Евангелие от Иоанна, Глава 1, стих 17. Толкования стиха

Смерть — наказание за грехи. У Господа же это дар милосердия, не наказание за грехи.

...Но тебя не будут вечно удерживать оковы греха, ибо твою вечную смерть уничтожила временная смерть твоего Господа. Это есть, братья мои, благодать и истина, обетованная и явленная.

Не было ее в Ветхом Завете, ибо закон угрожал, а не помогал; приказывал, а не исцелял, указывал на слабость, но не уничтожал ее, но предуготовлял Того Врача, Который придет с благодатью и истиной; словно как бывает, когда врач, желая кого-то исцелить, сперва посылает к этому человеку слугу своего, чтобы найти связанным того, кого хотел исцелить. Тот был болен, но не хотел лечиться, и, чтобы не лечиться, хвастался, что здоров. Был ему послан закон и связал его, и он понял, что повинен, и кричал, будучи связан. Пришел Господь, исцелил его довольно горькими и неприятными лекарствами, сказав больному: «Терпи и переноси, не люби мира, храни терпение, пусть исцелит тебя огонь воздержания, и железо гонений пусть терпят раны твои. Ты боялся, хотя и был связан, тогда Он, добровольно и не будучи связан, выпил то, что давал тебе, первым пострадал, чтобы утешить тебя, словно бы говоря: то, чего ты боишься претерпеть ради себя самого, сначала Я претерплю ради тебя». Это благодать, и великая благодать. И кто достойно ее восхвалит?

***

10. (1) Ибо закон дан чрез Моисея (Ин. 1:17). Этот Закон удерживал виновных. Ведь что говорит апостол? «Закон пришел, чтобы умножилось преступление» (ср. Рим. 5:20). То, что преступление умножилось, пошло на пользу горделивым, ведь они многое принимали на себя и многое приписывали собственным силам, и не могли бы они следовать справедливости, если бы не поддерживал их Тот, Кто повелевал ими. Бог, желая обуздать гордыню их, дал им Закон, как бы говоря: «Вот, исполняйте».

(2) «И не думайте, что нет Того, Кто предписывает вам». Есть Тот, Кто предписывал, но нет того, кто бы исполнял.

(1) Если же нет того, кто бы исполнял, то почему? Почему человек не исполняет Закон? Потому что рожден с побегом (cum traduce) греха и смерти. Рожденный от Адама, он несет на себе то, что тогда было определено (см. Быт. 2:16—17; 3:16—19). Первый человек пал, и все, кто рождены от него, получили от него вожделение плоти. Надлежало, чтобы родился другой человек, который бы не нес в себе никакого вожделения. Человек и человек: человек для смерти и человек для жизни. Апостол так говорит: Ибо как смерть чрез человека, так и чрез человека и воскресение мертвых (1 Кор. 15:21). Через какого человека смерть, а через которого человека воскресение мертвых? Не спеши, он продолжает и говорит: ибо как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1 Кор. 15:22). Кто принадлежит Адаму? Все, кто рожден от Адама. Кто Христу? Все, кто рожден через Христа. Почему все оказались во грехе? Потому что никто не рожден иначе, как от Адама.

(2) То, что они рождены от Адама, принадлежало неизбежности и было следствием осуждения; родиться же через Христа принадлежит воле и благодати. Люди не принуждены к тому, чтобы родиться через Христа; от Адама же они, напротив, рождены не потому, что таково было их желание. Однако все, кто рожден от Адама, — грешники, обремененные грехом; а все те, кто родились через Христа — оправданы и стали праведники, однако не в себе, а в Нем. Ибо в себе, если ты спрашиваешь, они принадлежат Адаму; а в Нем, если ты спрашиваешь, — Христу. Почему? Потому что Он, Глава, Господь наш Иисус Христос, пришел не с побегом греха, но тем не менее пришел со смертной плотью.

