Евангелие от Иоанна, Глава 2, стих 13. Толкования стиха

Об изгнании толп торгующих из храма говорят все, но Иоанн — долго и пространно, по порядку. Ибо после свидетельства об Иисусе Иоанна Крестителя, когда, вспомнив, что Он отправился в Галилею, когда претворил воду в вино, затем, упомянув о нескольких днях в Капернауме, евангелист сказал, что Он взошел в Иерусалим, во время Пасхи иудейской, и, сделав бич из вервия, изгнал из храма торгующих. Отсюда понятно, что не единожды, но не раз Господь делал это, но о том, как это было первый раз, вспоминает Иоанн, последний — три другие евангелиста.

***

На ст. 13-16

3. (1) Что следует далее? Приближалась Пасха Иудейская, и пришел в Иерусалим (Ин. 2:13). Евангелие далее рассказывает о другом событии, словно бы оно вспомнилось повествователю. И нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов, и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул; и сказал продающим голубей: возьмите это отсюда, и дома Отца Моего не делайте домом торговли||| (Ин. 2:16).

(2) Что мы услышали, братья? Смотрите, тот храм был еще одним прообразом, и Господь изгнал оттуда всех, кто искал своё, придя в рыночный день. И что они там продавали? То, что необходимо было людям в то время для жертвоприношений. Ибо вы знаете, возлюбленные, что тому народу ввиду их чувственности и их все еще камен-ного сердца были даны такие жертвоприношения, которых бы он придерживался, чтобы не отпасть к идолам. И они приносили там в жертву волов, овец и голубей. Вы это знаете, поскольку вы читали об этом. Это не было большим грехом, если они продавали в храме то, что покупалось для приношения в храме, и все же Он изгнал их оттуда. Почему Господь так поступил, как если бы Он нашел там пьяниц? Почему, если торговцы продавали то, что было дозволено и не противоречило справедливости (ибо не является недозволенным торговать тем, покупка чего пристойна), Он все-таки изгнал и не потерпел того, что дом молитвы стал домом торговли? Col. 1469

(3) Если не должен превращаться в дом торговли дом Божий, должен ли он стать питейным домом? Когда мы говорим это, они Блж. Августин в данном случае имеет в виду донати- стов. — Пер. скрежещут на нас зубами своими, но ободряет нас псалом, в котором мы слышим: скрежетали на меня зубами своими (Пс. 34:16). Мы знаем, как мы можем быть исцелены, хотя и удваиваются бичи для Христа, ибо бичуется слово Его: «Собрали бичи против Меня и не ведали» (ср. Пс. 34:15). Бичевался Он бичами иудеев, теперь бичуется богохульствами ложных христиан. Умножают они бичи для Господа своего и не ведают. Давайте же, насколько Он нам поможет, сделаем так , как псалмопевец: «Я, когда они одолевали меня, одевался во вретище, изнурял постом душу мою» (ср. Пс. 34:13).

4. (1) Все же мы, братья, говорим (ибо Он Сам не уклонятся от них: Тот, Который должен был бичеваться ими, Сам прежде бичевал их), что нам дан некий знак в том, что Он сделал бич из веревок и бичевал им непослушных, сделавших место торговли из храма Божия.

Ведь в самом деле каждый скручивает себе веревку из грехов своих. Говорит пророк: «Горе тем, кто тянет грехи свои, словно длинную веревку!» (ср. Ис. 5:18). Кто делает длинную веревку? Тот, кто грехом увеличивает грех. Каким образом грехи прибавляются к грехам? Когда уже совершённые грехи покрываются другими грехами. Совершил человек кражу: чтобы не открылось то, что он сделал, он ищет астролога. Достаточно было совершить кражу , чтобы стать грешником, зачем ты хочешь присоединить новый грех ко греху? И вот уже два греха. Когда тебя предостерегали ходить к астрологу, ты стал хулить епископа, вот и три греха. Когда ты услышал: «Удалите его из церкви», — ты говоришь: «Я найду прибежище в партии Доната». Вот ты добавил четвертый грех.

(2) Растет веревка, бойся веревки. Для тебя будет хорошо, чтобы ты был исправлен здесь, когда ты терпишь бичевание, чтобы не было тебе сказано в конце: связав ему ноги и руки, бросьте во тьму внешнюю (ср. Мф. 22:13). Ибо «всякий связан узами грехов своих» (ср. Притч. 5:22). То первое изрек Господь, это второе говорят другие Писания, но и то и другое сказано Господом. Грехами своими опутывают себя люди и бросают себя во тьму внешнюю.

