Евангелие от Иоанна, Глава 11, стих 1. Толкования стиха

Из всех совершенных нашим Гocnoдом Иисусом Христом чудес воскрешение Лазаря имеет важнейшее значение для проповеди. Обратив внимание на совершившего его, более возрадуемся, нежели восхитимся: человек был воскрешен Тем, Кто сотворил человеческий род. Ведь Он — единственный у Отца, через Которого, как вы знаете, все сотворено.А если все сотворено Им, то что удивляться, что Им воскрешен некто, когда изо дня в день властью Его столь многие приходят в мир? Куда более великое дело — сотворить мужей и жен, нежели воскресить их из мертвых! А Он постановил то и другое: сотворить и воскресить — сотворить всех, воскресить — некоторых.

***

Среди всех чудес, совершенных Господом нашим Иисусом Христом, воскрешение Лазаря заслуживает особой проповеди. Однако если мы примем во внимание, Кто его совершил, то мы должны скорее радоваться, нежели удивляться. Человека воскресил Тот, Кто сотворил человека, ибо это был Единородный Сын Отца, через Которого Отец, как вы знаете, сотворил все сущее. Если же через Него все было сотворено, то что удивительного, если благодаря Ему воскрес один, в то время как каждодневно благодаря Ему рождается множество людей? Создавать людей — это больше, чем] воскрешать их. И все же Он соблаговолил и создавать, и воскрешать. Он создал всех, воскресил же некоторых.

В самом деле, хотя Господь Иисус совершил много чудес, не все они, однако, записаны, как свидетельствует и сам святой евангелист Иоанн: «Господь Христос и сказал, и сделал много того, что не было записано» (ср. Ин. 20:30). Но для записи выбраны были те деяния и слова, которых, по-видимому, достаточно для спасения верующих. В самом деле, ты только что услышал, что Господь Иисус воскресил мертвого. И этого достаточно тебе, чтобы ты узнал: если бы Он захотел, то мог бы воскресить всех умерших. И это дело Он отложил для Себя на конец века. Ведь ты слышал, что благодаря великому чуду Он поднял из могилы мертвого, пролежавшего там четыре дня. Наступает время, как Он сказал Сам, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Его и изыдут (Ин. 5:28—29). Он воскресил человека, уже начавшего истлевать, и тем не менее у этого разлагающегося трупа все еще сохранялась форма тела; но в последний день Он по одному слову Своему вернет в плоть тех, которые уже истлели. Но нужно было, чтобы Он сейчас совершил некие чудеса, получив которые, словно знамения Его могущества, мы бы уверовали в Него и готовились к тому воскресению, Col. 1747 которое будет для жизни, а не для осуждения. Вот Он и сказал, что наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Его, и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения (Ин. 5:28—29).

Впрочем, мы читаем в Евангелии о воскрешении Господом трех человек, и, вероятно, это не просто так. Разумеется, деяния Господа — не просто деяния, но еще и знаки. Если же они являются знаками, то кроме того, что они удивительны, они, конечно же, на что-то указывают. Искать, знаками чего они являются, — труд более значительный, нежели читать и слушать о них.

Мы, словно бы перед глазами нашими было дано представление (spectaculum) о некоем великом чуде, с удивлением слушали, когда читалось Евангелие, о том, каким образом воскрес Лазарь. Если мы обратим наши мысли к еще более удивительным деяниям Христа, то станет очевидно, что всякий, кто верит, воскрес; если мы все обратим наши мысли к ним и осознаем, что есть более гнусные виды смерти, то поймем, что всякий, кто грешит, мертв. Впрочем, смерти плоти боится всякий человек, а вот смерти души — немногие. В отношении смерти плоти, которая, без сомнения, когда-то наступит, все стремятся к тому, чтобы она не пришла: на это направлены и все труды. Человек, обреченный на смерть, трудится, чтобы не умереть, и при этом человек, обреченный жить вечно, не трудится, чтобы не грешить. И когда он трудится, чтобы не умереть, он зря трудится, ибо только того он добьется, что несколько отложит смерть, но не избежит ее. Если же он откажется от греха, он не будет заботится напрасно и будет жить вечно. О, если бы мы могли побудить людей и сами подняться вместе с ними, чтобы стать такими поклонниками вечной жизни, какими являются люди, любящие преходящую жизнь! Что не сделает человек, находясь под угрозой смерти! Когда меч нависает над шеей, люди отказываются от всего, что было накоплено для жизни. Кто немедленно не откажется от всего, лишь бы не быть убитым? И возможно, после того, как он все отдаст, будет убит. Кто ради жизни не захочет потерять все, что нужно для обеспеченной жизни, предпочитая нищенскую жизнь немедленной смерти? Кто из тех, кому было сказано: «уплывай, чтобы не умереть», — не сделал этого? Кто из тех, кому было сказано: «трудись, чтобы не умереть», — остался бездеятелен? Бог предписал несложные вещи, чтобы мы жили вечно, но мы отказались исполнять их.

