Деяния апостолов, Глава 8, стих 2. Толкования стиха

Потом простерли свое насилие и на прочих верующих, живших в Иерусалиме; разграбляли их жилища, сажали их в темницы, так что они должны были все выйти из Иерусалима. Не разошлись только апостолы.

Убийство святого Стефана совершилось не в силу решения суда гражданской – римской власти, а вследствие народного возмущения, возбужденного некоторыми членами иностранных синагог в Иерусалиме, которые, в свою очередь, тайно руководимы были в этом случае синедрионом (6:11–12). Но хотя римская власть и не выражала синедриону соизволения своего на преследование христиан, убийство Стефана не осталось, однако, единичным фактом народного возмущения против христианского общества; оно было началом великого гонения на церковь в Иерусалиме, так что все Все не следует понимать здесь в буквальном смысле, потому что далее (ст. 3) говорится, что Савл, особенно ревнуя о преследовании христиан, ходил в Иерусалиме из дома в дом и находил многих христианских мужчин и женщин, которых и влек в темницу. , кроме апостолов, рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии (ст. 1). Это возмущение произошло, кажется, в самый день (ἐν ἐκείνῃ τῇ ἡμέρᾳ) мученической кончины святого Стефана.

Дело можно представлять так: в то время, как некоторые благоговейные мужи (из иудеев же), сочувствуя в душе христианству и сознавая невинность Стефана, взяли тело мученика и с честию погребли его (ст. 2), вся народная толпа, возвращаясь с места казни христианского первомученика, направилась на жилища христиан и стала преследовать и гнать их. Особенно сильным фанатизмом отличался в этом случае некто Савл. Он действовал, видно, в силу поручения от синедриона, потому что, входя в домы христиан и с позором влача мужчин и женщин, он отдавал их в темницу.

 Каждый усопший христианин всегда предается земле, для прославления же износятся св. мощи из земли впоследствии, когда Господь благоволит изъявить на то Свою волю особым откровением и чудесами: как это и было впоследствии с мощами архидиакона Стефана, часть коих можно видеть в Киево-Печер. Лавре. По совершении Господом искупления, явилась возможность сохранения нетленных мощей угодн. Божиих: Деян. 2:27; 13, 35; 2 Тим. 1:10; 1 Кор. 15:48-49.

Согласно этому стиху, тело Стефана было погребено и оплакано подобающим образом. В том случае, если он был признан виновным и казнен по судебному приговору, это противоречит правилам погребения казненных, о которых известно из Мишны. В соответствии с Санхедрин 6.5.—6.6, уголовных преступников не хоронили в фамильных склепах, но на особых кладбищах, где закапывали кости после того, как тела казненных истлевали. При этом запрещалось публичное оплакивание и проявление печали. Таким образом, если опираться на Мишну, то упоминание об оплакивании Стефана говорит в пользу того, что он был линчеван толпой, а не казнен по суду. Если же он был казнен, то тогда его публичное оплакивание христианами было очевидным вызовом общественному мнению. Впрочем, следует помнить и о том, что нам неизвестно, какая часть тех правил, которые зафиксированы в Мишне, соблюдалась в первой половине первого века. В любом случае, возможно, что Луку здесь не интересовали реалистические детали, ему важно было подчеркнуть, что тело праведника и первого мученика было достойно погребено.

Тело его погребли некоторые благоговейные мужи, кото­рые вместе с тем «сделали великий плач по нем».

Это был первый мученик за имя Христово, и на нем первом оправдалась великая истина, что «кровь мучеников есть семя христианства». Среди эллинистов Киликии, которые спорили с Стефаном в синагоге, был один «юноша, именем Савл», из города Тарса, ученик знаменитого Гамалиила. При всей сво­ей учености, он не мог выстоять против св. Стефана и по­добно другим пылал на него ненавистью, заставлявшею с злорадством смотреть на его мученическую смерть. Савл не толь­ко одобрял это гнусное убийство, но и содействовал убийцам, которые складывали у его ног свои одежды, чтобы бросить пер­вые камни, как предписывал закон. И этот-то яростный враг христианства впервые при этом страшном случае почувствовал в своем сердце мучительную искру самообличения, кото­рая, постепенно разгораясь во всесожигающее пламя, привела его наконец к тому, что сам он сделался «избранным сосудом» гонимого Христа, величайшим апостолом и распространителем христианства.

