Деяния апостолов, Глава 9, стих 6. Толкования стиха

Что касается той великой перемены, которая произведена была в Павле этим путешествием, предпринятым к истреблению христианской веры, то некоторые думают, что это важное происшествие потому только нам кажется так внезапным и чудесным, что история представляет нам один исход дела, а не различные предуготовительные обстоятельства и пути, которые вели к этой развязке: и дополнением таких промежутков, какие находят в истории, хотят дать ему естественное объяснение.

Павел, – так говорят те, которые смотрят на обращение Павла с этой точки зрения, – уже был предрасположен в пользу христианства; на его душу, которая всегда так горячо любила истину, не могли не произвести благоприятного впечатления умеренные отзывы Гамалиила, речь Стефана, которого характер был сроден с его характером, зрелище его мученической кончины. Но он еще слишком был связан духом фарисейства, чтобы вдруг предаться этим впечатлениям, действовавшим на него против собственной его воли. Он подавлял их, сколько мог; он смотрел на эти новые мысли, невольно возникавшие в душе его, в пользу нового учения, как на внушения сатаны, от которого производил все это восстание против важности древних священных преданий; и потому еще с сильнейшей ревностью восставал против новой секты. Однако же ему не удалось совершенно подавить их и заглушить голос совести, восстающий против его фанатизма. Началась в душе его борьба. Когда он находился в такой настроенности духа, присовокупилось еще одно внешнее впечатление, которое из искры сделало пожар. Недалеко от Дамаска встретила его и его спутников буря: молния ударила близко подле Павла и повергла его без чувств на землю. В этом он признал теперь наказующую и предостерегающую силу гонимого им Мессии; и, так как в этом состоянии легко было перемешать собственные ощущения с действительностью, объективное с субъективным, – то настоящее впечатление отразилось в душе его действительным явлением Иисуса. Ослепленный молнией и оглушенный громом, пришел он в Дамаск. – Но, как из естественных причин объяснить встречу Павла с Ананией? И здесь нечто можно заметить, что ясно история не упоминает. Так как Анания был муж известный между Иудеями по своему строгому законному благочестию, то не невероятно, что оба они были между собой знакомы в Иерусалиме. В Павле, который слышал о духовных дарованиях сего мужа в христианстве, родилась мысль, что этот уважаемый христианами муж может и ему помочь, освободить его от настоящего жалкого положения; и между тем как он этой мыслью занимался, составилось из того видение. С другой стороны можно думать, что и Анания нечто слышал о великой перемене, происшедшей с Павлом, но этому не поверил, доколе таким же образом психологически объясняемое видение не победило его недоверчивости.

Рассматривая это объяснение, еще можно было бы допустить, что происшедшая с Павлом перемена могла быть приготовлена помянутыми впечатлениями, но по сображении с тем, что представляет нам история, никак нельзя доказать необходимости или даже вероятности такого объяснения. История вообще представляет нам довольно примеров могущества религиозного фанатизма даже над такими сердцами, которые с других сторон открыты для истинного и доброго; – как они умеют обращать в свою пользу все, что могло бы вывести их из заблуждения. Итак, принимая во внимание сильный характер Павла, нельзя почесть невероятным, что он и в мученической кончине Стефана думал видеть только могущество злого духа над духом увлеченного им к отпадению от чистого учения; что поэтому еще сильнее ощущал в себе побуждение противодействовать распространению учения, которое могло увлекать к погибели таких отличных по своему дарованию и сердцу людей. Следовательно отсюда скорее должно было ожидать утверждения Савла в принятом направлении, нежели перемены. – Далее, как непохоже на бурю изложение обстоятельств происшествия! Если бы не было действительного явления Иисуса, а только буря произвела такое действие, то как изъяснить то, что и спутники Павла видели и слышали нечто подобное тому, что видел и слышал апостол? Конечно, нужно допустить, что и они были в подобном расположении духа, как и Павел, т. е., что они были уже или христиане, или на пути к христианству. Но такие люди верно бы не согласились быть гонителями христиан. Да и как обман, принятый Павлом – будто явился ему Спаситель – мог служить причиной такого переворота, какой совершился в жизни Павла? – Разности в повествовании об этом происшествии в главах 9, 22 и 26 ничего не доказывают против его действительности. Они легко могли произойти при повторении повествования о событии, так далеко выходящем за круг обыкновенных явлений, нет нужды приписывать их различному образу повествования самого Павла; их можно изъяснить из неточности передачи речей его. Если допустить, что спутники Павла получили только общее впечатление от явления, а не такое определенное, как Павел, для которого собственно и было это явление; что они видели свет, но никакого определенного облика; слышали слова, но ничего определенного не различили и не поняли, то объяснится, каким образом одно и то же явление могло быть представлено различно с различных сторон. Так как об этом явлении, по самой его природе, нельзя судить по законам обыкновенного земного сообщения и ощущения, то не имеет никакой силы против его объективной действительности то возражение, что Павел и его спутники не одно и тоже видели и слышали. Мы еще не знаем законов, по которым бывают сообщения из мира духовного людям живущим в мире чувственном, чтобы иметь возможность что-нибудь сказать об этом определенное.