11. (1) Смерть была наказанием за грехи; в случае же с Господом она стала даром милосердия, а не наказанием за грех. Ведь Господь не имел ничего, за что бы Он по справедливости принял смерть. Col. 1402 Он говорит: «Вот, идет князь мира сего, и не находит во Мне ничего» (ср. Ин. 14:30). Зачем же Ты принял смерть? «Но чтобы узнали все, что Я творю волю Отца Моего, встаньте, пойдем отсюда» (ср. Ин. 14:31). Он не имел ничего, за что надлежало бы Ему принять смерть, но Он принял смерть, ты же имеешь, за что принять смерть и отказываешься умереть? Не отказывайся со спокойной душой претерпеть по заслугам своим то, что Он не отказался претерпеть, чтобы освободить тебя от вечной смерти.

(2) Человек и человек. Но тот Адам — ничего, кроме человека, а Этот — Богочеловек. Тот — человек греха, а Этот — праведности. Ты умер в Адаме, оживи же во Христе, ибо ты связан долгом и с гем и с другим. Ты уже уверовал во Христа, но все же платишь за то, что ты должен из-за Адама. Но не всегда ты будешь связан узами греха, поскольку твою вечную смерть попрала временная смерть Господа твоего. Это и есть благодать, братья мои, это и есть истина: она обещана и явлена.

12. (1) Не было ее То есть благодати. — Пер. в Ветхом Завете, ибо в нем Закон угрожал, но не поддерживал, предписывал, но не исцелял, обнажал слабость, но не избавлял от нее. Но он подготавливал того Врачевателя, который должен был потом прийти с благодатью и истиной, подобно тому как врач, который хо-чет исцелить некоего человека, посылает прежде слугу своего, чтобы обнаружить больного уже связанным. Он не был здоров, не хотел лечиться и вместо того, чтобы лечиться, похвалялся, что, дескать, здоров. Был послан Закон, он связал того больного, и вот тот признает себя уже виновным и уже стенает по поводу пут.

(2) Приходит Господь, исцеляет с помощью довольно горьких и неприятных лекарств и говорит страждущему: «Терпи»; говорит: «Будь стоек»; говорит: «Перестань любить мир, проявляй терпение, да исцелит тебя огонь воздержания, да выдержат раны твои меч преследований». Ты, хотя и связан, полон страха. Он свободен и, не будучи связан, испивает то, что давал испить и тебе; Он первым пострадал, чтобы ободрить тебя, как бы говоря: «То, чего ты боишься претерпеть ради себя, Я первым претерпел ради тебя». Это и есть благодать, а именно великая благодать. Кто достойно восславит ее?

13. (1) Я говорю о смирении Христовом, братья мои. Кто скажет о могуществе Христовом и божестве Христовом? У нас недостаточно сил для того, чтобы раскрыть и объяснить смирение Христово, чтобы хоть как-то выразить его, мы слишком слабы, будучи не в состоянии удовлетворить ваш слух, мы оставляем все вашему разумению. Размышляйте о смирении Христовом. Но кто, спросишь ты, раскроет его нам, если ты не объяснишь? Он Сам поселит объяснение внутри тебя.

(2) Лучше говорит тот, кто обитает внутри, чем тот, кто кричит снаружи. Самостоятельно явит вам благодать смирения Своего Тот, Кто поселился в сердцах ваших. Если же мы еще недостаточно сильны для того, чтобы раскрыть и выразить смирение Его, то кто объяснит могущество Его? Если нас смущает Слово, ставшее плотью (ср. Ин. 1:14), то кто растолкует: В начале было Слово (Ин. 1:1)? Постигните же, братья, эту полноту Христову.

