Евангелие от Иоанна, Глава 13, стих 35. Толкования стиха

Он как бы сказал: «Другие дары Мои, как и у вас, есть у тех, которые не принадлежат Мне, — не только природа, жизнь, чувство, разум и то здоровье, которое общее у людей и скота, но и язык, знание тайн, дар пророчества, познание, вера, готовность раздавать свое имущество бедным и отдавать тело свое на сожжение, — но поскольку они не имеют любви, то они, как кимвал, звучат, они — ничто и не приносят никакой пользы (ср. 1 Кор. 13:1—3).

Так вот, не по тем, пусть и благим, дарам Моим, которые могут иметь даже не ученики Мои, но по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». О невеста Христова, самая прекрасная среди женщин! О ты, восходящая обеленной и опирающаяся на своего Возлюбленного! Ибо озарена ты светом Его, чтобы самой сиять, ты опираешься на помощь Его, чтобы не упасть! О, сколь хорошо поется тебе в Песни Песней, словно бы в свадебном гимне: «Поскольку любовь в радостях твоих!» (ср. Песн. 7:6 LXX). Она не дает погибнуть душе твоей с нечестивыми, она разбирает тяжбу твою, и, как смерть, крепка она и пребывает в радостях твоих. Сколь удивителен род этой смерти, для которой мало не иметь страданий, так она еще и пребывает в радостях!

Впрочем, нужно на этом Col. 1810 завершить беседу, в другой раз мы растолкуем то, что следует далее.

Между тем, даровав им в причащении залог Своего всегдашнего союза с ними, Он возобновил Свою беседу с ними, беседуя как установитель Нового Завета, прощаясь с ними, как Отец с детьми. «Дети Мои, сказал Он, – еще немного Мне быть с вами и – потом вы будете искать Меня. Но как Я сказал Иудеям: куда Я иду, туда вы не можете идти; так говорю и вам теперь (хотя и не в одинаковом смысле). Установляя Новый Завет, (прощаясь), даю вам новую заповедь: любите друг друга так, как Я вас возлюбил. Господь назвал сию заповедь новой, характеристической заповедью Нового Завета, к учреждению которого относилась и установленная им вечеря, и который Он готовился заключить Своими страданиями. Хотя и в ветхом завете была заповедь – любить Бога паче всего и ближнего – как самого себя; но сия заповедь становилась новой с того времени, как Господь явил в Себе образец любви жертвующей собой для спасения братий; она должна быть душой нового общества, новой церкви. «Потому узнают все, что вы ученики Мои, ежели будете иметь любовь между собою».

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 211++

«Заповедь новую даю вам: да любите друг друга; как Я возлюбил вас, и вы да любите друг друга. Поэтому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». В этой заповеди нет ничего нового в том, что касается самой любви, поскольку Лев. 19:18 учит любить ближнего как самого себя. Собственно новых элементов здесь два: 1) «любить» требуется не ближнего, а «друг друга»; 2) и не «как самого себя», а как «Я возлюбил вас». Примером христианской любви служит жертвенная любовь Самого Иисуса Христа, и община верующих является тем местом, где эта любовь должна проявляться в первую очередь. Действенная любовь друг к другу даст возможность ученикам выжить в окружающем их враждебном мире. Как Иисус воплотил в Себе любовь Отца, так каждый из Его учеников должен стать воплощением Христовой любви к людям. Любовь станет удостоверением их ученичества перед миром.

Как отец при последней, окончательной разлуке с детьми, Он дает им последнее завещание: да любите друг друга. Заповедь любви И. Христос называет новою не в том смысле, чтобы она не была известна древнему миру, ибо весь закон и пророцы утверждаются на этой заповеди, но в том смысле, что в дохристианском мире, по отчуждении людей от источника любви—Бога (ср. Ин. 2:7. 8. 9), любовь не могла проявляться в них ни с свойством любви чисто-безкорыстной, пи с степенью любви, простирающейся до самопожертвования; такую любовь первый явил в Себе Сын Божий, ставший человеком и придавший Себя на смерть за врагов Своих, за людей-грешников. Верующие во Христа призываются к такой же любви к ближним своим, и эта любовь составит существенную принадлежность и признак последователей И. Христа.

