Евангелие от Луки, Глава 12, стих 17. Толкования стиха

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 158++

122. Но людям лучше стремиться к бессмертному наследию, а не к денежному имуществу. Напрасно копит богатства тот, кто не знает, будет ли он ими пользоваться, подобно тому богачу, житницы которого ломились от уродившихся плодов и он готовил себе хранилища для изобильного урожая, не зная, для кого собирает их. Остается в сем веке все, что принадлежит сему веку, и то, что мы собираем для наследников, исчезнет — не наше то, что мы не можем унести с собой! Одна только добродетель отправляется в путь с умершими, только милосердие следует за нами, ведя нас в небесные обители, прокладывая к ним путь, приобретая небесные вечные кущи для усопших на истраченные деньги, не имеющие цены. Об этом свидетельствуют нам заповеди Господа: Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они... приняли вас в вечные обители (Лк. 16:9). Благая и спасительная заповедь, удобная для исполнения; она может воодушевить даже алчных поменять тленное на вечное, а земное на божественное. Но часто благое намерение слабеет от недостатка веры, и люди, готовые поделиться имуществом, отказываются от этого, заботясь о собственном благополучии. Поэтому Господь прибавил: 123. Не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться

<...>

Для чего ж «угобзися нива» у человека, который не хотел сделать ничего доброго из сего урожая! Чтоб тем в большей мере открылось Божие долготерпение, когда даже до такой степени простерлась благодать Божия; потому что Бог «дождит на праведныя и на неправедныя, и солнце Свое сияет на злыя и благия» (Мф. 5:45). Но таковая благость Божия навлекает большее наказание на лукавнующих. Бог послал дожди на землю, возделанную руками любостяжательными: Бог дал солнце, чтоб согреть семена и умножить плоды посредством урожая. И таковы были дары Божии: пригодность земли, благорастворенное состояние воздуха, обилие семян, содействие волов и все прочие условия, при которых обыкновенно процветает земледелие. Что ж присовокупил человек от себя? Злой нрав, человеконенавидение, скупость. Сим воздал он Благодетелю. Не помнил он общей природы, не думал, что избытки должно разделять не имущим, не обратил внимания на заповедь: «не отрецыся благотворити требующему»; и: «милостыни и вера да не оскудевают тебе» (Притч. 3:27, 3); и: «раздробляй алчущему хлеб твой» (Ис. 58:7). Не услышаны им все пророки, все вопиющие учители; ломились у него житницы, затесненные множеством положенного в них, а скупое сердце было не полно. Непрестанно прикладывая к старому новое и ежегодными прибавлениями увеличивая обилие, впал он в это неразрешимое затруднение, по любостяжательности не соглашаясь высыпать старое, и по множеству не находя места, где положить новое. От того у него бесчисленные предприятия, мучительные заботы.

«Что сотворю?» Кто не пожалеет о человеке, который в таком стеснительном положении? Жалким делает его урожай, жалким делают настоящие блага, а еще более жалким делает ожидаемое. Земля ему приносит не дары, но произращает воздыхания; не урожай плодов доставляет она, но заботы и скорби и страшное затруднение. Он сетует подобно беднякам, и не то же ли самое слышим от него, что и от человека, стесненного нищетою? «Что сотворю?» Откуда возьму пропитание? Откуда возьму одежду? То же говорит и богатый, мучится в сердце, снедаемый заботою. Что веселит других, от того сохнет любостяжательный: не радует его, что все у него в доме наполнено; но текущее к нему и льющееся чрез края хранилищ богатство уязвляет душу его опасением, чтоб не перепало чего-нибудь посторонним, и чтоб это не обратилось в источник какого-либо добра для нуждающихся. И мне кажется, что болезнь души его подобна болезни людей прожорливых, которые скорее согласятся надорвать себя многоядением, нежели поделиться остатками с нуждающимися.

