Весьма искусно Спаситель показал, что еще не настало время твердости во всех благах. Таким было то время, что принесло сошествие Святаго Духа с неба и силу свыше, как написано (
Лк. 24:49). Только тогда, окончательно освободившись от человеческого малодушия, они (ученики) приобрели непреоборимую смелость, не боясь ни нападений иудеев, ни безрассудного гнева фарисеев, ни других каких ужасов, но с дерзновением выступая с Божественной проповедью и открыто говоря:
«Повиноваться должно Богу более, чем людям, не можем ведь мы, что узнали и услышали, не говорить» (
Деян. 5:29,
Деян. 4:20). Таким образом, одновременно показал, что они еще не утвердились в совершенной вере, так как еще не вкусили общения Духа, представив в доказательство вскоре имевшую проявиться их трусость, и оказывается принесшим (им) немалую пользу предсказанием о том, что должно было случиться (с ними). Действительно, они окажутся больше и тверже убежденными в том, что Он есть Бог по природе, когда узнают, что Он знает все. Итак, вот недалеко, говорит, будем время, вернее – уже наступает, когда, оставив
«Одного Меня», вы уйдете
«к себе». Это можно яснее выразить так: когда вы, поддавшись бессильной трусости, будете заботиться только о своей жизни и, предпочетши свое спасение пред подобающей Учителю любовью, удалитесь в места, какие найдете. Разве поэтому вы
«теперь веруете», если еще не устранили от себя позорное обвинение в трусости, так как еще не получили смелости чрез Духа? А что блаженные ученики обратились в бегство, не выдержав нападения иудеев, когда пришел предатель, ведя с собою нечестивый отряд воинов и слуг начальнических, – это не подлежит ни малейшему сомнению. Тогда и оставляют Христа
«одного». Одного, говорим, только в том смысле, что не осталось при Нем никого из обычно следовавших за Ним и находившихся при Нем, ибо Он не был один, как Бог от Бога и в Боге природно и нераздельно. Но человекообразно и это для нас высказал Христос, научая тому, что если искушение или гонение или что другое подобное посылает иногда на нас время и призывает к благославной опасности, разумею ради благочестия, то не следует терять надежду на возможность избежания ее, хотя бы никто из единомысленных братьев и не помогал нам, защищая нас в доступной мере и своим единомыслием как бы разделяя с нами угрожающую нам опасность. Если ведь и обратились в трудное бегство и усвоили себе в слишком большой мере непреодолимую трусость, однако ж надлежит иметь уверенность в том, что Бог не обессилеет по этой причине. Он и один будет в состоянии спасти того, кто предан Ему. И мы не бываем
«одни», хотя бы и не оказывался никто присутствующим, как я только что сказал, когда предстателем, помощником и защитником имеем всемогущего Бога, ограждающего нас Своим премилосердным некоторым покровительством, по слову Псалмопевца:
«Господи! как оружием благоволения увенчал Ты нас» (
Пс. 5:13). И это мы говорим теперь о сем не потому, чтобы привязанность к жизни считали делом хорошим, когда нам потребуется со славою кончать телесную жизнь, борясь и подвизаясь против искушений ради Бога, но для того, чтобы, напротив, мы веровали, что, хотя бы и не было совсем желающих и старающихся делать это вместе с нами, не надо отчаиваться, ибо
«одними» мы не будем, когда соприсутствует нам Бог.
Источник
"Толкование на Евангелие от Иоанна".
Часть 3-я.
Книга одиннадцатая
Глава II.
О том, что природно в Сыне и в сущности Его (находится) Дух Его, то есть Святой, как и в сущности Отца.