Любовь – это такое большое слово. И особенно в русском языке. Понимаете, она охватывает собою различные понятия, которые, скажем, в греческом и других языках имеют совершенно своеобразное значение, не обязательно тождественное. Например, если мы говорим «агапи» – подразумеваем любовь самоотверженную, самоотреченную. Другое слово, по‑гречески «эрос» – все знают, что оно означает любовь внутреннюю, вызванную, и очень горячую, супружескую, и любовь всякого влечения вообще. И наконец, есть третье выражение, по‑гречески «филис», которое означает дружественную любовь.

Всем этим, можно сказать, как бы покрывается самая замечательная любовь – сострадательная, которая воспринимает переживание другого человека как свое собственное. Это та любовь, которую принес нам на землю Христос. Принес ее и Своим учением, и жизнью, и, что самое главное, Своим собственным страданием.

Это Его страдание началось еще до того, как наступило Распятие. В сущности, всю Свою жизнь он нес его, потому что для Христа оказаться в условиях нашей грешной земли было тем, что апостол Павел назвал «истощанием» – опустошением себя, «кенозисом» по‑гречески. То есть другими словами – ему пришлось оставить все Божественное, святое, вечное, для того чтобы осуществить Себя как человека в сострадании с людьми таким, каким человек был задуман Богом в творении. И это нельзя было совершить иначе как путем сострадательной любви.

С этого началась и сама Голгофа. Сначала в Гефсиманском саду, где это сострадание было выражено в такой степени, что молитва Его была как капли крови. Пот и кровь вместе передавали силу этой невероятной любви и молитвы за каждого из нас. Ему как Сыну Божию, как Слову Божию был известен в некотором смысле каждый человек, и Он каждого вбирал в Себя, и брал на Себя, и Собою спасал – и тебя, и меня, и его, и всех.

Вот эта святая, чистая, Божественная любовь завещана нам, и без нее – если мы совсем ее не имеем – спастись не сможем. Не только здесь, на земле, но и там, куда идет наша душа. Потому что тогда мы не будем готовы и окажемся там не в своем состоянии, не в своем, как бы сказать, обществе, как иногда говорят, потому что там иначе, чем здесь. И к этой жизни нужно уметь подготовиться, вот такой сострадательной, живой, чистой, святой любовью.

Но это непросто. Христос говорит, что мы должны любить даже врагов. Мы знаем, как это трудно. Как непросто иногда полюбить человека – даже не врага, а просто кого‑то, кто нам не нравится. Говорят же иногда – «характерами не сошлись». Еще сейчас есть такое есть выражение: «разная химия».

И тем не менее можно, действительно можно полюбить – и того, кто нам не нравится, и того, чей характер не такой, как нам бы хотелось, и того, кто нас не любит и даже ненавидит, и того, кто враг наш в каком бы то ни было смысле. Все дело в том, что прежде чем стараться любить – нужно пожалеть. Пожалеть человека как человека, кем бы он ни был, и тогда можно пожалеть и врага, потому что он жалкий. Жалкий в том, что делает. И если мы это чувствуем и понимаем без презрения – как иногда бывает: «Ух, он жалкий, он недостоин того, чтобы я его любил», и что‑нибудь в этом роде, – а именно по‑человечески, жалко его, что он такой, тогда проснется сама собой в сердце сострадательная любовь. И захочется помочь ему.