Познай, человек, Даровавшего. Вспомни себя самого, кто ты, к чему приставлен, от кого получил это, за что предпочтен многим? Ты служитель благого Бога; приставник подобных тебе рабов: не думай, что все приготовлено для твоего чрева; о том, что у тебя в руках, рассуждай, как о чужом. Оно не долго повеселит тебя, потом утечет и исчезнет; но у тебя потребуют строго в этом отчета. А ты все держишь взаперти, за дверьми и запорами, и приложив печати, не спишь от забот, и раздумываешь сам с собою, слушаясь безумного советника — себя самого. «Что сотворю?» Следовало бы сказать: "Наполню души алчущих, отворю свои житницы, созову всех нуждающихся. Буду подражать Иосифу, проповедуя человеколюбие; произнесу великодушное слово: все, у кого нет хлеба, приходите ко мне; как из общих источников приобщись дарованной Богом благости каждый, сколько кому нужно!" Но ты не таков! От чего же? От того, что завидуешь людям в наслаждении, и, сложив в душе лукавый совет, заботишься не о том, чтоб дать каждому, что нужно, но чтоб, все захватив, всех лишить возможной от того пользы.

<...>

Какие заповеди презираешь, заградив себе слух сребролюбием! Сколько благодарности должно тебе иметь к Благодетелю, как веселиться и отличаться честью, что не сам ты неотступно стоишь у чужих дверей, но другие приступают к твоим дверям! А теперь ты пасмурен и недоступен, уклоняешься от встреч, чтоб не принудили тебя выпустить из рук какой малости. У тебя одно натвержено слово: "нет у меня, не дам; потому что сам беден". Действительно, ты беден и скуден всяким добром; беден ты любовью, беден человеколюбием, беден верою в Бога, беден вечным упованием. Сделай, чтоб братья имели долю в твоей пшенице; что завтра сгниет, то ныне удели нуждающемуся. Самый худший род любостяжательности — не уделять нуждающимся и того, что может повредиться.

Скажешь: кому делаю обиду, удерживая свою собственность? — Скажи же мне, что у тебя собственного? Откуда ты взял и принес с собою в жизнь? Положим, что иной, заняв место на зрелище, стал бы потом выгонять входящих, почитая своею собственностью представляемое для общего всем употребления; таковы точно и богатые. Захватив всем общее, обращают в свою собственность, потому что овладели сим прежде других. Если б каждый, взяв потребное к удовлетворению своей нужды, излишнее предоставлял нуждающемуся, никто бы не был богат, никто бы не был и скуден. Не наг ли и опять возвратишься в землю? Откуда же у тебя, что имеешь теперь? Если скажешь, что это от случая: то ты безбожник, не признаешь Творца, не имеешь благодарности к Даровавшему. А если признаешь, что это от Бога; то скажи причину, ради которой получил ты? Ужели несправедлив Бог, неравно разделяющий нам потребное для жизни? Для чего ты богатеешь, а тот пребывает в бедности? Не для того ли, конечно, чтоб и ты получил свою мзду за доброту и верное домостроительство, и он почтен был великими наградами за терпение? А ты, захватив все в ненаполнимые недра любостяжательности, думаешь, что никого не обижаешь, лишая сего столь многих? Кто любостяжателен? Не удерживающийся в пределах умеренности. А кто хищник? Отнимающий у всякого, что ему принадлежит. Как же ты не любостяжателен, как же ты не хищник, когда обращаешь в собственность, что получил только в расположение? Кто обнажает одетого, того назовут грабителем; а кто не одевает нагого, хотя может это сделать, тот достоин ли другого какого названия? Алчущему принадлежит хлеб, который ты у себя удерживаешь; обнаженному — одежда, которую охраняешь в своих кладовых; необутому — обувь, которая гниет у тебя; нуждающемуся — серебро, которое зарыто у тебя. Поэтому всем тем делаешь ты обиду, кого мог бы снабдить.

Скажешь: хороши слова, но золото лучше. То же говорят и тем, которые пред невоздержанными рассуждают о целомудрии. И они, когда осуждается предмет их вожделения, самым напоминанием разжигаются к похоти. Как представлю твоему взору страдания бедного, чтоб узнать тебе, из скольких воздыханий составляешь свое сокровище? О, как драгоценно в день суда покажется тебе сие слово: приидите, благословении Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира. Взалкахся бо, и дасте Ми ясти; возжадахся и напоисте Мя; наг бех, и одеясте Мя (Мф. 25:34-36)! Какой же трепет, какое изнемождение, какая тьма обнимут тебя, когда услышишь осуждение: идите от Мене, проклятии, во тьму кромешную, уготованную диаволу и аггелом его: взалкахся бо, и не дасте Ми ясти; возжадахся бо, и не напоисте Мене; наг бех, и не обеясте Мене (Мф. 25:41-43)! Ибо не хищник там обвиняется, но осуждается не делившийся с другими.