5. (1) Однако чтобы нам в этом прообразе отыскать тайну произошедшего, давайте ответим: кто же те, продающие волов? кто те, продающие овец и голубей? Это те, кто ищет своего в Церкви, а не того, что угодно Иисусу Христу (ср. Флп. 2:21). Они всё считают предметом про-дажи, не желая быть искупленными; они не хотят быть искупленными и хотят продавать. Ибо благо для них, чтобы они были искуплены кровью Христовой, чтобы они достигли мира Христова.

(2) Ведь что пользы наживать в этом мире всё временное и преходящее, будь то деньги, или удовольствия для чрева и глотки, или почет от человеческой похвалы? Не дым ли всё это и ветер? Не исчезнет ли всё это, не убежит ли? Горе тем, кто держится за преходящее, ибо сами они исчезают вместе с этими вещами. Не река ли всё это, стремительно бегущая в море? Горе тому, кто падет в нее, ибо будет унесен в море. Так вот, мы должны удерживать все свои чувства от такого рода устремлений.

(3) Братья мои, те, кто ищет подобное, продают. Ведь и тот самый Симон потому хотел купить Святого Духа, что хотел продавать Святой Дух (ср. Деян. 8:18-19)', Col. 1470 и он думал, что апостолы — такие же торговцы, каких Господь изгнал бичом из храма. Ибо таким был он сам и хотел купить то, что мог бы продать. Он был из тех, кто продает голубей. Ведь, в самом деле, в голубице явил Себя Святой Дух (см. Мф. 3:16). Кто же те, кто продает голубей, братья, кто они, если не те, кто говорят: «Мы даем Святой Дух»? Ведь почему они так говорят и в какую цену продают? В стоимость чести своей. Они получают в качестве стоимости временные кафедры, чтобы казалось, будто они продают голубей. Пусть остерегаются они бича из веревок. Голубица не является предметом продажи. Она дается как благо (gratis) См. также: Блж. Августин Гиппонский. Толкование на Евангелие от Иоанна. 6, 18. — Пер. Букв.', даром, безвозмездно. — Пер. , потому и называется благодатью (gratia).

(4) Так вот, братья мои, вы можете видеть таких торгующих, лавочников, и каждый из них хвалит то, чем он торгует. Сколько лавочек Блж. Августин намекает на епископские кафедры до- натистов, которые перечисляет далее. — Пер. они понастроили! Одну держит в Карфагене Примиан Примиан — донатистский епископ Карфагена с 391 или 392 г., державшийся радикальных взглядов. — Пер. , другую — Максимиан1, третью — в Мавритании Рогат Максимиан — донатист, диакон карфагенский, вступивший после смерти епископа Пармениана в конфронтацию с Примианом; объединил вокруг себя сторонников, создав партию максимианистов, противостоящую прими- анистам. В 394 г. Максимиан был отлучен от донатистской общины, после чего партия Максимиана постепенно сходит на нет. — Пер. Рогат — донатистский епископ Картенны (современный Тенес в Алжире). Сторонник донатистского ригоризма. — Пер. , иную держат в Нумидии те да эти, кого мы уже не в состоянии назвать по имени. И вот кто- то ходит кругом, чтобы купить голубицу, и каждый из тех хвалит свою лавочку, в которой он торгует. Пусть отвратится сердце этого ищущего от всякого торгующего, пусть он придет туда, где голубица приобретается даром. И они не краснеют, братья, оттого, что из-за горестных и пагубных раздоров своих — поскольку они приписывают себе то, что им не принадлежит, поскольку возносятся, полагая себя чем-нибудь, будучи ничем (ср. Гал. 6:3), — они разделили себя на такое множество партий. Но что же было исполнено в них, когда не хотели они исправиться, если не то, что вы слышали в псалме: «Были разорваны на части и не чувствовали раскаяния» (ср. Пс. 34:16).

(1) Так кто же они, торгующие волами? Под волами следует понимать тех, кто передал нам Священные Писания. Волами были апостолы, волами были пророки. Отчего апостол и говорит: «Не заграждай рта у вола молотящего». О волах ли печется Бог?Или, конечно, о нас говорится? Так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое (1 Кор. 9:9—10). И вот те волы оставили для нас запись Писаний. Ибо они не свое в них передавали, но искали они славу Господа. Ведь что вы слышали в том псалме? «И пусть говорят непрестанно: “да возвеличится Господь”, — те, кто желают мира для раба Его» (ср. Пс. 34:27).

