Евангелие от Иоанна, Глава 18, стих 3. Толкования стиха

Это был отряд не иудеев, а воинов, и им правителем была дана власть взять якобы преступника, сломив любое возможное сопротивление.

***

Это была когорта римских воинов Подразделение когорта в римской армии составляло 600 человек, а манипула — 200, и потому маловероятно, чтобы на арест Иисуса Христа была отправлена целая когорта или манипула, а скорее речь могла бы идти об относительно небольшой группе воинов (SATGJ. Vol. 5. Р. 4). — Ред. , а не иудеев. Поэтому нужно понимать, что она была взята у наместника (a praeside) Речь идет о Понтии Пилате, должность которого в античных текстах называется по-разному. Поскольку блж. Августин называет его президом (praeses = наместник), а для более привычного титула Пилата «прокуратор» есть собственное латинское слово (procurator), которые использовал, в частности, Корнелий Тацит, мы сохраняем перевод «наместник». — Пер. будто бы для ареста преступника и защиты порядка, исходящего от законной власти, чтобы никто не дерзнул противодействовать тем, кто станет производить задержание; так что собрана была такая большая толпа, к тому же сопровождаемая солдатами, — либо чтобы напугать, либо чтобы дать отпор, если кто-то вдруг осмелится защищать Христа. Разумеется, настолько сила Его была сокрыта и немощь очевидна, что врагам казалось, что подобные меры были необходимы в отношении Него, хотя все было бы бессильно в отношении Него, если бы Он Сам не захотел того ареста, благим образом используя нечестивых и верша добро за счет злых, чтобы превратить злых в добрых и отделить добрых от злых.

Следующей одной особенностью Евангелия от Иоанна, на которую при чтении просто нельзя не обратить внимания, является наличие множества сцен, когда действие происходит в полумраке. С Никодимом Иисус говорит ночью, поэтому там, где происходит эта встреча, либо вообще темно, либо горит немного масла в каком-то крошечном светильнике. Вокруг темнота, а в центре — Иисус. Последняя, прощальная беседа с учениками тоже совершается в полумраке, как это изображено на картине Н.Н. Ге, которую не совсем верно сам художник назвал «Тайной Вечерей», хотя сам неоднократно подчеркивал, что имел в виду Евангелие от Иоанна.

В сцене взятия Иисуса под стражу, когда воины приходят в Гефсиманский сад, чтобы схватить Его, Иуда и его спутники находятся в темноте. Причем если Матфей, Марк и Лука подчеркивают агрессивность пришедших — у них в руках мечи и колья, — то в Евангелии от Иоанна появляются фонари и светильники. Эти источники света как бы выхватывают из тьмы несколько фигур и небольшое пространство вокруг них, тогда как все остальное остается погруженным во мрак.

Свет выхватывает, как на полотнах Рембрандта, фигуры из темноты и чуть-чуть задевает пространство рядом с ними, все остальное тонет во тьме. Но когда вглядываешься в эту тьму, то сразу вспоминаешь, что Сам Иисус в 12-м стихе 8-й главы и в 5-м стихе 9-й главы называет Себя Светом миру. Он говорит о Себе как о Свете, Который пришел в мир и Который ещё малое время будет с теми, кто окружает Его. О Свете, Который «во тьме светит». Об этом говорится и в прологе Евангелия от Иоанна: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин 1:5).

Взятие Иисуса под стражу

Три избранные Апостола проснулись, встали и вместе с Иисусом пошли к выходу из сада, где спали остальные. Подойдя к выходу, они могли заметить приближающуюся толпу с фонарями и другими светильниками. То Иуда вел вверенный ему синедрионом отряд римских воинов, сторожей храма и слуг первосвященников, вооруженный мечами и кольями.

