Евангелие от Луки, Глава 1, стих 74. Толкования стиха

Зaxapия впоследствии сложил особую песнь на рождение Иоанна¹ в которой благословляет Бога, открывающего царство Мессии (Лк. 1:68–75), и потом пророчески изображает назначение своего сына, как указал ему ангел и как объясняло собственное вдохновение (76–79). В историческом отношении она имеет ту особенную важность, что раскрывает нам взор лучшего из священников того времени на лицо Мессии и его царство. Мессия, по буквальному значению этой песни, есть такое лицо, посредством которого Бог, вследствие древних своих обетований, ныне хочет, избавить народ свой от врагов его угнетающих. Царство Мессии будет состоять в том, что народ Иудейский, освободившись от порабощения, будет безбоязненно в святости правды служить своему Богу и озарится новым светом богопознания. В отношении к сему царству Иоанн имеет такое значение: он будет предуготовлять народ к откровению сего царства, возвещая ему, что условие спасения, ожидаемого от Мессии, заключается в оставлении грехов.

Итак вот какие были сделаны Промыслом приготовления к явлению Мессии: о нем знали только четыре человека: два в Назарете, и два – в Юте. Гораздо более было молвы об Иоанне; о нем говорили и в Иерусалиме и во всей нагорной Иудее (Лука 1:65); но и эта молва была неопределенная.

Захария прославляет Бога за то, что Он „посетил (επεσκεψατο) ср. Мф. 25:36. 43) народ Свой, т.-е. израильский. Это посещение Божие состоит в том, что Он сотворил народу своему, избавление" (λυτρωσιν), или „спасение" (σωτηρία), именно чрез „рои спасения", т. - е., спасительный рог, воздвигнутый в доме Давида ¹. Все сие совершил Господь Бог Израилев согласно с предсказанием древних пророков, предвозвестивших, что Он спасет народ Свой от врагов его и чрез то сотворит милость Свою не только с современниками Спасителя и их потомками, но и с их предками, с их отцами, с которыми Он заключил святой завет Свой и которым Он клялся (Быт. 22:16—18) дать нам в свое время, по избавлении от руки врагов наших, служить Ему преподобием (οσιστης) и правдою (δικαιοσυνη) пред Ним вся- дни живота нашего. (Различие между понятиями: святость и правда—то, что святостию обозначаются внутренния добрыя расположения духа, а правдою—их внешнее выражение, добрая внешняя деятельность; ср. Еф. 4:24).

Безбоязненное служение Богу «в святости и правде... во все дни жизни нашей» выражает благодарность Богу за Его спасительные деяния, за «избавление от руки врагов наших»:, О каких врагах идет речь в пророческом гимне - трудно сказать. Может быть, это политические враги иудеев - римляне; может быть, образно предполагаются враги Божьи вообще, а в частности - диавол и его служители. Ведь гимн Захарии ориентирован на эсхатологический мессианский идеал, на то Царство, где будет установлен вечный мир, где будет правда и святость. На это Царство надеялись ветхозаветные пророки:

Ликуй от, радости, дщерь Сиона, Торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий... и сокрушен будет бранный лук: и Он возвестит мир народам, и владычество Его будет от моря до моря и от реки до концов земли (Зах. 9:9-10). [этом эсхатологическом Царстве говорил Иисус Христос в своей Нагорной проповеди. Все эти надежды были широко распространены в иудейских кругах того времени. Но гимн Захарии все же не иудейский, а христианский. Об этом говорит возвещение пришествия Христа («рога спасения») и отказ от уничтожения врагов, которое возвещали ветхозаветные тексты, а также явный намек на евхаристическое богослужение, которое будет совершаться «небоязненно», «в святости и правде». Не забудем, что Евангелие от Луки писалось в ту эпоху, когда евхаристические собрания христиан были отнюдь не безопасными.

Разумеется следующая клятва Бога Аврааму при жертвоприношении Исаака: Мною клянусь, поелику ты не пожалел сына своего единственного для Меня, то Я благословляя благословлю тебя, и благословятся в семени твоем все народы земные (Быт. 22:17–18), т. е. что Спаситель произойдет из потомства Авраама. Бог клялся – для большего удостоверения человека в непреложности Его слова и клялся Самим Собою, потому что Ему больше нечем и некем клясться (Евр. 6:13–14). Без страха (небоязненно). Здесь разумеется не страх Божий, который обыкновенно служит основанием благочестия (чит. 50 ст.), но небоязненность пред врагами видимыми и невидимыми (из руки враг наших избавльшимся – по избавлении. Слич. ст. 71). Видимые враги, это враги евреев и враги царства Мессии. Служимы Ему, – разумеется служение посредством религии. В святости, т. е. в праведности в отношении к Богу, и правде – в справедливости в отношении к людям (Феоф). Во вся дни живота (жизни) нашего, т. е. до скончания века, так как царство Христово вечно.

Служение Богу разумеется в обширном смысле, жизнь по Боге в правде и преподобии истины: Евр. 9, 14; святость, без сомнения, разумеется здесь истинная: Еф. 4, 22—24; а не внешняя только, которая не спасла фарисеев: Мф. 23, 28. Служение Богу должно быть истинное: Ин. 12, 26; 17, 24—26; отпавшие от истин. вероучения Богу не служат: Евр. 6, 4-6.

Милость и праведность

Христос — это милость и праведность. Ибо мы помилованы через Него и оправдались, смыв с себя скверну порока, конечно, через веру в Него.

Клятва Бога

Да не возьмет никто привычку клясться, услышав, что Бог поклялся Аврааму. Ибо как гнев Божий, о котором мы слышим, не есть гнев и не означает страсти, но карательную силу или какое-то подобное движение, так и клятва не есть клятва. Ибо Бог не клянется, но удостоверяет, что непременно произойдет то, о чем Он говорит. Ведь клятва Божия есть Его слово, убеждающее слушателей и внушающее уверенность в том, что обязательно случится то, что Он пообещал и сказал.

Здесь изложено содержание клятвы, данной Аврааму, как ее понимает Захария. Ср. Пс 97 (96).10.

По избавлении от руки врагов наших, безбоязненное...

Избавление

Я считаю, что, когда пришел Господь Спаситель, и Авраам, Исаак и Иаков насладились милосердием Божьим. Ведь невероятно, что они ранее увидели Его день и возрадовались, а потом, по Его пришествии и рождении от Девы, не имели от этого никакой пользы. А что говорить о патриархах? Я взойду в высшие сферы, следуя авторитету Писаний, ибо присутствие Иисуса Христа и Его промысел поможет не только земному, но и небесному. Поэтому и апостол говорит: Творя мир кровью Своего креста и на земле, и на небе (Кол 1:20). Но если присутствие Господа принесло пользу и на небе, и на земле, отчего же ты боишься сказать, что оно было полезно и нашим праотцам, чтобы исполнилось сказанное в Писании: сотворить милосердие с отцами нашими,, чтобы вспомнить завет Свой, клятву,, которой Он клялся перед Авраамом, отцом нашим,, дятъ жш освобождение от страха от руки врагов? (Лк 1:72-74).

На восьмой день после рождения св. Иоанна Предтечи, когда следовало обрезать младенца и наречь ему имя, Захария был освобожден от наказания. Получив возможность говорить, Захария исполнился Духом Божиим и пророчествовал; ап. Лука приводит прекрасный гимн, в котором священник славословит Бога и благодарит Его за чудесные события в его жизни, которые предшествуют еще более великим – в жизни всего народа Божия; а затем, уже обращаясь к сыну, предсказывает ему, повторяя обетование архангела Гавриила, уникальное пророческое служение – подготовить народ к принятию Мессии. Характерный для пророческой речи момент: как о вещах уже совершившихся Захария говорит о посещении Богом народа израильского и избавлении (искуплении) людей от тяготевшей над ними вины, приведшей к разрыву с Богом, о воздвигнутом в доме Давида «роге спасения» – Христе (этот образ взят от рога храмового жертвенника, дающего возможность схватившемуся за него преступнику избежать наказания; см., например: 3 Цар. 1:50). В отличие от устоявшегося у евреев стереотипа видеть спасение Израиля в освобождении от внешнего врага и государственном возвышении народа Божия, что, казалось бы, имеет место и в песни Захарии (см.: Лк. 1:70–74), он говорит о спасении в другом смысле: спасение состоит «в прощении грехов» (Лк. 1:77).

 Дати нам, без страха, из руки враг наших избавльшимся, служити Ему преподобием и правдою пред Ним вся дни живота нашего. (Лк. 1:73-75).
Душа человека, произнесшего сии слова, достойна того, чтобы сквозь самые сии слова, посмотреть в ее внутренность.
Естественно неожиданное, необычайно предсказанное, рождение сына, Захария видит наконец совершившееся самым делом. Немой в продолжении девяти месяцев, письменно утверждает он для новорожденного, незнакомое и оспариваемое имя Иоанна, то есть «благодатнаго»: и, сим делом веры загладив вину неверия, за которую наказан был немотою, тотчас получает употребление языка. В сие время душа его исполняется чистою радостию; чистая радость проницается небесным вдохновением; его девятимесячные безмолвные помышления превращаются в живые чувствования и предчувствия; все сие вместе изливается из переполненной души: Захария говорит; а Дух Божий в нем пророчествует. Чего Захария долго в долгую жизнь свою желал; то наконец верно и близко предвидит: и потому о чем бы в другое время молился, за то теперь благодарит и благословляет Бога: «благословен Господь Бог Израилев». Чтож это такое, чего Захария желал так сильно, что с восторгом предвидит исполнение? «Избавление людем, – спасение от враг» (Лк. 1 68:71): – не трудно признать достоинство сих желаний, принять ли слова сии в знаменовании простом, естественном, или в высшем, какое дает вера. Но, что еще вожделенно Захарии, как дальнейшая цель сих, впрочем благородных, желаний, как самый благодатный дар Божий? – «Дати нам, без страха, из руки враг наших избавльшимся, служити Ему преподобием и правдою пред Ним вся дни живота нашего» (Лк. 1:73-75). Прошу тщательно приметить, как он мыслит и чувствует. «Избавление людем» от многоразличных зол и бед – очень желательно; только это не конец желаний. «Спасение от враг» – очень нужно; только и на сем нельзя остановиться. Сии праведные и человеколюбивые желания должны вести еще к одному желанию, как поприще ведет к цели: – к тому, чтобы мы, избавленные от зол, спасенные от врагов, без страха, без препятствий, в мире совести, в свободе духа от страстей, могли служить Богу преподобием и правдою, святостию достойною Божества, и добродетелию достойною человечества. Вот сердце истинного праведника! Вот дух человека Божия! Вот душа, в которой может жить Бог, и которая достойна жить в Боге и Его блаженстве!
Но к чему теперь сие указание? – скажут, может быть, слышащие. – Думаю, что сделанное мною указание годится к чему-нибудь во всякое время: посмотрим, не может ли оно теперь особенно быть употреблено в пользу.
Мы торжествуем ныне одно из благословенных рождений, – рождение младенца, Которого люди долго видели только порфирородным, не умея сказать, «что убо отроча сие будет» (Лк. 1:66), но которому провидение Божие предопределило быть и порфироносцем и Помазанником Божиим. Поколику предопределение сие совершилось; поколику Он самым вступлением Своим на престол принес «избавление людем» от зол и бед, коим трудно было бы предвидеть конец, если бы оные не были пресечены в начале; поколику во дни Своего Царствования, еще не многие, Он приобрел нам не только «спасение от враг», но и славные над ними победы: потолику мы можем перенять у Захарии его радость и славословие: «благословен Господь Бог Израилев, яко посети и сотвори избавление людем Своим, и воздвиже рог спасения нам». (Лк. 1:68-69). Но поколику видим еще остаток врагов, и тем с большею скорбию видим, что сии плевелы прозябли рядом с нашею пшеницею на поле, нами возделанном; поколику есть и еще неотвратимые человеческою рукою бедствия, от коих нужно избавление людем: потолику потребны нам теперь не одне благодарения и славословия, но и моления и прошения к Богу. Итак, приглашаю вас, братия, подражать праведным желаниям и спасительным молитвам, которых образец указал я вам в праведном Захарии. Желайте избавления людем от зол и бед: естественное и человеколюбивое желание! Молитесь о спасении от врагов, неправедных и злых, клятвопреступных и следственно безбожных: праведная и благопотребная молитва! Но молясь о благоденствии Царя и народа, о безопасности всех и каждого, не останавливайте помышлений и желаний на благе только видимом, телесном, земном, временном, а простирайте оные к невидимому, духовному, небесному, вечному; желайте паче всего служить Богу святостию и добродетелию; молите Его «дати нам, без страха, из руки враг наших избавльшимся, служити Ему преподобием и правдою пред Ним вся дни живота нашего». Увенчавайте ваши благие желания сим возвышенным желанием; и тем, колико Благому, толико же Праведному Богу, представьте удобность увенчать ваши желания вожделенными событиями.
