Евангелие от Иоанна, Глава 12, стих 18. Толкования стиха

Толпа растревожила толпу Блж. Августин использует игру слов, которую невозможно передать в русском переводе: turba turbavit turbam (что-то вроде «толпа толпит толпу»). — Пер. . Почему же ты, ослепленная толпа, исполнилась ненависти от того, что мир идет за Тем, через Кого был сотворен мир?

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 192++

В стихах 17 и 18 по-видимому надо различать народ: «иже бе прежде с ним», от народа, который «слыша его сие сотворша знамение». Первый несомненно очевидец воскресения Лазаря. Сей народ свидетельствовал, т. е. утверждал, что он своими очами видел воскресение и своими ушами слышал властное слово Господа. И в устах народа рассказ о событии превосходно и картинно рисует им слышанное и виденное. «Возгласи Лазаря от гроба», и «воскреси его от мертвых». В народе очень хорошо понимали, что вызов мертвого из гроба не исчерпывал величия чуда; полнота его заключалась в даровании мертвому второй жизни, а дарование жизни могло принадлежать только одному Богу. Те, которые так рассказывали, очевидно сами слышали глас Господа: «Лазаре, гряди вон», и в первую минуту ими овладел ужас, а в следующую за тем минуту радость несказанная наполнила сердца их, ибо они почувствовали себя перед лицом Бога во плоти.

Те же, кои «слышаша», со вниманием и умилением и верою внимали словам очевидцев и возрадовались духом и пошли с пальмовыми ветвями встречать Царя своего и Бога.

В то время Иерусалим наполнен был несметными толпами евреев, пришедших на праздник пасхи. Там были и свидетели воскрешения Лазаря, которые, будучи сами поражены этим чудом, не могли не говорить о нем. Они свидетельствовали всенародно, что Иисус вызвал из гроба Лазаря, воскресив его из мертвых. Весть эта быстро разнеслась по городу, и когда народ увидел Иисуса, спускающегося с горы, то вышел к Нему навстречу с пальмовыми ветвями. В полной уверенности, что давно ожидаемое спасение и избавление народа еврейского наконец-то настало, что вот-вот Грядущий к ним Сын Давидов объявит Себя Царем Израилевым и спасет их от римского ига, они восторженно кричали: «Спасение! Спасение! Благословен грядущий во имя Господне наш Царь, Царь Израилев! Благословенно наступающее царство отца нашего Давида! Осанна в вышних!»

Здесь евангелист указывает связь входа Господня в Иерусалим с чудом воскрешения Лазаря—говорит, что потому народ так торжественно и встретил вшествие Господа в Иерусалим, что сам видел это необыкновенное чудо воскрешения четверодневнаго Лазаря и свидетельствовал пред всеми об этом чуде, а другие слышали об этом чуде от других, бывших очевидцами. Народ, бывший (иже бе) с Ним прежде, т. е. в Вифании.— Это уверовавшие в Господа иудеи (ст. 10—11) и жители Вифании, которые сопровождали Ёго теперь оттуда в Иерусалим.

XII. 1–19

Следующая глава (XII), во всяком случае в первой ее части (ст. 1–19), тоже стоит под знаком Воскрешения Лазаря.

Уже в первом стихе Вифания определяется как то селение, «где был Лазарь, которого Иисус воздвиг из мертвых». В Ин. 12Лазарь возлежит с Иисусом на трапезе. Многие пришли "не ради Иисуса только, но чтобы и Лазаря увидеть, которого Он воздвиг из мертвых» (Ин. 12:9). Гонение первосвященников распространяется и на Лазаря, так как ради него многие веровали в Иисуса (Ин. 12:10–11). В ст. 17–18 и Торжественный Вход объясняется Воскрешением Лазаря. А фарисеи исповедуют свое бессилие: «...вот мир пошел за Ним» (Ин. 12:19). Это ударение на Лазаре есть ударение на Страстях. Мы видели, что и богословски, и исторически повествование о Лазаре обращено к Страстям.