Первосвященники, дав тайное поручение Иуде взять Иисуса и связанного привести к ним и сделать все это осторожно, не могли, конечно, объявить отряду, кого именно он должен задержать; они должны были ограничиться приказанием взять Того, на Кого укажет им Иуда. Такая осторожность со стороны первосвященников требовалась по двум причинам: посланные могли встретить случайно бодрствующих из народа, проболтаться им, за Кем идут, и тем привлечь толпу, которая могла бы и освободить задержанного Пророка своего; к тому же, был уже случай, когда стража храма и слуги первосвященников, посланные взять Иисуса, не посмели задержать Его (Ин. 7:45-46). Вот почему отряду было приказано взять Того, на Кого укажет Иуда. А Иуда, строго храня тайну данного ему поручения, ограничился одним лишь указанием: Кого я поцелую, Тот и есть, за Кем мы идем; возьмите Его и ведите осторожно.

Из последующего поведения Иуды и предложенного Ему Иисусом вопроса можно заключить, что он намеревался, отделившись от отряда, подойти к Иисусу с обычным приветствием, поцеловать Его, затем отойти к Апостолам и тем скрыть свое предательство. Но это ему не удалось. Когда он поспешно подошел к Иисусу и растерянно сказал: Равви! Равви! — то Иисус кротко спросил его: друг, для чего ты пришел? (Мф. 26:50). Не зная, что сказать, Иуда в смущении произнес: радуйся, Равви! и поцеловал Его (Мф. 26:49).

Чтобы показать Иуде, что он не может скрыть своего предательства, Иисус сказал: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?

Враги Иисуса давно уже готовятся к тому, как бы взять ненавистнаго им назорейскаго Учителя. Довольно времени было обдумать план делу во всех частях. Ни слова о том, что только оскорбленная гордость, оскор­бленное тщеславие, черная зависть и другия дикия страсти были причиною тому, что Синедрион и в главе его пер­восвященник Каиафа возстали против Господа Иисуса. — Столько почетные люди, столько книжные люди, столько опытные в управлении люди, каковы были чле­ны Синедриона, как вели первое свое покушение против Иисуса, как брали Его под стражу? О. как велик явился Спаситель наш и в сем случае и как до жалости низки от низких страстей своих члены Сине­дриона!

И еще Ему глаголющу, се, Иуда, един от обоюнадесяте, прииде, и с ним народ мног со оружием и дрекольми, от архиерей и старец людских (Мф. 26:47).

Господь сказал возстаните, се приближися предаяй Мя. И точно так оказалось; — прозрение Его было верно, далеко вернее, чем зрение Синедриона.

Предатель, хорошо знавший, где и когда бывает Учи­тель и Друг его, без сомнения, мог вы­дать Его. если уже это оказалось нужным, во всякое время, без всякаго шума, двум, трем человекам. Как же поступают враги Иисуса? Берут самыя силь­ныя меры, посылают с Иудою целыя толпы вооружен­ных людей для того только, чтобы взять в беззащит­ном месте Того, Кто так был кроток, что не гасил курящагося льна (Мф. 12:20.). Иуде даны спира —от­ряд римских воинов в 500 человек,— отряды служителей Синедриона, всех трех сословий его, священническаго, ученаго и старейшин народа (Мк. 11:13.); при спире был тысященачальник — трибун; про служителях старейшина (Ин. 18:12.); римская стража вооружена была мечами, слуги Синедриона — пал­ками. Мало и того для чести Синедриона; надобно было, чтобы явились тут же воеводы церковные — начальники храмовой стражи и даже первосвященники (Лк. 22:52.). — Прибавьте еще, что днем не решились на безчестное дело, решились ночью. — И не смотря на то, что было полнолуние и след. светлая ночь, несли факелы и фонари, как будто надобно было ловить в подземельях. К чему все это? Если для того, чтобы показать народу, что имеют дело с возмутителем покоя цер­ковнаго и гражданскаго: то в глубокую ночь кто видел, что делали эти жалкие люди? Не ясно ли видны тут страх малодушия, замешательство мыслей, нечестие, трепещущее за безопасность свою, тогда как никто за ним не гонится?