14. (1) Закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа (Ин. 1:17). Закон был дан чрез слугу и сделал людей виновными, а через Царя дано прощение: Он освободил виновных. Закон дан чрез Моисея. Слуга не приписывает себе более того, что было сделано через него. Избранный, как вызывающий доверие, для важной службы в доме, он все же остается слугой и может поступать в соответствии с законом, но не может освобождать от обвинения со стороны закона. Вот поэтому закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа (Ин. 1:17). Col. 1403

Здесь мы встречаем ещё одну антитезу, которая проходит через всё евангельское повествование: Моисей, который получил закон (Ин. 7:19), противопоставлен Иисусу Христу и истине, которую Он принёс. Если упоминание благодати содержится лишь в прoлoге, то истина – это Одна из ключевых тем четвёртого Евангелия. Иисус – Сама истина, Он полностью отожествляет себя с ней: «...Я – путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6), она известна лишь Ему одному (Ин. 8:45). Мы вправе говорить о конфликте: закон вступает в противостояние с истиной и становится основанием для её отторжения. Иисус объясняет Пилату, что Его приход в мир связан с откровением и распространением истины: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине» (Ин. 18:37), а первосвященники, добиваясь от Пилата согласия на распятие Иисуса, объявят, что их требование продиктовано законом: «Ответили ему иудеи: у нас есть закон, и по закону Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим» (Ин. 19:7). Для них всё то, что он говорил о Себе, – явная ложь. Таким образом, борьба закона с истиной в конечном итоге послужила причиной осуждения Иисуса Христа на смерть.

Содержание Евангелия от Иоанна отражено в словах, сказанных в заключение Прощальной беседы с учениками: «Я от Бога иcшел. Исшел от Отца и пришел в мир и снова оставляю мир и иду к Отцу» (Ин. 16:27). Итак, главная цель Евангелия – поведать о:

приходе Слова в мир¹,

Его пребывании в мире²

и возвращении к Отцу³.

Слово приносит в мир жизнь⁴. «Жизнь», или «жизнь вечная», – это жизнь Самого Бога, которая в полноте принадлежит Сыну⁵. В материальном мире жизнь человека зависит от света, воды и пищи, и это представление переносится на духовную реальность. Иисус говорит, что Он даст воду, пьющий которую не возжаждет (Ин. 4:14), и хлеб, ядущий который не умрёт (Ин. 6:58). Он свет, разгоняющий тьму (Ин. 1:5), Пастырь, охраняющий овец (Ин. 10:11), виноградная лоза, на которой ветви приносят свои плоды (Ин. 15:1). Все эти самоопределения, которые Мы встретим в евангельских беседах, призваны подчеркнуть единую реальность: Сын Божий приносит жизнь людям⁶.

Чтобы её получить, надо поверить в Него. «Верующий имеет жизнь» – это положение многократно приводится на страницах Евангелия. Жизнь заключалась «в Нём» (Ин. 1:4), следовательно, для того чтобы её принять, нужно соединиться с Ним, стать частью Его Самого. Поэтому вера – это не только согласие с учением Иисуса Христа, но и единое существование с Ним⁷. После исцеления расслабленного у Овчей купели Иисус скажет, что те Его слушатели, которые верят Пославшему Его, то есть воспринимают Его слова как обращение к ним Бога, «Имеют жизнь вечную и на суд не приходят, но перешли из смерти в жизнь» (Ин. 5:24). Настоящее время глагола «иметь» означает, что такие люди получили её уже сейчас. То же относится и к глаголу «перейти», употреблённому в прошедшем времени: они уже перешли прямо от смерти к единству с Богом, в вечную жизнь. Будущий суд уже не разъединит их с Богом⁸.

Привести к вере могут свидетельства, которые исходят как от Бога, так и от людей. Это удостоверение Отца (Ин. 5:34), Самого Иисуса (Ин. 8:18) и Его дел (Ин. 5:36, 10:25, 14:11), Св.Духа (Ин. 15:26) и Писаний (Ин. 5:40). Это служение Иоанна Крестителя, который «пришел, чтобы свидетельствовать о Свете, чтобы все уверовали чрез него» (Ин. 1:7). Мы встретим свидетельства самарянки (Ин. 4:39), очевидцев воскрешения Лазаря (Ин. 12:17) и, наконец, самого автора Евангелия (Ин. 19:35, 21:34).