Бог не сказал тебе: «Потеряй все, чем ты обладаешь, чтобы ты пожил еще некоторое время, обремененный трудом». Но: «Отдай бедному, что у тебя есть, чтобы ты вечно жил без заботы о труде». Нас упрекают почитатели преходящей жизни, которую они получили не тогда, когда захотели, и не смогут сохранить столь долго, сколько захотят, а мы почему-то не упрекаем себя в том, что мы столь ленивы и вялы в стяжании вечной жизни, которой мы будем обладать, если только захотим, и которой не лишимся, если обретем! Но эта смерть, которой мы боимся, даже если мы не хотим этого, останется с нами.

И вот если Господь по великой Своей благодати и по великому Своему милосердию воскрешает души, чтобы мы не умерли навеки, то мы прекрасно понимаем, что те трое умерших, которых Он воскресил в телах, несут в себе некое знамение и являются образом воскресения душ, которое происходит через веру. Он воскресил дочь начальника синагоги, все еще лежавшую в доме (см. Мк. 5:41—42; Лк. 8:54—55); Он воскресил юношу, сына вдовы, уже вынесенного за ворота города (см. Лк. 7:14—15); Col. 1748 Он воскресил Лазаря, пролежавшего четыре дня в могиле.

Пусть каждый посмотрит в душу свою: если он грешит, значит он мертв: грех — это смерть души. Но порой грех совершается в помыслах. Ты порадовался злому, ты согласился со злом — ты согрешил. Это согласие убило тебя. Но эта смерть внутри, потому что злой помысел пока еще не перешел в поступок. Чтобы указать на то, что такая душа воскреснет, Господь воскресил ту девушку, которая еще не была вынесена и мертвая лежала в доме, как будто грех был скрыт.

Но если ты не только вступил в согласие со злом, порадовавшись ему, но и совершил само зло, то ты как бы вынес себя мертвого за ворота, ты уже вовне и вынесен как мертвый. Все же и такого воскресил Господь и вернул вдове, матери его. Если ты согрешил, покайся, и Господь воскресит тебя и вернет матери твоей, Церкви.

Третий умерший — Лазарь. Это ужасный род смерти, он называется привычкой ко злу. Ибо одно дело — согрешить, другое — сформировать привычку грешить. Тот, кто согрешает и тотчас же исправляется, скоро возвращается к жизни, поскольку он еще не опутан привычкой и не погребен. Но тот, кто обрел привычку грешить, уже погребен. И правильно о таком сказано, что он смердит, потому он обрел дурную репутацию, словно адское зловоние. Таковы все те, которые погрязли в злодеяниях, забыли про нравственность. Ты говоришь такому: «Не поступай так». Но услышит ли тебя когда-нибудь тот, кого настолько придавила земля и кто охвачен тлением и отягчен бременем своей привычки? И все же сила Христова смогла воскресить и такого. Мы знаем, видели и каждый день видим, как люди, отказавшись от дурной привычки грешить, живут лучше, чем те, которые их осуждали. Ты гнушался таким человеком. Вот смотри: сестра Лазаря (если именно она была той, которая помазала ноги Господа миром и отерла их, омытые слезами ее, волосами своими) обрела лучшее воскресение, нежели брат ее. Она была избавлена от тяжкого бремени злой привычки. Ведь она была известной грешницей, и о ней было сказано: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много (Лк. 7:47) Мы видим много таких, мы знаем много таких: пусть никто не отчаивается и пусть никто не будет самонадеян. И отчаиваться — зло, и быть самонадеянным — зло. Так не отчаивайся и найди Того, на Кого ты должен уповать.