Раб Божий, народ Божий, Церковь Божия. Пусть те, кто желают мира для Церкви Его, возвеличивают Господа, а не раба, и пусть говорят непрестанно: да возвеличится Господь. Кто должны это говорить? «Те, кто желают мира для раба Его». Это очевидно глас народа Его, глас раба Его, который вы слышите в рыданиях в псалме и от которого вы пришли в волнение, когда услышали, ибо вы принадлежите к этому народу. То, что было спето одним, отозвалось во всех сердцах. Счастливы те, кто узрел себя в тех голосах, словно в зеркале. Col. 1471 Так кто же те, желающие мира для раба Его, мира для народа Его, мира для одной души, которую Он называет «одинокой» и которую хочет избавить от льва Блж. Августин говорит об избавлении души от льва, не полностью цитируя далее 21-й стих 21-го псалма (лишь в части избавления от псов), в результате чего возникает некоторое несоответствие. Целиком 21-й и 22-й стихи звучат так: Избавь от меча душу мою и от псов одинокую мою; спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов, услышав, избавь меня (Пс. 21:21—22). — Пер.

(2) : «Вырви из лап псов одинокую мою» (ср. Пс. 21:21)? Это те, кто говорит не-престанно: да возвеличится Господь.

(3) Так вот, те волы возвеличивали Господа, а не себя. Узрите вола, возвеличивающего Господа своего, ибо вол знает владетеля своего (Ис. 1:3). Узрите вола, боящегося, как бы не был оставлен Владелец вола и как бы надежда не оказалась возложена на вола, подобно тому как [апостол пугается тех, кто хочет возложить на него надежду: Разве Павел распялся за вас?Или во имя Павла вы крестились? (1 Кор. 1:13). «То, что я дал, не я дал: даром (gratis) вы получили, сошла голубица с неба». Говорит апостол: Я насадил, Аполлос поливал, но взрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий (1 Кор. 3:6—7). И пусть говорят непрестанно да возвеличится Господь те, кто желают мира рабу Его.

6. (1) Эти же еретики обманывают людей на основании самих Писаний, чтобы получить от них уважение и славу и чтобы люди не обратились к истине. Поскольку же они на основании Писаний обманывают людей, со стороны которых ищут уважения, то продают им волов, продают также овец ’ То есть агнцев. — Пер. , то есть собственно простой народ {plebes). А кому они их продают, если не диаволу? Братья мои, ведь если Церковь Христова — единственная и лишь одна, то кто уносит всё то, что от нее отрывается, если не лев рыскающий и рыкающий, ищущий, кого поглотить (ср. 1 Пет. 5:8)? Горе тем, кто отрывается от Церкви! Ведь сама она остается невредимой. Ибо знает Господь Своих (ср. 2 Тим. 2:19). Но те, насколько в их силах, продают волов и овец, продают они и голубей: пусть остерегаются бича из грехов своих.

(2) Очевидно, когда они претерпят нечто подобное за несправедливости свои, пусть узнают они, что Бог сделал бич из веревок и побуждает тех отступников к тому, чтобы они изменили себя, чтобы не были больше торгующими. Ведь если они не изменят себя, они услышат в конце: Связав им ноги и руки, бросьте во тьму внешнюю (Мф. 22:13).

Приближался праздник Пасхи, – каждый благочестивый Иудей считал обязанностью провести его в Иерусалиме. Иисус также отправился в Иерусалим. Он шел, как простой Галилеянин, – с своими соотечественниками, из коих еще не многие знали Его, поелику Он открыто ничего не делал и не учил, – и с учениками, от которых по внешнему виду ничем нельзя было Его отличить. Но в душе своей Он нес великое намерение начать преобразование церкви, для которого пришел на землю: на сей раз Он хотел силой своей власти пресечь некоторые слишком явные беспорядки, совершавшиеся ненаказанно, даже под покровительством духовного сословия, в месте священнейшем для народа – храме. Правда Он никогда не имел намерения восстановить только чистое Иудейство: дух религии, которую Он принес с собой, столько был нов и силен, что старые меха его никак но удержали бы; посему и храм иерусалимский, как место собственно устроенное по нуждам и потребностям религии Иудейской, мог Он оставить в неприкосновенности, без всяких улучшений и преобразований, доколе рука язычника не сожжет его и не разрушит до основания: однако с другой стороны он имел немалую важность в кругу предметов Его внимания. Он давно уже назвал его домом Отца своего: это значило то, что Бог, которому покланялись здесь доселе, есть Бог и той религии, которую Он пришел дать роду человеческому. Итак храм не был Ему чужд совершенно; напротив в своих учреждениях Он много говорил и о Нем Самом. В Его пришествие он должен был говорить всеми камнями своими, что пришла слава ему обещанная. Не обратить на него внимания значило бы оставить в пренебрежении всю религию Иудейскую, забыть одну из главных черт характера Мессии, как представлял Его себе и народ. Тем более он должен был казаться для Иисуса важным, что для душ простых служил рассадником святых ощущений, для не ведавших Бога истинного – средством возбуждения более чистых понятий о религии. – Этого уже было довольно, чтобы Иисусу при вступлении в свое служение обратить первый взор на храм Иерусалимский.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 73-74++