Чрез Моисея дан закон, который не сообщал сил для борьбы с грехом, а лишь обличал, осуждал грех, потому что имел целию пробуждать в людях сознание греха и потребность в искуплении. Поэтому в нем открывалось преимущественно правосудие Божие (Рим. 3:20. 4, 15. 7, 7 и д.). Точно также и со стороны откровения истины закон имел несовершенство: он был только тению грядущих благ (Евр. 10:1). Но во Христе открылась всепрощающая любовь Божия, благодатию Св. Духа возрождающая людей к новой благодатной жизни—блаженству. Равно как и божественное откровение в полноте и совершенстве принес на землю Единородный Сын Божий (Евр. 1:1—2).

Стих 16-й есть продолжение мысли стиха 14-го; стих же 15-й есть вводное предложение, заключающее в себе свидетельство Иоанна Крестителя.

14. Слово плоть бысть... исполнь благодати и истины.

16. И от исполнения Его мы вси прияхом и благодать возблагодать.

Славянское слово исполнение равносильно слову полнота (как и переводит русское Евангелие). Другими словами полнота благодати Слова излилась на нас, восприявших благодать, ибо «не мерою дает Бог Духа» (Иоанн 3:34). И апостол Павел говорит, выражая ту же мысль, которая высказана в 16-м стихе; «Благоугодно было Отцу, чтобы в Нем (Сыне Божием) обитала всякая полнота» (Кол. 1:19)... «ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно». (Кол. 2:9). И еще к Еф. 1 он же говорит о Церкви, что она «есть тело Его (Сына Божия), полнота Наполняющего все во всем».

Из изучения всех сих и других мест Священного Писания мы усматриваем, что христианский мир существует благодатию; что благодать преподается верующим через посредство церкви, которая есть тело Христово, и что источник благодати Господь, от Которого «мы вси прияхом и благодать возблагодать».

Благодать заступила место закона: вместо суда – милость; вместо уз – свобода о Христе; вместо возмездия – любовь бесконечная. Такова мысль, выраженная в 17-м стихе, сопоставляющем закон Моисеев с благодатию, от Господа Иисуса исходящей.

Первый завет милости заключен Богом с Авраамом, который есть отец всех верующих Быт. 15; 17:7; Рим. 4:11; Гал. 3:7.. Но после Авраама народ, из чресл его и первых патриархов происшедший, не наследовал горячей веры Авраама и любви его к Богу. Тогда народу этому преподан был закон через служителя Божия Моисея; и Бог заключил с народом Завет исполнения закона. Закон этот однако «был лишь пестун во Христа» (Гал. 3:24), доколе пришло время благодати. «Тот же Бог, который дал закон, дал и благодать, но закон послал Он чрез посредство служителя Своего; благодать же принес Он Сам, облекшись в плоть» Августин (в цитате Speaker''s Bible in 1 осо)..

Закон был дан, как временное учреждение, но благодать и истина бысть всегда, вечно от создания мира: «бысть же благодать и истина» в мире «Иисусом Христом, пришедшим во плоти и излившим на нас дары Божии благодать и истину, приобщив нас к вечной жизни Божества. Когда Бог пришел на землю, тогда только водворились на земле мир, в человецех благоволение» (Лк. 2:14).

Надо заметить, что здесь впервые в 17-м стихе появляется в Евангелии Иоанна священное нам имя Иисуса Христа. Оно в этом же виде повторяется Ин. 17:3; Ин. 20:31.

Здесь указывается причина, почему новозаветные верующие могут получит большую благодать, чем получали ветхозаветные, - потому что состояние ветхозаветное, как подзаконное, было совсем не то, что новозаветное, благодатное. 1) Закон Моисеев предписывал заповеди, неудобоисполнимыя во всей их полноте, и поражал преступника проклятием, не давая ему однакож достаточно сил для достижения законной праведности (Гал. 3:10). Благодать же Христова снимает с человека проклятие заклятие, оправдывает его пред Богом, примирив с Ним (Гал. 3:13. Рим. 5:9, 10), прощает и очищает грехи и, но мере веры сообщая многоразличные духовные дары (1 Кор. 12:1 и дал.), дает силы исполнить новозаветный закон так, что он кажется игом благим и бременам легким (Мф. 11:30). 2). Закон был только тению благ (Евр. 10:1), с пришествием же Христовым то, что изображало собою обряды закона, подобно тени, ясно открыто, пришло в исполнение. Им действительно совершено и дано, — благодать и истина Иисус Христом бысть (Прав. Соб. 1878 г.). Замечательно и следующее: о законе сказано, что он дан о благодати и истине, что оне произошли. Дан — знак рабства, потому что Моисей был слуга, а были, произошли — знак самостоятельности, потому что И. Христос есть Владыка. (Злат.)