Другие не сомневаются в действительном явлении Иисуса Христа, но все это событие признают за одно внутреннее явление в духе Павла, допускают одно духовное откровение Иисуса Христа без внешнего.

При таком объяснении опыты борьбы его с самим собой в фарисействе, впечатления речи и мученической кончины Стефана были бы точно приготовлением к этому внутреннему откровению. Божественность и истинность события при таком взгляде ничего не потерпела бы, потому что как ни смотреть на внешнее, все оно будет только средством, которым Павел должен был быть приготовлен для того внутреннего откровения Иисуса Христа, от которого зависела вся апостольская его деятельность. И чувственные ощущения не более могут иметь несомненности и действительности, как и события духовные. (Что это не был какой-нибудь обман, который можно изъяснить психологически, за это ручалось бы необычайное изменение, происшедшее в Павле от сего внутреннего события, вся его апостольская деятельность: она свидетельствует о всем, что он испытал внутри себя, как действие о причине). Но и такому объяснению противоречит то, что этим событием были вместе поражены и спутники Павла, – что Павел лишился зрения.

Мнение, что видение, от которого зависело обращение Павла, есть то самое, которое он описывает во втором послании к Коринфянам (12:2), – мнение в новейшее время восстановленное, не может быть принято. Здесь Павел описывает свое возношение духа в высшую область мира духовного; в видении, бывшем поводом к обращению, описывается нисшествие Иисуса к нему, при чем он не лишался сознания того, что он живет на земле. Впечатление этого явления было подавляющее: а то событие соединялось с необычайным восторжением духа; от первого получило начало его христианское сознание; второе было одним из тех высочайших моментов внутренней жизни, когда человек, уже долгое время живший в общении с Христом, после многообразных браней, какие должен был выдержать, упокоивается предощущением небесного бытия и снова оживляется для своих земных трудов. Упоминаемые здесь 14 лет должны бы были означать, что это послание написано спустя 14 лет после обращения Павлова. Но это совершенно перепутывает всю хронологию.

Всего лучше посмотреть, как сам Павел в своих посланиях изображает это происшествие, которое во всяком случае было важно для него, как начало нового периода его жизни. – Он часто свидетельствуется против врагов своих Иудеев, которые не хотели признать его апостольского призвания, тем, что ему так же, как и прочим апостолам, препоручено апостольское служение самим Иисусом Христом, напр. Галат. 1:1, но это можно разуметь и не о внешнем событии, а, как сказано было, и о внутреннем. В указанном месте в 16 ст. апостол как будто говорит о внутреннем (έν έμοί) откровении Господа в его самосознании, которое сделало его способным возвещать Христа независимо от всякого человеческого наставления. Не совсем тоже, когда апостол 1Кор. 9:1 ссылается на то, что он видел Господа Иисуса и что потому самому, что видел Его, стал Его апостолом. Но и то можно разуметь о видении в каком-нибудь экстатическом состоянии, подобном тому, которое описывает сам апостол 2Кор. 12:1. – Но совсем другое дело, когда он в 15 гл. своего первого послания к Кор. бывшее ему явление Господа Иисуса ставит наравне со всеми прочими явлениями воскресшего Спасителя. И этот отзыв апостола тем более имеет важности, что он, как показывает приведенное место из 2 послания к Кор., умел различать состояние экстатическое от состояния обыкновенного самосознания.  