Но самое главное, нужно, чтобы сердце наше было чистым. Если это не так, заставить его любить невозможно, никто не может этого сделать. Да и неправильно это, и не нужно. И Христос Спаситель этого от нас не требует. Нет насилия в любви. Любовь – в свободе. Свобода дана нам именно ради любви, поэтому мы можем даже верить или не верить в Бога. Для того чтобы мы, поверив, полюбили Его. И больше всего – как Того, Кто является источником нашей жизни, нашим Творцом. Так Христос говорит: «Весь Закон и пророки, – о Ветхом Завете, который готовил человечество к Новому Завету, к Его собственному Евангелию, – который заключается в двух заповедях: возлюби Господа Бога своего всем сердцем, всем помышлением твоим, всем чувством твоим, и ближнего твоего как самого себя». Полюбить «всем сердцем твоим, всем чувством твоим» возможно, только когда это сердце и чувства чисты. Другими словами – чтобы свободно, действительно в полной свободе, избрав этот путь, любить своего Творца, который дал нам жизнь, счастье и Своим промыслом ведет нас к вечному спасению и вечной жизни, – для этого нужно, прежде всего, очистить свое сердце от всего греховного, от всего нечистого, от всего мерзкого.

А это – подвиг, который дается путем борьбы с собой, со своим эгоизмом, часто нехорошими чувствами и вожделениями. На этом, в сущности, построено все христианство. Христианская жизнь, как говорит апостол Павел, это то, к чему призвал нас Господь, то есть святость.

Конечно, мы знаем, что очень далеки от настоящих, подлинных святых. Но у нас есть цель и путь. Как говорил преподобный Серафим Саровский, цель христианской жизни есть стяжание Святого Духа, то есть святость, да еще Божественная святость. Но эта цель дается нам, только если мы боремся с собой. Отсюда и всякого рода подвижничество, будь то в монастыре, как здесь, в Донском, или в христианской семье, где брак строится на подвиге, потому что нельзя без столкновения с самим собой дать возможность полной, чистой, святой, свободной жизни своему брачному другу. «Стерпится – слюбится» – говорит русский человек уже много веков. Это «стерпится» и есть подвижническая жизнь. Надо любить человека не таким, каким мы хотели бы его видеть, а таким, какой он есть, и сострадать тому, что нам не нравится в нем. Вот тогда наша любовь действительно будет крепкая, твердая, на хорошем фундаменте.

Из этого состояния рождается вся жизнь вообще, не только семьи и более широкого круга родных, но и всех вокруг: соседей, тех, с кем мы встречаемся каждый день и кто становится нашими ближними – иногда всего на несколько минут, иногда на всю жизнь. Сейчас мы вплотную подошли ко второй заповеди Христа: «Люби ближнего своего, как самого себя». Хочешь ли ты самому себе всякого рода зла? Конечно, не хочешь. Значит, эта любовь к себе, которая вполне закономерна и нужна, если она не эгоистична, как начало любви к другим, ее основа, – эта любовь есть тоже святая любовь. При условии подвига. Надо и к себе самому относиться так, чтобы сердце человеческое желало полной и окончательной победы добра в результате борьбы с собой. И тогда мы почувствуем ту любовь, о которой Христос сказал: «Люби ближнего, как самого себя».

Он говорит: Блажени нищии духом, яко тех есть Царство Небесное – значит, Господь хочет нам уже сейчас подарить это блаженство, эту счастливую жизнь. Человек может быть счастливым, даже переживая внешнее несчастье или внутреннее. Вспомните у Тургенева «Живые мощи».

Помните, как Лукерья была счастлива в ее ужасном состоянии? Прекрасно описано! Это и есть любовь к самому себе в полном смысле слова, несмотря ни на что. А такая любовь тогда, действительно, уже без всякого принуждения, дает полную и совершенную любовь к ближнему.

На ней строится общество. И скажу больше – экономика. Наша экономика, которая теперь так тяжела. И здесь – у вас, и у нас в Америке. Почему? Да потому, что нет искреннее любви к ближнему. На ней надо строить и общество, и страну. Но начинать нужно с себя.

Дальше Христос говорит своим ученикам еще более значительные слова: «Даю вам новую любовь. Как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга» (Ин. 13:34–35). Он говорит это Своим апостолам, а значит, и всем нам, христианам. Мы должны любить друг друга так, как Он нас любит. Той сострадательной любовью, которая привела Его на Крест – за тебя, за меня, за нее, за него, за всех, за весь мир. В Своей последней молитве в Гефсимании, перед самым Распятием Он говорит: «Соблюди их, Отче, во имя Мое… чтобы они были едино, как и Мы» (Ин. 17:11). Вот завет нам, христианам, данный! «Да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17:21). Подумайте, какая ответственность на нас, христианах, особенно здесь сейчас, в нашей стране. Какая страшная ответственность! Глядя на нас, на то, как мы, христиане, друг к другу относимся, мир будет верить или не верить в пришедшего спасти мир Христа. Действительно ли мы братья – или, как об этом с грустью иногда говорит апостол Павел, лже‑братья? Давайте это «лже» отбросим. Жить не по лжи – это по‑христиански.