Благодать и Истина

Первое общее указание ст. 14 на явлении благодати и истины (χάρις και αλήθεια) возвращается в этом же парном соединении, но уже с членами, в ст. 17. При этом надо отметить, что слово χάρις, выражающее одно из основных понятий Павлова богословия, повторяется в нашем отрывке еще два раза (ст. 16) с тем, однако, чтобы больше никогда не возвращаться на страницах Иоанновских писаний¹. Как его понимать? Отрицательный ответ подсказывается противоположением благодати и истины, происшедших чрез Иисуса Христа, закону, который был дан чрез Моисея (ср. ст. 17). Это то же противоположение благодати и закона, которое получило свое выражение в посланиях апостола Павла. В контексте Иоанновского Пролога оно возвращает нас к дару усыновления, противополагаемому, во втором концентре, естественному, плотскому рождению. Речь идет о Божием даре, не зависящем от человеческой заслуги или человеческого усилия. Напрашивается на сопоставление Павлово δωρεάν, "даром", в учении о благодати Рим. III. 24. И благодать, раз данная, становится условием получения изобильнейшего дара: χάριν άντΊ χάριτος, славянское «благодать воз благодать», ст. 16. Я назвал этот ответ отрицательным потому, что, кроме предложенного в контексте Пролога сближения благодати с даром усыновления, понятие благодати никаким положительным содержанием не заполняется. Первое, что мы можем сказать о явлении благодати и истины через воплощение Логоса, есть отрицание в этом явлении всякого человеческого усилия и заслуги. Дело, о котором идет речь, есть дело Божие.

И однако двукратное употребление понятия благодати в соединении с понятием истины ставит перед нами вопрос: не видит ли евангелист положительного содержания благодати в явлении истины? Не надо ли переводить «благодать и истина»: (ή) χάρις και (ή) αλήθεια «благодать, то есть истина», благодатный дар, сущность которого есть явление истины? Этот перевод представляется тем более вероятным, что, как уже было отмечено, понятие истины принадлежит к основным понятиям Иоанновского богословия и сближается с понятием Духа. Сближение это, как известно, доходит в I Послании до полного их отождествления (ср. 1 Ин. 5:6). В Прологе его еще нет. Но Пролог, как мы видели, ставит тему, которая развивается в Евангелии. Если положительная сущность благодатного дара Божия есть явление истины, нет ли здесь первого, пока еще прикровенного, указания на домостроительство Духа, к которому приводит воплощение Логоса?