Есть и другие признаки, которые позволяют утверждать, что мысль евангелиста с самого начала гл. XII сосредоточена на предстоящих Страстях. Какова бы ни была первоначальная форма ст. 7, не остающаяся без влияния и на современный перевод, ясно одно: связь Вифанского помазания с погребением Иисуса выражена в Ин. не менее ясно, чем у синоптиков. Мысль о предстоящих Страстях слышится и в ст. 16, после повторного предсказания Страстей. Торжественный Вход был для учеников непонятной неожиданностью. Они готовились к другому. Они поняли значение Входа, «когда был прославлен Иисус». Мы помним, что и очищение Храма и то, что по поводу очищения сказал Господь, стало понятно ученикам только в опыте Воскресения (ср. Ин. 2:22), как и вообще в Ин. уразумение в будущем, непонятного в настоящем, неизменно предполагает опыт Страстей (ср., напр., Ин. 13:8). И, наконец, последнее. На вопрос эллинов, желавших видеть Иисуса, Он отвечает торжественным свидетельством: «...пришел час быть прославленным Сыну Человеческому» (Ин. 12:23). Этими краткими словами сказано все: мы уже знаем, что на всем протяжении Евангелия час Иисуса есть час Его Страстей и прославлением Он неизменно называет Свои Страсти.

Это показывает, что печать надвигающихся Страстей лежит в Ин. на повествовании и о Вифанском помазании, и о Торжественном входе. В этом отношении оценка Иоанна совпадает с оценкой синоптиков: Вифанское помазание есть помазание для погребения. Торжественный Вход есть Вход Царя на Страсти. Некоторое отступление от синоптической хронологии (Вифанское помазание ранее Торжественного Входа!) есть одно из тех исправлений, которое себе позволяет евангелист, полагаясь на свои воспоминания, а может быть и на самостоятельные источники, которыми он располагал. Влияния на толкование Евангелия это несогласие хронологии не оказывает.

– Вот почему толпа вышла встречать Его: люди узнали, что Он совершил такой знак – Евангелист считает нужным объяснить, в чем причина того энтузиазма, что побудил людей выйти навстречу Иисусу.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Иоанна. Комментарий. М.: 2010. С. 309++

Народ подхватил этот радостный клик, и в толпе разносилась молва о том, как Он воскресил Лазаря из мертвых. Дорога тут постепенно поднимается на гору Елеонскую, по зеленым полям и под тенистыми деревами, и на вершине ее круто поворачивает к северу. На этом-то именно повороте впервые открывается вид на Иерусалим, который дотоле скрывается за отрогом горы. Там в прозрачном воздухе, поднимаясь из окружающей глубокой долины, стоял пред Ним знаменитый историческими воспоминаниями город, и утреннее солнце, сверкавшее на мраморных башнях и золоченых кровлях храмовых зданий, отражалось в море ослепительного блеска, пред которым зритель должен был закрывать глаза. Этот вид на знаменитый город действительно поражал своим великолепием, и многие иудейские и языческие путешественники останавливали здесь своих коней и с восторгом немого изумления глядели на это дивное зрелище. Иерусалим в то время, окаймленный целым рядом гордых башен, считался одним из чудес мира и представлял великолепное зрелище, о котором теперешний Иерусалим не может дать и приблизительного понятия. И вот этот город во всем своем величии открылся пред взором Христа, его истинного Царя! Всякого другого это величественное зрелище могло привести в восторг; но истинный Царь смотрел не на внешний блеск города, а на внутреннее достоинство его жителей, и пред Его взорами открылась такая страшная бездна неверия и порока, уже назревших для совершения величайшего и гнуснейшего преступления на земле, что этот великолепный вид поразил бесконечно сострадательное сердце Христа невыносимою болью.

Слух о пребывании Иисуса Христа в доме воскрешенного Им Лазаря достиг Иерусалима. Большие толпы народа двинулись из Иерусалима в Вифанию, чтобы увидеть Иисуса и Лазаря, и когда на другой день утром Иисус Христос пошел с учениками в Иерусалим, то сопровождавшая Его толпа народа увеличивалась при встрече с шедшими из Иерусалима и, по мере приближения к городу, росла, как снежный ком.

Несмотря на злобу фарисеев и членов Синедриона, приговоривших Иисуса Христа к смерти и издавших повеление сообщать им о местонахождении Христа, вступление Спасителя в Иерусалим было в высшей степени торжественно, при общем ликовании народа. Осанна! – восклицал народ, – благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! Осанна в вышних. «Слово “осанна” означает спасение. Евреи употребляли его как восклицание, выражавшее радость при торжественных случаях, подобно нашему “Ура”, поэтому выражение “осанна в вышних” означает желание, чтобы крики радости и восторга были слышны не только здесь, но и в вышних, на небе, там, где Бог» (Толк. Еванг. Гладкова, с. 522). Не как осужденный на смерть, а как Царь и Победитель смерти вступал в Иерусалим Христос Спаситель, и члены Синедриона должны были подавить в себе злобу. Они решили даже отложить исполнение своего замысла до времени после Пасхи, когда разойдется народ. Но Христос добровольно шел на страдания и смерть, ради нашего спасения, и, по изволению Промысла Божия, Господь Иисус Христос должен был пострадать до Пасхи. И как тяжело было человеческому сердцу Христа Спасителя слышать это ликование народа, когда Он, как Бог, знал, что через несколько дней эти радостные клики сменятся злобными криками: распни! Распни Его!