Душевное состояние Савла в то время, когда он шел в Дамаск, было такого рода, что, при естественном течении событий, исключало всякую возможность изменения того направления, в каком решительно утвердилась его воля. Как говорит дееписатель, он дышал угрозами и убийством на учеников Господних (ст. 1); страсть ненависти к христианам была в нем, следовательно, в самом распаленном состоянии и неутомимо жаждала крови христианской. Но благодать Божия вдруг и решительно изменила это его душевное состояние. Когда он с таким расположением духа шел в Дамаск, так внезапно и такой сильный свет с неба осиял его, что он упал на землю (Деян. 26:13–14). Это был свет Божественной славы вознесшегося на небо Господа Иисуса (ср.: Деян. 9:17, 27; Деян. 22:14), Который и сказал Савлу: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Насколько Савл был неподготовлен к такому чрезвычайному событию, насколько в душе его мало было данных к тому, чтобы угадать, Кто говорит к нему, это показывает вопрос его: кто Ты, Господи? В ответ на это Господь открыл ему Свое имя и в то же время прибавил: трудно идти тебе против рожна; бессилен ты, со всею твоею злобой, против дела, совершаемого Моею Божественною силой. Все эти чрезвычайные события повергли Савла в трепет и ужас, и уже он смиренно спрашивает: Господи! Что повелишь мне делать? Господь повелел ему идти в город (Дамаск), где и обещал ему открыть Свою волю.

Обращение ап. Павла нельзя объяснить естественным образом, ибо он отправился в Дамаск, дыша угрозами и убийством на учеников Господних, а это не есть признак человека, начинающаго приходить в раскаяние. Тем не менее, апостол Павел неоднократно поставляет явление ему Иисуса Христа наряду с действительным явлением Его прочим Апостолам: 1 Кор. 9:1; 15, 8 Гал. 1:1-16.

Различны власти по различным учреждениям, например: в простой избе, полной детьми; в школе — над собранными учениками; в доме, состоящем из семьи и служителей; в монастыре — из братии; в воинском лагере, собранном из отдельных полков, батальонов и других отдельных частей. Но в каждом из названных учреждений и подобных им имеется одно и то же начало к достижению благоустройства и благосостояния каждого учреждения — это начало есть повиновение подчиненных своим старейшинам, наставникам и начальникам, повиновение, приводящее различные отдельные воли подчиненных к единству, к гармонии, выражающейся во власти, организующей отдельные воли к согласному их действию. Плохо станет управлять военачальник, если он не умеет управлять и удерживать благоразумно своих подчиненных в беспрекословном повиновении закону и в исполнении ими своих законных повелений или распоряжений. Напротив, там все идет успешно и достигается предназначенная полезная цель учреждения, где, например, в доме домоправитель (хозяин), в монастырях наставник братии, в училищах учитель, в полках военачальник — ведет всех порученных ему лиц своим благоразумным наставлением, примером, словом или даже одним мановением руки — к достижению доброго конца, по своему усмотрению. 
 Как воин обязан быть во всем послушным своему командиру, следовать его примеру и быть готовым исполнить каждое его приказание, так, в конце концов, каждый истинный христианин должен во всю жизнь свою находиться как бы под рукою и под словом Божиим. Все то, что угодно Богу сделать с нами, к чему нас Он предназначит, что повелит — во всем том мы должны беспрекословно повиноваться Его святейшей воле. Да будет у всех нас, христиан, единственный ответ на воззвание, обращенное к нам Богом: "Се иду, Господи, как в свитке книжном (в священном Писании) предписано мне (речь идет о Христе-Спасителе). Хочу исполнить волю Твою, Боже Мой, и закон Твой у меня в сердце"/// (Пс. 39:8-9), в памяти, в разуме, в воле моей. Да скажет каждый из нас по примеру нашего Спасителя — воля Твоя, о Боже, лучше всех приказаний для меня, исполнение мной Твоей Воли — величайшее для меня благо. 
 У Савла, после того, как пораженный необыкновенным небесным светом пал он на землю и услышал голос: "Савл, Савл, что ты гонишь Меня?" — первым было вопросом: "Господи! что повелишь мне делать?"/// (Деян. 9:2-6). Этот вопрос да будет ежедневно повторяем каждым из нас при всяком нашем недоумении о том, как поступить нам в постигшем нас событии или сомнении: "Господи! что повелишь мне делать? какая об этом воля Твоя, всеблагий Иисусе? — открой ее мне, каким Тебе угодно знаком, чтоб я понял Ее, добрым ли словом, советом или другим каким-либо откровением. Охотно последую я Твоему благому соизволению, молитвенно внушенному мне Тобой. "
 Вопросу о том, каким способом можем мы познавать волю Божию во всяких делах, удовлетворит то, если мы здесь укажем на некоторые установления, или положения, посредством которых удобно открывается воля Божья: назовем их для краткости заповедями. 
 