И благодать воз благодать¹, яко закон Моисеом (чрез Моисеа) дан бысть, благодать и истина Иисус Христом (чрез Иисуса Христа) бысть Сказав, что слава Единородного оказалась светлее славы всех людей, и указав на несравненное со всеми святыми величие святости Его, посредством достигших наивысшей степени добродетели старается дать доказательство предложенной мысли. Так, об Иоанне говорит Спаситель: «аминь, аминь глаголю вам: не воста в рожденных женами болий Иоанна Крестителя» (Мф. 11:11). Но сего столь великого и достойного соревнования представил уже, как сам говорит, восклицающим и говорящим великим гласом: «иже по мне Грядый предо мною бысть, яко первее мене бе.» Если же слава Иоанна ниже и уступает Единородному, то разве не необходимо думать, что никто из прочих святых не может сравняться со Спасителем Христом по славе и величию дел? Итак, те святые, кои были во времена пришествия (Христа), не превосходя доблести Иоанна и достигая присущей ему славы, вместе с ним, конечно, должны оказываться ниже Христа, как скоро сам блаженный Креститель, достигший вершины благ и обладавший всякого рода преимуществами, получает приговор быть ниже Христа не чрез голос другого кого, но сам запечатлел² свое дело, говоря, как святой, истинно. Поелику же Еммануилу надлежало явиться большим и высшим из древнейших святых, то блаженный Евангелист почитает необходимым обратиться к первому священноначальнику Моисею, к коему говорено было от Бога: «вем тя паче всех, и благодать имаши³ у мене» (Исх. 33:12). А что он был знаем Богом более всех, это можем мы также узнать и из следующего: «аще будет», – говорит, – «пророк ваш Господу⁴, в видении ему познаюся и во сне возглаголю ему, не тако, якоже⁵ раб⁶ Мой Моисей, во всем дому Моем верен есть: усты ко устом возглаголю ему яве⁷ и не гаданием» (Чис. 12:6–8). Хотя всемудрый Моисей и имел столь великое превосходство над древнейшими святыми, Евангелист представляет Единородного высшим и славнейшим во всех отношениях, да явится «во всех Той первенствуя» (Кол. 1:18), как говорит Павел. Посему-то и говорит: «и благодать за благодать, потому что закон чрез Моисея дан был, благодать и истина чрез Иисуса Христа явилась.» Думаю я, что блаженный Евангелист желает выразить нечто таковое. Истинное, говорит, исповедание соделал великий Креститель о Единородном, ясно возвещая: «позади меня Грядущий впереди меня стал, потому что Первый меня был, ибо и от полноты Его мы все приняли.» И пусть никто не думает, что Единородный превосходит только Иоанна или и прочих святых, кои были во времена пришествия (Христа), – Он превосходил славою также и древнейших, кои блистали святостью во времена, предшествовавшие пришествию. Так, он увидит, говорит, Его далеко превосходящим достоинство Моисея, хотя сей по сравнению с теми и приобрел наивысшую степень святости, ибо Законодатель ясно утверждал, что познал его «паче всех» (Исх. 33:12). Итак, Иоанн своим собственным гласом обличался в том, что он шел позади славы Христа. Но приходит (= «грядущий») Христос «позади» прославления его (Иоанна), в чем нет никакого сомнения или противоречия истине. Но откуда же мы можем узнать, что и сам священноначальник Моисей был ниже славы Господа? Пусть, говорит, исследует любознательный данную нам чрез Спасителя евангельскую «благодать вместо благодати» законной – чрез Моисея. Тогда он узрит Сына настолько превосходнейшим, насколько Он окажется законополагающим лучшее сравнительно с учреждениями Закона и вводящим все вообще более совершенное, чем у Моисея. Так, «закон», – говорит, – «чрез Моисея дан был, благодать и истина чрез Иисуса Христа явилась». А какое (ближайшее) различие закона от благодати чрез Спасителя, это также должен дознавать любитель исследований и друг добрых трудов. Мы же скажем немногое вместо многого, полагая, что бесконечно велико число относящихся сюда рассуждений. Итак, закон осуждал мир, ибо «заключил» Бог чрез него «всех под грехом» (Гал. 3:22), как говорит Павел, и являл нас повинными наказаниям; напротив, Спаситель освобождает его (мир), ибо Он «пришел не для того, чтобы судить мир, но чтобы спасти мир» (Ин. 12:47). Также и благодать людям давал и закон, призывая к богопознанию, и отвлекая заблудшихся от служения идолам, и кроме того, еще показуя зло и научая добру, хотя и не совершенно, но воспитательно и благоплодно; истина же и благодать чрез Единородного вводит добро нам не в образах и не как бы в сени начертывает полезное, но в яснейших и чистейших постановлениях и руководствует к совершенному познанию веры. Закон давал дух рабства ко страху, а Христос (даровал) духа усыновления в свободу (Рим. 8:15). Подобным же образом закон вводит обрезание по плоти, ничего не значащее, ибо «обрезание ничтоже есть» (1 Кор. 7:19), как пишет некиим Павел; Господь же наш Иисус Христос доставляет обрезание в духе и сердце чрез веру (Рим. 2:29). Закон одною только водою крестит оскверненных, Спаситель – «в Духе Святом и огне» (Мф. 3:11). Закон вводит в скинию как прообраз истины, Спаситель возносит в самое небо и вводит в истиннейшую скинию (Евр. 9:24), «юже водрузи Господь, а не человек» (Евр. 8:2). Ничего нет трудного прибавить к изложенным множество и других доказательств, однако же надо ценить меру. Впрочем, считаем полезным и необходимым указать еще на то, что блаженный Павел в немногих словах разрешил искомый предмет, сказав о законе и благодати Спасителя: «аще бо служением⁸ осуждения слава, много паче избыточествует служение оправдания в славе» (2 Кор. 3:9). Служением осуждения он называет заповедь Моисея, а служением оправдания именует благодать от Спасителя, коей усвояет и то преимущество, что она приобретается в славе, превосходно определяя природу предметов, как духоносец. Итак, поскольку осуждающий «закон дан был» чрез Моисея, а «чрез» Единородного «явилась» оправдывающая «благодать», то как может, говорит, не превосходить славою Тот, чрез Коего законоположено наилучшее? Так и Псалмопевец скажет истину в Духе, восклицая, что Господь наш Иисус Христос превосходит все вместе славное множество святых, ибо «кто», – говорит, – «во облацех уравнится Господеви, или кто уподобится Господеви в сынех Божиих» (Пс. 88:7)? Так, духовные облака, то есть святые пророки, должны предоставлять превосходство Христу и отнюдь не думать, что можно состязаться с Ним в равномерной славе, как скоро низшее место усвояется даже познанному от Бога паче всех (Исх. 33:12), то есть Моисею. Те же, к коим применяется название сынов Божиих, во время пришествия (Христа жившие), не должны быть безусловно уподобляемы Сыну по природе, но должны сознавать свою меру, когда и сам святой Креститель выразительно говорил о себе, что он стал позади, – Креститель, о коем Ведущий сердца говорит: «не воста в рожденных женами болий Иоанна Крестителя» (Мф. 11:11). Итак, истину высказывает блаженный Евангелист, говоря, что видел «славу Его, славу как Единородного от Отца», то есть такую, которая может приличествовать Единородному от Бога Отца Сыну, а отнюдь не призванным к братству с Ним, коих Он есть первородный.