Когда И. Христос на празднике Пасхи пришел в храм Иерусалимский, то Он нашел здесь, что один из дворов храма, двор яаычаиков, обращен в рынок в полном смысле слова: здесь находились продавцы волов, овец и голубей и сидели меновщики денег, каждый предлагая услуги свои благочестию издалека пришедших на богомолье иностранцев. Тогда Господь властно изгнал из храма как самих купцов, так и предметы их торговли. При этом Господь сделал из веревок бич; но Он пользовался бичем собственно по отношению к скоту—волам и овцам, как это можно видеть из описания евангелистом действий Иисуса по отношению к меновщикам и к торговцам голубями: у первых Он разсыпал их деньги и столы их опрокинул, а к последним, у которых предмет торговли был в корзинках, Он обратился лишь с словом приказания: „возьмите это отсюда» и пр. И купцы не могли не послушаться повеления И. Христа уже потому, что на Его стороне была святая правда, и они сознавали, что действительно они оскверняют своим поведением святыню храма, хотя и по допущению от начальников последняго. Кроме того,,можно думать, что на И. Христа, твердо засвидетельствованнаго от Иоанна Крестителя Мессиею и в Галилее уже праславившаго Себя таковым чрез чудотворение, купцы смотрели как на пророка. Но более всего имели значение здесь божественная властность взора, слова и действия И. Христа, производившия неотразимое впечатление на тех, к кому Он обращался с повелением.

Евангелист упоминает о первой Пасхе во дни служения и проповеди Господней и дает весьма важное указание, что Господь Иисус немедленно после явления Своего народу поступал как «власть имущий» (Мф. 7:29; Мк. 1 и др.).

Изгнание торжников, о котором повествует св. Иоанн Богослов, не есть то самое событие, которое три первые Евангелиста (Мф. 21:1–13; Мк. 11:1–17; Лк. 19:29–46) помещают после торжественного входа Господа в Иерусалим перед третьей Пасхой и перед страданием Господа. В начале Своей проповеди Господь изгоняет из пределов храма торжников и перед страданиями Своими повторяет то же деяние: в первый раз Он являет Себя народу как Христос, а в последний раз Он предрекает и этим действием и словами Своими (см. указанные тексты) разрушение Иерусалима и храма.

По поводу последнего слова мы заметим, что в греческом тексте для обозначения храма употребляемо слово Иерон. Это слово означает всю совокупность строений храма с его дворами, из которых один назывался притвором чужеземцев Dom Calmet; Dict de la Bible, Temple.. Самый храм, т. е. священная часть храма по-гречески называется в Евангелиях наос и это именно слово употреблено в стихах 19, 20, 21 этой главы, когда говорится о святилище и о храме тела Господа Иисуса Слово Иерон напр. употреблено в Мф. 4:5; 12:6; 24:1. Лк. 2:37; Ин. 10:23. Слово наос Мф. 23:17, 35; Лк. 1:21; Ин. 2 и др.. Из всего этого видно, что продающие сидели не в самом храме, а в одном из дворов, или притворов храма; но тем не менее присутствие их в пределах храмовых построек было грубым нарушением и закона и самых религиозных чувств, а попущение торговать в храме доказывает, как мало религиозного чувства имели в душе первосвященник и его ближайшие помощники. По всей вероятности позволение торговать в ограде храма составляло доход первосвященника. Замечательно, что торговцы ни в первый раз, ни во второй не оказывают по-видимому никакого противодействия; за них вступаются «Иудеи» (стих 18), но ни эти последние, ни торговцы не смеют сказать Господу, что Его действие незаконно, они только спрашивают, какою властию Он действует. В сущности ясно, что торговля в пределах храма незаконна. Продавцы волов (читай рогатого скота, т. е. быков и телиц) и овец и голубей продавали их для узаконенных (см. Левит, главы Лев. 1–7; 11; 14; 15; 17) жертвоприношений вероятно не перед одними только праздниками, но имели здесь постоянные места торговли, ибо жертвы повинности и очистительные жертвы, предписанные законом, должны были приноситься по каждому случаю греха или осквернения, а жертвы мирные приносились по поводу каждого семейного торжества или семейной радости. Те же торговцы, которых славянский текст называет «пеняжники», т. е. менялы, играли потому важную роль, что в храме не принимались монеты с изображением богов или императоров. Всякая такая монета, прежде чем быть отданной в храм, должна быть обменена на монету Иудейского чекана Об этих последних с изображениями их см. у Кальмета в его Библейском Словаре в 1-м томе: «Dissertation sur les monnoies»..

