Евангелие от Луки, Глава 11, стих 1. Толкования стиха

Ученики часто видели Иисуса молящимся и не могли не ощущать Его близость к Богу. Им также хотелось приобщиться к этим особым отношениям с Богом, поэтому, согласно рассказу Евангелия от Луки, когда Он однажды окончил молитву, один из них попросил Его: «Господи! научи нас молиться, как и Иоанн научил учеников своих». В ответ Иисус дает ученикам текст молитвы «Отче наш» (Лк. 11:1-2). В наиболее древних рукописях Евангелия от Луки молитва приводится в несколько более кратком варианте.

В Евангелии от Матфея молитва «Отче наш» входит в состав Нагорной проповеди и имеет более пространную форму. Ниже приводятся оба варианта молитвы (перевод варианта Евангелия от Луки сделан по критическому изданию Нестле-Аланда, ориентированному на наиболее древние и авторитетные рукописи):

уки сделан по критическому изданию Нестле-Аланда, ориентированному на наиболее древние и авторитетные рукописи):

Разница между двумя вариантами не очень значительна. Возможно, она обусловлена тем, что разные варианты молитвы «Отче наш» употреблялись в разных раннехристианских общинах. Исследователи, исходящие из теории двух источников, в основном сходятся во мнении, что наиболее древней и аутентичной является версия Луки, к которой Матфей добавил два прошения. Аутентичность версии Луки и ее большее соответствие языку Иисуса, по мнению этих ученых, подтверждается тем, что Иисус в молитве употреблял слово «Отче» без определения «наш», трижды в Новом Завете зафиксированное в таком виде в его арамейском оригинальном звучании: «Авва» (Мк. 14:36; Рим. 8:15; Гал. 4:6).

В то же время версия Луки не встречается ни в одном литургическом памятнике, тогда как версия Матфея вошла во все известные источники, отражающие литургическую практику древней Церкви, включая «Дидахи» (где она приведена с минимальными изменениями, но без сокращений). Этот факт говорит в пользу значительно большей распространенности версии Матфея уже в I веке. Впоследствии версия Матфея полностью вытеснила оригинальную версию Луки даже из рукописной традиции Евангелия от Луки, в котором текст молитвы «Отче наш» был гармонизован с этим текстом по версии Матфея (поэтому в Синодальном переводе Евангелия от Луки, сделанному на основе textus receptus, оба текста идентичны).

Молитва «Отче наш» в христианской традиции получила название Молитвы Господней. Это единственная молитва, содержащаяся в литургических книгах христианских Церквей, которая не была составлена людьми, но была продиктована Богом для людей. В этом отношении она уникальна и служит образцом для многих других молитв, составленных людьми.

Остается открытым вопрос, на каком языке Иисус изначально произнес эту молитву — на иврите или на арамейском. На арамейском Он разговаривал с учениками, иврит был священным языком псалмов и молитв. В пользу арамейского оригинала молитвы говорит тот факт, что два ее начальных стиха текстуально достаточно близки к дошедшей до нас арамейской молитве Каддиш. Время появления Каддиша неизвестно, однако, предположительно, он был составлен до разрушения Иерусалимского храма в 70 году. Молитва, читавшаяся в завершение той части синагогального богослужения, которая содержала проповедь, включает такие слова: «Да возвеличится и освятится великое имя Его в мире, который Он создал Своей волей. Да явит Он царство Свое в жизни вашей и в дни ваши, и в жизни всего дома Израилева, вскорости и в ближайшее время». По мнению ряда ученых, начало молитвы «Отче наш» является обобщением Каддиша, причем прошения об имени и Царстве часто идут вместе и в других иудейских молитвах.

Молитва «Отче наш» содержит в себе ключевые понятия христианского богословия: воля Божия, небо и земля, хлеб насущный, Отец Небесный, имя Божие, Царство Божие, оставление долгов (грехов), искушение, лукавый. Каждое из этих понятий имеет свою предысторию в Ветхом Завете, наполнено многообразным смыслом в речи Иисуса, имеет богатую историю толкования в последующей христианской традиции.

«Отче наш, сущий на небесах»

Молитва Господня открывается обращением к Богу: Πάτερ ημών ό έν τοίς ούρανοΐς. В буквальном переводе с греческого: «Отче наш, Который на небесах» (слово «сущий» в русском Синодальном переводе добавлено по смыслу; славянский перевод более буквален: «Отче наш, иже еси на небесех»).