***

Если не Богом по природе является Сын, то, значит, Он — усыновленный и ложный (διεψευσμένος). Но если Он — Истина и делатель истины (τής αλήθειας εργάτης), то как Он может быть одновременно и ложным? Следовательно, Он по природе Бог. А будучи таковым, как Он может быть сотворенным?

***

Следовательно, если большое различие видится между служением Моисея и посредником Бога и человека Иисусом Христом, то необходимо Моисеев закон признавать несовершенным, ничтоже бо совершил    (Евр. 7:19), как говорит Павел; а данная чрез Спасителя нашего благодать, — как мы веруем, — истинная и совершенная. Что же тогда такое эта благодать, если не излияние Святого Духа, бывшее в сердца наша (2 Кор. 1:22), по слову Павлову? Как же тогда явится истинной сущая в нас благодать, если освящение было подано нам через тварь, как и Закон, данный чрез ангелов? Ибо если Дух Святой в нас не действует самостоятельно и не является по природе тем, что мы о Нем слышим, но, Сам будучи по причастию наполняем освящением от Божественной сущности, посылает нам данную Ему благодать, то очевидно, что благодать Святого Духа дана нам чрез тварь. Но это не правда. Ибо Закон пришел чрез Моисея, т. е. чрез ангелов (Гал. 3:19), а чрез Спасителя нашего — благодать и истина. Итак, Дух в нас — самодеятельный (αύτουργόν), истинно освящающий и соединяющий нас с Собою посредством нашего с Ним соприкосновения и делающий причастниками Божественной природы.

ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа. В этой фразе содержатся одновременно и противопоставление Иисуса Христа Моисею, и их сравнение. Благодать и истина были явлены уже во времена Моисея, но в пришествие Иисуса Христа они приобрели несоизмеримо большую полноту.