Я сказал, что почитал полезным. Если послушаешься, известны блага, уготованные по обетованиям; а если преслушаешь, написана и угроза: но желаю, чтоб ты избежал и не дознал ее опытом, приняв лучшее намерение, и чтоб собственное твое богатство сделалось для тебя искупительной ценою, и ты достиг уготованных небесных благ, по благодати Призвавшего всех нас в царство Свое. Ему слава и держава во веки веков! Аминь.

Аппетит приходит во время еды

Собрав хороший урожай, богач желает большего – сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое. Многие из нас, независимо от уровня доходов, тоже постоянно стремятся улучшить качество жизни: больше получать, иметь престижную марку автомобиля, последнюю модель телефона, новую дорогую одежду и т. д. Но стоит приобрести что‑то новое, как мы замечаем, что обновка уже не удовлетворяет нас – опять появилось нечто, пленяющее ум и становящееся целью нашей жизни, пусть на короткое время. В результате то, чем мы стремимся обладать, начинает обладать нами, и мы попадаем в рабство к вещам.

«Не гонись за многим, – призывает святитель Димитрий Ростовский, – но будь благодарен за малое. Ибо все гонятся за многим, все ищут многого, все обо всем пекутся, однако, оставив все до малейшего, ничего не смогут отсюда взять с собой. Лучше за малое быть благодарным, чем неразумно гнаться за многим. Малое у праведника – лучше богатства многих нечестивых, – говорит пророк (Пс. 36:16). Ибо все, что здесь добудешь и что приобретешь, останется на земле».

Реклама, телевидение, интернет задают нам жизненные стандарты, призывая приобретать все новые и новые вещи. И многие становятся похожи на осла, перед носом у которого привязана морковка. Однажды Джона Рокфеллера, некогда самого богатого человека на планете, спросили, сколько денег ему нужно, и он ответил: «Еще немного больше».

Об этой ненасытности говорит святитель Иоанн Златоуст: «Как пьяные, чем больше вливают в себя вина, тем большей распаляются жаждой, так и сребролюбцы никогда не могут остановить этой неукротимой страсти, но чем более возрастает их имущество, тем сильнее разжигаются они корыстолюбием и не отстают от этой страсти, пока не низринутся в самую бездну зла».

Это ведет в тупик, ведь, желая наполнить жизнь без Бога, человек погружается в замкнутый круг упорной работы или беззаботного наслаждения, которые не утоляют жажды, это всего лишь блеклая, неудачная замена истинных благ, которые Бог дает ищущим Его.

Святитель Григорий Нисский говорит об этом порочном круге: «Любостяжание не дает никакого покоя своему служителю, который чем больше работает, услуживая велениям владыки и приобретая по его пожеланиям, тем к большему понуждается труду».

Величайший успех и богатство – быть со Христом; тогда, как говорит апостол Павел, можно почитать поношение Христово большим для себя богатством, нежели египетские сокровища (см.: Евр. 11:26). Истинное наслаждение и полнота возможны только в том случае, если в центре нашей жизни стоит Бог, а именно этого не было у богача. В его жизни не было места Богу, поэтому его планы, вполне разумные, оказываются «безумными», т. е. лишенными смысла в перспективе близкой смерти. Христос указывает нам в притче, что мы должны вкладывать в вечное и непреходящее, прожить жизнь в свете вечности, и тогда она станет для нас благословением. Иначе, на склоне лет оглянувшись на прожитые годы, мы лишь вздохнем вместе с Екклезиастом: И обратился я, чтобы внушить сердцу моему отречься от всего труда, которым я трудился под солнцем, потому что иной человек трудится мудро, с знанием и успехом, и должен отдать всё человеку, не трудившемуся в том, как бы часть его. И это – суета и зло великое! Ибо что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем? Потому что все дни его – скорби, и его труды – беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя. И это – суета! (Еккл. 2:20–23). Слишком поздно мы поймем, что вопрос Христа: …какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мк. 8:36–37) – был риторическим. Христос не говорит, что богач из притчи виновен в том, что богат. Богатство не грех и не добродетель.