И мне хочется сейчас привести вам слова любимого ученика Иисуса Христа – святого Иоанна Богослова, который в глубокой старости говорил всем только три слова: «Дети, любите друг друга!»

***

Новизна этой заповеди в том, чем она отличается от древнего установления Ветхого Завета – люби ближнего твоего как самого себя (Лев. 19: 18). Любовь Христова не знает себя и не уравнивает с этим свою любовь, не ищет равной оплаты, не торгуется и не преследует своего законного интереса, а всецело и просто жертвует собой. Суть этой любви – в полном самоотождествлении себя с другим в такой мере, что теряется всякое средостение между «я» и «не‑я». Любящий видит себя в любимом как в зеркале, но не уничтожает тем самым своеобразие личности любимого, принимает ее как она есть, во всей реальности ее сущности, веря в нее, воспринимая ее и входя в нее. Такова новая любовь – выражение веры в человека, а вера в Бога – выражение такой любви к Нему. Именно такое психологическое состояние мы видим в друзьях расслабленного, идущих на столь неожиданный поступок, как раскапывание крыши, чтобы опустить к ногам Иисуса больного (Мк. 2:2-4).

«Люби ближнего своего как самого себя», сказано было и в Лев. 19:18, но закон сей был почти совершенно не понят не только в древнем мире, но даже в ветхозаветной церкви среди Иудеев, хвалившихся изучением и соблюдением закона. Как понимали его Иудеи, современники Господа, – видно из притчи о человеке, впавшем в руки разбойников Лк. 10:29 и сл.. Св. Иоанн Богослов называет заповедь о любви и древнею и новою 1Ин. 2:7–8 и сл., ибо возгорелась сия заповедь в сердцах людей истинною Божией мыслию лишь с пришествием на землю воплощенного Бога Слова, пришедшего исполнить закон по Божией премудрости, а не по человеческому толкованию. «Правда, – говорит Златоуст Бесед. 72 на Ин. ч. 2, стр. 329., – чудеса привели ко Христу вселенную, но это потому, что им предшествовала любовь».

Великая, неизмеримая любовь Божия, выразившаяся в страшной жертве искупления, зажгла в сердцах верующих ту любовь, которую не мог возжечь закон ибо человек до пришествия Господа был лишь «под стражей закона» К Галат. 3:23 и см. след, доколе вера не указала ему, что любовь-то и есть исполнение закона К Рим. 13:10 и см. 1 посл. Иоанва Богосл. passim. Но любовь, зажженная в сердце человека по вере его, благодатью Божией есть полное перерождение человека: любовь делается природой человека и, перерождая его, воздымает его от земли к небу. Но «благодать и истина Иисусом Христом бысть», говорит Богослов Ин. 1:17., и только Его пришествие внесло в душу человеческую благодать, способную зажечь истинную любовь. Посему и заповедь, даваемая Господом ученикам своим: «да любите друг друга», была заповедь новая, ибо она обращала в факт реальный отвлеченную доселе мысль, непонятую человеком и неисполняемую им. Идеалом этой великой заповеди должна была отныне служить та любовь, которою Господь возлюбил учеников Своих и все человечество: «якоже возлюбих вы, да и вы любите себе». Эта любовь, приносящая Себя в жертву, должна была предстоять всем помыслам и всем чувствам учеников. По милосердию Своему и любви братом стал Бог во образе плотском человеку и как человек отдал Он Свою душу за человека, брата Своего. Что жертва эта была принята Богом за человечество, потому что человек сей был тот же Бог, – это была другая высшая сторона таинства, – но как человек Он положил душу Свою за нас. Посему-то Сам Господь (Ин. 15:13) указывает о Себе: «Больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя». И также прежде глаголал Он: «Сын человеческий не прииде, да послужат ему, но послужити и дати душу свою избавление за многих» Мф. 20:28; Мк. 10:45..

