Деяния апостолов, Глава 9, стих 3. Толкования стиха

Душевное состояние Савла в то время, когда он шел в Дамаск, было такого рода, что, при естественном течении событий, исключало всякую возможность изменения того направления, в каком решительно утвердилась его воля. Как говорит дееписатель, он дышал угрозами и убийством на учеников Господних (ст. 1); страсть ненависти к христианам была в нем, следовательно, в самом распаленном состоянии и неутомимо жаждала крови христианской. Но благодать Божия вдруг и решительно изменила это его душевное состояние. Когда он с таким расположением духа шел в Дамаск, так внезапно и такой сильный свет с неба осиял его, что он упал на землю (Деян. 26:13–14). Это был свет Божественной славы вознесшегося на небо Господа Иисуса (ср.: Деян. 9:17, 27; Деян. 22:14), Который и сказал Савлу: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Насколько Савл был неподготовлен к такому чрезвычайному событию, насколько в душе его мало было данных к тому, чтобы угадать, Кто говорит к нему, это показывает вопрос его: кто Ты, Господи? В ответ на это Господь открыл ему Свое имя и в то же время прибавил: трудно идти тебе против рожна; бессилен ты, со всею твоею злобой, против дела, совершаемого Моею Божественною силой. Все эти чрезвычайные события повергли Савла в трепет и ужас, и уже он смиренно спрашивает: Господи! Что повелишь мне делать? Господь повелел ему идти в город (Дамаск), где и обещал ему открыть Свою волю.

Ваша этика, говорили критики христианства, исходит из позиции слабости. Вы во всем уступаете, в вас нет силы, ваше смирение – уступчивость злу. Когда христиане им отвечали, что они – язычники, – рассуждая так, не понимают силу Божию, критики утверждали, что христиане просто‑напросто увиливают, ищут убежище в абстракции, чтобы оправдать свою слабость, и для этого лицемерно прикрываются именем Божиим.

Такая аргументация возникла в самом начале, еще в первом веке, и именно эту позицию иудеев, римских и эллинских язычников имел в виду апостол Павел, когда писал в Коринф: …мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев – соблазн, а для Еллинов – безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, – Христа, Божию силу и Божию Премудрость (1 Кор. 1:23–24). Но эти слова апостола Павла не убедили противников христианства, и приведенная выше аргументация не изжила себя и по сей день. Ею сейчас широко пользуются атеисты. Для них парадокс апостола Павла неприемлем в принципе. С их точки зрения, христианская этика – замирение, в то время как сами они проповедуют классовую борьбу и мировую революцию с позиции силы, в целях установления социальной справедливости, идеальной жизни на земле.

Это учение, возникшее в такой форме лишь в девятнадцатом веке и превратившееся в общественную силу только в наше время, в веке двадцатом, на самом деле не ново. На этом принципе, правда в других его формах, строилась, например, Римская империя и ее Pax Romana – идеальное объединение человечества на базе всеобщего мира людей, скрепленного силой римского оружия. На том же принципе, но против Рима, основывалась идеология иудейского мессианства – силой завоеванное царство мессии, под владычеством которого все человечество тоже должно было объединиться. За отрицание этой идеологии силы и был распят иудеями Иисус как ложный Христос. Таким Он представлялся и апостолу Павлу, когда тот был еще фарисеем Савлом, юношей из Тарса, гонителем христиан в Иерусалиме. Он нес в себе этот образ вместе с письмами первосвященников, чтобы гнать и уничтожать христиан. Но не таким вдруг предстал перед ним Иисус, Он спросил: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? (Деян. 9:4). В этот момент в его душе произошел переворот, который связан именно с осознанием этого парадокса: сила Божия в немощи свершается (2 Кор. 8:9, см. ост. толкование там).