«Отче наш»

До нас Молитва Господня дошла только в греческом переводе, и любая ее реконструкция, будь то еврейская или арамейская, носит гипотетический характер. Однако на основании троекратного использования арамейского слова «Авва» в Новом Завете, в том числе один раз в прямой речи Иисуса (Мк. 14:36), можно предположить, что именно этим словом Иисус начал молитву. В греческом переводе оно передается словом πάτερ («отец» в звательном падеже). Изначально слово «авва» использовалось в семейном быту: этим именем ребенок называл своего отца; это же слово применялось к пожилым людям. Употребление этого слова в молитве, адресованной к Богу, необычно, хотя само обращение к Богу как Отцу не было беспрецедентным.

В ветхозаветных текстах Бог лишь эпизодически называется Отцом (Втор. 32:6; Тов. 13:4; Ис. 63:16; Иер. 3:19; 31:9}}}; Мал. 2:10). В одном из псалмов, надписанном именем Емана Езрахита, говорится о царе Давиде, который будет обращаться к Богу со словами: «Ты отец мой, Бог мой и твердыня спасения моего» (Пс. 88:27). Это обращение встречается несколько раз в других книгах Библии (Прем. 14:3; Сир. 23:1,4; 1 Макк. 6:2, 6).

Подлинная новизна начальных слов молитвы «Отче наш» заключается не в самом факте употребления имени Отец по отношению к Богу, а в том содержании, которое Спаситель вкладывал в это имя. Иисус называл Бога прежде всего Своим Отцом: выражение «Отец Мой» часто встречается в Его речи. Это словоупотребление было неприемлемым для Его слушателей из фарисейской среды: они хотели убить Его за то, что Он «не только нарушал субботу, но и Отцем Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Ин. 5:18). Между тем Иисус не ограничивался употреблением этого выражения, когда говорил о Своих отношениях с Богом: Он считал, что и Его слушатели могут называть Бога своим Отцом. В одной только Нагорной проповеди выражение «Отец ваш» встречается девять раз (Мф. 5:16, 45, 48; 6:1}}}, 8, 14, 15, 32; 7:11}}}) и еще три раза «Отец твой» (Мф. 6:4, 6).

Отцовство Бога по отношению к людям имеет уникальный характер. Подчеркивая это, Иисус говорил: «...отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах» (Мф. 23:9). Именно в такой перспективе надо понимать начальные слова молитвы «Отче наш» — отцовство Бога не имеет аналогий на человеческом уровне.

Применительно к Богу слово «Отец» лишено характеристик пола: оно вмещает в себя и отцовскую, и материнскую коннотации. Неслучайно в Ветхом Завете Бог не только называется Отцом, но и сравнивается с матерью: «Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя» (Ис. 49:15); «Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас...» (Ис. 66:3).

Местоимение «наш», прибавленное к слову «Отче», подчеркивает общинный, соборный характер этой молитвы. Она произносится от лица всей общины как единой семьи последователей Спасителя:

Учитель мира и Наставник единства прежде всего не хотел, чтобы молитва была совершаема порознь и частным образом, так, чтобы молящийся молился только за себя. В самом деле, мы не говорим: «Отче мой, сущий на небесах, хлеб мой дай мне сегодня»; каждый из нас не просит об оставлении только своего долга, не молится об одном себе, чтобы только самому не быть введенным во искушение и избавиться от лукавого. У нас всенародная и общая молитва, и когда мы молимся, то молимся не за одного кого-либо, но за весь народ, потому что мы — весь народ — составляем одно. Бог — Наставник мира и согласия, поучавший единству, хотел, чтобы и один молился за всех так же, как Он один носил нас всех.

По мнению свт. Иоанна Златоуста, молитва «Отче наш» уничтожает представление о социальном неравенстве и научает любить всех ближних, вне зависимости от их статуса, положения, места в обществе:

Этими словами Он научает нас молиться и за всех братьев. Он не говорит: «Отче мой, сущий на небесах», но «Отче наш», и тем самым повелевает возносить молитвы за весь род человеческий, и никогда не иметь в виду собственных выгод, но всегда стараться о выгодах ближнего. А таким образом и вражду уничтожает, и гордость низлагает, и зависть истребляет, и вводит любовь — мать всего доброго; уничтожает неравенство дел человеческих и показывает полное равночестие между царем и бедным, так как в делах высочайших и необходимейших мы все имеем равное участие.

Сущий на небесах

Выражение «сущий на небесах» следует интерпретировать в контексте ветхозаветного представления о небе как месте обитания Бога. Общепринятым в научной литературе по Новому Завету является мнение о том, что слово «небо» во времена Иисуса употреблялось в качестве синонима имени Божия, и употребление Иисусом таких выражений, как «Царство Небесное», было связано с благочестивой традицией избегать прямого упоминания о Боге. Эта традиция, как полагают, была связана с нежеланием нарушить вторую заповедь Закона Моисеева: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно» (Исх. 20:7).