 <...>
 

Для уразумения воли Божьей в каком либо данном сомнительном случае есть и другие источники. Сверх упомянутых выше заповедей Божьих и церковных установлений (узаконений) сюда относятся законно избранные, истинно по христиански живущие объяснители нам воли Божьей в наших недоразумениях о ней (например: духовники, пастыри). Это — духовные и мирские судьи нашей совести, к ним относятся из мирян родители, училищные наставники, воспитатели и все законно поставленные истинные правители человеческих обществ. Приводим исторические случаи для примера:
 Когда Савл, всецело предав себя Божьей воле, вопросил: "Господи! что повелишь мне делать," то не затруднил его Господь непосредственными своими приказаниями во всех подробностях, и не послал ему тотчас Духа премудрости, но как ученика послал его к Анании, сказав: "встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать " (Деян. 9:6)
 Анания был достоверным изъяснителем воли Божьей Павлу, подобно тому как святой Петр — Корнилию сотнику (Деян. гл. 10). Отсюда открывается Божье благоволение изъяснять (открывать) свою волю человеку через другого человека. А потому нам не следует пренебрегать добрыми наставлениями других: "У всякого благоразумного проси совета, и не пренебрегай советом полезным" (Тов. 4:18). Последовав этому, не раскаешься. "Душа человека иногда более скажет, нежели семь наблюдателей, сидящих на высоком месте для наблюдения. Но при всем этом молись Всевышнему, чтобы Он управил путь твой в истине" (Сир. 37:18-19). "Обращайся всегда только с мужем благочестивым, о котором узнаешь, что он соблюдает заповеди Господни, который своею душею — по душе тебе и, в случае падения твоего, поскорбит вместе с тобою. Держись совета сердца твоего, ибо нет никого для тебя вернее его" (Там же, ст. 15–17). 
 Для разрешения своих сомнений, как поступить согласно с волей Божьею в том или другом деле, проси совета и вразумления у своих духовных отцов и начальников наших, которым мы поручили свою совесть и всю нравственную деятельность своей жизни. Говоря вообще, обращайся за разрешением своих недоумений ко всем предержащим властям, воля которых (исключая воли на дела греховные) есть воля Божья. Все, что они советуют (кроме греха), должны мы принимать как переданное нам чрез них самим Богом и должны исполнить. 
 Примером для нас во всем этом служит святой апостол Павел. Описывая Галатам свои деяния после обращения своего в Христианство, он говорит, между прочим: "чрез четырнадцать лет опять пошел я (по откровению Божию) в Иерусалим с Варнавою" (Гал. гл. 2-я). Какая же была причина Павлу откладывать на столь продолжительный срок путешествие свое в Иерусалим? "Та причина, отвечает святой Павел, что там я предложил особенно знаменитейшим (т.  е. верховным Апостолам)благовествование, проповедуемое мной язычникам, чтоб мне убедиться, не напрасно ли я подвизаюсь, или подвизался в нем?"
 Вот так всемирный проповедник, благовествовавший Евангелие язычникам в течение четырнадцати лет в качестве как бы меньшего из апостолов, предлагает учение свое первейшим Апостолам на обсуждение, приглашая их быть как бы судьями или цензорами его проповеди с тем, чтобы в этом его учении все то, что старейшие апостолы одобрят, общим советом примут, и, согласовав со своим благовествованием, прибавят к нему что-либо или исключат что из него, всему тому и сам он станет веровать и так учить язычников. Удивительнее всего, что Павел говорит о себе "пошел я по откровению. " Если он посредством откровения предпринял путь в Иерусалим, то через откровение же могло быть сообщено ему и все то, что постановлено Собором Апостольским. Но последнего то откровения и не было для того, чтобы показать, что Бог желает вразумлять человека не только посредством откровения, но и да вразумляется человек кроме того и через человека. Да и самое представление Павлом своего учения на суд апостольский было сделано не потому, чтобы сам Павел сомневался в православии своего учения. Но соборное утверждение его было нужно больше для других, как верующих, так тем более и для сомневающихся. 
 Такого порядка разрешения недоумений держались всегда желавшие и стремившиеся непогрешительно следовать воле Божьей — они вопрошали старейшин, принимали их добрые и полезные советы. "Остановитесь на путях своих," т.  е. обратите все ваше внимание на дела свои, — говорит Господь через пророка Иеремию — "и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, идите по нему и найдете покой душам вашим" (Иер. 6:16). 
 