А что через свет даруется и духовная премудрость, услышь от двух святых, говорящих заодно: «Воссиявший блаженному Павлу на пути в Дамаск свет» (Деян. 9:3), благодаря которому он вознесся на третье небо и услышал несказанные таинства, был не просвещением неким помыслов и знания, но воипостасным воссиянием благого Духа в его душе; не в силах вынести преизобильную яркость этого воссияния, телесные очи ослепли; но через него открывается всякое знание и Бог воистину познается достойной и возлюбленной Им душою»¹.

 6. Еще я держусь мнения, что случавшиеся по временам у святых в Духе видения — например, видения Исайи, Аввакума, или ипостасное осияние (ὑποστατικὴν ἐλλαμψιν) озарение, бывшее на пути с Боговещанным Павлом (ср. Деян. 9:3), совершались действительно и истинно. Утверждающих же, что они совершались в представлении (φαντασία), анафематствую.

Чтобы попасть из Иерусалима в Дамаск, требовалось преодолеть около 200 км. Обращение Савла произошло, очевидно, в конце этого пути, где-то на подступах к Дамаску.

Обращение Савла — одно из самых ярких событий всей истории христианства и, безусловно, наиболее драматичный эпизод книги Деяний апостольских. Автора книги это настолько впечатлило, что он описал его трижды: сначала изложил историю этого обращения от себя, а затем привел две речи, в которых сам Павел повествует об этом событии.

Рассмотрим все три повествования. В 9-й главе книги Деяний рассказывается:

Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? и Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать. Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя. Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руки, и привели в Дамаск. И три дня он не видел, и не ел, и не пил (Деян. 9:3-9).

В 22-й главе Павел беседует с иудеями в Иерусалиме. Начав с упоминания о своем рождении в Тарсе и воспитании у ног Гамалиила, Павел продолжает:

Когда же я был в пути и приближался к Дамаску, около полудня вдруг осиял меня великий свет с неба. Я упал на землю и услышал голос, говоривший мне: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Я отвечал: кто Ты, Господи? Он сказал мне: Я Иисус Назорей, Которого ты гонишь. Бывшие же со мною свет видели, и пришли в страх; но голоса Говорившего мне не слыхали. Тогда я сказал: Господи! что мне делать? Господь же сказал мне: встань и иди в Дамаск, и там тебе сказано будет все, что назначено тебе делать. А как я от славы света того лишился зрения, то бывшие со мною за руку привели меня в Дамаск (Деян. 22:6-11).

Наконец, в 26-й главе Павел предстает пред царем Агриппой и вновь рассказывает ту же самую историю:

Для сего, идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников, среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною. Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна. Я сказал: кто Ты, Господи? Он сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе, избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными (Деян. 26:12-18).

Как видим, три рассказа имеют очевидное сходство, однако есть между ними и некоторые несущественные отличия.  

Евангелия наполнены рассказами о встречах Христа с самыми разными людьми. По сути, Евангелия представляют собой летопись таких встреч. Обычно эти встречи не были столь впечатляющими, не сопровождались видением небесного света, но при этом для многих людей встреча с Христом становилась началом новой жизни.

Впрочем, одно чудо, связанное со светом, в Евангелиях описано: когда три ученика взошли с Иисусом на гору, где Он «преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 17:2). Возможно, Павел увидел тот же самый свет, исходивший от Христа, хотя нигде — ни в Деяниях, ни в посланиях Павла — не сказано, что Христос явился ему в видимом облике. Павел видел свет и слышал голос, но Самого Христа, в отличие от учеников на горе Преображения, не видел. 

Путешествие в Дамаск было тем временем, которое Промысл избрал для обращения Савла в христианство. Чем необыкновеннее это происшествие, чем разительнее открывается в нем Божественность христианской религии, тем драгоценнее для нас то, что мы имеем о нем весьма обстоятельные и несомненные сведения, сообщенные евангелистом Лукой (Деян. 9:1–25) и двукратно самим Павлом (Деян. 22:5–16, Деян. 26:12–19).