Между тем понятие «неба» в Евангелиях отнюдь не сводится к простому субституту термина «Бог», но имеет самостоятельное значение. Это понятие занимает исключительное место в Евангелии от Матфея: слово ούρανός («небо») встречается в нем 82 раза, тогда как у других Евангелистов значительно реже (18 у Марка, 32 у Луки, 18 у Иоанна). Из. 82 упоминаний о небе в Евангелии от Матфея в 55 случаях используется форма множественного числа: ουρανοί («небеса»). Для классического греческого языка употребление слова «небо» во множественном числе не характерно, в отличие от еврейского и арамейского, где термин «небо» имеет форму множественного числа. Употребление термина «небеса» в греческом тексте Евангелия — типичный семитизм.

Столь частое использование слова «небо» в Новом Завете является продолжением ветхозаветной традиции. В Ветхом Завете термин «небо» («небеса») встречается в общей сложности 458 раз и обладает очень широким смысловым спектром. Оно присутствует в первом же стихе Библии, включающем всего три существительных: Бог, небо, земля ({{{Быт. 1:1). Небом Бог называет твердь, которая отделяет воду от воды (Быт. 1:7-8). Далее слово «небо» встречается в связи с различными метеорологическими феноменами (дождь, снег, мороз, роса, ветер, облака), светилами (звезды, небо, луна), птицами. Несколько раз встречаются выражения «небеса небес» (Пс. 148:4) и «небо и небеса небес» (Втор. 10:14; 1 Цар. 8:27; 1 Пар. 2:6; 6:18}}}; Неем. 9:6).

Небо в Ветхом Завете воспринимается как место, где обитает Бог. Это представление является общим для всех монотеистических традиций: из него, в частности, проистекает обычай поднимать глаза к небу во время молитвы. Ветхозаветные авторы знали о том, что Бог присутствует не только на небе; мысль о Его везде- присутствии достаточно ясно выражена во многих текстах, в том числе в словах псалма: «Взойду ли на небо — Ты там; сойду ли в преисподнюю — и там Ты» (Пс. 138:8). И тем не менее, в Ветхом Завете голос Божий никогда не слышен людям из-под земли, из преисподней: для общения с людьми Бог использует небо. Оттуда Он говорит с сынами Израилевыми (Исх. 20:22), оттуда звучит Его голос (Быт. 21:17; Втор. 4:36), оттуда Он смотрит на людей (Пс. 14:2), там водружен Его престол (Пс. 10:4; 102:19}}}; Ис. 66:1). Бог «превыше небес», и тем не менее, «облака — завеса Его», и Он «ходит по небесному кругу» (Иов. 22:12-14). Представление о небе как жилище Бога с особой силой раскрывается в словах молитвы, которую царь Соломон произнес перед освящением новопостроенного Иерусалимского храма (1 Цар. 8:27-43).

В Евангельских повествованиях, как и в Ветхом Завете, небо является местом, откуда люди слышат голос Божий. Когда Иисус, крестившись от Иоанна, выходил из воды, «се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:16-17; Мк. 1:11; Лк. 3:22). В момент Преображения те же слова звучат из облака, то есть опять же с неба (Мф. 17:5; Мк. 9:7; Лк. 9:35). В другом случае Иисус прервал обращенную к иудеям речь, чтобы обратиться к Богу с молитвой; ответ Отца пришел с неба (Ин. 12:28).

Небо, согласно Евангелиям, является жилищем не только Отца, но и Сына. О Себе Иисус говорит как о «сшедшем с небес» (Ин. 4:13; 6:38}}}). Он называет себя хлебом, «который сходит с небес и дает жизнь миру» (Ин. 6:33, 50-51, 58). Первосвященнику на суде Он говорит: «.. .отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мф. 26:64; Мк. 14:62). По окончании Своей земной миссии Иисус на глазах учеников вознесся на небо (Лк. 24:51; Деян. 1:9) и воссел одесную Бога (Мк. 16:19). Пока ученики еще смотрели на небо, им явились два ангела, которые сказали: «Мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян. 1:10-11).

Небо является образом того духовного пространства, в котором человек общается с Богом, а Бог — с человеком. Бог есть Дух (Ин. 4:24), и Его бытие не связано с каким бы то ни было пространством в материальном мире. Бог пребывает в духовном мире, существующем параллельно материальному. Соприкосновение с этим духовным миром происходит через богообщение, молитву. Бог иноприроден материальному миру, но в то же время присутствует в нем. Бесконечно далекий от человека по Своей природе, Бог в то же время бесконечно близок к нему: Он видит и слышит его, когда тот, поднимая глаза к небу, обращается к Нему в молитве.