Итак, воскресил Господь также Лазаря. Вы услышали — кого, то есть что означало воскрешение Лазаря. Итак, давайте прочтем отрывок. И поскольку многое уже из этого отрывка стало Здесь блж. Августин высказывает мнение, мало поддерживаемое толкованиями других святых отцов. Например, свт. Иоанн Златоуст в «Беседах на Евангелие от Иоанна» (62, 1) прямо отрицает такое отождествление сестры Лазаря с женщиной-грешницей из Лк. 7:47. — Ред. ясным, давайте не будет вдаваться в изложение частностей, но тщательнее разберем то, что необходимо. Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее (Ин. 11:1). Вы помните из предыдущего отрывка, что Господь ушел от рук тех, которые хотели побить Его камнями, и пошел за Иордан, туда, где крестил Иоанн (см. Ин. 10:39—40). И вот когда Господь оставался там, в Вифании, в селении близ Иерусалима, лежал больным Лазарь.

Вторая половина Евангелия от Иоанна — «Книга Часа». Приближается час, о котором Иисус говорит во второй главе этого Евангелия, перед тем как совершает чудо в Кане Галилейской: «…ещё не пришел час Мой». Теперь этот час наступает, Сын Божий предается в руки грешников. Наступает час, о котором Иисус скажет в 13-й главе: «…ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем» (Ин. 13:31). «Книга Часа» — первый (по времени его написания) из четырех евангельских рассказов о Страстной седмице, о страстях Христовых, наиболее древний вариант повествования о событиях, предшествовавших смерти Иисуса и тому утру, когда Мария Магдалина пришла «ко гробу рано, когда было еще темно» и увидела, чтo «кaмeнь oтвaлeн oт гpoбa».

«Когда настал час», — говорит Евангелие от Луки (Лк. 22:14), начиная рассказ о Тайной Вечере. «Иисус, зная, что пришёл час», — говорится в Евангелии от Иоанна (Ин. 13:1) в начале повествования об умовении ног. Час Иисуса начинается с воскрешения Лазаря. Согласно византийской традиции, текст, посвященный этому событию, читается на литургии в субботу перед праздником Входа Господня в Иерусалим, то есть за восемь дней до Пасхи. Его чтению предшествует пение тропаря «Общее воскресение прежде Страсти Твоея уверяя, из гроба воздвигл еси Лазаря, Христе Боже…».

Уже в первые века определились разные подходы к толкованию этого евангельского рассказа. К IV веку в святоотеческой традиции сложились два совершенно разных подхода. Одни комментаторы призывали понимать этот текст буквально, другие — аллегорически. Сторонником аллегорического понимания был, например, св. Ириней, епископ Лионский. Он трактовал текст о воскрешении Лазаря как рассказ не о реальном событии, а о том, что Христос воскрешает к новой жизни человека, умершего грехами, — того, кого разрушил и превратил в живого мертвеца грех. Руки и ноги воскресшего Лазаря, как повествует стих 44, были обвиты погребальными пеленами. Св. Ириней считает, что «это символ человека, оплетенного грехами».

С точки зрения Иринея и других святых отцов, Иисус воскрешает не от смерти физической, но от смерти греховной. Слова Иисуса «Развяжите его», обращенные к окружающим, в некоторых проповедях того времени истолковывались как призыв помочь грешнику освободиться от пут греха. Еще одно, относительно новое, прочтение 11-й главы Евангелия от Иоанна предполагает, что повествование о воскрешении Лазаря — преувеличение: речь идет не о воскрешении умершего, а об исцелении больного. Этой точке зрения примерно 120—130 лет, и собою она представляет довольно типичный случай рационализации чуда, рационального истолкования событий. Подобным образом пытались объяснять и другие события.

Нельзя не заметить, что подход такого типа зародился задолго до появления Евангелия. Еще в V веке до н.э. логографы — греческие писатели, предшественники Геродота в историографии — Гекатей из Милета, Гелланик Митиленский и другие именно так прочитывали греческие мифы. Во II веке н.э. сторонником такого понимания мифов был Павсаний, автор огромного «Описания Эллады». Дедал и Икар не улетели, по его мнению, с Крита на крыльях, а всего лишь уплыли на двух маленьких лодках, приспособив к ним паруса. Утверждать это можно, по мнению Павсания, и на основании того, что еще Эсхил называл паруса «крыльями кораблей»

Есть еще один подход к тексту 11-й главы, достаточно серьезный. Многие толкователи считают, что первоначально это была притча, которая затем трансформировалась в рассказ о реальном событии. На то, что, возможно, текст о воскрешении Лазаря вырос из притчи, указывает начало повествования, его форма: «Был болен некто Лазарь из Вифании…» Это похоже на начало сказки, устной новеллы или притчи («Жил-был некогда…» или «В некотором царстве, некотором государстве…»), но не повествования документального характера. Во-вторых, сюжет этого повествования перекликается с Евангелием от Луки, где в 16-й главе рассказывается притча о богатом и Лазаре. И здесь, и там фигурирует одно и то же имя Лазарь, которое больше нигде в Новом Завете не встречается, и речь идет о смерти и возвращении из царства смерти, то есть о воскрешении умершего.