По поводу стиха 13-го мы еще заметим, что Господь «восходит» в Иерусалим «в страну горную» (ср. выражение в Лк. 1:39) по сравнению с Галилеей и по гористому ее строению. Идет Господь в «Иерусалим, избивающий пророков» (Мф. 23:37), ибо как Он Сам глаголал: «Обаче подобает ми днесь и утре и в ближний итти: яко невозможно есть пророку погибнути кроме Иерусалима» (Лк. 13:33).

Во 2-й главе Евангелия от Иоанна есть такая фраза: «Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим» (Ин. 2:13), и далее: «И когда Он был в Иерусалиме на празднике Пасхи…» (Ин. 2:23). Затем, в начале 6-й главы, сказано: «Приближалась же Пасха, праздник Иудейский…» (Ин. 6:4). В 11-й главе вновь читаем: «Приближалась Пасха Иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим перед Пасхою» (Ин. 11:55). Понятно, что и далее речь пойдет о событиях, по времени связанных с иудейской Пасхой.

У экзегетов былых времен сложилось представление, что в этом Евангелии говорится сначала о первой Пасхе, которая упоминается во 2-й главе; затем о Пасхе, наступившей через год, о которой говорится в 6-й главе; затем, в конце 11-й главы, — уже о третьей Пасхе. И получалось, что события, описанные в Евангелии от Иоанна, происходили в течение трех лет. На самом деле это, вероятно, не так, во всяком случае, определенно говорить об этом невозможно. Очевидно, смысл здесь заключается именно в том, что на протяжении всего текста в нем рефреном повторяется одна и та же фраза: «Приближалась Пасха…» (ἐγγὺς ἦν τὸ πάσχα). Весь колорит, весь настрой Евангелия от Иоанна от начала и до конца пасхальный. Не случайно поэтому именно это Евангелие читается на литургии в течение сорока дней после Пасхи как на православном Востоке, так и на католическом Западе, то есть у христиан как греческой, так и латинской традиций.

Все четвертое Евангелие освещено ослепительно белым светом Преображения Господня и Святой Пасхи. Вспоминаются слова из Евангелия от Марка, где говорится, что в миг Преображения одежды Иисуса «сделались блистающими, белыми весьма, такими, что белильщик на земле не может так выбелить» (Мк. 9:3). Вспоминается и то место Евангелия от Матфея, где про ангела, отвалившего камень от гроба Воскресшего, говорится, что «был вид его как молния, и одежда его бела как снег» (Мф. 28:3). Мироносицы у гроба согласно Евангелию от Марка (Мк. 16:5) увидели «юношу, облеченного в одеяние белое». Важно вспомнить и о том, что происходило это «ранним утром… при восходе солнца» (Мк. 16:2). Как говорится в одном из средневековых латинских гимнов:

Весть о пасхальной радости
Нам солнце шлет сиянием,
В лучах зари стоящего
Иисуса зрят апостолы.

Данте, который как выходец из средневековья прекрасно разбирался в символике цвета, про ангелов говорит в XXXI песни «Рая», что они

le facce tutte avean di fiamma viva,
e l'ali d'oro, e l'altro tanto bianco,
che nulla neve a quel termine arriva, —

то есть «все лица у них были из огня живого и крылья — из золота, а остальное было настолько белым, что никакой снег не может достичь белизны такой степени». Здесь присутствует и намек на начало 103-го псалма, где говорится: «Ты творишь ангелами Твоими духов, служителями твоими огнь пылающий» (Пс 103: 4), и на видение пророка Иезекииля, который, когда «отверзлись небеса» увидел «подобие славы Господней» (Иез. 1:13). Пророк говорит о том, что вид животных, которых он увидел, был «как вид горящих углей, как вид лампад огонь ходил между животными, и сияние от огня и молния исходила из огня». Таким был и ангел в видении пророка Даниила: «Лице его — как вид молнии, очи его — как горящие светильники» (Дан. 10:6).

Но Данте имеет в виду и другой текст Даниила, где говорится о том, как пророк увидел «Ветхого денми»: «Одеяние на Нем было бело как снег» (Дан. 7:9), а кроме того, и старцев из Апокалипсиса (Откр. 7:13), «облеченных в белые одежды». Рассказывая о своем видении, поэт строго следует тем образам, что он нашел в видениях из Священного Писания. И даже странное и с трудом переводимое выражение altro tanto bianco, che nulla neve a quel termine arriva («остальное было настолько белым, что ни один снег не достигает такого предела») тоже взято из Нового Завета. Конечно, из рассказа о Преображении в Евангелии от Марка, где сообщается, что одежды Иисуса сделались настолько белыми, что ни один белильщик на земле не мог бы так их выбелить.