1б. з. «Да святится имя Твое»

Смысл первого прошения молитвы Господней неотделим от библейского богословия имени. Сам Бог открыл Свое имя Яхве (в Синодальном переводе — Иегова) людям; Книга Исход связывает откровение этого имени с Моисеем, которого Бог избрал для того, чтобы вывести народ израильский из Египта. Вместе с тем в Ветхом Завете Бог обозначается и другими именами, всего их более

ста. Среди них такие имена, как Бог (Элохим), Господь мой (Адо- наи), Всевышний, Господь Саваоф (Господь воинств) и другие. В еврейской традиции имя Яхве (YHWH) стало восприниматься как собственное имя Бога: все другие имена Божии воспринимаются как толкования священного имени Яхве.

В первой заповеди Моисеева законодательства имя Божие полагается в исторический контекст: Яхве — Тот Самый Бог, Который сыграл решающую роль в истории народа израильского, выведя его из Египта (Исх. 20:2). Яхве противопоставляется другим богам и во второй заповеди предстает как «ревнитель», то есть ревниво относящийся к почитанию Израилем ложных богов (Исх. 20:3-6). Третья заповедь содержит запрещение произносить имя Божие напрасно (Исх. 20:7). Смысл этого запрещения заключается в том, что как слава, воздаваемая имени Божию, восходит к Самому Богу, так и бесчестие этого имени означает оскорбление Самого Бога. Имя Яхве практически отождествляется здесь с Самим Яхве.

Страхом и благоговением перед именем Яхве проникнут ветхозаветный религиозный культ. Иерусалимский храм, построенный Соломоном, является храмом имени Божию. Вся жизнь храма сосредоточена вокруг почитания имени Божия: храм называется именем Господним; в храме пребывает имя Господне; в храм приходят, услышав об имени Господнем; в храме исповедуют имя Господне (1 Цар. 8:29, 33,41,43-44,48). Священное имя Яхве определяет весь богослужебный строй храма. Даже после того как первый храм был разрушен и на его месте после возвращения евреев из вавилонского плена был построен второй храм он по-прежнему воспринимался как место, в котором обитает имя Божие (1 Езд. 6:12). К этому времени евреи из благоговения перестали произносить имя Яхве, заменяя его другими именами. В Библии присутствует даже мысль о том, что Бог неименуем, что Его имя человеку недоступно (Быт. 32:29; Суд. 13:17-18). Лишь один раз в год, в праздник Очищения, первосвященник должен был входить во святилище для того, чтобы там — со страхом и трепетом — шепотом произнести над крышкой ковчега Завета это священное имя.

В беседах с учениками и народом Спаситель неоднократно говорит об имени Своего Отца. Хотя уже в Ветхом Завете Бог иногда назывался Отцом, однако именно в Новом Завете о Боге говорится главным образом как об Отце, во имя Которого Сын пришел на землю, от имени Которого Сын действует: «Я пришел во имя Отца Моего» (Ин. 5:43); «дела, которые Я творю во имя Отца Моего, они свидетельствуют о Мне» (Ин. 10:25). Описывается беседа Иисуса с иудеями и эллинами, в ходе которой Он говорит о Своей предстоящей смерти и обращается с молитвой к Отцу: «Отче! прославь имя Твое», на что голос с неба отвечает: «И прославил и еще прославлю» (Ин. 12:27-28). В другой молитве, произнесенной на Тайной вечере и также обращенной к Отцу, Иисус говорит об откровении имени Отца:

Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое... Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы... И славу, которую Ты дал Мне, я дал им: да будут едино, как Мы едино... Отче Праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня; и Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них (Ин. 17:6,11,22, 25-26).

В этой молитве главный итог миссии Иисуса на земле сформулирован в словах: «Я открыл им имя Твое». Эти слова можно понять в том смысле, что Иисус открыл Своим ученикам значение имени Божия — то значение, которое до того было сокрыто от них. Однако, учитывая синонимичность понятий «Бог» и «имя Божие» в библейской традиции, можно интерпретировать слова Иисуса в том смысле, что Он открыл Своим ученикам Самого Бога.

В христианской общине Бог, открытый ей Спасителем, продолжает, как и в Ветхом Завете, прославляться в имени Божием — вот почему молитва Господня начинается со слов «Да святится имя Твое». Имя Божие в самом себе обладает святостью. Выражение «да святится» обычно понимают в том смысле, что имя Божие должно прославляться в людях, в христианской общине: «Мы просим у Него, чтобы Его имя святилось в нас». Свт. Иоанн Златоуст говорит: «Да святится — значит “да прославится”. Бог имеет собственную славу, исполненную всякого величия и никогда не изменяемую. Но Спаситель повелевает молящемуся просить, чтобы Бог славился и нашей жизнью» . 

.