Богатый человек просит Авраама послать Лазаря к нему в дом, чтобы он засвидетельствовал его братьям, «чтобы и они не пришли в это место мучения». На что Авраам отвечает: «…у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их… если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16:28—31). Как видим, очень похоже на то, о чем мы читаем в 11-й главе у Иоанна: умерший Лазарь; богатый просит Авраама, чтобы он послал Лазаря к братьям; Авраам говорит о воскрешении умершего, в которое не поверят те, кто не верит Моисею и пророкам.

У исследователей, утверждающих, что текст Иоанна о воскрешении Лазаря первоначально был притчей, есть еще один аргумент. Если бы это был рассказ о реальном событии, то центр тяжести, вероятно, лежал бы на реакции Марфы и Марии и других свидетелей воскрешения. Вот умерший вышел из гробницы… Что происходило потом? Такого рода чудо люди всегда встречают со страхом, трепетом, ужасом и одновременно с великой радостью, восторгом — как, например, в рассказе об исцелении расслабленного в 5-й главе Евангелия от Луки: «И ужас объял всех; и славили Бога, и, быв исполнены страха, говорили: чудные дела видели мы ныне» (Лк. 5:26). В рассказе о воскрешении Лазаря подобной реакции нет.

Третий аргумент в пользу того, что в основе этого рассказа лежит притча: фраза, предваряющая повествование, повторяется в конце. Десятая глава у Иоанна заканчивается так: «И пошел опять за Иордан, на то место, где прежде крестил Иоанн, и остался там…» В конце 11-й главы читаем, в сущности, то же самое: «…пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими». Перед нами, говорят сторонники такого толкования, разрыв текста (разумно предположить — первоначального), куда и вставлена позднее практически вся 11-я глава.

Таковы основные теории, связанные с прочтением 11-й главы Евангелия от Иоанна. Задача заключается в том, чтобы понять, что же сказано здесь на самом деле, как выделить из этого повествования то, что напрямую касается проповеди Иисуса и Его служения. Понятно, что апокрифические Евангелия были отвергнуты святыми отцами и не вошли в Новый Завет прежде всего по той причине, что в них слишком много фольклорного, сказочного. Что отличает средневековые жития от текстов Нового Завета? Опять-таки обилие сказочного материала — всевозможных необъяснимых чудес и сверхъестественных событий. Задача каждого читателя Священного Писания заключается в том, чтобы отделить в Евангелии слово Христово и Его весть, обращенную к нам, непосредственно к каждому и каждой, от того литературного материала, который эту весть обрамляет.

В данном случае для этого нужно прочитать 11-ю главу, абстрагируясь от всех трех перечисленных выше теорий и не выдвигая своей, четвертой. Нужно постараться прочитать этот рассказ, не пытаясь ответить на вопрос, что лежит в его основе — реальное событие или притча, не пытаясь увидеть в нем аллегорию или преувеличение. Необходимо просто прочитать эту главу и постараться понять, что этот текст адресован нам. Беда многих комментаторов Священного Писания в былые времена заключалась в том, что они пытались дать толкование текста, объяснить его. Но главное состоит не в том, чтобы попытаться оценить Евангелие с точки зрения достоверности информации, домыслить то, чего в нем нет. Главное заключается в том, чтобы увидеть, что именно в нем есть, чтобы прочитать Евангелие как послание, адресованное каждому из нас.

Если мы именно так прочитаем 11-ю главу, то увидим, что главный герой в ней — не Лазарь, что о Лазаре здесь почти ничего не говорится — лишь в конце главы мы узнаем, что из гробницы вышел умерший. В центре повествования, в центре словесной картины, словесной иконы — Иисус.