Рассуждая об этом, митрополит Московский Платон пишет: «Богатство само по себе есть вещь нейтральная, но в зависимости от употребления может стать добром или злом. Дает Бог его добрым, и потому нельзя назвать его злом; но имеют же его и плохие люди, и потому нельзя его считать истинным плодом добродетели. Честь или бесчестие богатого зависит от доброго или дурного употребления богатства… Невиновно богатство, да и обогатиться не грех, но во всем должна быть мера. При собрании богатства, во‑первых, надо соблюдать честность, то есть не думать, что всякий способ обогащения позволителен; во‑вторых, не следует отдавать богатству всего сердца, зная, что не тот богат, кто много имеет, но кто доволен малым. Тот богат, кто и с нищетою дружно живет. Когда нищета соединена с безопасностью и спокойствием, то она должна быть почитаема выше богатства, смущаемого беспокойством и ежечасным страхом».

Опасность богатства заключается в том, что оно «засасывает»: чем больше материальных благ имеет человек, тем более самодостаточным кажется он себе и тем менее нуждается в Боге. Также стремление к богатству и сохранение полученного отнимает драгоценные жизненные силы, которые можно потратить на что‑либо более достойное.

Митрополит Московский Платон продолжает: «Приобретение богатства стоит великих трудов; сбережение стоит великого страха; порядочное употребление требует подвига благоразумия. Не имея его, беспокоимся; получив его, страшимся, чтобы из‑за какого‑нибудь случая его не потерять. Не употребляя его, должны обременить свой дух тягостью сребролюбия; употребляя же, должны бояться, чтобы недостойным употреблением не расслабить тела и духа… Но таково несчастье человеческого рода, что мы редко можем сохранить меру. Справедливое попечение о своих нуждах часто обращается в постыдный порок корыстолюбия, непомерной заботливости, скупости и роскоши. Бесчисленные ненасытные люди достойны сожаления, что столь много, а напрасно себя беспокоят; но притом и порицания, потому что, изобилуя всяким излишеством, попускают другим истаивать от скудости; а иногда и всякого проклятия достойны, когда обогащают себя, разоряя других, и на развалинах убогих расширяют свои здания».

Многие, прочитав эту притчу, решат, что она не про них, так как они совсем не богаты. Хотя можно быть богатым и искренне считать себя бедным. Но каждый из нас обладает огромным состоянием, которое обычно просто не замечает. У нас есть самое дорогое – наша жизнь, а еще крыша над головой, еда, работа. Если у вас в кармане есть деньги на обед в кафе, вы богаче, чем восемьдесят процентов населения земного шара. Если бы нас, россиян, жалующихся на бедность, перенести, например, в африканскую деревню, где люди умирают от недостатка пищи и воды и тяжелым физическим трудом зарабатывают один доллар в день, наверное, мы бы по‑новому взглянули на то, что имеем. Поняли бы, как на самом деле богаты!

Рай – это другие

Вопрос богача «что мне делать?» можно перефразировать следующим образом: что мне делать с моими деньгами, как лучше потратить их на себя? Неожиданный достаток ослепляет, и человек думает только о себе, о своих желаниях, нуждах, не замечая других. Новый Завет неоднократно напоминает нам, что мы в этом мире не одни: будьте братолюбивы друг к другу (Рим. 12:10), носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал. 6:2), не о себе только каждый заботься, но каждый и о других (Флп. 2:4) и т. д. Этими и другими словами апостол Павел призывает нас не просто подавать милостыню, но быть внимательными к ближним, перенести фокус с себя на других – а это сложнее всего, и именно в этом, а не в самом богатстве заключается проблема богача из притчи. Не то что мы не должны уделять себе внимание, ведь Евангелие призывает нас любить ближнего как самого себя (см.: Мф. 22:39) – а это подразумевает, что мы себя любим. Однако если эта любовь правильна, не эгоистична, она, по мере наших сил, распространяется и на окружающих. К сожалению, сейчас ребенку с детства внушают, что он должен взять от жизни все, умалчивая, что взять можно лишь в том случае, если ты научился отдавать.

