше прежней и тотчас, миновав обе низшие степени, возвратил ему прежнее достоинство сына, не довольствуясь меньшими дарами. Поэтому и мы должны ускорять свое шествие, чтобы посредством никогда не перестающей благодати любви взойдя на третью степень сынов, почитающих своим все, принадлежащее отцу, удостоились воспринять на себя образ и подобие Небесного Отца и, следуя примеру истинного Сына Его, могли взывать: «все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин. 16:15). Святой апостол по отношению к нам говорит: «все ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, – все ваше» (1 Кор. 3:21–22). 

Отец не дал сыну договорить заготовленные и выстраданные им покаянные слова. Он тут же восстановил статус сына, не требуя от него никаких обещаний, не ставя никаких условий. Слугам велено принести ему самую лучшую, нарядную одежду. Хотя иногда греческое слово «про́тос» понималось как «прежняя, бывшая», это не подходит к контексту притчи, ведь отец устраивает в честь сына праздник. Перстень – это не только украшение, но и знак власти. Отец принимает сына и возвращает ему утраченные им права. Сандалии носили свободные люди, а не рабы. Их разрешалось носить в доме только хозяину, даже гости обязаны были снимать обувь при входе.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 360++

И вот он, голодный, грязный и оборванный, «встал и пошел к отцу своему». Вот уже окрестности родной страны но каждый знакомый холм и источник служили для него страшным укором; и тем более он должен был страшиться и стыдиться знакомых людей, которые могли увидеть его теперь в этом бедственном и жалком положении! Что же скажут отец и брат? Но отцовское сердце уже почувствовало приближение злополучнаго юноши. «И когда он был еще далеко, увидел его отец его, и сжалился; и побежав, пал ему на шею, и целовал его. Сын же сказал ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже не достоин называться сыном твоим». Он хотел добавить уже заранее приготовленную, просьбу: «прими меня в число наемников твоих»; но отец не дал договорить ему этого. Он тотчас же приказал принести лучшую одежду, одеть его, обуть и украсить перстнем; затем велел убить откормленнаго теленка для семейнаго пира и веселился с своими домашними о сыне, который для него «был мертв и ожил; пропадал и нашелся».

В себе же пришед рече: колико наемников отца моего избывают хлебы, аз же гладом гиблю? Востав иду ко отцу моему и реку ему: отче, согреших на небо и пред тобою, и уже несмь достоин нарещися сын твой, сотвори мя яко единаго от наемник твоих. И востав иде ко отцу своему. в дальнейшем течении притчи не всякая черта, взятая в отдельности, имеет высшее таинственное значение, но все частные черты в совокупности, в связном и оживленном рассказе, человекообразно представляют милосердие отца небесного к кающемуся грешнику, не только возвращающее грешной душе то, что она утратила через грех, но и усугубляющее ее новыми дарами благодати. Еще же ему далече сущу, узре его отец его и мил ему бысть, и тек нападе на выю его, и облобыза его. Рече же ему сын: отче, согреших на небо и пред тобою, и уже несмь достоит нарещися сын твой. Рече же отец к рабом своим: изнесите одежду первую, и облецыте его, и дадите перстень на руку его, и сапоги на нозе. И приведше телец упитанный заколите и ядше веселимся, яко сын мой сей мертв бе и оживе, и изгибл бе и обретеся, и начаша веселитися.

Ответом на эти недоумения и злость фарисеев стали три притчи, которые принято называть притчами о покаянии: о заблудшей овце, о потерянной драхме и о блудном сыне (Лк. 15:3–32) Покаянный смысл притчи о блудном сыне подтверждает богослужебное использование: неделя о блудном сыне – одна из подготовительных недель к Великому посту.. У всех трех притчей есть общая, связанная с покаянием черта: они показывают, что покаяние грешника всегда желаемо и вызывает великую радость на небе «Почему же радость [на небесах бывает больше о грешниках, приносящих покаяние, чем о праведниках, которые не согрешили? Потому, что радость обыкновенно бывает после печали. Итак, поскольку печаль бывает у тех, которые согрешили, то пусть будет и радость им, когда они раскаиваются… Но как радость, так и печаль суть чувствования души; как же могут печалиться и радоваться на небесах? А именно, «печалью на небесах» называется то, что грешники осуждены за грехи, дабы и мы поражались скорбью. Ибо если наши грехи печалят Ангелов, то насколько более нам самим надлежит раскаиваться в них?» (Ефрем Сирин, прп. Толкование на Четвероевангелие. 14. С. 205).]; все три притчи говорят о том, что Богу дорог каждый человек и Он стремится спасти погибающие души: как пастух – пропавшую овцу, поэтому он идет в горы и подвергает себя опасности ради нее; как бедная женщина – потерянную драхму, поэтому она не успокаивается, пока не выметет весь дом и не найдет потерянную драхму; как отец – оскорбившего его сына, на возвращение которого отец тем не менее надеется и ждет его, поэтому сам выходит навстречу сыну, показав желанность его возвращения («когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его» – Лк. 15:20), и, простив сыну грех, возвращает ему сыновнее достоинство, велев одеть нарядно и устроить пир, чтобы со всеми разделить свою радость. Эта притча показывает, что на уход человечества от Бога (грехопадением прародителей и личными грехами) Бог ответил любовью, открывшей для всех людей возможность прощения и спасения: «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее… Ибо нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих» (Мф. 18:11, 14).