  <...>
 Познанию воли Божественной весьма много способствует молитвенное обращение святого Павла к Богу с вопрошением: "Господи! что повелишь мне делать?" (Деян. 9:6)?
 И мы, по примеру святого Павла, часто имеем потребность повторять его молитвенную просьбу: Господи! что повелишь мне делать? Она вошла в обыкновение у святых Угодников Божьих. Они всегда обыкновенно прибегали в делах сомнительных и чрезвычайных к молитве о помощи Божьей, чтобы Он открыл им святую Свою волю: Господи! что повелишь мне делать?
 Так Моисей и Аарон в свое время приступали к Ковчегу Завета (Киоту Господню) с молитвенным вопрошением Господа. Так и у нас старики наши делали и делают, если небо мгновенно покрывается сгустившимися тучами, громы ударяют подобно пушечным выстрелам с беспрерывным сверканием молний — тогда приказывают звонить в колокола для разрежения грозовых туч и вместе с тем для призыва всех к усердной молитве к Богу о помиловании нас грешных и его помощи для спасения. Подобно этому и мы должны поступать, когда замечаем, что праведное солнце воли Божьей удаляется от нас, и мы совершенно не знаем, что нам делать. Нам необходимо и весьма полезно возвести очи наши к небу и усердными молитвами стучать в него, говоря: Господи! что повелишь мне делать? Так поступил апостол Павел, когда на поле внезапно осиял его невыносимый для очей свет и он пал на землю и услышал голос: "Савл, Савл, что ты гонишь Меня?" — Он в ужасе и трепете спросил: "Господи! Что повелишь мне делать?" (Деян. 9:3-6). 
 Эту молитву полезно повторять часто — но самое благоугодное для частого ее усугубления время то, когда мы со страхом и трепетом приступаем к принятию Божественных и Пречистых Таинств Тела и Крови Христова. Сознавая всецело свое недостоинство для восприятия Их, мы должны всей душой и сердцем молить нашего Искупителя: Господи, что повелишь мне делать? Боговдохновенные мужи советуют беспрестанно содержать в уме и выражать словами: "Господи, я недостоин; но я сознаю в своем сердце: то, что Тебе приятно, то самое пусть будет и мне приятно; что я обещал, — буду держаться своих обещаний и исполнять их. "
 Повседневное предание себя воле Божьей есть дело совершенное, и полезное приготовление себя к неизвестному нам, но неизбежному часу нашего перехода из здешней жизни в будущую, загробную жизнь, где получим то, что заслужим здесь добрыми или худыми своими поступками. 
 Примечание: Если кто, долго моля Бога об исполнении какой-либо его просьбы, не получает просимого, то пусть знает он, что Милосердный Отец Небесный не спешит исполнить его просьбу или потому, что просимое не в пользу послужит просителю, или же отлагает исполнение просьбы для того, чтобы заставить просителя почаще молиться и приучить его к терпению для большей награды. 
 Нет ни малейшего сомнения в том, что часто наилучший отец не спешит дать сыну своему или дочери вдруг то, чего они просят, чтобы испытать привязанность их к себе и научить их полезной терпеливости, которая заслуживает большую награду, чем нетерпение и горделивое прекращение прошения после первого же отказа в том. Тем более свойственно так поступать с нами Всеведущему Отцу Небесному. Мы бы перестали совсем молиться Богу или молились бы весьма редко и то по нужде, и едва ли бы нашлось у нас сколько-нибудь терпения, если бы Бог тотчас все нам даровал, как только мы пожелали бы чего-нибудь от Него. 
 Нам гораздо полезнее и небольшие дары Божьи приобретать продолжительными и частыми молитвами, чем скорое по молитве ее исполнение. Ибо беспрестанная молитва сама по себе есть уже величайший дар Божий, а сверх того она удостаивает молящегося большей милости — утешения и мира душевного. Такое многократно повторенное, но не услышанное Богом прошение весьма многим праведникам доставляло величайшую тишину и покой в сердце. 
 Царь Иудейский Давид, когда пророк Нафан обличил его в грехе и объявил волю Божью о смерти зачатого во грехе от него дитяти, молился долго и постился, проливал слезы, повергаясь на землю пред Богом, умоляя Его об избавлении от смерти родившегося своего сына. Но когда услышал он, что этот сын его умер, тотчас же успокоился: переменил одежду скорбную на праздничную, пошел в дом Божий и поклонился Богу (2 Цар. 12:14-23). 
 Христос Богочеловек, по совершении в третий раз молитвы в саду Гефсиманском об отклонении от Него смертной чаши, совершенно предав Себя в волю Отца Небесного, спокойно сказал ученикам Своим, отягощенным сном: "встаньте пойдем: вот приблизился предающий Меня" (Мф. 26:44-46). И так часто бывает, что неуслышанная молитва приносит успокоение ума и сердца, откуда и можем узнать волю Божию, что не в исполнении просимого нами, но во всецелом предании себя в волю Божию относительно испрашиваемого предмета открывается благоволение Божье. 
 Илий, священник Иудейский, когда ему сказал Самуил о том, какую казнь Бог определил дому Илиину и его детям, смиренно сказав: "Он — Господь, что Ему угодно, то да сотворит" (1 Цар. 3:18), как бы выразился так: "неприятно для меня твое объявление суда Божьего, о Самуил, но так как мне известно, что это — воля Божья, то охотно принимаю твои слова и познаю в них волю Божью. Я и мои сыновья получаем наказание по делам нашим, по приговору суда Божьего, которому никто противиться не имеет права Да сотворит Господь все то, что всесвятейшей Его воле угодно: мы — рабы, Он — Господь; мы преступны во многом; Его дело исправлять наши грехопадения праведным наказанием. " Когда апостол Павел шел в Иерусалим через Кесарию, и Кесарийские христиане, зная по предсказаниям, что он в Иерусалиме будет иметь много неприятностей и скорби от Иудеев, хотели отговорить его от намерения продолжать свой путь туда, то на слезное их прошение Павел отвечал: "что вы делаете? что плачете и сокрушаете сердце мое? Я не только хочу быть узником, но готов и умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса; когда же мы (Кесарийские христиане) не могли уговорить его, то успокоились, сказав: да будет воля Господня" (Деян. 21:13-14). Это единственное, верное успокоение души, если не будет услышана наша молитва, наши прошения, молиться об одном: "воля Господня да будет. " 