Торжественный вход Господа Иисуса Христа в Иерусалим описывают все четыре Евангелиста (Мф. 21:1-11; Мк. 11:1-11; Лк. 19:29–44; Ин. 12:12–19), и только из сопоставления их получается общая картина этого трогательного события в земной жизни Христа Спасителя.

Как в этот день, так и в три последующие (понедельник, вторник и среду), Иисус Христос не оставался на ночь в Иерусалиме, а уходил в Вифанию, наверное в дом Лазаря.

В богослужении Православной Церкви праздники воскрешения Лазаря и Входа Господня в Иерусалим тесно связаны (даже тропарь общий), хотя указания Ин. 11:54 («Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими») и Ин. 12:1 («За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых») позволяют видеть, что Вход был не сразу на следующий день после воскрешения. Почему эти праздники соединены? Ответы находим в Писании и богослужении.

Безусловно, нужно было время, чтобы народ узнал о чуде от свидетелей. Ап. Иоанн говорит, что при Входе Господа в Иерусалим люди встречали и чествовали Его как Мессию именно в связи с чудом воскрешения Лазаря: «Народ, бывший с Ним прежде, свидетельствовал, что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых. Потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо» (Ин. 12:17, 18). По времени эти события отдалены, но по смыслу они едины.

Мессия явил Себя как Победитель смерти. Христиане славят победу Христа над смертью и в Лазареву субботу, и в Вербное воскресенье: «Тебе, победителю смерти, вопием: осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне» Фрагмент тропаря Лазаревой субботы и Вербного воскресенья.. Эта победа над смертью проявилась в воскрешении Лазаря как знамении всеобщего воскресения мертвых («Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя» Начало тропаря Лазаревой субботы и Вербного воскресенья.) и собственно в Воскресении Христовом («честное Воскресение Твое прообразуя нам» Пятница седмицы Ваий, вечерня, стихира на Господи воззвах.), которое без Крестной Жертвы немыслимо. Господь показал иудеям, что, воскресив четверодневного мертвеца, Он имеет силу воскресить и Себя трехдневного, о чем прикровенно говорил уже в начале Своего служения (см.: Ин. 2:18–21).

В одном из богослужебных текстов Лазаревой субботы воскрешение Лазаря названо предначинанием Креста и началом Страстей Господних. «Учеником Создатель всех предвеща, глаголя: братия и знаемии, наш друг успе, сими предглаголя и уча, яко вся веси, яко Создатель всех. Идем убо, и увидим странное погребение, и рыдание Мариино, и Лазарев гроб узрим, тамо бо хощу чудодействовати, совершая Креста предначинание, и всем подая Божественное оставление» Икос утрени Лазаревой субботы.. Почему такая связь? Мы видим, что именно после воскрешения Лазаря иудеи решают непременно убить Христа, народ же после этого чуда признаёт Христа Мессией, что и выражает при Входе Спасителя в Иерусалим. Сам Вход, как единственное за все служение Спасителя открытое явление Себя как Царя-Мессии, стал началом Страстной седмицы, о чем мы говорили чуть выше.

В церковном богослужении Страстная седмица выделена как особая неделя накануне Пасхи. Эта неделя не входит в Великий пост как таковой; в пятницу накануне Лазаревой субботы богослужебные песнопения возвещают конец Поста: «Душеполезную совершивше Четыредесятницу…» – и настраивают верующих на особое воспоминание и почтение Страстей Господних: «…и Святую Седмицу Страсти Твоея, просим видети, Человеколюбие, еже прославите в ней величия Твоя, и неизреченное нас ради смотрение Твое, единомудренно вопиюще: Господи, слава Тебе». До этой недели пост был делом покаянного и аскетического усердия человека, очищения сердца и подготовки к встрече праздника Пасхи; в центре Страстной недели – спасительные Страдания Самого Христа, христиане же, продолжая хранить пост и освободив это время для участия в богослужении, стараются выполнить просьбу Спасителя к апостолам в Гефсиманском саду: «Душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте» (Мк. 14:34).

Каждому дню Страстной седмицы усвоено воспоминание об определенных евангельских событиях, условно соотнесенных с их последовательностью в Евангелии: