Евангелие от Иоанна, Глава 19, стих 34. Толкования стиха

Евангелист выразился осторожно. Он не сказал: «пробил» или «нанес рану», но «открыл бок»¹. Так открылись врата жизни, из которых излились таинства Церкви, а без них невозможно войти в ту жизнь, которая — истинно жизнь. И тотчас истекла кровь и вода. Эта кровь пролилась в отпущение грехов. Вода эта — чаша спасения. Прообразом сего было повеление Ною устроить вход сбоку ковчега, чтобы через него вошла живность, которой не надлежало погибнуть от потопа². Те животные стали прообразом Церкви. И жена первая сотворена была из ребра спящего мужа³. Вот и второй Адам, склонив главу, спал на кресте, чтобы из того, что излилось, образовалась Супруга Ему.

***

Евангелист использовал осторожное слово, так что не сказал «проколол Ему бок», «ранил» или что-то иное, но «открыл» {aperuit), так что там оказались некоторым образом раскрыты врата жизни, откуда излились Таинства Церкви, без которых не войти в жизнь, которая является истинной жизнью. Кровь та была пролита в отпущение грехов, вода же наполняет спасительную чашу, она служит и для Крещения, и для питья. Это было возвещено заранее, когда было приказано Ною сделать дверь в боку ковчега (см. Быт. 6:16), чтобы в нее входили животные, которые не должны были погибнуть в потопе и в которых прообразована была Церковь. Из-за этого же первая женщина была создана из бока спящего мужа (см. Быт. 2:21—22) и была названа Жизнью То есть Евой. — Пер. и матерью живущих (Быт. 3:20), что, конечно же, служило символом великого блага перед великим злом вероломства. Этот второй Адам, преклонив голову, уснул на кресте, чтобы появилась для Него супруга из того, что истекло из бока Спящего. О смерть, откуда вновь обретают жизнь умершие! Что чище этой крови? Что спасительнее этой раны?

...однако ж несколько не доверяя тому, что Он уже умер, «копьем» пронзают «бок». И вот заструилась «кровь», смешанная с «водою», чрез что Бог давал нам в этом событии как бы образ и некий начаток таинственного благословения (Евхаристии) и святого крещения. Ведь действительно Христово есть и от Христа святое крещение и сила таинственного благословения (Евхаристии) явилась нам от Святой Плоти.

копьем пронзил Ему ребра. Это действие доказывает, что Иисус действительно был мертв, и потому о нем сообщается в одном ряду с рассказом о приготовлениях к погребению (ст. 39, 40) и с описанием месторасположения гробницы (ст. 41). Все эти факты, взятые вместе, не оставляют сомнений в том, что смерть Иисуса была подлинной. То, что Иисус был пронзен, но Его кости не были перебиты, явилось исполнением пророчеств, записанных в ветхозаветных Писаниях. Его смерть, не сопровождавшаяся переломами костей, соответствовала обрядовым требованиям, записанным в Чис. 9:12, а также была исполнением предсказания, записанного в Пс. 33:21. Удар копьем явился исполнением предсказания пророка Захарии (Зах. 12:10).

истекла кровь и вода. Иоанн придает этому достоверно засвидетельствованному факту важное значение. Кроме того, что он является доказательством реальности физического тела Иисуса и Его смерти, полагают, что он служит признаком разрыва сердца. Другие усматривают здесь символический смысл и связывают его с 1 Ин. 5:6-8.

По повествованию Иоанна видно, что воины — исполнители новых повелений Синедриона — были не те, что распинали и берегли тело Иисуса. Те хорошо видели, как умер Иисус; особенно же полное внимание их на Него обращено было страшными знамениями (Мф. 27:54). А эти только тогда, как обратились к Иисусу Христу для исполнения над Ним приказаний Синедриона, увидели, что Он уже умер. Что ж учинили сии воины с Иисусом? Когда недостаток движения и дыхания, висящая глава, померкшия очи показали воинам, что душа уже оставила тело Иисусово: то они не хотели мучить бездыханное тело. Только один воин, не желая оставить ни для себя, ни для Синедриона, сомнения в смерти Иисуса, ударил Иисуса копьем в ребро, и в след за тем из раны истекла кровь и вода. Для объяснения жестокости удара нет нужды настаивать на то, что удар был нанесен в левый бок или, что тоже, в сердце ила вблизи сердца; нет нужды тем более, что по древнему преданию удар был нанесен в правый бок¹. А орудие и сила удара сами собою показывают, что удар был смертельный. Глубина и ширина раны видны из слов апостола Фомы: в язвы рук и ног Спасителя он хотел вложить только перст, — а в рану ребр надеялся вложить свою руку (Ин. 20:25, 27). При таком ударе, при такой широкой и глубокой ране, не замечая движения в теле, каждый врач уверился бы, что в теле уже нет жизни. Кровь и вода, истекшия из ребра Иисусова, не оставляли наконец никакого сомнения и для врача, что Иисус уже умер. Из тела, давно остывшаго, не потечет кровь. Разложение крови не в каждом умершем начинается в одинаковое время: но ни в ком не бывает раньше четверти часа после смерти. Итак кровь и вода, истекшия из прободеннаго ребра Иисусова, сами собою свидетельствовали, что Иисус умер, но крайней мере, за четверть часа до удара, извлекшаго кровь и воду. Для нас это соображение вполне оправдывается повествованием Евангелистов о обстоятельствах погребения Спасителя. По закону Моисея, тело, повешенное на дереве, не могло быть погребено позже заката солнца, и след. позже 6 часов по полудни (Втор. 21:23). Примите же во внимание, что Иосифу и потом сотнику надобно было употребить для обратнаго путешествия между преториею Пилата и Голгофою около 2 часов; около часа надобно было употребить на погребение. Иисус умер в начале 9 иудейскаго часа, по нашему счету в первой половине А часа. За тем ясно, что удар воина последовал но как не позже 5 часов по полудни, и след. никак не позже получаса после смерти Иисусовой, когда кровь и вода — свидетели смерти — могли истечь из прободеннаго ребра Иисусова.