В латинском варианте (ведь Данте читал Евангелие только на латыни!): vestimenta ejus facta sunt… candida nimis, qualia fullo («одежды его сделались… белыми весьма, какими белилыцик…») и т.д. Здесь необходимо обратить внимание на два момента: во-первых, в средневековых рукописях латинского Нового Завета, которыми пользовался Данте, перед словом fullo (белилыцик) стояло местоименное прилагательное nullus (ни один, никакой), а во-вторых, Данте, упоминая о том, что снег никогда не достиг бы такой белизны, вместо наречия mai («никогда») употребляет на первый взгляд неуместное здесь прилагательное «никакой», причем вместо итальянского nessuno латинское nullus. Для тех, кто знает Данте, это почти прямое указание на то, что, вынашивая в сердце этот стих, поэт имел в виду нечто, в его памяти сохранявшееся на латыни.

Огонь и исходящий от этого огня свет (fiamma viva), золото и ослепительная белизна — вот те три компонента пасхального света, которые выделил Данте, когда пытался рассказать, как явилась ему milizia santa, то есть «святое воинство» in forma… di candida rosa или в виде белоснежной розы. Для автора «Божественной комедии» свет истинный или чистый (pura luce) есть в то же самое время, как говорит он в ХХХ песни «Рая»:

luce intellectual, piena d'amore
amor di vero ben, pien di letizia;
letizia che trascende ogni dolzore —

то есть «свет умный, полный любви, любви к истинному благу, которая полна радости, радости, что превосходит всякую сладость». Именно этот свет пронизывает все четвертое Евангелие. И вообще такие слова и такие понятия, как «свет», «любовь» и «радость» (наряду с выражением «жизнь вечная»!), составляют его, если так можно выразиться, основу. Именно они создают ту атмосферу, что чувствуется на каждой его странице. Данте подчеркивает, что свет, исходящий от Бога, полон любви, а эта любовь в свою очередь полна радости. Вспоминаются слова Иисуса: «Видевший Меня, видит пославшего Меня. Я свет пришел в мир, чтобы всякий, верующий в Меня, не оставался во тьме» (Ин. 12:45—46). И далее — из Прощальной беседы, где Он говорит: «Как возлюбил Меня Отец, так и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей… Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна» (Ин. 15:9—11).

Эта радость (по-итальянски letizia) заставляет вспомнить о том, что в латинском переводе 1-го Послания апостола Петра (1 Петр. 1:8), когда говорится о «радости неизреченной и преславной», употребляется это же слово: laetitia inenarrabilis et glorificata; она, как подчеркивается у Данте, «превосходит» (trascende) всякую возможную сладость в жизни, или ogni dolzore. Слово dolzore — провансальского происхождения, хотя Данте, возможно, взял его из книги Иисуса Сираха, где говорится о том, что «мала пчела между летающими, но плод ее — лучший из сластей» (Сир. 11:3), где единственный раз в латинской Библии употребляется слово dulcor — «сладость». При этом, однако, он, скорее всего, имел в виду слова из знаменитого гимна святого Бернарда Iesu dulcis memoria, или «Об Иисусе сладостно». Это абсолютно естественно, поскольку именно Бернард является проводником Данте по раю. В этом гимне есть слова:

Nil cogitatur dulcius,

Quam Jesus Dei Filius, —

что означает: «Нет в мыслях ничего сладостнее, чем Иисус, Сын Божий». Поскольку поэт имеет в виду именно ту радость, что рождается из той самой любви, о которой говорит евангелист Иоанн, можно предположить, что слова trascende ogni dolzore навеяны строчкой nil cogitatur dulcius из действительно прекрасного гимна, который С.С. Аверинцев назвал западным аналогом нашей Иисусовой молитвы.