Иначе станешь обожествленным предметом любви к самому себе, о чем говорит святитель Тихон Задонский: «Как тяжко грешит человек, когда любовь, которую должен отдавать Богу, обращает к себе; когда вместо Божьей воли исполняет свою; когда послушание, которое должен проявлять к Богу, как верховному своему Господу, отдает своей плоти. Он должен искать и воздавать славу, хвалу и честь имени Божьему, но вместо этого сам хочет прославляться и, таким образом, на месте великого Бога, Господа и Создателя, ставит и почитает себя, как идола. Это не что иное, как великая и бесстыдная вражда против Бога».

Есть притча о том, как одному человеку после смерти показали ад. Он увидел там длинные столы, ломившиеся от прекрасных яств, и за столами сидело множество людей. Но есть надо было огромными вилками с длинной ручкой, и ничего не попадало в рот. Все сидели и мучились, разжигаемые аппетитным видом разнообразных кушаний. Потом этого человека привели в рай, где, к его удивлению, были такие же столы, яства и вилки. Только сидевшие за столом были участниками радостной братской трапезы – все они наслаждались деликатесами, но ели вилкой не сами, а кормили соседа!

Об этом важно помнить, сталкиваясь с людской нуждой, говорит святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Будьте внимательны к себе, когда бедный человек, нуждающийся в помощи, будет просить вас о ней: враг постарается в это время обдать сердце ваше холодом, равнодушием и даже пренебрежением к нуждающемуся; преодолейте в себе эти нехристианские и нечеловеческие расположения, возбудите в сердце своем сострадательную любовь к подобному вам во всем человеку, к этому члену Христову и вашему собственному – потому что мы члены друг другу (Еф. 4:25), – к этому храму Духа Святаго, чтобы и Христос Бог возлюбил вас; и о чем попросит вас нуждающийся, по силе исполните его просьбу».

Богач не обращал внимания на окружающих. Он увидел, что старые житницы малы, но ему не пришло в голову позвать бедняков и раздать им излишки, которыми они могли бы накормить своих голодных детей. «Богатеть в Бога» означает ставить Бога на первое место, ближних – на второе и себя – на последнее. Мы обычно считаем, что дела милосердия – не для нас, поскольку ими якобы должны заниматься люди, имеющие большие доходы. Но это не так, и в Книге Притчей мы читаем: Дающий нищему не обеднеет; а кто закрывает глаза свои от него, на том много проклятий (Притч. 28:27). «Богатеть в Бога» означает активно, в меру сил и возможностей, помогать тем, кто не так успешен в жизни, как мы. Конечно, наши нужды важны, но если они закрывают от нас других людей, то они – ложные. Истинную радость можно найти только в Боге и в ближних, поэтому апостол Павел говорит: К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу (Гал. 5:13). Мы находимся на земле именно для этого.

В «Прологе» до нас дошла следующая поучительная история: «Иноки монастыря аввы Феодосия рассказали такой случай. По уставу основателя обители у них был обычай в Великий Четверг всем приходящим к ним убогим, вдовам и сиротам выдавать определенное количество пшеницы, вина и меда и по пять медных монет. Но однажды в окрестностях монастыря случился неурожай, и хлеб стали продавать по дорогой цене. Наступил пост, и братья сказали игумену: „Отче, не раздавай в этом году пшеницу, потому что у нас ее мало, придется покупать по дорогой цене и оскудеет наш монастырь“. Игумен отвечал: „Зачем нам оставлять благословение нашего отца? Он позаботится о нашем пропитании, а нам нехорошо преступать его заповедь“. Иноки, однако, не переставали упорствовать и говорили: „Нам самим мало, не дадим!“ Опечаленный игумен, видя, что увещания его ни к чему не ведут, сказал: „Ну, делайте как знаете“. Наступил день раздачи, и бедные ушли ни с чем. Но что же случилось? Когда после этого инок вошел в житницу, он, к ужасу своему, увидел, что вся пшеница заплесневела и испортилась. Все узнали об этом. А игумен сказал: „Кто преступает заповеди настоятеля, тот бывает наказан. Раньше мы раздавали по пятьсот мер пшеницы, а теперь пять тысяч мер погубили и сделали двойное зло: преступили заповедь нашего отца и возложили надежду не на Бога, а на житницы наши“».

