Евангелие от Иоанна, Глава 11, стих 33. Толкования стиха

Когда Господь видит такое, Ему становится жалко. Потому говорится: Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои (Пс. 50:3).

***

Я не знаю, что Он внушал нам тем, что Сам восскорбел духом и возмутил Себя. Ведь кто может взволновать Его, кроме Него Самого? Итак, братья мои, прежде обратите внимание на власть, проявленную здесь, и через это отыщите смысл.

Ты взволнован по воле своей, Христос был взволнован, потому Он так возжелал. Иисус жаждал — это верно, но потому что Он захотел жаждать. Иисус спал — это верно, но потому что Он захотел уснуть. Иисус был опечален — это верно, но потому что Он захотел погрузиться в печаль. Иисус умер — это верно, но потому что Он захотел принять смерть. В Его власти было переживать το или иное или не переживать ничего Ср.: Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Право-славной веры. III, 20 (64). — Ред. . Ибо Слово приняло душу и плоть, приспосабливая к Себе в единстве Своего Лица всю природу человека. Ведь душа апостола была просвещена Словом, душа Петра была просвещена Словом, душа Павла, других апостолов, души святых пророков были освещены Словом. Но ни об одной не было сказано: Слово стало плотию (Ин. 1:14). Ни об одной не было сказано: Я и Отец — одно (Ин. 10:30). Душа и Col. 1755 плоть Христа вместе со Словом Божиим — одна личность, один Христос. И это Слово, в Котором пребывает высшая власть, по Своей воле несло немощь, таким образом Он возмутил Себя.

Я сказал о власти, теперь посмотрите на смысл. На то, сколь серьезно виноват тот Лазарь, указывают четыре дня смерти и погребение. Зачем Христос возмутил Себя, если не для того, чтобы указать тебе, как ты должен возмущаться, когда ты отягчен и раздавлен столь великим бременем греха?

Ибо ты обратил на себя внимание, узрел вину свою, подумал о себе: «Я сделал это, и пощадил меня Бог; я учинил это, и Он проявил снисхождение ко мне; я услышал Евангелие и презрел его; я крестился и вновь вернулся к прежнему: что я делаю? куда я иду? как мне уйти от этого?» Когда ты так говоришь, Христос уже стонет, ибо вера твоя стонет. В голосе стонущего звучит надежда на его воскресение. Если вера внутри человека, то Христос там стонет. Если вера в нас, то Христос в нас. Ведь что другое сказал апостол: «чтобы через веру Христос обитал в сердцах ваших» (ср. Еф. 3:17)? Так вот, вера твоя во Христе — это Христос в сердце твоем.

Об этом свидетельствует история о том, как Христос уснул в лодке: ученики, когда почувствовали опасность и когда вот-вот могло произойти кораблекрушение, пришли к Нему и разбудили Его; Христос встал, приказал ветрам и волнам, и сделалась великая тишина (см. Мф. 8:24—26). Так и с тобой. Ветры' врываются в сердце твое, то есть туда, где ты плывешь, туда, где ты проводишь эту жизнь, словно бурное и опасное море. Врываются туда ветры, вздымают волны, волнуют лодку. Что значат ветры? Ты услышал оскорбление и разгневался. Оскорбление — это ветер. Гнев — это волна. Ты попал в опасность, ты готов ответить, готов на злословие ответить злословием, и твоя лодка близка к крушению. Разбуди спящего в тебе Христа. Ведь потому ты встревожен и готов ответить злом на зло, что Христос спит в лодке. Ибо сон Христа в сердце твоем — это забвение веры.

Но если ты разбудишь Христа, то есть вос-становишь веру, что тебе скажет Христос, как бы пробудившийся в сердце твоем? «Я скажет Он тебе услышал: “В Тебе бес” (ср. Ин. 7:20), — и молился за тех злословящих». Господь слышит и терпит; раб слышит и злится! «Но ты хочешь быть отомщена». — «Почему? Я уже отомщена».

Когда вера твоя говорит тебе это, она как бы приказывает ветрам и волнам, и наступает великая тишина. Так вот, пробудить Христа на лодке — значит пробудить веру; точно так же в сердце человека, обремененного огромной массой грехов и привычкой греха, в сердце человека, пренебрегающего даже Святым Евангелием, в сердце че-ловека, презирающего вечные муки, пусть скорбит Христос, пусть человек упрекает самого себя.

Итак, Иисус сначала убедился в вере Марии и Марфы и лишь затем совершил чудо¹. «Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с ней иудеев плачущих, возмутился духом и пришел в волнение и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи, иди и посмотри. Прослезился Иисус. Говорили тогда иудеи: вот, как Он любил его» (Ин. 11:33-36).