Белым пасхальным светом и его сиянием наполнено все Евангелие от Иоанна. Это сияние и есть тот свет, «который во тьме светит», свет, который тьма не может поглотить, это тот «свет миру», который явлен во Христе. Это тот свет, который распространяется вокруг Его фигуры, когда Он в лунную ночь идет по воде. Свет луны отражается на поверхности воды (Ин. 16:21), и мы можем представить себе это белое сияние в ночи, этот пасхальный свет…

Но почему все-таки именно четвертое Евангелие оказывается пасхальным? Почему его текст так настойчиво напоминает нам, что все события, вся атмосфера этого Евангелия связаны с Пасхой иудейской — праздником, который ежегодно совершался и совершается ныне у иудеев в память об освобождении евреев от египетского рабства? Что такое Пасха для израильского народа? Это пронзительное воспоминание об обретении свободы. В пасхальной Агаде, небольшом трактате из Талмуда, где говорится о том, как надо праздновать Пасху, есть замечательные слова: «Пусть каждый знает, что не его далекие предки вышли из Египта, а вышел он сам». Каждый должен почувствовать, что он был рабом, а теперь стал свободным. Пасхальный путь, который вместе с Моисеем некогда проделали, а затем повторяли из поколения в поколение иудеи, наверное, необходимо преодолеть каждому. Таким образом, читая Евангелие от Иоанна, мы тоже проходим путь от рабства к свободе. Основная мысль, красной нитью проходящая через все Евангелие, — это мысль о свободе, к которой ведет нас Бог, освобождая из дома рабства.

В этой связи нельзя не вспомнить первую заповедь, которую Бог дал людям на Синае: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства» (Исх. 20:2). Бог — это не просто абстрактный, царящий в мире и над миром Творец. Нет, это мой Бог, Который вывел меня из дома рабства. Личный характер веры становится особенно ясен, когда мы вчитываемся в эту заповедь. Речь здесь идет не просто о единобожии, а о том, что Господь касается меня лично и лично меня освобождает из рабства и выводит на свободу. Не случайно потом Иисус скажет: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32).

Истина всегда освобождает, а христианство есть высшая свобода. Уверовавшие в Иисуса иудеи говорят: «Мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: сделаетесь свободными? Иисус отвечал им: истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха… если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8:33—36). Подобно тому как Моисей вывел народ из дома рабства, Иисус выводит нас из другого дома рабства — рабства греха. Вот что представляет собой пасхальный путь. И он удивительным образом обозначает именно личную связь каждого человека с Богом, связь, без которой невозможно христианство.

Если внимательно читать апостольские послания, то нетрудно увидеть, что, например, в Послании к Галатам, которое обычно называют посланием христианской свободы, прямо говорится: «К свободе призваны вы, братия» (Гал 5:13); здесь содержится призыв ее, свободы, держаться и с ней не расставаться. Это же мы увидим и в других апостольских посланиях. Так, апостол Павел к теме свободы возвращается постоянно. Вне свободы невозможна вера, утверждает он. Действительно, вне свободного пути, без свободного выбора того или иного решения вера невозможна.

Из Капернаума Иисус пошел в Иерусалим на праздник пасхи; хотя Евангелист и не говорил, пошел ли Иисус Один или же с учениками Своими, но из последующего повествования видно, что ученики Его, хотя, вероятно, и не все, присутствовали в Иерусалимском храме на этом празднике пасхи, когда Христос изгнал из храма торговцев и сказал иудеям: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его (Ин. 2:19-22).

Поэтому следует признать, что Иисус Христос отправился и пришел в Иерусалим в сопровождении некоторых из Своих учеников. Он пришел туда уже не по обязанности каждого взрослого иудея являться в храм на праздник пасхи, а для того, чтобы творить волю Пославшего Его, чтобы продолжать начатое Им в Галилее Мессианское служение.

На праздник пасхи приходило в Иерусалим из разных стран не менее двух миллионов евреев; все они обязаны были приносить в храм жертвы Богу: никто не должен являться пред лице Господа с пустыми руками (Втор. 16:16); там же должны были быть закланы, то есть убиты, пасхальные агнцы (Втор. 16:5-6). По свидетельству Иосифа Флавия, в 63 году по Р. X., в день еврейской пасхи было заклано в храме священниками 256500 пасхальных агнцев. Кроме того, в дни пасхи убивалось множество мелкого скота и птиц для жертвоприношений. Сам храм был обнесен высокой стеной, а пространство между храмом и стенами было разделено на дворы, из которых самым обширным был двор язычников. Евреи нашли этот двор весьма подходящим для торговых целей, и обратили его в базарную площадь: согнали сюда стада пасхального и жертвенного скота, принесли множество птиц, устроили лавки для продажи всего необходимого при жертвоприношениях (ладана, масла, вина, муки и пр.) и открыли разменные кассы. В то время были в обращении римские монеты, а закон еврейский (Исх. 30:13) требовал, чтобы храмовая подать уплачивалась еврейской монетой, священными сиклями; поэтому приходившие на пасху в Иерусалим должны были менять свои деньги, и размен этот давал большой доход меновщикам. Стремясь к наживе, евреи торговали на храмовом дворе и другими предметами, которые не требовались при жертвоприношениях; доказательством этому служит нахождение там волов, не принадлежащих к пасхальным и жертвенным животным.