και πεσών... δει ποιειν (и, упав... нужно делать) — после слова «гонишь» в Деян. 9:4 в «западном» тексте, представленном несколькими греческими, латинскими (Вульгата) и сирийскими рукописями, а также у нескольких церковных писателей, включая Августина и Иеронима, стоит: «Трудно тебе идти против рожна» (σκληρόν σοι πρός κέντρα λακτίζειν). В ряде переводов и у некоторых отцов церкви эта фраза стоит после «гонишь» в Деян. 9:5. В славянском переводе, в который она включена, далее следует: трепещя же и оуждасаяся глаголя: Господи. что мя хощеши творити; И Господь рече к нему; то же в Синодальном переводе: «Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? И Господь сказал ему». Этого текста, который был заимствован из Деян. 26:14, нет ни в одной греческой рукописи, он находится только в некоторых рукописях переводов, содержащих «западные» чтения: коптском, Гераклийском сирийском, латинских (Вульгата, некоторые рукописи Италы). В Textus Receptus Эразм Роттердамский перевел на греческий текст Вульгаты (durum est tibi contra stimulum calcitrare. Et tremens ac stupens dixit: domine, quid me vis facere? et dominus ad eum): τρέμων τε καί θαμβών είπε, Κύριε τι μέ θέλεις ποιήσαι; καί ό κύριος πρός αύτόν и напечатал его в первом базельском издании Textus Receptus в 1516 г. (Metzger, 318; ВС, III, 84 f.; Boismard-Lamouille, 1, 153; 2, 63).

