Евангелие от Луки, Глава 10, стих 37. Толкования стиха

Вступая в города, где проповедовали апостолы, Господь снова стал встречаться с фарисеями, получал от них вопросы и давал ответы, обличал их лукавство и лицемерие, тщеславие и корыстолюбие.

Что нужно мне сделать, чтобы спастись? спросил Его в одном месте законник. Господь в ответ спросил: а чего требует от тебя закон? Законник отвечал: любви к Богу и ближнему. (Так в последствии Господь сокращал весь закон в две заповеди).

Ответ был правилен и Господь требовал, чтобы он только заботился об исполнении этих заповедей. Тщеславный законник, желая показать, что он не только знает закон, но и исполняет, – и в тоже время, вероятно, по указанию Господа, обращая особенное внимание на последнее из этих требований, предложил еще вопрос: а кого должно считать под именем ближнего? – Господь отвечал на это притчею о Самарянине, которая раскрывала, что естественное чувство, сохраняющееся во всяком (даже Самарянине), указывает в каждом, требующем помощи, нашего ближнего – без различия веры, звания и происхождения.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 156++

Ответ на него очевиден, но законник не может понудить себя произнести ругательное слово «самарянин» и отвечает описательно: «Оказавший милость ему». Пытаясь оправдаться, он оказывается посрамленным вдвойне – вопрос о том, кто мой ближний, Христос обращает к нему самому, только теперь это звучит иначе: «а для кого я являюсь ближним?», «кто нуждается в моей помощи?»

О таком изменении перспективы авва Дорофей говорит: «Не требуй любви от ближнего, ибо требующий ее смущается, если ее не встретит; но лучше ты сам покажи любовь к ближнему, и успокоишься, и таким образом приведешь и ближнего к любви». Неразрывность связи любви к Богу и любви к ближнему отражена в словах апостола Иоанна Богослова: Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин. 4:20).

Любовь к ближним – не просто одна из добродетелей, а зеркало наших отношений с Богом. Притча заставляет законника задуматься, все ли нормально в его отношениях с Богом (вспомним, что первая заповедь не вызвала у него недоумения). Христос обращает этот вопрос и к нам: наше христианство – одни лишь возвышенные слова или дела, может быть, невзрачные, непонятные для равнодушных окружающих, но угодные Богу?

Святой праведный Иоанн Кронштадтский, размышляя о соотношении любви к Богу и любви к ближнему, говорит: «Опытом доказано, что не любящий ближнего не может любить Бога, неблагодарный людям не может быть благодарным Богу. Ограниченному, малому, ничтожному существу, каков человек, с ограниченного, малого нужно и начинать и, при Божьей помощи, идти к менее ограниченному, к высшему. Ты имеешь жену, друзей, родственников? Научись прежде отдавать им должное и потом уже будешь в состоянии отдавать должное всем людям и Самому Богу».

В Евангелии от Луки читаем: И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым (Лк. 6:32–35). Тем самым Христос говорит: если мы любим только людей из нашего собственного окружения, единоверцев, единоплеменников и т. д., в этом для христиан нет никакой заслуги – ведь точно так же поступают и все остальные. Понятие «ближний» для христиан намного шире – ближним, согласно притче, может и должен стать для нас каждый. И наоборот, быть ближним означает любить другого человека без всяких предварительных условий. Этой притчей, как и всей Своей земной жизнью, Христос призывает верующих в Него стать ближними тем, кто нуждается в их помощи.

Тогда совершение дел милосердия будет не возлагаемой на нас обузой, но величайшей радостью, о которой говорит святой праведный Алексий Мечёв: «Случай сделать добро кому‑либо есть милость Божья к нам. Поэтому мы должны стремиться всей душой послужить другим. А после всякого дела любви так радостно, так спокойно на душе, чувствуешь, что так и нужно делать; хочется еще и еще делать добро. После этого будешь искать, как бы еще кого обласкать, утешить, ободрить. А потом в сердце такого человека вселится Сам Господь: …Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14:23)».

В заключение Христос говорит законнику: «иди, и ты поступай так же», указывая на необходимость конкретных дел для достижения жизни вечной. Мы видим, что законник прекрасно знал текст Библии, но только умом, а не духом и сердцем. Есть знание ради знания, которое, по словам апостола Павла, «надмевает» (см.:1 Кор. 8:1), но есть и другое, которое применяется в жизни. Отвечая на вопрос о ближнем, Христос порицает поверхностно‑интеллектуальное истолкование Писания.

Святой Петр Дамаскин говорит о широко распространенном «пассивном» отношении верующих к слову Божьему: «Мы написанное (то есть Библию) положили у себя на окнах. Если же и хотим прочитать, не упражняемся даже и в том, чтобы понять сказанное и исполнять на деле; но или читаем как что‑нибудь ненужное, или думаем, что делаем нечто великое, и возносимся, не зная, что мы заслужим большее осуждение, если не будем исполнять».

Подобно законнику, мы живем, исходя из собственных стандартов, выстраивая эклектическую систему ценностей, беря немного из Евангелия, немного из своего житейского опыта, немного из того, что предлагает нам мир, пытаемся усидеть на двух стульях, быть христианами, но при этом не выделяться на общем фоне.