А чтобы эта мысль была понятнее слушателям, Он рассказал притчу о богаче, который, по случаю хорошего урожая, собирался перестроить и значительно расширить свои житницы, собрать в них весь хлеб и все имущество свое, и в самодовольстве, сказать душе своей: много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Богач этот так озабочен был сбором обильного урожая, что ни о чем больше не думал, и утешался тем, что жизнь его обеспечена теперь на многие годы и что он может предаваться беззаботному веселью.

Собирание в житницы урожая как благ, ниспосланных Богом, не вызывает никакого осуждения; собрать надо было, но и поделиться с бедными избытком урожая тоже необходимо было, и если бы этот богач поступил так, то не навлек бы на себя наказания. Но он думал, что Бог послал этот урожай исключительно ему, для продления его беспечной жизни; и как ошибся он!

Лживость мыслей и мечтаний, обольщающих человека, когда он прилепится всею душою к богатству и возложит на него упование, Господь живописно изобразил в притче, которую сказал двум братьям вслед за наставлением о хранении себя от лихоимства. Человеку некоему богату, угобзися нива, — так начинается притча, — и мысляше в себе. Первое действие обильного урожая на богача состояло в том, что он занялся особенными размышлениями. Это почти всегда бывает с обогатившимися внезапно или с получившими внезапно значительное приращение к прежнему богатству. Размышляя сам с собою, богач говорил: Что сотворю? Что мне делать?.. Справедливо замечает блаженный Феофилакт Болгарский, что излишнее богатство похоже на нищету. И то и другое вопиет от затруднительности своего положения: что мне делать? Причина затруднительности при нищете — недостаток в телесных потребностях, при богатстве — излишество в них. Что сотворю, — спрашивает себя богач, — яко не имам где собрати плодов моих, некуда мне положить приобретенного мною богатства. Наконец, он придумал, что ему сделать, и, как бы радуясь находчивости своей, в восторге и с решительностью говорит: Се сотворю: разорю житницы моя и большая созижду, и соберу ту вся жита моя и благая моя. И реку душе моей: душе, имаши многа блага, лежаща на лета многа: почивай, яждь, пий, веселися. Слепотствующий богач не подумал о Боге, о вечности, о нищей братии своей; он подумал только о себе, подумал гибельно для себя, потому что забыл о назначении души и предначертал ей, в мечте своей, всеконечное порабощение телу. Не подумал он о Боге, Который, благодетельствуя ему, призывал и его к благотворительности. Не подумал он о вечности, куда необходимо предпослать милостынею часть имения, чтоб там не оказаться нищим, недостойным райского чертога. Какою неверною мечтою льстит себя богач! Он говорит, что имущества его достаточно на многое время, разумея под этим, что жизнь его будет продолжаться так же долго или еще дольше; на этой суетной, зыбкой мечте он основывает свои распоряжения. Какие предположения основывает ослепленный богач на своем обогащении? Он, как выражаются в мире, хочет хорошо пожить. Что значит в этом смысле хорошо пожить? Значит: сладко, много есть и пить, предаваться развлечениям и увеселениям, прелюбодействовать, роскошествовать, тщеславиться, удовлетворять всем своим похотениям и прихотям. Если повнимательнее посмотреть на мир, то найдем, что евангельская притча о богаче может служить зеркалом для всех нас: не все мы постоянно увлечены мечтаниями богача, но все по временам более или менее увлекаемся ими.