Воскрешение Лазаря

Видя общий плач, Иисус тоже приходит в волнение и просит показать Ему место, где был погребён Лазарь. Он тоже плачет, как и те, кто Его окружают. Это не спокойное осознание того, что должно произойти через несколько минут, когда Лазарь будет вызволен из уз смерти, а сопереживание человеческому горю.

«Иисус... восскорбел духом и возмутился (Ин. 11:33). Греческое слово, переведенное словом восскорбел, заключает в себе понятие негодования, гнева и отвращения, причиняемого возмутительным поступком, а слово, переведенное словом возмутился, заключает понятие содрогания, потрясения; значит, все выражение точнее будет перевести: возмутился и содрогнулся. Чем же возмущена была душа Господа в эту минуту? Несколько после, когда иудеи, бывшие тут, выразили довольно ясно враждебное отношение к Нему, Он опять возмутился (ст. 38: то же греческое слово); это дает основание предполагать, что Господь и в эту минуту возмутился тем же, то есть иудеями, их поведением в это время. Евангелист говорит, что Господь возмутился так, когда увидел Марию плачущую и пришедших с нею иудеев плачущих, то есть когда увидел, с одной стороны, искренние слезы глубоко скорбящей сестры умершего, а с другой стороны, рядом с нею, плач этих людей, которые питали злую вражду против Него, возлюбленного друга скорбящих сестер. Крокодиловыми слезами врагов Его, иудеев, Господь возмущен был до глубины души. К тому же Господь видел, что эта вражда к Нему доведет Его до смерти; и вот, органы этой вражды к Нему здесь, при величайшем, имеющем сейчас совершиться, чуде. Это чудо будет величайшим знамением и доказательством Его мессианского достоинства, и должно бы затушить вражду к Нему; но вместо сего оно будет (Он знал это) решительным поводом к приговору о Его смерти (стихи 47—53). Это возмущение было так сильно, что произвело внешнее телесное потрясение; но это потрясение, по смыслу греческого слова, не было вполне невольным потрясением, а выражало некоторое усилие Самого Господа подавить это духовное возмущение.

Гнев обыкновенно более других страстей тревожит и смущает душу. Но иногда приносит ей и величайшую пользу. Ибо когда мы невозмутимо используем его против нечестивых или каким бы то ни было образом бесчинствующих, чтобы они либо спаслись, либо устыдились, то содействуем ее кротости. Мы всецело согласны с целью Божией праведности и благости, но часто, жестоко разгневавшись на грех, мы делаем мужественной ее женскую природу. И не следует сомневаться в том, что, ожесточаясь духом на демона тления, когда пребываем в отчаянии, мы презираем похвальбу смерти. И чтобы научить нас этому, Господь, дважды вознегодовав духом на ад и возмутившись (хотя только Своим волением невозмутимо творит, что желает), таким образом возвратил душу Лазаря в тело¹. Поэтому мне кажется, что сотворивший нас Бог в качестве оружия дал нашей природе благоразумный гнев. И если бы Ева воспользовалась им против змея, то не была бы охвачена тем страстным чувством² Поэтому мне представляется, что тот, кто благоразумно использует гнев из рвения к благочестию, непременно на весах воздаяний окажется более опытным, нежели тот, кто по малоподвижности ума вовсе не подвигался к гневу. Ибо оказывается, что носледний имеет неопытного колесничего человеческих мыслей, а первый, постоянно готовый к состязаниям, несется на конях добродетели в гуще демонского войска, закаляя четверку коней воздержания страхом Божиим.

Воскорбел духом (запрети духу) и возмутился. Чем же и отчего воскорбел и возмутился Господь в это время? Спустя несколько после сего, Он опять возмутился. Это второе возмущение произошло от того, что тут некоторые из бывших иудеев выразили некоторым образом вражду против Него (ст. 37). Теперь же, прежде этого, Господь возмутился потому, что увидел, как повествует евангелист, пришедших с Мариею иудеев плачущих (33 ст.) и самую Марию плачущую. Господу тяжело было видеть скорбь и слезы Марии, но вместе с искренними слезами ея Он видел слезы иудеев, из которых некоторые плакали, но при этом питали злую вражду против Него (ст. 37). И Господь видел, что эта вражда очень скоро доведет Его до смерти, так как чудо воскрешения Лазаря, вместо того, чтобы расположить врагов Его к вере в Него, как Мессию, послужит решительным поводом к осуждению Его на смерть (ст. 47 — 53). И вот Господь спешит подавить это возмущение быстрым вопросом: где вы положили (положисте) его (Лазаря)? «Господь знал, где погребен Лазарь, замечает блаж. Августин, но обращаясь с людьми поступил по человечески».