Нужно ли доказывать, что желание служить и благоугождать Богу должно быть коренным и главным желанием человека, началом и концом всех его желаний? – Кто только знает Бога, тому едва ли нужно сие доказывать: а кому нужно сие доказывать, того можно, по крайней мере, подозревать, что едва ли он знает Бога. Кто только знает, что есть Царь и подданный: тот по сему самому знает и то, что обязанность служить Царю несравненно выше и сильнее обязанности служить кому-либо из подданных, и что несравненно желательнее служить Самому Царю, нежели подданному. Кольми паче знающий Бога над тварию не может не знать, что обязанность служить и благоугождать Богу есть без сравнения выше и могущественнее всех обязанностей относящихся к тварям, и что потому дело сего служения, как в желании, так и в исполнении, должно быть предпочитаемо всем возможным занятиям человека.
Человеки любят думать, или хотя мечтать, о возвышенности, о превосходстве своей природы. Не станем теперь исследовать, от глубокого ли разумения более сие происходит, или от неосновательной гордости. Как бы то ни было: столько вы мудры, что разумеете, как только «малым чим умален человек от Ангел», и как он уготовляется «к увенчанию славою и честию» (Пс. 8:6), дивною для самых Ангелов; или вы столько горды, что неблагородную сторону вашей общей породы, ваше низкое сродство с перстию и брением, хотите как-нибудь скрыть от себя высшими взглядами на свою природу и видами ее высокого назначения: будьте тем или другим; только будьте согласны сами с собою: зная себя, по природе и по назначению паче прочих тварей близкими к Богу, или хотя мечтая быть таковыми, не противоречьте, не противоборствуйте сей близости вашими душевными расположениями, склонностями, желаниями, делами; боги, – если вам угодно, ибо истина Божия не опасается вам дать сие имя, не в пищу гордости, но для уврачевания от порока: «аз рех, бози есте; ...оных рече богов, к ним же слово Божие бысть» (Ин. 10:34-35); – итак, боги, говорю вам, не ставьте сами себя ниже презренных идолов; не превращайтесь в идолослужителей Мамоны, Астарты, Ваала, то есть, корыстолюбия, роскоши, властолюбия; не «служите твари паче Творца, Иже есть благословен во веки» (Рим. 1:25); не удаляйтесь от небесного, преследуя земное; не теряйте из вида Бога и Его воли, когда ищете себя и своего удовольствия или выгоды; не забывайте бесконечного, думая о ничтожном.
Полагаю, что меня предупреждают многие в сих размышлениях, и говорят в мыслях своих: мы бесспорно признаем ни с чем несравненную важность обязанности служить Богу, как по превосходству существа Его, так и по нашей от Него во всем зависимости, по долгу благодарности к непрерывным и бесчисленным Его благодеяниям, наконец, по чаянию блаженного воздаяния, обещанного благочестиво служащим Ему. Очень хорошо, истина довольна сим признанием ее в мысли или в слове: только ей нужно еще другое удовлетворение: сия истина требует сердца, требует дела. «Покажи ми веру твою от дел твоих». (Иак. 2:18).
Да, – говорят, – это правда, что мы не можем показать многих дел нашего служения Богу: но и нужны ли они Богу? Напротив того у нас всегда много нужд; и потому можно ли строго судить нас за то, что мы много служили себе, и много занимаемся тварями? – Вероятно, многим из нас не далеко идти надобно, чтобы подслушать такое оправдание недостаточного служения Богу. Послушайте же. Если бы какой слуга Царев стал рассуждать так: «Царь многочисленных подданных не много имеет нужды в моей службе; а у меня есть свои дела; буду пользоваться Царским жалованьем, если можно, и Царским благоволением и почестями, но не буду много заботиться о Царской службе»: что подумали бы вы о таком человеке? Не почли ли бы его неблагородно мыслящим, неблагодарным, неверным своему Царю? Не сии ли самые упреки, несравненно с большею строгостию, заслуживает тот, кто, пользуясь непрерывными и бесчисленными благодеяниями Божиими, не печется о делах служения Богу, превращая для себя истину в средство обмана, – высокую мысль о вседоволии Божием в предлог низкой лености? Бог вседовольный подлинно не имеет нужды в служении вашем: но разве и вы не имеете нужды в служении Ему? Как же сделаетесь вы способными к участию в царствии Божием? Как приготовитесь к жизни небесной? Неужели сие сделается посредством дел плотских, занятий мирских, или посредством совершеннаго безделия?