И те, которые исповедовали Христа и именовались христианами, отличались среди языческого мира не чудесами только, но более всего взаимною любовью, как то указывает Тертуллиан в своей «Апологии христианства» § 39. и этим в особенности обращали на себя внимание язычников, не понимавших этих братских, лишенных всякого эгоизма, отношений между членами церкви Христовой. Но это было естественно, если сравнить строй жизни языческого общества с принципами, руководившими христианскими общинами. Язычники думали исключительно о земных интересах и столкновение интересов возбуждало вражду и ссоры Главное внимание Апостолов было обращено на искоренение между верующими споров из за материальных благ. См. Иак. 4:1. 1 Кор. 6:6–8 и др.; христиане же первых веков мало заботились о земных нуждах, и заботы эти не мешали им стремиться к небу и исполнять от души заповедь Господню о любви. И доставляя на основании сей заповеди неимущему брату необходимое для земной жизни, они главнейше старались напитать и воспитать его духовно, приучая его к пренебрежению земли и плоти и стараясь любовью воздействовать на его внутреннее вечное «я» и поднять его в мир высший, духовный. Эта-то любовь душ и стала по слову Господню знаменем христиан: «о сем разумеют, яко Мои ученицы есте».

Не одним только знаменем, но и страшною силою сделалась в мире любовь к Богу и ближнему. Вера в Господа и любовь к Нему неразлучны между собою, как указывает св. Иоанн Богослов, который произносит великие и торжественные слова, относящиеся к вере, но необходимо заключающие в себе неразлучную с нею любовь: «и сия есть победа, победившая мир, вера наша» 1Ин. 5:4. См. с 1 по 5 стих, где вера не отделяется от любви..

Омывая ноги апостолам, Иисус об этой любви пока не говорит, но только намекает на нее. Говорит же Он о ней в прощальной беседе, тон которой задается 34-м и 35-м стихами 13-й главы: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою».

Размышляя над этими стихами, важно понять, что эта заповедь новая вовсе не потому, что она противопоставлена каким-то старым заповедям; ибо об этом же, в общем, говорится и в Ветхом Завете. Уже в книге Левит мы читаем, что ближнего нужно любить, как самого себя, что Бог возлюбил отцов наших и любовь Божия водворилась на земле в незапамятные времена. Тема любви — это уже одна из основных тем Пятикнижия. В приведенных же выше новозаветных стихах в слово «новый» вложено совсем иное содержание: это не «новый в противоположность старому», а «всегда новый», то есть неустаревающий. Новый Завет поэтому не противопоставлен Старому, Ветхому Завету, он Новый совсем по другой причине — потому что он всегда новый. Об этом когда-то хорошо сказал святитель Ириней, епископ Лионский, показав, что христианство отличает весьма существенная особенность: оно всегда жгуче современно и не воспринимается как что-то устаревшее, древнее, взятое из тьмы веков.

Христианство отвечает на те вопросы, которые задает ей сегодняшний человек, озабоченный своей сегодняшней болью, сегодняшними бедами, а не уводит его куда-то в далекое прошлое. В основе большинства религий лежит уход в прошлое, в какие-то древние ритуалы, обычаи и церемонии. Это было и у египтян, и у греков. Греки, жившие в эпоху Иисуса, чуть раньше и чуть позже, и даже в эпоху Платона в IV веке до н.э., понимали, что все те ритуалы, которые они совершают по закону своей религии, — это всего лишь дань прошлому, благочестивое воспоминание о том, что для их предков некогда было свято. Они прекрасно понимали, что корни этих ритуалов уходят в далекое прошлое, что совершать их необходимо в силу традиций, главным образом, потому, что так было установлено теми, кто основал их города и заложил основные принципы в их законы. Потому что этого хотели их прадеды и прапрадеды.