Разорю житницы моя и пр. Говоря такие слова, богатый забыл, что у него не одно тело, а еще есть безсмертная душа, и что цель его жизни – не удовольствия плотские, а спасение души; забыл, что богатство дается человеку не для того, чтобы только употреблять его на собственные удовольствия, а чтобы помогать бедным –, забыл и то, что жизнь человека не зависит от его имения (ст. 15): сегодня он жив, а завтра умер (душу твою истяжут – возьмут – от тебя), и богатство не пойдет с ним в загробную жизнь, а останется на земле и Бог весть на что употребится, – а яже уготовал еси, кому будут – кому достанется то, что ты заготовлял? Так и сказано было любостяжательному богачу (ст. 20). В другом месте Господь говорил подобное же относительно богатства так: какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16:26). Разорю житницы моя и большие созижду. «А когда и их наполнишь хлебом, что еще замыслишь? Ужели опять разоришь и созиждешь? – вопрошает любостяжательного богача св. Василий Великий. Не безрассудно ли так мучить себя без конца? Но, скажешь: тогда буду давать, когда наполню новые житницы. Ты обещаешь себе долгую жизнь? но смотри, чтобы конец, назначенный твоей жизни, не постиг тебя внезапно. Ты говоришь, что сам еще беден? Ты точно беден – беден человеколюбием, беден верою, беден упованием. Для чего ты богат, а другой беден? Конечно, для того, чтобы ты за благотворительность, за верное распоряжение имением получил награду, а другой приял мзду за терпение. А ты думаешь, что никому не вредишь, когда захватывая с ненасытным корыстолюбием, стольких людей лишаешь благ? Ты – тать, потому что присваиваешь себе то, что получил в распоряжение и для раздаяния?» Душе, имаши многа блага и пр.. «О безумие необыкновенное! восклицает тот же святитель. Что другое сказал бы ты, если бы имел скотскую душу? Так ли ты мало знаешь, какие блага души, когда подаешь ей пищу плоти? Ты мудрствуешь земное, для тебя Бог чрево, так как ты водишься пожеланиями плотскими, и речь твоя происходит не от ума, а от чрева». Безумие и пр. «Как не безумен тот, восклицает блаж. Феофилакт, кто не знает, что предел жизни нашей во власти Божией и никто не может ни продолжить, ни определить течение своей жизни? Заметь это слово: истяжут, продолжает блаженный. Ибо Ангелы, как жестокие истязатели податей, истяжут душу твою против воли твоей, хотя бы ты, по безмерному пристрастию к настоящей жизни, и противился тому. От праведника не истязуется душа, а он сам с радостию и торжествуя предает ее Богу, Отцу духов, и не боится смерти, потому что тело для него тягость, и он слагает его охотно».

Свои слова Иисус иллюстрирует притчей о человеке, собравшем огромный урожай со своих полей, так что его амбары уже не вмещали все зерно. Тогда он задумал снести их, выстроить на их месте большие и сложить туда все свое добро.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 303++

ПОСЛЕ ПРАЗДНИКА Кущей оставался промежуток в два месяца до другого торжественнаго иудейскаго праздника, именно Обновления храма, и Христос воспользовался этим промежуточным временем, чтобы еще раз побывать в родной Галилее и там среди родной природы и малаго собрания верующих отдохнуть душой от пережитых треволнений. И пребывание Его там ознаменовалось целым рядом новых поразительных притчей и чудес. В притчах нельзя не заметить отголоска пережитых испытаний, так как в них по преимуществу изобличается излишняя привязанность к благам мира сего до забвения Бога и души, и вместе с тем явно укоряется тот дух мертваго фарисейства, который ослеплял вождей иудейскаго народа до того, что они не в состоянии были понять, какого величайшаго блага лишали они самих себя, отвергая в лице Христа обетованнаго Мессию.

Поводом к изобличению излишней привязанности к благам мира сего послужил один случай, когда во время проповеди Христа один из Его слушателей вдруг прервал Его речь и обратился к Нему с просьбою помочь ему в достижении выгоднаго для него раздела имущества с несговорчивым братом. Такая неуместная просьба ясно показывала, до какой степени этот человек был жалким рабом мира сего, и чтобы показать ненадежность и суетность благ этого мира, Спаситель, отказавшись, конечно, от участия в улажении дела по вопросу о разделе наследства, сказал притчу о богаче, который, получив чрезвычайно большой урожай, не знал, что ему делать с этим богатством. Все, что он придумал, это расширить свои житницы, чтобы тогда в грубом самодовольстве «многие годы» наслаждаться этим богатством. Но он забыл, что самая жизнь человеческая находится вполне в руке Божией, и так как он думал обосновать свое счастье исключительно на богатстве, то и прогремел ему грозный приговор Божий: «Безумный! в сию ночь душу твою возьмут от тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» — «Так бывает, заключил божественный Проповедник, со всяким, кто собирает сокровище для себя, а не в Бога богатеет».