Наверное, сегодня эта притча звучала бы иначе: на месте милосердного самарянина был бы человек «неславянской» национальности или инославной конфессии. Однако Христос говорит нам, что Богу нужна не просто формальная ортодоксия (греч. «правильная вера») слов – она должна сопровождаться ортопраксией (греч. «правильное дело»), конкретными делами любви. Автор четвертого Евангелия, Иоанн Богослов, которого называют «апостолом любви», выразил это так: Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев. А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, – как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною (1 Ин. 3:16–18).

Святой Иоанн Кронштадтский говорит о конкретном воплощении этой заповеди: «Что значит любить ближнего, то есть всякого человека, как себя самого? Значит почитать другого так, как желаешь, чтобы почитали тебя, не считать никого чужим, а своим, своим братом, своим членом, а христианина и членом Христовым; его благо, его спасение считать своим благом, своим спасением; радоваться его благополучию, как своему, скорбеть о его несчастии, как о своем; стараться об избавлении его от беды, напасти, бедности, греха так, как я постарался бы о своем избавлении. Любить ближнего, как себя, – значит уважать его, как себя; не думать о нем недостойно, низко, без причины к тому с его стороны, не иметь на него никакого зла; не завидовать ему, а всегда доброжелательствовать, снисходить к его недостаткам, слабостям, покрывать его грехи любовью, как желаем, чтобы снисходили к нашим недостаткам. Любить ближнего, как себя самого, – значит молиться за живых и умерших, родных и неродных, знакомых и незнакомых, за друзей и врагов, все равно как за себя, и желать им столько же добра, спасения души, сколько себе». Оглянемся вокруг себя, и мы без труда увидим, что наша жизнь полна самыми разными людьми, нуждающимися в нашей помощи и поддержке, – нашими ближними.

Понял это и законник, искушавший Иисуса; но все-таки гордость, еврейская помещала ему назвать самарянина ближним еврею, попавшемуся разбойникам, и на вопрос — кто из этих троих... был ближний попавшемуся разбойникам? — отвечал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал: «Иди, и ты поступай так же по отношению ко всем без исключения людям, и в таком только случае можешь рассчитывать на Жизнь Вечную».

Кто убо от тех триех (из сих троих) и пр. Этим вопросом Господь заставляет самого книжника ответить на вопрос, который он предложил Ему: Кто мой ближний? Сотворивый (оказавший) милость с ним (ему), т. е. самарянин. Законнику трудно было произнести слово самарянин, поэтому так и ответил он Господу. Таким образом, законник сам решил вопрос: кто ему ближний, решил, несомненно, верно, не так, как прежде думал – ошибочно. Оказалось, что, по учению Христову, ближний нам – всякий человек, даже ненавистник, враг наш. Иди и ты твори такожде (поступай так же), т. е. оказывай милость всем страждущим и нуждающимся в милосердии, без разбора, кто бы они ни были: тогда и ты будешь ближний всем, и тебе будут ближние все.

Притча о милосердом самарянине имеет еще следующий смысл: под видом пострадавшего от разбойников представляется вообще человек в его греховном состоянии; под именем священника и левита – ветхий закон с его служением, бывший не в состоянии доставить человеку всю помощь ко спасению, а под именем самарянина – Христос Спаситель, Который подал нам животворное врачевство Святых таинств. (Сл. митроп. Филарета).

«Кто же из этих троих, — спросил Иисус Христос законника, — был ближний попавшемуся разбойникам?» Законник, конечно, не был настолько тупоумен, чтобы не видеть — кто; однакоже, чувствуя, что он никак не может включить в понятие ближняго ни самарян, ни язычников, не имел достаточнаго мужества и откровенности выговорить <самарянин», а употребил жалкий обиняк: «оказавший ему милость». «Иди, сказал ему Христос; и ты поступай так же».

Притча о милосердном самарянине – одна наиболее важных притч Иисуса Христа, ибо она, как молния, озарила божественным светом тьму человеческой жизни, полной вражды и ненависти, превозношения одних над другими. Вражда была законом жизни древнего времени, когда уважали только силу, а о милосердии никто не помышлял. А Господь дал понять, как надо перестроить жизнь, чтобы наше поведение было спасительным и богоугодным. Он учил, что в основу нашего отношения к людям мы должны положить милосердие и любовь.

Самаряне были для иудеев народом презренным, отверженным, они не считались «ближними». Но Господь Своей божественной притчей заставил законника, спросившего, кто ближний его, самого признать, что именно самарянин был таковым, а не безжалостный иудейский священник и левит.

Вражда и сила в отношениях между людьми и между целыми народами остаются и поныне, через столько лет после Рождества Христова, таким же всеобщим законом поведения, как в ветхозаветные времена. Притча Христова научила истинному пути только тех, кого поразила она как некое божественное откровение, кто принял в сердце свое слово Христово, под конец сказанное книжнику: «Иди, и ты поступай так же» (Лк. 10:37). Лишь немногие, подлинные христиане, поняли все глубокое значение этой притчи. Они, возлюбившие Господа всем сердцем, теперь составляют новый, небывалый пример сообщества людей, объединенных верой во Иисуса Христа, горящих любовью к Нему, руководствующихся в своей жизни Его святыми заповедями.