И вообще обращенность в прошлое характерна для большинства религий. А Иисус производит удивительный переворот. Он создает то, о чем о. Александр Шмеман говорил: «Это не религия, это что-то другое». Действительно, христианство — это жизнь, потому что это всегда ново. Оно не уводит человека в прошлое, а укореняет в настоящем. Христианство делает нас современниками нашего века, людьми, реально живущими в сегодняшнем мире, чтобы понять этот мир и победить не какое-то абстрактное зло, а то именно зло, что сегодня разрушает нас, людей вокруг нас, общество, мир и так далее.

Заповедь любви, которую дает нам Иисус, потому всегда новая, что не устаревает. Все, чему учит нас Христос, относится ко дню сегодняшнему и ко дню завтрашнему, в который мы должны идти вслед за Ним, хотя это и страшно. В Евангелии от Марка мы читаем, что апостолы поспешают за Иисусом. Он — впереди, им страшно идти за Ним, им хотелось бы остаться там, где они были. Возврат в прошлое всегда проще, чем путь в будущее. Но Иисус ведет нас именно по дороге, устремленной в будущее. Он учит нас не погружаться, подобно язычникам, в мифы и предания былого, а иметь дерзновение жить в настоящем, в сегодняшнем дне. «Иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф 8: 22). И наверное, это реальная победа, которую одерживает Иисус.

***

В рассказе об умовении ног, в этой словесной иконе жертвенной любви, Иисус открывает до конца весь τέλος, или «конец», смысл или главный замысел Своего труда: Он пришел послужить людям, вытащить их из ямы. И Он это делает, становясь в положение низшее, чем у раба. Он говорит: Я дал вам пример служения, — и зовёт людей делать то, что сделал Он. Следование этому примеру и будет христианством, нашей жизнью во Христе. И не случайно дальше в 13-й главе Евангелия от Иоанна темой прощальной беседы становится любовь. «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:34—35). Иисус возлюбил нас и призывает нас любить друг друга. Это абсолютно ново, не похоже на всё, что было прежде. Не случайно апостол Павел восклицает вслед за Исайей: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9).

Бенедикт Спиноза сказал когда-то, что «каждый чувствует или сознает Бога только благодаря любви к ближнему, а стало быть, никто и не может знав другого атрибута Бога, кроме этой любви». Вера, с точки зрения Спинозы, «предоставляет каждому полнейшую свободу философствования… она только тех осуждает, кто научает мнениям с целью вызвать непокорность, ненависть, споры и гнев». И еще одно определение из «Богослово-политического трактата». «Вера, — говорит Спиноза, — означает не что иное, как чувствование о Боге de Deo sentire того, без осознания чего прекращается повиновение Богу и что при наличии этого повиновения необходимо полагается». Повиновение же это заключается в следовании заповеди о любви к ближнему и той новой заповеди, о которой Иисус говорит в прощальной беседе, — «по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою».

Именно вера, основывающаяся никоим образом не на принятии той или иной картины мира, но только на живом чувстве Бога, которому учит нас Иисус буквально на каждой странице Евангелия, вера, как полное доверие Богу изменяет человека и делает его, не избавляя от слабости, по-настоящему сильным. Состояние ещё не окрепшей, не развившейся веры необходимо преодолевать, потому что до тех пор, пока мы будем оставаться в этом состоянии, наша вера не уподобится вере апостольской. А им, апостолам, ученикам Христовым, их вера, их невооруженная смелость помогала выходить победителями из любых самых сложных ситуаций.

***

В начале прощальной беседы Иисус говорит: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я (здесь употреблено слово καθώς — «так же», «подобно тому, как» — то самое, которое Он употребил в сцене умовения ног: как Я вам сделал, так и вы делайте друг другу. — Г.Ч.) возлюбил вас» (Ин. 13:34). Почему эта заповедь новая? Не потому, что прежде такой не было. В греческом языке есть два слова, имеющие значение «новый». Одно (νέος) — антоним к слову «старый», другое (καινός) выражает, скорее, значение «всегда новый». Поэтому фразу «Заповедь новую даю вам» можно было бы перевести как «Заповедь неустаревающую даю вам».