Говоря об 11-й главе Евангелия от Иоанна, следует выделить несколько существенных моментов. В Византии считали, что Иоанн написал свое, четвертое, Евангелие после того, как уже были написаны первые три, дополнив их тем, что синоптики (Матфей, Марк и Лука) по тем или иным причинам упустили. Вместе с тем современная библеистика (с начала XX в.) все более склоняется к тому, что, во всяком случае, часть текста Евангелия от Иоанна, рассказ о Страстях Господних, Его смерти и воскресении, значительно старше, чем тексты синоптиков. Предполагается, что Евангелие от Иоанна было создано не в течение двух-трех недель, как считалось раньше, а писалось годы, если не десятилетия, и что наиболее древние его фрагменты действительно старше текста Евангелий от Матфея, Марка и Луки. Сначала тексты, составившие потом четвертое Евангелие, имели хождение в первых общинах, затем к ним были прибавлены первые главы, составившие вторую редакцию Евангелия; позднее (на рубеже I и II веков н.э.) Евангелие от Иоанна появилось в третьей редакции, то есть в том виде, что вошел в Новый Завет и дошел до нас. Можно предположить, что рассказ о воскрешении Лазаря вошел в это Евангелие на втором или третьем этапе. Но это не делает его недостоверным, а всего лишь указывает на то время, когда он был на основе устного предания зафиксирован в письменном виде.

Весть о болезни Лазаря

Иисус приближался к Иерусалиму и уже недалеко был от Вифании, селения на юго-восточном склоне горы Елеон, где жили Лазарь и сестры его, Мария и Марфа (Лк. 10:38-42). Лазарь был болен, поэтому сестры его, услышав о приближении Иисуса, послали сказать Ему об этом, надеясь, конечно, что Он поспешит к ним и исцелит больного. Иисус любил всю семью Лазаря и при каждом путешествии Своем в Иерусалим заходил к нему, чтобы отдохнуть от шума всюду следовавшей за ним толпы, поэтому Мария и Марфа не сомневались в том, что больной брат их будет исцелен; они даже не просили Иисуса исцелить его, а только дали Ему знать о болезни того, кого он любил: вот, кого Ты любишь, болен

Лазарь. Кто был сей Лазарь, в Евангелиях не говорится, и вообще о нем повествуется только одним еванг. Иоанном, и именно об одном только его воскрешении Господом И. Христом. Из сего же Евангелия известно, что Лазарь был любимым другом Господа и Его учеников (от. 11), и что у него были две сестры Марфа и Мария, которых также любил Господь (ст. 5) за их веру и благочестие. Жил Лазарь в селении Вифании, которое находилось близ Иерусалима (чит. о сем в объясн. Ин. 8:1.). О сестрах Лазаря Марфе и Марии есть повествование у еванг. Луки (Ин. 10:28—42). Там имя Марфы поставлено прежде,— вероятно она была старшая; но здесь, наоборот, имя Марии стоит прежде.— вероятно вследствие события, которое далее указывается евангелистом, она была более известна, чем сестра ея. Мария же была (бе) та, которая помазала Господа миром и нр. Это событие было после воскресения Лазаря (Ин. 12:1 и дал), и на него указывает св. Иоанн, как на такое, которое впоследствии сделало так известною Марию

Нарочно упоминает имена женщин Евангелист, показуя, что они были достославны, как богобоязненные, за что и любил их Господь. И хотя, как надо думать, много и другого было сделано Мариею для Господа, Евангелист упоминает именно о благовонной масти не случайно, но чтобы показать, что Мария имела такое влечение ко Христу, что «вытерла ноги Его» своими «волосами», стремясь истиннее внедрить в себя духовное благословение от Святой Плоти, ибо часто является она внимающею Христу весьма пламенно и прилежно и тем приобретающею себе сродство с Ним.

***

Итак, вследствие любви этих жен достоин был и брат их того, чтобы любил его Христос, так как и его Он любил очень сильно (Ин. 11:5, 36)

И когда Он приближался к границе Иудеи, то получил из Вифании (см. Лк. 10:38-42) печальное известие, что тот, кого Он любил, “был опасно болен» (Ин. 11:1-16). С этою вестью прислали к Нему нарочитаго посланнаго сестры Лазаря, которыя, не видя надежды на выздоровление своего возлюбленнаго брата, просили Христа, чтобы Он возможно скорее прибыл к ним и Своим божественным участием помог им как-нибудь в постигшем горе.
О помазании Марии см. Ин. 12

-54 Чудо воскресения Лазаря из мертвых служит кульминацией всей предыдущей серии чудес, с помощью которых через Иисуса была явлена Божия слава. Сама смерть, последний враг человеческого рода, терпит поражение от Того, Кто является воскресением и жизнью. Но даже это чудо, как и предыдущие чудеса, разъединяет его свидетелей, и те, кто отверг явленную им славу, принимают решение добиваться смерти Иисуса (см. ком. к Ин. 9:39).

Лазарь. Лазарь упоминается по имени только в Евангелии от Иоанна. Он и Лазарь в Евангелии от Луки - разные лица.