Евангелие от Иоанна, Глава 20, стих 30. Толкования стиха

Эта глава указывает, как будто, на окончание книги. Но затем повествуется о том, как Господь явился при море Тивериадском, и о том, как ловили рыбу, в ходе чего упоминается про таинство Церкви, и о том, какой она будет в момент последнего воскресения умерших. Я думаю, что все это так составлено для того, чтобы специально выделить завершение книги, которое словно бы служит прологом к последующему повествованию, имеющему своего рода более высокое положение.

***

После рассказа о произошедшем событии, когда ученик Фома, после того как Христос предложил ему прикоснуться к ранам Своей плоти, увидел то, чему не хотел поверить, и поверил, евангелист Иоанн вставляет эти слова и говорит: Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его (Ин. 20:30—31). Этот отрывок как бы указывает на конец книги, но далее рассказывается о том, как Господь явился при море Тивериадском и в ловле рыб вверил тайну Церкви, какой она будет при последнем воскресении мертвых. Так вот, я полагаю, что был смысл для такого указания, чтобы в качестве как бы конца книги было помещено то, что послужит предисловием к дальнейшему повествованию, дабы придать ему таким образом большую значимость.

Остальные дни праздника пасхи и следующую за тем субботу апостолы провели в Иерусалиме и вероятно готовились уже оставить сей город, чтобы идти в Галилею, куда Господь звал их чрез первую вестницу Своего воскресения. Но так как между ними оставался один неуверенный в Его восстании: то наперед Господь хочет разрешить его от тяжкого бремени неверия, чтобы легче ему было идти туда.

Увидев пред собой Господа, с Его язвами, – пришедшего только для того, чтобы удостоверить его в Своем воскресении – Фома в радости и благоговении забыл свое желание осязать своими руками Божественные язвы и только мог исповедать: Господь мой и Бог мой. А Господь в лице его имея в виду всех, которые будут с его времени обращаться к Его церкви и вступать в число Его последователей, уже не имея возможности лично обращаться с ними, сказал Фоме: блаженны не видевшие и уверовавшие, – не те только, которые не видели Его воскресения, но и те, которые вовсе Его не видели, но будут веровать в Него.

Цель составления Евангелия

«Говорит ему Иисус: ты потому уверовал, что увидел Меня. Блаженны не видевшие и поверившие» (29). Эти слова Иисуса Христа звучат как обращение к читателям Евангелия. Поэтому в заключение этого эпизода Иоанн открывает доктринальный замысел своего труда – привести его читателей к вере: « Много и других знамений сотворил Иисус перед учениками Своими, о которых не написано в книге этой. Об этих же написано, чтобы вы веровали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и чтобы, веруя, имели жизнь во имя Его» (30-31). Книга Иоанна посвящена осмыслению знамений, и Воскресение стало последним из них.

Виденье и вера

На всем протяжении двадцатой главы евангелист прослеживает, каким образом виденье приводило учеников к вере:

2 ст.: «видит, что камень взят с гробницы»,

5 ст.: «видит, что лежат пелены»,

6–7 ст.: «видит, что пелены лежат, и что платок, который был на Голове Его, не с пеленами лежит»,

8 ст.: «и увидел и уверовал»,

12 ст.: «и видит, что сидят два ангела в белом»,

14 ст.: «Сказав это, она обернулась назад и видит, что стоит Иисус»,

18 ст.: «Приходит Мария Магдалина и возвещаст ученикам, что видела Господа»,

20 ст.: «Возрадовались ученики, увидев Господа»,

25 ст.: «Говорили ему другие ученики: Мы видели Господа»,

29 ст.: «Говорит ему Иисус: Ты потому уверовал, что увидел Меня. Блаженны не видевшие и поверившие».

Сначала Мария увидела, что камень, закрывавший вход в пещеру, отвален от гробницы, однако не решилась туда зайти. Затем Иоанн, прибежавший первым, нагнувшись, видит, что пелены остались в гробнице. Вслед за ним Пётр входит в гробницу и видит не только пелены, но и свёрнутый плат, после чего плат, закрывавший лицо Иисуса, увидел Иоанн. Это виденье привело его к вере. Далее Мария, оставшаяся плакать у гробницы, по–прежнему не заходит туда («стояла у гробницы снаружи»). Наконец она наклоняется и видит там ангелов. Это явление происходит после того, как ушли апостолы, а так как Иоанн не нуждался в нём, он уверовал и так. Пелены уже исчезают из поля зрения, место, где они лежали, закрывают ангелы. Но не ангелы сообщили Марии о Воскресении, она сама убедилась в нём. Мария видит Иисуса, но не сразу понимает, что это Он. Узнав Его, она возвещает ученикам, что видела Господа.