В невыносимом трепете и ужасе он спросил Его: «Господи! что повелишь мне делать?» и на это последовал милостивый ответ: «встань, и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать».

– Объявший Савла и повергший его на землю страх перед небесной славой Явившегося превратился, по открытии ему имени сего явившегося, в ужас и трепет Савла, и он смиренно признает Явившегося своим Господом, а себя – Его рабом: что повелишь мне делать?

– Иди в город: т.е. в Дамаск, близ которого произошло сие необычайное событие.

Трепет и ужас был и с апостолами, когда они узнали о воскресении Господнем, будучи к этому более подготовленными. Как же было не трепетать и не ужасаться после видения Его тому, кто до сих пор не только не веровал в воскресение Христово, но и в Самого Иисуса как Христа и Сына Божия и даже преследовал Его в лице Его последователей, а в сердце и Его Самого?! Но это был трепет не сознающего только своей вины, но и признающего Гонимого в Его истинно божественном достоинстве, ужас великого благоговения перед Тем, Кого, не ведая, он так оскорблял и перед

Которым теперь простирался в страхе смиренном, не смеющим вознести очей на Того, Кто так велик. Сердцеведцу все это было ведомо. И вот Он велит ему встать и идти в город, обещая, что там ему будет сказано, что ему делать согласно выраженному им желанию повиноваться Господу. В этом вместе с тем давалось и новое доказательство того, чтоТот, Кто явился Савлу, как все может совершить, так и все знает, все предвидит, почему отдающийся Его рабству может вполне положиться на Него.

Предприемлешь ли что: прежде всякаго другаго советника, советуйся с верою. Воззови словом Павловым: «Господи, что мя хощеши творити» (Деян. 9:6)? Угодно ли Тебе, Господи, предприемлемое мною? Если угодно, благослови; если не угодно, не допусти меня сделать не угодное Тебе. И потом слушай, что речет тебе Господь в Своем слове, в твоем разуме, в твоей совести, в советах людей мудрых и благочестивых, и во внешних указаниях и знамениях.

Наконец, можно еще полагать, не без основания, что Господь щадит сынов мира, когда им не является. Ибо может ли сухая трава также выдержать присутствие огня, как выдерживает золото, которое им очищается и совершенствуется? Не превратит ли он ее мгновенно в пепел и прах? Подобно сему присутствие Божественного Иисуса, которое слабых в вере укрепляет, верных и праведных более и более очищает и просвещает, если бы открылось неверующим и тлеющим во грехах, не попалило ли бы их, и не разрушило ли бы своею чистотою и силою? Что сразит самаго сильного противника Христова, «егоже есть пришествие по действу сатанину во всякой силе и знамениих и чудесех ложных» (2 Фес. 2:9)? Какая высочайшая сила? Какое Божественное оружие? Одно дыхание, или слово уст, одно присутствие Господа Иисуса: «Господь Иисус убиет духом уст Своих и упразднит явлением пришествия Своего» (2 Фес. 2:8). В Савле, гонителе Христианства, скрыт уже был избранный сосуд Христов: но и он едва не разрушился По Евр. сборн.: не распался , когда сила явления Христова нечаянно коснулась его, прежде нежели он был приготовлен к тому. От света Христова он пал на землю, трепетал, ужасался, и отверстыми очами никого не видел.