Между тем успех врагов христианства в убиении св. Сте­фана послужил сигналом к общему гонению на христиан, и они для спасения своей жизни по необходимости должны были рассеяться из Иерусалима. Это невольное рассеяние однако же послужило к еще большему распространению Евангелия, и имен­но за пределы Иудеи, – так как «рассевшиеся ходили и благовествовали слово».

Стефана же погребли мужи благоговейные: эти мужи благоговейные были, как кажется по связи речи и сличению с Деян. 2:5, не христиане, которым начавшееся в день смерти Стефана гонение не позволяло исполнить этот долг в отношении к мученику, но благоговейные из иудеев, тайно расположенные к христианству, видевшие невинность побитого камнями и имевшие мужество открыто прийти взять тело его и похоронить. Так, Иосиф Аримафейский и Никодим имели смелость прийти и похоронить тело распятого Господа. Дееписатель упоминает о сих, похоронивших Стефана, как бы показывая противоположность духовной настроенности этих людей безумному фанатизму убийц Стефановых, воздвигших потом гонение на христиан.

– Великий плач: в знак скорби по умершим, как было то в обычае евреев (Быт. 50:10; Втор. 34:8 и др.).

Судьбы Савла связуются дивной благодатной нитью с убиением Стефана. Он одобрял убийство его и при возникшем тогда и после гонении на христиан принимал горячее участие. Но все эти его церковно-религиозные порывы в духе фарисейства не были действительной потребностью его сердца, ибо он не был из жестоковыйных, глухих и слепых, но лишь временно был ослеплен и предубежден и потому ревновал о вере пламенно, но не упорно, хотя другие не знали этого и воодушевлялись его живым примером.

Гонение на христиан было тогда столь сильно, что, по преданию, убито было около двух тысяч человек, в том числе и другой архидиакон Никанор (см.: Четьи-Минеи, 28 июля). И это все совершилось так скоро, что не успели еще и похоронить святого Стефана, ибо сделать это христианам не было возможности, а другие боялись. Наконец нашлись почтенные (см. Мк. 15:43; Деян. 13:50) иудеи, которые погребли святого Стефана здесь же, невдалеке от места его убиения, ибо за рекой Кедрон на прилегающей долине (Иосафатовой) было и общее кладбище. Христиане же могли только оплакать горючими слезами первого мученика, за которым последовал потом и целый сонм их. Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой, — заповедал Иисус Христос Своим ученикам (Мф. 10, 23). И вот множество христиан, оставив Иерусалим, рассеялись по всей Иудее и Самарии. Но апостолы как вожди остались на месте своего хотя и страшного, но и великого служения — в Иерусалиме. «Не рассеялись же они потому, — говорит блаженный Феофилакт, — что где сильнее нападение, там должны находиться и лучшие борцы и быть для других примером мужества и смелости».

До сих пор синедрион только запрещал проповедовать об Иисусе, как бы только опасаясь со стороны народа мести за смерть праведника, им осужденного; теперь он усматривал в проповеди последователей Иисуса Христа хулу на Бога и на закон Моисеев, видит покушение поставить на место богоучрежденной религии новую религию, измышленную Иисусом и его учениками; словом, видит преступление против религии и отечества и возбуждает официальное преследование против проповедников и последователей нового учения.

Успех суда над Стефаном воодушевил гонителей, и тот, кто был только свидетелем мученической смерти Стефана, теперь сам терзает Церковь Христову и наполняет темницы гонимыми.