 Έν δέ τω πορεύεσθαι... έγγίζειν (Когда он шел... приблизился) —

о конструкции έν τω с инфинитивом см.: комм, к Деян. 2:1.

έξαίφνης (вдруг) — неожиданность подчеркивает сверхъестественность происходящего, см.: DaubeD. The Sudden in the Scriptures. Leiden, 1964. P. 28-34.

περιήστραψεν φως έκ του ουρανού (озарил свет с неба) — свет является традиционной чертой теофаний, см., например: Пс 27(26): 1; 78(77): 14.

Внезапно осиял его свет с неба: гонитель уже приближался к цели своего путешествия, когда неожиданно для него случилось с ним чрезвычайное событие. Свет с неба осиял его так внезапно, так непредвиденно, так сильно и ослепительно, что поверг его на землю. Этот свет, превосходящий солнечное сияние (Деян. 22:13), был тот небесный свет славы, который окружает являющегося в славе своей прославленного, вознесшегося на небо Христа Иисуса, который теперь и явился Савлу в сиянии этого света. Дееписатель прямо не говорит здесь, что в этом свете Савл видел небесный образ Господа Иисуса, но дальнейшие черты сказания несомненно удостоверяют и сам ап. Павел прямо свидетельствует, что он видел Господа Иисуса во свете, осиявшем его (ср. ст. 17, 27; Деян. 22:14; 1 Кор. 9:1; 1 Кор. 15:8). Господь действительно явился ясно для телесных очей его в Его препрославленном небесном теле и виде, а не для внутреннего только духовного взора его: ибо Павел поставляет это явление себе Господа в одну категорию с явлениями Его апостолам по воскресении (1 Кор. 15:5–8). Вероятно впрочем, что это явление Савлу небесного лика Господа было кратковременное: ибо Савл упал и глаза его были ослеплены (ст. 8).

Явление света Савлу на пути его в Дамаск, очевидно, было необычайно, как действие внезапное, сильнейшее, направлявшееся с неба и сосредоточившееся только на нем и на его спутниках. Как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого, — говорил Иисус Христос (Мф. 24:27). Приблизительно такое же молниеносное было явление Иисуса Христа Савлу, который потом, спустя несколько лет, говорил на суде перед Агриппой: идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников, среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною (Деян. 26:12-13). Пиша же к христианам, он многократно давал понять, что в этом свете было ему явление Господа (см. 1 Кор. 9:1), сравнивая это явление с явлением, бывшим апостолам (см. 1 Кор. 15:6-8). Значит, это явление было очевидное, насколько бывает очевидно то, что освещается молниеносным светом.

«Итак, не в Иерусалиме и не в Дамаске, но на пути осиял его свет, чтобы то, что с ним случилось, иные не стали объяснять иначе, но чтобы сам он объяснил это так, как заслуживало вероятия, потому что и видение видел, и болезнь потерпел». Опасения блаженного Феофилакта об иных объяснениях оправдались. Многие различно объясняли это явление Господа Савлу во свете, но все их объяснения находили достаточные опровержения в благонамеренных писаниях (например, в творениях преосв. Иннокентия, архиепископа Херсонского, протоиерея А.В. Горского-Платонова). Теперь считается особенно достоверным психологическо-визионерное объяснение. Но в специальном сочинении профессора Н. Глубоковского показано, что и это объяснение неосновательно, ибо состояние души апостола было совершенно иного направления. И болезненной расстроенности, которая необходима для визионеров, в Савле не замечалось. Напротив, он был силен так, что предпринял далекое путешествие, только бы исполнить странные желания души, всецело христоборческие (см. «Обращение Савла и Евангелие Павла», изд. в Петербурге, 1896 г., с эпиграфом: «Благодатью Божиею есмь еже есмь» и конечным словом: «верою разумеваем», в чем и высказывается существующий взгляд на все вопросы о Павле).

свет с неба. Сверхъестественный свет, более яркий, чем свет южного солнца (Деян. 26:13).