Древние переводчики евангельского текста на латинский язык увидели, что если переводить слово «новый» просто прилагательным novum, то его значение будет передано недостаточно полно, и поэтому перевели словосочетание «новый завет» латинским выражением novum et aeternum testamentum — «новый и вечный завет», то есть «всегда новый завет».

Иисус говорит: «Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга». А как именно Он любит, показывает Евангелие, рассказывая и об умовении ног ученикам, и о Добром Пастыре, и о последних часах Его на Кресте, и о крестной смерти. Это видно из всего контекста Евангелия. Любовь Иисуса — жертвенная. Это любовь не требующая, а отдающая. И, наверное, вся история христианства, история живых людей, исповедовавших и исповедующих Христа, на том и основана, что Он зовет нас к любви отдающей, тогда как нам хочется любви требующей. И вот уже две тысячи лет мы пытаемся прорваться через это противоречие. Но только у нас что-то получается, когда в центре остается — Он, Христос или Иисус из Назарета.

Вы должны остаться и продолжать дело Мое. А чтобы вы могли продолжать его так, как Я начал, заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою. Из любви к человечеству Я отдаю жизнь Свою за него, и вы должны проявлять такую же самоотверженную любовь к людям; такая любовь будет служить признаком, отличающим Моих последователей».

Любовь к ближним — это закон Бога, безусловно обязательный для всех вступающих в Царство Божие; об этом законе Иисус уже не раз говорил Своим ученикам; следовательно, заповедь о любви вообще не могла быть для Апостолов новой; и если Иисус назвал ее новой заповедью, то потому только, что теперь Он заповедал им не только любить всех, даже врагов, и благотворить им, как об этом сказано было в Нагорной проповеди, но даже жертвовать и жизнью своей, если это необходимо для спасения других, душу полагать за них.

После этого Господь начинает речь о разлуке. Он повторяет ученикам то, что сказал иудеям: «...куда Я иду, вы не можете пойти». И дает им новую заповедь любви, повторяющую Его толкование омовения ног: «Как Я возлюбил вас, и вы да любите друг друга». По этому признаку любви их узнают все как его учеников (Ин. 13:33–35). Страсти – не только прославление. Страсти – разлука. И в разлуке восполнением Общения будет послушание новой заповеди любви.

Но Петр не довольствовался этим и хотел непременно идти туда же, куда идет Учитель, и когда строптивый ученик с самоуверенностью начал настаивать, что нет таких преград, которые могли бы воспрепятствовать ему следовать за своим Учителем, что он «душу свою положит за Него», то Спаситель укорил эту его самоуверенность предсказанием, что не успеет пропеть петух, как он трижды отречется от Него. Еще яснее открыв ученикам о предстоящих Ему ужасах, Спаситель предсказывал им, что все они оставить Его в эту ночь и рассеются, но Он встретит их в Галилее по воскресении.

Как возлюбил нас Господь Иисус? Он возлюбил нас тогда, как мы были врагами Его; Он возлюбил не одного Израиля, но все человечество; Он возлюбил всех до того, что положил душу Свою за нас. Так любовь Его дышит самопожертвованием за всех. Закон Моисеев предписывал любовь к ближнему, но преимущественно к Израильтянам и едва обращал внимание на иноплеменника. Закон Моисеев допускал воздаяние злом за зло. Закон Моисеев предписывал любовь, но не простирал ея до самопожертвования для других, как раскрывают пример и учение Спасителя. Последователи Христовы тем и должны отличаться, по тому признаку и должны быть узнаваемы, что взаимная любовь будет одушевлять все поступки их, все взаимныя отношения их; что эта любовь, не расторгаемая и не ослабляемая ни страстями самолюбия, ни бедствиями мира, будет обнаруживать в себе не силу человеческую, а силу Божию, дыхание духа благодати, не доступное для детей ветхаго закона. Вот почему Христова заповедь о любви есть новая заповедь!

Любовь Божественная! оживляй в нас духом Твоим любовь, заповеданную Тобою. Аминь.