Христиане! Чада Евангелия! Вспомните, чем началось Евангелие: вестию: «приближися... царство небесное» (Мф. 4:17). Вспомните заповедь Евангелия: «ищите... прежде всего царствия Божия» (Мф. 6:33). Вспомните молитву Евангельскую к Отцу Небесному: «да приидет Царствие Твое» (Мф. 6:10). Что сие значит? Бог не царствовал ли от века? Не царствует ли отныне и до века? Не на всяком ли месте владычество Его? Так сей Царь вечен и вседержавен: но предназначаемые к Его царствию временны и не всегда готовы к причастию Его царствия. Далеко было царство небесное, когда человеки почти не знали истинного Бога, и служили внешно идолам, а внутренно своим страстям и похотям; приближилось царство небесное, когда открылось познание и благодать Бога Отца, в Единородном Сыне Его, и во Святом Духе Его; ищется и призывается царствие Божие, потому что хотя Бог и царствует, но человеки еще учатся служить Ему, и еще готовятся к блаженному причастию Царствия Его; приидет Царствие Божие, когда избранные для сего человеки преуспеют в служении Богу, и совершатся в приближении к Нему так, что во всех беспрепятственно владычествовать будет «правда и мир и радость о Дусе Святе» (Рим. 14:17), а неправда, брань, всякая тягость земная, всякая скорбь адская потеряют против них всю свою силу, «да будет» наконец «Бог всяческая во всех» (1 Кор. 15:28). Видите, что в Евангелии, в истинном христианстве, в православной церкви, все дело идет о царствии Божием, следственно, о подвиге и совершенстве служения Богу, потому что не царствия не достает со стороны Бога, но со стороны человека совершенного Богу покорения и служения, посредством которого Бог дает благодать и славу царствия Своего человекам. Итак, христиане, чада Евангелия и церкви, искатели и наследники царствия Божия, берегитесь, чтобы вам в искании ваших собственных земных удовольствий и выгод, как будто вашего собственного царствия, не поступить против святого звания, которое носите, и против прав и путей царствия Божия, которого ищете, и которое призываете в молитве. Если вы желаете и просите от Бога безопасности для праздной беспечности, изобилия для роскоши, силы для неправедного преобладания, чести для презрения к другим, свободы для своеволия, а не для того, чтобы употребить оные как средства и способы для благотворения человечеству, для служения Богу и Его царствию: то вы требуете, чтобы Бог благотворил вам против польз Его собственного царствия. Удивительно ли, если такия желания и прошения не исполняются? – «Просите, и не приемлете, зане зле просите, да в сластех ваших иждивете» (Иак. 4:3).
Братия! В наши дни есть особенная надобность указывать на столь очевидную обязанность служения Богу и Его царствию. «Се тьма покрывает землю, и мрак на языки» (Ис. 60:2). Народы христианские, или чтобы говорить определеннее, люди, которым попущено быть языком сих народов, представителями и провозгласителями их мудрования, направителями их деятельности, большею частию не то, что не знают, но что гораздо хуже, не хотят знать христианства; царства земные не ищут, не призывают царствия Божия и менее обращают внимания на оное, нежели на царство последнего из соседей. Делают для себя новые постановления, не основанные на постановлениях Божественных, с такою прочностию, какая свойственна зданиям без основания: построения их рушатся в их глазах; однако они не примечают, в чем недостаток, и воздвигают другие не более надежные. Сии строители нового Вавилона трудятся для того, чтобы все привести в смешение, чтобы, опровергнув принятые общественные понятия, утвержденные на самой истине вещей, или упроченные обычаем и древностию, кончить тем, чтобы не понимать друг друга. Они хотят царей, не освященных Царем царствующих; правителей, порабощенных своим подданным; напротив того приписывают царскую и самодержавную власть народу, то есть, рукам или ногам предоставляют должность головы, и сия должность у них исполняется так правильно, как правильно сие распоряжение; народ у них царствует мятежами, крамолами, разбоями, грабежами, сожигательствами; и достойный сего мнимого самодержавия народного плод есть отсутствие общественной и частной безопасности. Так «шатаются языцы», потому что «поучаются тщетным»; потому что в своих неблагословенных соборищах «собираются ...на Господа и на Христа Его». Но за то и Господь уже «мятет их яростию Своею; яко сосуды скудельничи, сокрушает их» (Пс. 2:1-2:5:9), и не престанет сокрушать, дóндеже «взыщут... оставшиися человецы» (Амос. 9:12) Его и Его царствия.
Братия! Поспешим вполне воздать неотъемлемую славу Царю Небесному на земле, еще взирающей к вечному Востоку, еще не объятой мраком запада, еще не примесившейся к смешению Вавилонскому. Взыщем Бога всем сердцем и усердным исполнением Святых Его заповедей; подвигнемся утверждать и поддерживать наше благоденствие на основании царствия Божия; и сего ради паки и паки, часто и неотступно, да умоляем Бога, «дати нам без страха», священною рукою Помазанника Его «из руки враг наших избавльшимся, служити Ему преподобием и правдою пред Ним вся дни живота нашего». Аминь.