Вечером Иисус посещает учеников. Он встаёт «посреди», чтобы все могли видеть Его, и показывает раны на руках и в боку, устраняя тем самым возможные сомнения. Апостолы знают, что Мария Магдалина видела Господа, вот почему сразу узнают Его, когда он появляется среди них.

Фома хотел бы не только увидеть живого Учителя, но и сам убедиться в наличии «ран от гвоздей». Спустя неделю перед Фомой Иисус распятый и воскресший. Страдания и смерть навсегда запечатлелись на Его теле. Глядя на пробитые руки, свидетельство страданий, ученик видит Воскресшего, он видит Его как бы на Кресте. Вместе смерть и жизнь, унижениe и победа. Для него несомненно, что устранить смерть возможно лишь Богу. Он убедился, что Иисусу Христу принадлежит подлинная и окончательная власть над миром. Поэтому Фома провозглашает Его «Господом и Богом». Через сомнение он приходит к наиболее совершенной вере. Воскресший Христос явил себя Фоме так же, как и другим апостолам, но только Фома перевёл увиденное на язык веры. Поэтому его желание увидеть и убедиться, c точки зрения Иоанна, не так уж предосудительно и плохо¹. Однако заканчивается Евангелие призывом, который перебрасывает мостик от очевидцев евангельских событий ко всем по следующим поколениям христиан: блаженны те, кто не видел всего этого, но тем не менее верят.

Св. Евангелист Иоанн особенно указывает в этом 30 стихе, как в стихе 25 следующей главы, что Евангелисты писали не жизнеописание Господа Иисуса, а Евангелие, благовестие, путь к Господу и вечной жизни и вечному счастью. Посему все многочисленные чудеса и знамения Господа, как в Его земной жизни, так и после воскресения Его, не могли быть записаны, ибо, как говорит Евангелист: «всему миру не вместить бы написанных книг» и Евангелисты получили повеление Духа Святого сообщить лишь миру радостную весть об искуплении его, и для сего начертать лишь выдающиеся события, в коих особенно сосредоточено поучение и раскрытие тайны милосердия и искупления, и освобождения людей от рабства греха и смерти, чтобы стать «чадами Божиими» и соделаться наследниками царствия Божия, верою в Господа нашего Иисуса Христа.

Это в особенности поясняет Евангелист в стихе 31-м, указывая, что «сия писана бысть да веруете... и да живот вечный имате».

Две цели, – из которых вторая зависит от достижения первой, – указывает Евангелист при начертании Евангелия. Проповедь Евангелия есть деяние, возникшее не в человеческой мысли, это есть продолжение, по повелению Божию, – деяния Божьего, ведущего человека ко спасению. Первая цель, указанная Духом Святым при начертании Евангелий, есть поселить в сердце человеческом веру и убеждение, что Иисус есть Христос Сын Божий, как исповедал то Петр (Ин. 6:69). Вторая цель, зависящая для человека от первой, есть спасти человека этою верою, которая признает, что Христос есть «Господь мой и Бог мой» (исповедание веры Фомы).

Вера сия, перед которой раскрываются в Евангелиях учение и чудеса и страдания Богочеловека, зажигает любовь, любовь неугасимую, вечную к Милосердному, не возгнушавшемуся человеком и его плоти, и отдавшему Себя в образе человеческом на страдание и искупление.

Сия же вера, изучая Евангелия, видит, что по повелению Божию пророки издавна вещали о всех событиях, совершившихся в рождении и жизни и страдании и воскресении Того, которого ожидали все роды земные, начиная с Адама, которому обещано было что «семя жены сотрет главу змия» Быт. 3:15., и в течение всей жизни народа, которому поручено было хранить обетование, и среди которого «Дух предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу» 1Петр. 1:11–12..

Итак, все то, что служит к познанию Господа Бога во плоти и к полному убеждению и вере в Него, все это находится в Евангелиях, и нет оправдания тому, который закрывает глаза, чтобы не видеть света. С Евангелием в руке мы видим Бога воплотившегося и распятого и воскресшаго, и должны воскликнуть с Фомою: «Господь мой и Бог мой»! «Пред глазами нашими предначертан был Иисус Христос, как бы в нас распятый» Гал. 3:1., а посему страшимся не покориться истине, как восклицает Апостол. Ибо и св. Евангелист Иоанн 1 Ин. 1:3–4., как свидетель событий, пишет в своем послании: «О том что мы видели и слышали возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами, а наше общение с Отцом и Сыном Его Иисусом Христом».

«И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна».

Вот цель Евангелий, начертанных по повелению Духа Святого, и по бесконечной любви Бога Отца, открывшего Себя человеку во второй Ипостаси Своей Слове, являющем Бога человеку.

Мысль Божия есть спасение человека, и восприятие его в вечное блаженство; от человека требуется одно: добрая воля и как следствие её – вера, а вера с любовью возносят к Богу.

Миссия Апостолов и Евангелистов была поведать миру о любви Божией.

Оканчивая рассказ о явлении Христа Апостолам в присутствии Фомы, Евангелист и Апостол Иоанн говорит: Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его.
О том, что в Евангелии записаны далеко не все дела Иисуса Христа, Евангелист Иоанн говорит в следующей главе, в заключительных словах. Следовательно, говоря вслед за повествованием о Фоме, что много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Иоанн имел в виду не события, предшествовавшие воскресению Иисуса, а особые знамения, которые Христос явил ученикам Своим после воскресения Своего для того, чтобы они уверовали в Него сильною, ничем непоколебимою верою. Каковы были эти знамения - мы не знаем; Евангелист ничего не сообщил нам о них, так как, по его мнению, и того, что написано, вполне достаточно, чтобы уверовать, что Иисус есть действительно Христос, Сын Божий, и чтобы, имея таковую веру, войти в жизнь вечного блаженства в Царстве Небесном.

В этом торжественном окончании 20-й главы подчеркивается центральное значение исповедания веры в Иисуса как Христа, Сына Божьего, Господа и Бога. Четыре наименования Иисуса, каждое из которых несет на себе мощную богословскую нагрузку, присутствуют на коротком отрезке из четырех стихов (Ин. 20:28–31). Такой концентрации христологических терминов мы не встречаем ни в одном другом месте корпуса Четвероевангелия.

Большинство специалистов по Новому Завету считают, что оригинальный вариант Евангелия от Иоанна заканчивался на Ин. 20:30–31. С точки зрения этих ученых, вся 21-я глава является самостоятельным материалом, добавленным к этому Евангелию позднее. Предполагают, что текст Евангелия прошел через различные стадии редакции, и 21-я глава была присоединена к тексту неким позднейшим автором с целью сблизить четвертое Евангелие с синоптическими путем внесения в него эпизода, происходящего в Галилее. Согласно другой теории, последователи Петра и последователи Иоанна, долгое время находившиеся во вражде, пришли к пониманию необходимости взаимного признания и уважения: на этой почве якобы и возникла 21-я глава. В доказательство того, что эта глава принадлежит иному автору, приводят список слов, содержащихся в ней, но отсутствующих в главах 1–20.

Рукописная традиция, однако, не подтверждает приведенные гипотезы. В отличие от «длинного окончания» Евангелия от Марка, отсутствующего во многих рукописях, 21-я глава Иоанна присутствует во всех известных списках этого Евангелия. Гипотеза о ее вторичном происхождении базируется исключительно на соображениях, касающихся структуры текста, в котором эпилог сходного содержания появляется дважды (Ин. 20:30–31 иИн. 21:24–25). Однако структурные несообразности встречаются и в других местах. Наиболее известная из них находится на стыке 14-й и 15-й глав: после слов «встаньте, пойдем отсюда» никто не встает, а Иисус продолжает говорить на протяжении еще трех глав.

Как мы говорили выше, подобного рода «швы», время от времени возникающие в тексте Евангелия от Иоанна, могут иметь причиной не наличие разных авторов или редакторов, а наличие разнородного текстового материала, принадлежащего перу одного автора. Более чем вероятно, что Иоанн писал свое Евангелие не в один присест, а постепенно: сначала он записывал отдельные эпизоды, а затем сшивал их в единое повествование.

В последнее время уверенность ученых в том, что 21-я глава была добавлена к изначальному тексту, поколебалась. Некоторые открыто выступают против такого мнения. Крупный исследователь Нового Завета Р. Бокэм считает, что свидетельство Иоанна о Петре «обретает смысл, только если мы рассматриваем главу 21 как неотъемлемую часть книги». Ученый не принимает теорий, разделяющих заключительные части Евангелия на чреду последовательных добавлений, и убедительно доказывает, что Евангелие от Иоанна никогда не существовало без 21-й главы.

Другой известный специалист, К. Кинер, полагает, что 21-я глава является «легитимной частью четвертого Евангелия», отмечая при этом, что древние авторы совсем не всегда считали необходимым прекратить писать после того, как сочинили заключение. Ученый фиксирует значительную степень сходства словаря 21-й главы со словарем других глав Евангелия и отмечает слабость стилистического аргумента против единства текста.

Рассматривая вопрос о том, является ли 21-я глава Евангелия от Иоанна добавлением, эпилогом или заключением, православный библеист протоиерей Иоанн Брек приходит к выводу, что она является подлинным заключением этого Евангелия. Данный вывод ученый делает на основании сопоставления 1-й и 21-й глав, в которых усматривает сознательный параллелизм. Две главы – первая и последняя – благодаря этому параллелизму становятся «конвертом», в который упакован весь остальной текст Евангелия.

Одной из причин формирования в научном сообществе мнения о том, что 21-я глава Евангелия от Иоанна является позднейшей добавкой, является наличие в этом Евангелии двух заключений, близких по смыслу и словарному составу. «Первое окончание» стоит в конце 20-й главы, «второе» завершает 21-ю главу, следуя сразу же за словами Иисуса о любимом ученике и авторским комментарием к ним.

Несмотря на внешнее сходство, два окончания выполняют две разные функции. Первое запечатлевает собой смысловую кульминацию Евангелия – исповедание Иисуса Господом и Богом. Второе завершает весь евангельский рассказ, переводя внимание читателя с любимого ученика вновь на главного героя текста – Иисуса Христа. Кроме того, вполне вероятно, что второе окончание принадлежит не перу Евангелиста, а перу переписчика, о чем будет сказано ниже.

Здесь св. евангелист говорит, что кроме записаннаго им, а также должно разуметь, и другими евангелистами в Евангелии, многое, что сотворил, а также, конечно, и чему учил И. Христос, осталось совсем незаписанным, как он повторяет тоже далее (Ин. 21:22-23). Но все, что написано (писана быша), написана весьма достаточно для того, чтобы христиане—читатели Евангелия, как верующие в Господа, уверовали (да веруете), т. е. более утверждались в вере, что Иисус есть Христос Сын Божий, истинный Мессия, Искупитель рода человеческаго; неверующие же, кто хотел, стал бы читать сие Евангелие, могли уверовать в это. А веруя (верующе), имели бы жизнь (живот имате) во имя Его, т. е. такую жизнь, какую только дает вера во Христа Спасителя (Ин. 3:15. 16; Ин. 14:13, 14 и др.), здесь на земле,—духовную, святую в церкви Христовой, и на небе—вечную, блаженную в царстве Божием.

После рассказа об обращении Фомы стоят в Ин. два замечательных стиха – Ин. 20:30–31, которые имеют близкое отношение к Фоме, но покрывают и все содержание Евангелия. Евангелист обращает мысль к читателю. Ее цель заключается в том, чтобы они «веровали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и чтобы, веруя, имели жизнь во Имя Его» (ст. 31). Под это заключение подходит все откровение Евангелия. Если это исповедание веры есть богословское выражение веры Фомы, то вера Фомы есть условие его общения с возвратившимся Господом. Это богословское выражение допускает расширение и углубление. Евангелист ссылается на знамения Христа, Его σημεία (ст. 30). Мы знаем, что знамения, символически или типологически, определяют все учение Христово. Ссылка на знамения есть ссылка на учение Христово во всем его объеме и во всей его глубине. Свои знамения Христос совершил перед учениками. Евангелист их сохраняет для читателей. Это то же расширение круга учеников, о котором говорил (ст.Ин. 13:20) и молился (Ин. 17:20) Христос.

Можно было бы думать, что на этом Евангелие кончилось. Однако к разобранным нами двадцати главам во всех наших рукописях, переводах и изданиях прибавляется еще одна, XXI, глава.

Заключает некоторым образом свое сочинение и делает явною для слушателей цель евангельской проповеди. «Чтобы вы уверовали», говорит, «и», уверовав, «имели жизнь вечную», составлено это Писание. «Многие», говорит, есть «знамения», а не те только подвиги и чудесные деяния Спасителя нашего, что изложил и сообщил он, и как бы предоставляет и другим Евангелистам сообщать то, что они могут точно припомнить, если пожелают. Не все, говорит, написано «в книге сей», но сообщено моими устами только то одно, что я считал вполне достаточным для убеждения слушателей в том, «что Иисус есть Христос Сын Божий». Это говорит божественный Евангелист. Я же со своей стороны считаю полезным сказать вот о чем. Ведь все содержание написанного вызывает в нас такую веру и вполне убеждает нас признавать, что Рожденный от Святой Девы, Кто и Ангельским гласом назван Иисусом, Он есть Тот Самый, Кто в Богодухновенном Писании проповедуется как Христос, и что Он есть Один и Тот же, а не другой, – не просто Сын (ὑιός) но «Сын Божий» (ὁ υἱὸς τοῦ Θεοῦ) – единственно и собственно. Что же поэтому делают, что возвещают и какому осуждению подвергнутся, во время великого дня, те, кто по невежеству спорят относительно веры и притом стараются учить других тому, что надо признавать двух Христов? Ведь они рассекают на человека особо и на Бога Слово особо и после соединения и неизреченного и неуразумеваемого соития с телом. Итак, они заблуждаются и, далеко отступая от истины, отрекаются от Владыки, их искупившего. Ведь рассматривая предмет со стороны природы, мы когда что-либо разумеем о Христе, то находим, что плоть есть нечто другое, отличное от сущего из Отца и в Отце Бога Слова. А когда рассматриваем предмет по отношению к соитию (плоти) с Ним (Богом Словом), исследуя по возможности эту недоступную и превышающую разум тайну, то разумеем Слово как нечто единое с Его собственною плотью, не превратившееся в плоть, – не допускаем этого, ибо природа Слова отнюдь не подлежит никакому изменению, – но утверждаем, что, согласно святому нашему и Богодухновенному Писанию, мыслимый сущим как из Божественного храма (тела), содержащего в себе человечество (человеческую природу) во всем объеме, так и из Живого Слова, – один есть в конце концов Иисус и Христос и Сын. То же самое можно видеть и на нас истинным и соответствующим природе. Ведь мы слагаемся во единого человека, состоящего из души и тела, причем хотя одно есть тело, а другое душа в теле, по отношению друг к другу (по природе), однако ж соединяются в виде одного животного и отнюдь не допускают разделения после сочетания друг с другом.

***

Пусть скажут нам дерзающие безумно богоборчествовать ариане, называя Христа, как Слово, тварью, исповедуют  ли они Его Сыном Бога и Отца. Но, я думаю, они и сами сильно осудят собственное безрассудство, взирая на рассуждение об этих предметах и точно рассмотрев, что есть сотворенное, и что — рожденное кем-то . Ибо сотворенное берется не из сущности творящего, а рождаемое <75.565> похищает (άποσυλά) природу рождающего. Мы говорим это как бы применительно к телам, тогда как при-менительно к Богу дело обстоит по-другому. Тем не менее, из наших свойств выводится истиннейший образ Божественного рождения. Итак, когда такое различие лежит между Сыном и творением, и столь различен их смысл, — по каковой причине блаженный евангелист, предлагая нам воспринятые им от Духа истины, говорит о многих и досточудных знамениях, да веруем, яко Иисус Христос есть Сам Сын Божий, а не один из созданных Богом, если Он дей-ствительно является сотворенным, как они, пустословя, говорят (фраза сохранилась не целиком). Но он этого не говорит, а возводит ум слушающих к пониманию сыновства. Стало быть, он желает мыслить Сына не сотворенным, но как именно Слово.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Иоанна. Комментарий. М.: 2010. С. 455++

Этими словами евангелист показывает, что было множество знамений, которые Спаситель явил перед учениками. Кроме того, он свидетельствует и о том, что слова Евангелия истинны, а именно то, что у других евангелистов сообщения тщательно дополняют друг друга, хотя у него они и пропущены. Своими словами здесь он демонстрирует отсутствие полемических намерений в своем повествовании, но при этом показывает, что слова других евангелистов истинны и достаточны для того, кто исполнен веры, кто размышляет, читает и понимает их.