Я скажу словами великого апостола Павла что в этом новом христианском сообществе нет уже «иудея, ни язычника, нет раба, ни свободного, нет мужеского пола, ни женского, ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28). К нему принадлежат люди разных народов, обычаев, разного образования, силы ума. Именно любовь ко Господу объединяет их неразрывными узами, о чем говорит святой апостол Павел в Послании к ефесянам: «Они, прежде бывшие язычниками или иудеями, были далекими, а теперь стали близкими. Кровью Христовой стали близкими. «Ибо Он есть мир наш., соделавший из обоих одно и разрушивший стоящую посреди преграду"" (см. Еф. 2:12–14).

Много преград воздвигли люди между собой, отгородились одни от других, не хотят знать друг друга. Только тех, кто вместе с ними за их перегородкой, считают близкими, а тех, кто вне, – ненавистными. Господь же упразднил вражду плотью Своей, а закон – учением; Кровью Своею разрушил стены, которые вновь возникают между людьми. Но многие и знать не хотят о разрушении этого средостения, не верят во Христа и ни во что ставят Крест Его.

Вот что иное, неслыханное ранее, принесла миру притча Христова о милосердном самарянине. Ее Господь рассказал нам, желая показать, что в основу нашей жизни, в основу отношений между народами должна быть поставлена доселе неведомая миру норма – милосердие. И только тогда, когда мы примем эту норму, заменив ею старые, забудем вражду и ненависть, только тогда воцарится мир на земле.

Евангельские отношения между людьми так святы потому, что Иисус Христос заповедал нам быть «совершенными, как совершен Отец» наш "Небесный" (Мф. 5:48). Чем обнаруживается совершенство Отца нашего Небесного? Его любовью, ибо «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8, 16), и милосердием, как о том упомянуто во многих местах Священного Писания. «Благ Он, и милосерд, и праведен» (Пс. 111:4). «Он благ и милосерд» (Иоил. 2:13). И Сам Христос заповедал нам: «Будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6:36). Это главное, чего Он от нас требует. На Страшном Суде Он призовет творивших дела милосердия: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25:34). А тем, которые, будучи стяжателями, пребывали в богатстве и не хотели им делиться со страждущими, громогласно повелит: «Идите от Меня, проклятые, в огнь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25:41). Ведь еще в древности было заповедано то, что и доныне кажется многим недоступным: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя. (Мф. 22:39; Мк. 12:31). Если заповедано, значит возможно.

Великий святитель Иоанн Златоуст сказал удивительные слова о милосердии: «В милосердии находится правда, и правда – в милосердии». Ведь разве есть правда в том, что мы, имея достаток и даже избыток земных благ, равнодушно смотрим на ближних наших, голодных и раздетых? Только тогда будет правда в сердцах наших, когда обделенные и гонимые будут возбуждать в нас сострадание. Правда в том, чтобы мы любили своих ближних.

В другом месте свт. Иоанн Златоуст говорит: «Кто не имеет милосердия, тот перестает быть и человеком». Как можно перестать быть человеком? А разве не видите, когда читаете газеты и каждый день с ужасом узнаете о тех нестерпимых зверствах, которые творят в Корее люди, чуждые милосердия? Называя их дела зверствами, мы сопоставляем их со зверями, значит, кто не имеет любви, становится извергом – зверем.

И еще святитель Иоанн пишет: «Без милосердия нельзя обойтись в преддверии царствия небесного». Даже к преддверию подойти нельзя тому, кто немилосерден с ближним, питает к нему лишь ненависть и злобу. А мы, смиренные христиане, неужели не содрогнемся, услышав, что будет, если не творить дел милосердия?

Будем же помнить всегда эту великую Христову притчу о милосердном самарянине. Будем помнить, что Кровью Своею Он разрушил все преграды между людьми, сделавшими Крест Его своим знамением, а заповеди – законом жизни. Будем помнить и древнюю заповедь закона, данного Богом за тысячи лет до Рождества Христова: «люби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими» (Втор. 6:5); «люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18).

Да оправдаемся милосердием на Страшном Суде Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает честь и поклонение со Пресвятым Его Отцом и Животворящим Его Духом. Аминь.

19 ноября 1950 года

Для чего Христос отвечает притчей, почему нельзя было просто и прямо ответить? Господь делает так, чтобы законник сам дошел до ответа. Когда Христос после притчи спросил: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?»(Лк. 10:36) – законник хотя и не смог заставить себя сказать слово «самарянин», так как иудеи считали самарян почти язычниками и гнушались общением с ними, но ответил правильно: «Оказавший ему милость». Иисус сказал: «Иди, и ты поступай так же» (Лк. 10:37) – и тем самым перевернул вопрос о ближнем с головы на ноги: не «кто мой ближний», а как самому стать ближним любому человеку. Образ самарянина как главного героя притчи подчеркивает, что истинное представление о «ближнем» не должно быть связано с национальными и религиозными различиями.