Смутился¹, не как мы приходим в смятение от страха или горя, но Сам смутился и говорит: Где вы положили его? (Ин. 11:34). Но разве не знал, где он похоронен, Знавший, когда он скончался? Однако Он сочетает человеческие слова с Божественными чудесами, чтобы показать, что и Он человек, как говорит пророк: «Вот человек и кто познает его»². Он сделал так, чтобы показать, что Бог есть и нечто иное. <...> Иисус прослезился (Ин. 11:35), чтобы показать нам сострадание и человеколюбие к соплеменникам.

А как не только Богом по природе, но и человеком был Христос, терпит вместе с другими людьми человеческое. Лишь только начала в Нем возникать печаль и Святая Плоть (Его) уже готова была к слезам, не допускает ей свободно испытать это, как сие обычно у нас, но «воспрещает духом», то есть силою Святаго Духа запрещает как бы Своей плоти. Она же, не выдержав движения соединенного с нею Божества, содрогается и поражается некоторым смущением, ибо это, полагаю, означает выражение «возмутился». Разве мог Он подвергнуться какому другому смущению? Каким образом всегда чистая и покойная природа может быть возмущена?

Итак плоть останавливается чрез дух, научаемая мыслить выше своей природы. Ибо для того и явилось во плоти или вернее — стало плотью всемогущее Слово Бога, чтобы действиями Своего духа укрепить немощи плоти, освободить природу (человека) от земных помыслов и как бы преобразить (направить) ее к одному только угодному Богу. Итак, недугом человеческой природы является подвластность скорбям. Но и это вместе с другим всем упраздняется в первом Христе, дабы и на нас перешло.

Или так надо разуметь изречение: «запрети духу и возмутися», что оно употреблено вместо: подвигнутый к милости плачем многих, Он как бы повелел Собственному духу преодолеть, даже прежде времени, смерть и воскресить Лазаря.

***

(11:33) Иисус, когда увидел её плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих...

(Q) Ведь они, кажется, постигли сказанное в псалмах: Повели, Боже, силою Твоею, укрепи, Боже, то, что Ты совершил в нас', понимая это «повели» прилично Богу, пусть даже это говорится человеческими выражениями, возводя нас от того, что свойственно нам, к понятию, превосходящему нас.

(11:33) Иисус... возмутился духом и пришёл в волнение.

(Q) Возмущением евангелист назвал гневную угрозу, обращённую против смерти.

Иисус прослезился. Совершенная радость божественной природы не исключала слез природы человеческой. Евангелист упоминает некоторые подробности, связанные с Его плачем. У гроба Лазаря Спаситель восскорбел духом и возмутился. Как понять это смятение Христа? Ведь Иисус знал, что воскресит Лазаря. Возможно, в скорби Иисуса нужно видеть нечто иное, чем сокрушение об умершем друге, который вскоре воскреснет. Иисус плачет о всей судьбе человеческой, плачет о смерти, настигающей человеческую природу, созданную Отцом столь прекрасной. Иисус плачет о всяком страдании человеческом, порожденном грехопадением. Богочеловек берет это страдание на Себя. Его скорбь — частица скорби мира.

Эта единодушная вера сестер во всемогущество Христа над смертью и жизнью вместе с надрывающим душу горем, постигшим это доброе семейство, чрезвычайно тронули Спасителя, и Он едва мог проговорить: «где вы положили его?» — «Господи, иди и посмотри», — ответили Ему плачущия сестры. Когда Он следовал за ними, из очей Его текли безмолвныя слезы.

Так как Мария и пришедшие с нею плакали, то природа Человеческая располагалась к слезам и смущалась. Господь же подавляет потрясение в духе, то есть Духом обуздывает смущение и удерживает оное, и делает вопрос, нисколько не обнаруживая слез. Но как Господь скорбел, ибо был воистину Человек и желал удостоверить в действительности Своей Человеческой природы, то позволил ей сделать свое. В то же время Он ограничивает плоть, запрещает ей силой Духа Святаго; но плоть, не вынося запрещения, смущается, воздыхает и предается печали. Все это Господь допускает испытать Своему Человечеству частью для того, чтобы утвердить, что Он был Человек по истине, а не по провидению, а частью для того, чтобы научить нас полагать пределы и меру печали и беспечалью. Ибо не иметь сочувствия и слез — свойственно зверям, а проливать много слез и предаваться много печали — свойственно женщинам. И так как Господь воспринял на Себя нашу плоть и кровь (Евр. 2:14), то принимает участие и в том, что свойственно человеку и природе, и показывает нам меру в том и другом.