Синедрион, блюститель иудейского благочестия и святости храма, не только равнодушно смотрел на это торжище, но, по всей вероятности, даже потворствовал обращению храма в базар, так как члены его, первосвященники, занимались разведением голубей и продажей их для жертвоприношений по очень высоким ценам.

На этот раз пребывание Христа в Капернауме было непродолжительным. Приближался величайший иудейский праздник Пасха, и Христос отправился с Своими учениками в Иерусалим, чтобы и в этом центре и оплоте ветхаго завета «явить славу Свою», как Он явил ее в незначительном городке отдаленной Галилеи.

С ПРИБЛИЖЕНИЕМ праздника Пасхи, из Галилеи, по обычаю, потянулся в Иерусалим огромный караван пасхальных паломников, и между ними был Иисус Христос с Своими учениками. Это посещение Иерусалима ознаменовалось весьма важным событием, которое сразу обратило на Христа внимание не только простого народа, но и ученых книжников, фарисеев и священников.

Из Каны Господь Иисус Христос прошел в сопровождении участвовавших на брачном пире учеников Своих и родственников в Капернаум. Здесь, по мнению св. Иоанна Златоуста, Господь Иисус Христос поместил Пречистую Матерь Свою на время Своих путешествий по городам и селам Палестины.

Приближалась Пасха, первая с того времени, как выступил Иисус Христос на общественное служение. По обычаю благочестивых иудеев, Иисус Христос на каждую Пасху ходил в Иерусалим. Но раньше Он не проявлял Себя ничем в Иерусалиме, а теперь Он выступает открыто, как посланный Богом Мессия, воплотившийся Сын

Божий. Он обращает свое внимание на недостойное отношение начальников народа иудейского к святыне Иерусалимского храма. Один из обширных дворов при храме был превращен в шумный базар, где продавались жертвенные животные и голуби и производили свои операции менялы, сидевшие за столами с грудой денег. Присутствие менял денег при храме объясняется тем, что у иудеев, находившихся в это время под властью римлян, в обычном житейском употреблении были римские монеты, а платить подать на храм закон еврейский требовал (Исх. 30:13) еврейскими монетами, священными сиклями. Для обмена римских монет на священные сикли и расположились при храме менялы. На праздник Пасхи в Иерусалим приходили в огромном количестве, до двух миллионов человек, со всех концов обширной Римской империи не только евреи, но и язычники, принявшие иудейство (прозелиты). Можно себе представить, как бойко шла торговля и операция обмена денег. Члены Синедриона и начальники народа иудейского, очевидно, лично заинтересованные в торговых операциях при храме, не замечали всей непристойности такого обращения храма в базар. И для торговли был избран именно тот двор, который предназначался для язычников. Расположенные к вере в Единого Истинного Бога чтением священных еврейских книг и издалека пришедшие в Иерусалим помолиться в храме, едином на всю вселенную, попадали в шумную обстановку международного рынка. Таким отношением к храму иудеи, по выражению ап. Павла, хулили имя Божие среди язычников (Рим. 2:23–24; ср. 17–21).

В Евангелии от Иоанна с посещением Христом Иерусалима на первую Пасху связано изгнание торгующих из храма (Ин. 2:13–25). Господь приходит в храм и, сделав бич из веревок, изгоняет из храма продавцов овец и волов, рассыпает деньги у меновщиков и опрокидывает их столы: «И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин. 2:16).

Явленная таким образом власть Сына Божия, снедаемого ревностью о доме Отца (Пс. 68:10), должна была бы у религиозно-честного человека вызвать признание мессианского достоинства Иисуса, но вместо этого действия Спасителя вызывают протест людей, потерявших свои доходы: «Когда иудеи увидели, что Господь делает это с великою властию и говорит: дома Отца Моего не делайте рынком, то говорят: уверь нас каким-нибудь чудом, что Ты Сын Бога и что Ты Им послан. Ибо откуда видно, что Господь дома сего – Отец Тебе?» Феофилакт Болгарский, блж. Благовестник. Толкование на Евангелие от Иоанна, 1: 18–22. Господь на требования дать иное знамение отвечает приточно, под образом храма указывая на Свою Смерть и Воскресение как единственное знамение, которое будет дано неверующим иудеям. «Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его? А Он говорил о храме тела Своего» (Ин. 2:19–21). «Словом “разрушьте” не поощряет их к убийству (прочь такая мысль!), но, зная их намерение совершить сие, намекает на то, что случится безотложно» Там же.. Такой же, по сути, ответ Господь даст в другое время искушающим Его фарисеям на требование дать знамение: «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка» (Мф. 12:39; 16:4).